Вениамин Каверин «Ночной сторож, или Семь занимательных историй, рассказанных в городе Немухине в тысяча девятьсот неизвестном году»

Сказки Каверина абсолютно оригинальны, сказки Каверина поэтичны, сказки Каверина интересны. Это то, что лежит на поверхности. Ну, пожалуй, к этому можно еще добавить и неплохой юмор, но его, к сожалению, в повести не так уж и много.

А вот то, что у этих сказок есть своя философия — философия удивленного взгляда на окружающий мир: природу, людей, саму жизнь — на это обратят внимание уже далеко не все. Герои Каверина смотрят на мир, как на доброе чудо, которому надо удивляться и радоваться каждый день. И еще они твердо знают, что если быть добрым, смелым, честным, то всё в конце концов всегда будет хорошо.

А еще в повести Каверина есть то, что проходит при чтении абсолютно незаметно, действуя на читателя исподволь — мысли, которые в процессе чтения совершенно незаметно откладываются в голове и остаются там надолго. Например, вот такая вот великолепная фраза: «Нет ничего опаснее скуки. От скуки до жестокости — один шаг».

И напоследок. Всю прелесть от книги можно получить только при соответствующем настрое — спокойном неторопливом чтении, вечерком в уютном кресле, без суетных мыслей, обуревающих нас с утра и до вечера :).

Для автора литературной сказки, я думаю, очень важно выбрать верный тон повествования. Нужно избегать чрезмерной эклектики, сохраняя связь с фольклорными истоками, а с другой стороны – держаться на заметном расстоянии от примитивной байки и хохмы. Эта задача, на мой взгляд, вполне удалась В. Каверину в его «Ночном стороже», и особенно в лучших, как мне кажется, историях «Сын стекольщика» и «Немухинские музыканты». Последнюю хотелось бы выделить особо. Сама, столь поэтическая, идея сопоставления цветовой гаммы и звукового ряда, идея цветового слуха или, может быть, слухового зрения, видимо, лежит в области НФ, а не народного творчества. Такое изящное, как в этой истории, введение элементов НФ в сказку представляется мне гораздо более перспективным в художественном плане (можно вспомнить и «Незнайку на Луне» Н. Носова, хотя это, на мой взгляд, и менее удачное произведение), чем традиционный обратный прием – разбавление НФ-текста чисто сказочными «чудесами». В целом Каверин сумел выстроить целый мир, оригинальный сплав бытовой провинциальной романтики времен СССР и волшебной сказки, наполненный парадоксальной иронией и юмором. В самом деле, разве не очаровательная сентенция?: «Вежливые немухинские собаки очень уважают своих хозяев и, чтобы не разбудить их, лают шепотом, а громко только с восьми утра, когда пора идти на работу. Тут уж они, конечно, отыгрываются за ночь!» Любопытный момент — то внимание, с которым автор относится к такому важному компоненту женской (впрочем, не только женской) фигуры, как ноги. Так, у Тани Заботкиной «стройные ножки», которые хорошо видны из-под короткой шубки. Среди прочих и эту деталь Таниного облика представляет Петька Воробьев, отправляясь по важному делу из Немухина в Поселок Любителей Свежего Воздуха. У дочки Великого Завистника Лоры, напротив, ножки «косолапенькие». Злая мачеха одного из героев повести имеет неприлично большой размер обуви и т.д. Видимо, в сказке добрая душа и сердце должны быть заключены в прекрасную оболочку и наоборот!

Конечно, я бы не стал ставить автора немухинских историй в один ряд с Гоголем, а всё же придуманный им городок Немухин с окрестностями чем-то напоминает Диканьку с близлежащими хуторами. В этом симпатичном городке прямо-таки хочется побывать самому, заглянуть в новый путеводитель. Вообще, при чтении «Ночного сторожа» часто возникают литературные ассоциации. К примеру, Лекарь-Аптекарь напоминает какого-то гофмановского чародея. Яркие персонажи повести своеобразной психологической «наглядностью», акцентированием основной черты характера – «добрый», «злой», «хитрый», «чудак» и т.п. – перекликаются с героями фантастических повестей В. Шефнера. К слову, Шефнер высказывал мнение, что будущее научной фантастики лежит в ее слиянии со сказкой. Правда, фантазия Каверина в данном случае не столь философична и лирична как у Шефнера, ирония более прямолинейна, и сами образы, естественно, проще. Но в рамках избранного стиля всё это выглядит очень органично. Повествование движется легко, то быстрее, то чуть медленнее, но нигде автор не дает читателю (любого возраста) заскучать. Нельзя, порой, не восхититься свободным полетом живой и остроумной авторской фантазии. Но все эти красоты и тонкости значили бы не так много без того главного, что обязательно должно быть в настоящей сказке и что, безусловно, присутствует в «Ночном стороже», того о чем классик сказал в свое время: «Сказка — ложь, да в ней намек — добрым молодцам урок...»