Петер Жолдош «Сверхзадача»

«Иногда становишься невольной жертвой своих же благих намерений и усилий, в этом-то и проявляется самая жестокая ирония судьбы».

Все многочисленные варианты главного героя, одному из которых принадлежат эти слова, действительно стали жертвами. И жестокая ирония судьбы, которая сделала бессмысленными все жестокости, предательства и чудовищные преступления, которые стали для них инструментами выполнения Сверхзадачи, присутствовала в полной мере. Вот только не было одного — благих намерений и усилий. Их не было изначально, ничего такого, что могло бы хоть в малой степени оправдать все случившееся.

Звездолет «Галатея» открывает настоящую жемчужину для перенаселенной Земли — планету, подходящую для людей во всех отношениях, пусть и с местным, находящимся только-только в самом начале создания цивилизации, населением, но настолько близким людям, насколько это возможно законами эволюции. Но вот она первая ирония судьбы: когда успех так близок, случается катастрофа, убивающая экипаж.

Что может быть благороднее этой Сверхзадачи — доставить сведения о бесценной находке перегруженной проблемами Земле? И как это, с первого взгляда, мужественно: отбросить всё и последние часы жизни посвятить решению этой проблемы, не ради личного спасения, ради всех-всех-всех.

Только нет за всем происходящим ни благородства, ни мужества, ни решительности. Есть трусость, зависть, гордыня, эгоизм, подлость, позволяющие совершать убийства тела и души, снова и снова, ради призрачного успеха, когда-то и где-то там.

Поистине чудовищный план для решения свой Сверхзадачи — именно своей, ничего с интересами Человечества общего не имеющей — изобретает кибернетик Гилл, создавая психологические копии себя и своих товарищей по экипажу и «пересаживая» их в тела аборигенов, уничтожая и калеча личности ни в чем не повинных людей. По мне, так это самая интересная часть романа, когда Гилл методом проб и ошибок пытается создать идеальную личность для выполнения своей Сверхзадачи, постепенно избавляясь от исконно человеческого — совести, милосердия, привязанностей, производя на свет все более несчастных и ущербных. Следить, как рушатся моральные границы и личные привязанности, как идут в ход подлость, предательство, совершаются насилие и убийства, ради осуществления мелкой и эгоистичной задачи давно умершего себялюбца.

Но самое чудовищное преступление Гилла — не убийство тел, а насилие над личностями, когда чуждое сознание заставляет ни в чем не повинных людей совершать противное их природе, отказываться от надежд, предавать любовь и родственные связи, забывать все, что дорого и свято, превращая в лишенных воли рабов.

Чтобы в итоге всё происшедшее — трагедии, мучения, жертвы, несправедливости, надежды — буквально всё — в итоге рассыпалось в прах, потеряв значение и всякий смысл, только из-за того, что ещё кто-то неизвестный поверил в свое святое право совершать что угодно и как угодно из своего понимания «благих намерений».

Очень сильная и жестокая психологическая драма, где нет и намека на гимн Человеку. Более наполненная грустью и усталостью от повторяющегося из века в век оправдательного рефрена о «благих намерениях» и «целях, оправдывающих средства», чем осуждением или обличением человеческих пороков, но с безапелляционным приговором любому вторжению во внутренний мир людей. И конец что надо: резкий обрыв истории на самом пике покорности сломанной испытаниями души: «Тот, кто когда-то был Гиллом, приказал Мату наклонить голову. И Мат повиновался».

Жолдош, видимо, захотел повторить успех «Соляриса», ну только не Лем он. Не хватило мастерства. Писатель намешал в роман всего, что только можно, но толком не смог раскрыть характеры. Он, правда, добросовестно, пытался создать психологичность тем, что полтекста угробил на нудные диалоги главных героев. Про наложение сознания на сознание можно было такое написать. Жолдош ограничился тем, что герои переубивали друг друга из-за абстрактной сверхзадачи. Чем Юму, Эор, Тиак и остальные этому мешали, я так и не понял.

Насчёт сюжета. Половину сюжета про пещерных людей я бы с лёгкостью убрал. Короче, роман мог бы быть интересной повестью.

Но почему я поставил 8? Потому что у рассказа, кроме недостатков, есть ещё и достоинства. Сюжет временами захватывает, научная часть на высоте (кроме того момента, когда Гилл делал репрограммы других членов экипажа. Я понимаю, когда человек копирует своё «Я», но восстановить по-памяти других людей...). И концовка. Хоть и скомканная, но сильная. Вот тут и появляется какая-то философия. Получается, люди боролись за победу разума, а восторжествовала глупость. Иначе, как чудовищной глупостью, я войну назвать не могу. На последних страницах худо-бедно раскрывается психология героев, они перестают быть картонками, произносящими пустые диалоги вперемешку с пафосными речами.

Вывод: советую прочитать это весьма объёмное произведение ради последних десяти страниц.

Хороший роман: нестандартный сюжет, глубоко разработанная психология героев,

легкий язык (хотя последнее, возможно, заслуга переводчика). Мне понравилось!