Поль Лакруа «Danse Macabre»

События в этой истории начинают описываться с Вербного воскресенья шестого апреля 1438-го года, у башен Сен-Жак-де-ла-Бушери...Кто же такой этот Поль Лакруа и что за жуткое название у книги? Помог современный «адаптатор» данного текста Brian Stableford (то бишь — Брайан «Стаблефорд», как его однажды успешно назвали в одном популярном петербургском издательстве...) он отмечает в предисловии, что некоторые произведения Дюма были написаны (полностью или частично) этим самым Лакруа — вскоре после того, как Огюст Маке поссорился с великим человеком из-за причитающихся ему не выплаченных гонораров. Слово «macabra» по-арабски означает кладбище, а некоторые утверждают, что Макабрус- имя трубадура, сочинявшего баллады о смерти. Наконец, не отсюда ли идет магическая формула «abracadabra»?...

Чума опустошает кварталы, повсюду грязь и зловоние, нищие и прокаженные, парижский градоначальник Амбруаз де Лоре приказывает тайно скидывать мёртвые тела по ночам в Сену. Три мастера-могильщика, потрясая бородами, в некотором роде радуются происходящему и плетут свои тёмные замыслы, приговаривая что-то вроде «клянусь посохом Моисея»... Наконец, рядом с кладбищем проживает прибывший из других стран, похожий на скелет, некий «музыкант» Макабр, наделенный прямо-таки трупным уродством и устраивающий показательный еретический фарс во время выступлений с игрой на ребеке. Вообщем, словно воскресшие сцены с картин Дюрера... Несколько расслабляет происходящее разве что драма, которая разворачивается в паровых банях — примечательном сооружении, перенятым от традиций римских Юлианских бань. Персонал этих чудных общественных заведений способствовал встречам и удовольствиям, ибо невзирая на скандалы и возмущения проповедников, там имелись потайные ходы, соединявшие мужские и женские филиалы. Примерно таким образом камеристка мадам де ла Водрьер и организует встречу своей госпожи (вопреки первоначальному её намерению..) с преследующим поклонником. /«Клянешься ли ты, что этот разговор не будет иметь более печальных последствий, дочь моя? « — «Я сделаю все возможное, чтобы убедиться в этом, но дух желает, а плоть слаба...»/

Ближе к концу повествование изобилует откровенно гнетущими сценами, позволяющими погрузиться в сумрачный мир средневекового Парижа («de produndis»). В истории «Danse Macabre» немало отсылок и реальных имён, действительно, придающих некоторую схожесть с будущими книгами упомянутого выше романиста (что, правда, никак нельзя сказать о вязком, наполненном всяческими нелицеприятными подробностями, сюжете..).

Итого: без оценки, ибо книги такой давности негоже оценивать в сухих цифрах. Скорее, больше для любителей истории, точнее, определенного исторического периода, чем для поклонников ужасов. Хотя, возможно, и вторые найдут чем здесь поживиться.