fantlab ru

Кузьма Петров-Водкин «Пространство Эвклида»

Рейтинг
Средняя оценка:
8.67
Оценок:
3
Моя оценка:
-

подробнее

Пространство Эвклида

Повесть, год


Издания: ВСЕ (1)
/языки:
русский (1)
/тип:
книги (1)

Пространство Эвклида
2019 г.




 


Отзывы читателей

Рейтинг отзыва


– [  10  ] +

Ссылка на сообщение ,

«Пространство Эвклида» — поначалу кажется продолжением автобиографической книги «Хлыновск», но постепенно рассказ о молодых годах художника и пройденных им живописных школах (Саратов, Питер, Москва, Мюнхен) превращается в набор эссе на разные темы, порой весьма от искусства далекие. Если «Хлыновск» был очаровательной историей о детстве в провинциальном городке и в каком-то смысле следовал традициям классиков (Толстой, Горький, Аксаков, да кто только не писал нечто похожее), то «Пространство Эвклида» — это уже совершенно взрослая вещь, написанная разносторонним человеком и, пожалуй, местами не без желания покрасоваться. Это выражается не только в оригинальном подходе к рассматриваемым темам, но и в самом языке. Петров-Водкин использует огромное количество глаголов, которые прямо на ходу делает из существительных. Например «как глыба камня, силуэтился Капри», «плутовка обидиотила нас совершенно», «запрекраснятся чресла Венер» и т.п. Это неожиданно, точно, а местами и забавно.

Художник пробовал себя в разных стилях. Начинал, как водится, с иконописи, и периодически подрабатывал, расписывая храмы. Но его краски были слишком своеобразны, чтобы соответствовать канонам. И в одном из случаев заказчик приказал все смыть и переписать. Не могу не привести отрывок этого прекрасного фрагмента (здесь и далее цитаты под спойлерами):

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
«В соседней богадельне открыто говорили «о поругании пречистых икон» московскими еретиками, а местные иконники с удовольствием подливали масла в огонь вновь явившимся, в лице нас, конкурентам. В церковку валом повалил народ. Епархия заволновалась.Кафедральный епископ резко заявил нашему представителю о недопустимости нашей живописи в храме и назвал более определенное место, где можно было бы видеть «Христа и грешницу» Кузнецова (одна из росписей коллег П-В, выполненная в стиле Мусатова). По совпадению епископ заболел нервным расстройством, — злые языки и это приписали влиянию нашей живописи. Сиротой поруганной повис наш молодой задор на стенах церковки. Суд постановил: нарушить с нами контракт и уничтожить роспись.Так бесславно окончился наш поход на рутину зрительных восприятий низовых масс Поволжья».

Затем был технический рисунок – предмет должен быть изображен так, чтобы его можно было воспроизвести затем в материале (стул, комод и т.п.). Тут П-В было скучно. Он увлекся альбомами с итальянским кватроченто, его интересовали оттенки и рефлексы, а не инженерная точность картинки. Тем не менее, он отмечает любопытное и в бытовом:

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
«Следя и впитываясь в формы любого самого утилитарного предмета, я заметил один общий для всех предметов признак: обработка предмета не кончалась его прямыми функциями только выполнения необходимых услуг, — нет, предмет всегда сопровождался на первый взгляд, казалось бы, ненужной для прямой его задачи отделкой. Сделавший предмет мастер непременно наносил на него сопровождающие утилитарность знаки. Эти знаки усиливали внимание владельца к предмету и тем самым способствовали его сохранности. Эти знаки разъясняли условия, обстановку, в которой произведена была вещь; это были перекличка, сигналы в потомство о бедствиях и победах, о любви и смерти, о состоянии природы и об овладении ею человеком».

Петербургская и Московская школы были слишком академическими. Но зато именно там он познал величие эллинской культуры, о чем сообщает не без юмора:

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
«На своей улице, после эллинского посвящения, стыдно ходить: и носы у всех дрянные, и фигуры уродливые, а когда ветер на Цепном мосту обрисует какую-либо женщину, так даже отвернешься, — так в ней ничего от Венеры нет».

А вот с учителями П-В как-то не очень везло. Вот как он пишет с некоторой обидой об одном из них:

Он «оборвал мою работу, приглушил меня своим и приведенными в образцы авторитетами. Отдалил то, что потом только всплывет в моих работах».

В итоге П-В уезжает в Европу искать свой стиль и приобщаться к современным тенденциям. Проводит время в Мюнхене, затем в Риме и Париже. Относительная линейность повествования заканчивается примерно на Петербурге. Дальше начинаются главы больше похожие на эссе, а порой и философские размышления о цвете, стилях живописи, человеческих способностях, а финальные — так и вовсе читаются примерно, как блог путешественника.

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
«Мюнхен в это время был рассадником искусства, влиявшим на Москву, и потому среди художественной молодежи было много русских. Мюнхен был в то время тем окопом, который задерживал просачивающееся в Восточную Европу влияние французской живописи с ее барбизонцами и понтавенистами.

Из русских, работавших в Мюнхене, поднимались тогда три звезды: Зедделер, Кандинский и Кардовский. Первый вскоре перебросится в Париж, перейдет на гравюру, придерживаясь образцов Хокусая, с трудом, но освободится от мюнхенского импрессионизма, а два последних продолжат и углубят заветы Мюнхена с овальной линией рисунка и с преломлением спектра на гранях формы. Кардовский подойдет близко к новому петербургскому академизму, а на упрямо ищущем самодовлеющей живописи Кандинском Мюнхен отзовется трагичнее: его неразгоночностью цвета и неконструктивностью силуэта формы».

Примерно отсюда начинается и самое интересное – взгляды на искусство, разные подходы к цвету и анализ его использрвания, рассуждения о стилях, жанрах, художниках, развитии живописи вообще.

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
«Первое, что меня ошеломило в молодых французах, — это отсутствие классической светотени, — свет и тень у них теряли значение белого и черного, они сохраняли ту же спектральность краски, что и цвет».

Любопытное П-В отмечает о портретах:

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
«Бывали такие случаи: добиваешься наверняка от натуры ее выражения на холсте, и какой-то пустяк мешает этому осуществлению. Путаешься, покуда не натолкнешься на него и обратишься к модели с вопросом о том: на каком основании у нее нос с горбинкой, когда он совсем не таким должен быть? Модель законфузится, — ведь всю жизнь гордится орлиностью носа, — а потом скажет, что ему было восемь лет, когда он упал с лестницы и ударился носом о приступку».

Довольно много (и, пожалуй, вдоновеннее, чем о других городах) он пишет о Риме.

Интересно, что по его мнению итальянская живопись закончилась Возрождением. Увязла в гениях Рафаэля и Микеланджело, и фактически на этом остановилась:

«От Франции через Делакруа, Гюстава Моро, Ренуара, Сезанна, Ван Гога и Гогена итальянцы брали свои новшества и вдохновения, чтоб отбрыкаться от гипноза собственных стариков».

Читается не очень быстро, но исключительно интересно, не в последнюю очередь за счет смелости и оригинальности суждений и яркого, выпуклого языка. Ну вот хотя бы возьмите поцитированное выше: «Так бесславно окончился наш поход на рутину зрительных восприятий низовых масс Поволжья».

Прекрасное!

Оценка: 8


Написать отзыв:
Писать отзывы могут только зарегистрированные посетители!Регистрация




⇑ Наверх