Наталия Ипатова «Сказка зимнего перекрестка»

Вам нравятся красивые истории без всякого р-реализма? Вам хочется иногда ощутить нездешнее очарование Фаэрии? Тогда, вероятно, эта повесть сможет согреть вас зимним вечером, и на вьюжном перекрестке — да-да, там, где стоячий камень с изображением двойной секиры, — вы увидите призрачный замок Тир-нан-Ог, и всадников в странных доспехах, и прекрасных охотниц в шелках.

Нет, правда, «Сказка зимнего прекрестка» написана очень красиво. И эльф Туолле, затерявшийся среди человеческого сброда, трогателен, и любовь к нему смертной девушки Агнес вызывает сочувствие — кто из девиц в юности не грезил о благородном рыцаре и возвышенной страсти?

Кстати же, впору поблагодарить автора за предложенный финал.

А теперь о печальном. Красивости в тексте не всегда подходят к месту и к говорящему. Ну, не может средневековый наемник думать такое: «Даже одетый как все, этот мальчишка будет выделяться как недосказанность», — ландскнехту о недосказанностях и прочем поэтическом вздоре и знать-то неоткуда.

Завязка сюжета — гибель высокотехнологичной и высокогуманной цивилизации под натиском дикарей, — разумеется, выполняет свою художественную задачу. Эльфов жа-алко, что автору, в общем, и требовалось. Но все равно непонятно, почему, зная электричество, атомную физику и прочие весьма полезные в этом деле науки, они не смогли соорудить вокруг Тир-нан-Ог какой-нибудь защитный контур? Странная картина: рубить дикарей мечом в капусту — гуманно, выводить опасных хищников — гуманно, а, скажем, протянуть колючую проволоку под током доктрина ахимсы не позволяет?

И наконец, если автор пыталась написать «грустную сказку о боге, что всеми силами старался полюбить человечество», то у нее не вышло. Не видно этих самых стараний. У меня, по крайней мере, сложилось стойкое ощущение: Туолле ненавидят потому, что он сам испытывает к окружающим омерзение и все это чувствуют. Взять хотя бы его отношения с хорошими, в общем-то, но грубоватыми людьми, вроде командира наемников Власера или оружейника. Оружейник старательно, с душой подбирает эльфу меч — и не получает в ответ хотя бы простой благодарности.

И все же... все недостатки искупает образ призрачной кавалькады, ищущей своего короля. «Где ты, Туолле? Где ты, цветок и заноза моего изболевшегося сердца? Сколько еще бессчетных и безнадежных веков мне рыдать безутешно, сколько еще кружить в неуемной тоске по столбовым и проселочным дорогам, доколе бесполезной надежде слепить мои очи?»