Александр Николаевич Радищев «Путешествие из Петербурга в Москву»

Да, эту книгу трудно читать. Но и смысл её (как видится сейчас, не во время её написания) не в легкости стиля, и не в витиеватости сюжета. Это – документ времени. И даже язык его, создающий особую сложность для восприятия, это тоже, по сути, документ времени – документ, позволяющий лучше оценить влияние на русскую литературу Пушкина; вот таким – церемонным, полным устаревших слов и устаревших значений – был литературный язык между Ломоносовым и Пушкиным. И кстати, чем-то чтение «Путешествия…» напомнило мне чтение «Сказки бочки» Свифта – похожий язык, похожий юмор (редкий, грубоватый, но остроумный, острословный), и такое же повествование, полное отступлений.

Это – документ времени в своей теме. Со всеми отвлечениями – текстами найденных бумаг, отрывками услышанных поэм, снами-притчами, мыслями, подслушанными разговорами, увиденными сценами, и прочим и прочим (да, этого добра тут навалом, и по иронии финальное отвлечение, «Слово о Ломоносове», единственное, что выбивается из общего ряда, но показывает отношение автора к «основателю новой русской словесности», как к учителю) – он всё об одном: о несправедливости крестьянского рабства, о барском беспределе, о чиновничьей глупости, об устарелости законов и заскорузлости общественных отношений – всё о том, что сейчас принято называть «социальной несправедливостью». Именно сейчас, потому как – как каждый большой, глубокий документ – он неисчерпаем временем. С одной стороны – свидетельство времени, с жестокими картинами насилия и бесправия, с деталями, которые может воспроизвести только свидетель времени, и не может восстановить историк современный, и даже быт и оттенки в этом документе аутентичны, и потому интересны сами по себе. С другой – сквозь века, сбросив часть (может самую тяжелую часть – крестьянское рабство) своей болезненной проблематики, повесть всё ещё несет в своей глубине тени живых проблем. Социальное неравенство, чины не по уму, перевес (пусть легкий, но имеющийся) силы над законом, не цензура, но узаконенное социальное давление и так далее, и тому подобное. Вместе с обильными примерами современных ему жестокостей и проблем, автор показал и смутный, но ощутимый другой край – некий образ утопии. Да, как всегда наивный. Но он-то и заставляет чувствовать разницу между ней и не только тем миром, который запечатлел автор, но и миром современным. Имея такой далекий идеал, чувствуешь, что между изображенным современным автору миром и современностью шаг, конечно, огромен, не так уж и широк. Настолько, что эти проблемы и сейчас имеют определённую актуальность. И это, возможно, главный плюс повести.

Случайно прочитал, что на западе Радищева часто называют «русским Фрэнком Миллером». Я заинтересовался, и решил сравнить.

Итак, Фрэнк Миллер, «300 спартанцев»: «Вокруг мальчика начал кружить волк. Он пришел на запах еды. Когти его тверже бронзы. Шерсть его темная ночь. Глаза горят как угли преисподней. Но в мальчике нет страха. В нем проснулся могучий яростный зверь. Имя ему спартанский берсерк. Как же они похожи в этот миг!»

Для сравнения, Радищев: «Детина лет в 25, венчанный ее муж, спутник и наперсник своего господина. Зверство и мщение в его глазах. Раскаивается о своих к господину своему угождениях. В кармане его нож, он его схватил крепко. Мышцы его вздуваются, подобно дикому быку. Дыхание его полно ярости, он дышит ненавистью к своему господину. Мысли и грезы его отгадать нетрудно. В снах своих он мечтает вырвать кнут у своего мучителя и пороть его, пороть дико и безумно! ... Бесплодное рвение. Достанешься другому!»

Что интереснее — Радищев умер при очень странных обстоятельствах, до сих пор много версий и догадок. Один из его близких друзей, Анисин, позже неохотно рассказывал что Радищев во время путешествия в Персию приобрел некую пагубную привычку, которая его и погубила. Что же это могло быть? Гашиш? Он не мог взять много гашиша с собой, а на севере он не растет. Скорее это опий, выращивать мак в своем имении Радищев вполне мог.

В сумме мы имеем уникальное для того времени произведение, рейтинг которому я даже затрудняюсь выставить.

В романе автор высмеивает пороки своего времени.

Основная проблема романа, это плохая структурированность. Она начинается с того, что повествование натянуто на путешествие, хотя никакого отношение к нему не имеет. Почему тверь -- рекрутчина? Это аллюзия? Непонятно. Также и внутри глав изложение сумбурное.

Читать очень тяжело, хотя все же некоторыми главами зачитаться можно.

Основные пороки того времени: угнетение крестьян, блуд, неравные браки, неравенство перед законом, барщина, цензура, суды судящие по букве закона?, рекрутчина, продажа крестьян, как животных, отсутствие образования для всех.

Описываются также и добродетели: верность, забота, но общество настроено так, что сломать их очень просто.

Многое актуально и сейчас.

При этом приметы того времени я не увидел. Почему не взлетело Учредительное собрание? Автор ведь знал про него. Основная проблема того времени, что сами крестьяне не понимали, что может быть иначе. Критика за исключением некоторых тем, относится именно к мироустройству. Этим она и неконструктивна. Не понятно, 'что делать?'

Абсолютно не понимаю, как можно это читать в школе. Чтобы понять многие вещи нужно очень неплохо разбираться в проблемах того времени, в то время как в школах, даже Советских не принято проводить параллели между предметами. История в школе не связана с литературой никак.

С трудом прочитал в 40.

Решился, под старость лет, все же прочесть. Думал, если что, брошу недочитанным. Ан, нет, прочел всю и даже получил некоторое удовольствие. Весьма познавательно и ,местами, даже увлекательно. А уж, про гордость, которую я испытываю перед друзьями и знакомыми, что читал означенное произведение, и говорить не приходится.

У Радищева получилась настоящая антиутопия. Он описывает Российскую империю в самых мрачных тонах. Он критикует и крепостничество, и армейскую службу, и цензуру. Нет ничего, что Радищев не раскритиковал бы.