Осип Сенковский «Похождения одной ревижской души»

В первой трети XIX века русская литература насчитывала, пожалуй, всего двух авторов, серьёзно работавших на поле фантастики. Несомненно, время от времени в «русской готике» отмечались разные писатели, в том числе и первые фигуры литературного процесса, но даже Гоголь был в общем и целом реалистом. А те двое, о которых говорю я, — Владимир Одоевский и Осип Сенковский — снискали хоть и меньшую славу, но остались в памяти как авторы, чья значительная часть творчества принадлежит фантастическому жанру. Одоевский — фигура более знаменитая, конечно, и мне жаль, что Сенковский — писатель самобытный, умный, обладающий великолепной фантазией и замечательно владеющий русским языком (хоть он и поляк по происхождению) — всё ещё мало известен.

Но даже в литературном наследии барона Брамбеуса (псевдоним писателя) есть произведения растиражированные и буквально прозябающие в забвении. К первым относятся «Учёное путешествие на Медвежий остров» из «Фантастических путешествий барона Брамбеуса» (но весь цикл, в отличие от этой повести, известен гораздо меньше) и «Большой выход у Сатаны». За ними следуют «Записки домового», «Превращение голов в книги и книг в головы» и «Любовь и смерть» — вещи, издававшиеся чаще прочих в сборниках «русской готики». А вот такое замечательное произведение как «Похождения одной ревижской души» незаслуженно обойдено вниманием.

Сложно сказать, что конкретно привело меня в восторг от очередного знакомства с ранее неизвестным произведением Осипа Сенковского. Тут сыграло роль всё: и язык, как всегда, хоть чуть-чуть тяжеловесный, но удивительно лёгкий, и сюжет, нестандартный, самобытный, и остроумная ирония, которую автор вливает в текст огромными объёмами, не жалея, но без чрезмерности... «Похождения одной ревижской души», как и другие произведения барона Брамбеуса, — это прежде всего сатира, а уж потом фантастика.

Рассказывать сюжет повести считаю делом ненужным, лучше пусть строки Сенковского сами скажут за себя. Стоит разве что упомянуть: большая часть рассказа ведётся от имени души, которая раз за разом сменяет тело, попадая в головы разных людей, а иногда животных, или даже в неодушевлённые предметы (душа в деревянном посохе — неплохо, правда?).

[LIST][*]Таким образом, из дубины перешла я в знаменитого человека. Голова его была устроена по старинному плану славных исторических голов: череп толстый, мозг мягкий, без всякой упругости, как будто нарочно сделанный для того, чтобы любимцы удобнее рисовали по нем пальцем свои понятия и виды; множество органов для производства шуму в свете и изумления в людях; никаких почти орудий для выделки собственных своих мыслей и сверх того пропасть пустого места на складку самолюбия и гордости.[*]Однажды, гуляя по белой, жирной ножке мандаринши, повстречалась я с другой блохою, молодою, прекрасною, очаровательною в полном смысле слова, и влюбилась в нее без памяти. Страсть моя тронула нежное ее сердце, и мы несколько дней утопали в небесном блаженстве на вышеупомянутой ножке. Но судьба недолго дозволила нам наслаждаться пламенною нашею любовью. Коварная мандаринша поймала мою маленькую любовницу на своем толстом колене и раздавила ее бесчеловечно. Жестокая!!.[*]Я была в отчаянии, когда увидела голову, в которой велели мне обитать. Все органы в расстройстве, мозг вверх дном, умственные способности перебиты, перемешаны, разбросаны. Как жить в этакой голове!.. Но что всего более удивило меня во внутреннем ее устройстве, чего не видала я ни в каком другом мозгу, — это чудная оковка понятий: на кончике всякой мысли была насаженная острая чугунная стрелка форменного вида: по-монгольски эти стрелки называются «рифмами».[/LIST]

Замечательное произведение, отличнейший писатель!

«Ом-ма-ни-бад-ме-хум!»