Мария Галина «Уйти из Вавилона»

Непостижимо, однако. Что, кстати — уже само по себе — Фантастика. Я помню, конечно же, помню — бессмертное «...есть многое на свете, друг Горацио...», и — тем не менее: одно дело — представлять, что нечто «чисто теоретически возможно», и совсем иное — увидеть реальную фактологию этого самого «нечто».

Оказывается у кафкианства в Фантастике есть собственная аудитория, есть критики, что — на полном серьёзе — тратят свое время на закручивание довольно вычурных словесных хитросплетений и т.д. и т.п. При этом оное кафкианство — это не, так сказать, его философская разновидность, как можно было бы подумать (вроде «Улитки на склоне», что — даже чисто формально — имеет много общего с «Замком» Кафки). Нет, речь — именно о более чем абстрактных построениях, демонстрирующих потенциальному читателю запутаннейшие авторские «чертоги разума», экзотически иносказательные, вычурно отстранённые, использующие конкретику темы повествования лишь в качестве своеобразного фона.

А непостижимым тут остаётся непреходящее удивление в бесплодных попытках найти хоть какую-нибудь адекватную цель восприятия подобного чтива. Что — в принципе — могло бы оные цели формировать. Стремление к эскапизму? Разочарование во всём и вся? Утрата веры в Благодать Божью как якорь в мире всеобщего Зла? И — в перечне оных вопросов — будоражит не сам факт их наличия, нет. Непостижима как раз бессмысленность попытки нейтрализации возможного негативного воздействия оного факта на ткань Бытия (ежели позволено так выразиться). Единственными воображаемыми вопросами, которые — в случае диалога — можно было бы задать представителям упомянутой выше аудитории, определяются следующие: «...Вот, ты книжку эту прочёл... Тебе ... — легче стало? Проявилось желание преодолеть все преграды, созидать свой мир — который лучше, светлее, оптимистичнее... Нет, не появилось? А... тогда..., смысл-то — ГДЕ?...»