Джойс Кэрол Оутс «Исповедь моего сердца»

В самое сердце болотных топей брошено зерно (или мертвое тело?), давшее жизнь ядовитой династии великолепного Лихта и его детей — Воскресшего и обретшего, Убийцы, Инженю, Пианиста и Простушки. Талантливого актера Лихта, Лихта_Синей_Бороды, Лихта_Заратустры, Лихта — Бога своих детей. Потомство от папы не отстает, даже приемыш так пропитывается этим газом болотных топей, что даже превосходит их в ловкости и умении быть не таким как простые смертные — притвориться, блеснуть, обворожить, облапошить, сорвать куш. И пускай у маленького эбенового Моисея кожа другого цвета, но он урожденный Лихт, а значит душа у него, также как у остальных — черным-черна. И он остается собой, пока служит папиной религии — Игре. Что такое Игра, этим простым обывателям так сразу не объяснишь, потому что они в ней — жалкие овцы, потому что правила знаешь только ты, потому что она в крови. Абрахам Лихт — ее бессменный жрец, у него много секретов за пазухой, у него много масок и личин в запасе, у него свое маленькое неуютное кладбище для жен-отступниц и презрение и безмолвие для детей-отступников. И только одна цель —

«мерцающий земной шар снова представляется ему размером с яблоко, которое надо сорвать и разжевать с хрустом, а дни, месяцы и годы, ведущие к этому мигу, — пустяком, «не более чем дуновением ветерка».

А дети? Дети несут свое тяжкое наследие, ненавидящие и обожающие отца-дьявола, кто как может. Одинаково только одно — они ощущают себя чужаками, одиночками. А когда пытаются избегнуть Игры — предателями, которым оставаться мечеными.

У Оутс в виде злой старухи-рассказчицы всегда наготове сказки: для послушных — про прекрасную горькую лилию, болотные огоньки, таинственные плоды и прочие тайные чудеса топей, для непослушных — про вонь и ужас булькающей жижи, предсмертные крики и коряги, оплетенные детскими волосами. Но вы, конечно, все непослушные. Все-все.

«урок состоит в том, что желание человека — это в конечном итоге вовсе не его желание»