Антураж — доброта — приключения — всё на высоте. Чего стоят только призрачные картинки волшебного фонаря, способные в ком угодно разбудить жажду странствий!

Но вот сам главный герой — попаданец из будущего. А именно — из золотого века социализма. Будто вынужден прикидываться обыкновенным купеческим недорослем, а — не получается.

Мальчонке из купеческой семьи открылась неожиданная возможность стать дворянином. Обойти вокруг света, потом — морской корпус по рекомендации капитана... Но все планы полетели кувырком, когда капитан распорядился выдрать матроса (за дело).

При первой же возможности потрясённый юнга списался на берег. Навсегда.

Поверим в его ангельское неведение относительно общего порядка в КРЕПОСТНОЙ стране?

Корнелий страдал отсутствием совести: он ничего не требовал от себя. За него всегда и всё решали другие. Решали неплохо — так о чём ему было волноваться?

Но когда что-то впервые пошло не так... Когда ему (смертнику!) поручили присмотреть за «опасными» детьми...

Запуганные дети играют лишь тогда, когда им кажется, что на них не смотрят. Игра какая — то малышовая... Под присказку «Гуси — гуси, га-га-га!» каждый из них пытается прорваться через строй «охраны» и улететь... на какие — то «зелёные луга». Игра в побег? Мечта о воле?

И когда в тюрьме появляется мальчишка-чуть-лучше-других (вот, наконец, крапивинская нотка!), когда он не затаённо мечтает, а откровенно бунтует, Корнелию, наконец, становится стыдно! За общество, за систему, за тюремщиков, но прежде всего — за себя.

«Если они не сдаются — почему сдался я?!»

Превращение обывателя в борца, растущее понимание того, что «всё есть» — это совсем не синоним понятия «жизнь» — и схватка с системой, готовой уничтожить людей, «потенциально опасных». С системой, которая казалась непобедимой.

А «смертный приговор» в конверте оказался... розыгрышем! Но за несколько дней пожилой офисный хомячок изменился настолько, что почти благодарен за эту милую шуточку своему дураку — приятелю...

Пожалуй, единственный случай, когда Беляев переписал уже готовую, опубликованную вещь «по настоятельным рекомендациям» издателей. Первоначальный вариант назывался «Человек, потерявший лицо».

Забавный и трогательный уродец, у которого трагедии получались смешнее комедий, надеется продолжить кинокарьеру с новой внешностью.

И обнаруживает, что режиссёры смотреть на него не хотят. Зачем им «штампованный Аполлон» вместо уникального Тонио Престо?! Талант?! Да кому он нужен?!

Но от роскошного банкета все эти бывшие товарищи не откажутся. На банкете Тонио и подсыплет им «пищевые добавки» доктора Воронина. Очень скоро они перестанут узнавать друг друга и сами себя! Ну и пусть полечатся. А он... он исчезнет из кино. И вообще из страны.

Именно так заканчивалась повесть в первом варианте. Кратко, забавно, и с ясной моралью.

***

Именно мораль и не устроила издателей: «Чем же этот Тонио лучше своих бывших сотрудников, если так мелко им отомстил»?!

И тогда появляется вторая часть книги, в которой Тонио добивается успеха в серьёзном кино. Снятом «за свои» = на остатки своего состояния и пожертвования левых партий. В его фильме герой = отнюдь не принц, он безработный. Героиня = прачка.

Съёмки подарили ему и новые идеи, и новые знакомства, и новую любовь. Несчастливую, но кто сказал, что хеппи=энд обязателен?

Главное = состояться.

***

Нет, как хотите, а первоначальный озорной вариант нравится мне больше окончательного = серьёзного, реалистичного и идеологически выверенного.

Дело даже не в том, что Пётр 1 в романе — такой антихрист, что и близко смотреть на него нельзя. Даже где пройдут его черти — преображенцы — не остаётся ничего живого. Это ладно, взгляд на прошлое можно позволить себе любой.

Но когда у Прекрасной Героини три поклонника, один из которых — Идеальный Богатырь и одновременно Гений, но — с парализованными ногами. Ездит на самодельной коляске, повинующейся чуть не мысли, и всё в доме оборудовано лучше, чем в космическом корабле (начало 18 века!).

А Героиня предпочла им всем ... слабоумного, который не умеет говорить, зато умеет читать, и все науки превзошёл по книгам (аутист?). Это чудо может убить своего наставника, ткнуть пальцем в его раскроенный череп, нарисовать кровью иероглиф — и надолго залюбоваться.

В конце концов аутист сбрасывает с балкона Прекрасную Героиню, а её спасает (подхватывает на лету) Гений Парализованный — у него с перепугу паралич прошёл!

Но великодушная Героиня прощает несчастного аутиста, и уезжает с ним, на прощание назвав поклонников «братьями рОдными». Хватит с них.

Все чудеса перечислить невозможно — книга ими переполнена. Тут и невеста, рыдающая на могиле жениха в каждую годовщину его смерти уже полвека (и непременно в своём подвенечном платье, рассыпающемся от ветхости), и тринадцатилетняя жена боярина, взятая им «на потеху», которая просто физически ещё не может рожать — и боярин сам её убивает, чтобы вытащить ребёнка, и летаргический сон Героини (с наслаждением ухаживал Гений), и предчувствия, и совпадения. Все штампы и благоглупости, какие только можно выдумать!

Лишь через ПЯТЬ лет Акунин признался, что написал это сам от имени выдуманного автора — чисто проверить реакцию читателя, жаждущего «родной истории». Проверил...

У Брусникина нашлись поклонники и защитники!

Первые страницы читала с наслаждением — полное впечатление, что найдена неизвестная рукопись Беляева. Логичное продолжение сюжета и совершенно беляевский язык!

Но уже через пару глав...

Понятно, что все мы желаем любимым героям всего наилучшего, но нельзя же до абсурда:

Посреди океана Ихтиандр встречается с летающей тарелкой, приземлившейся под водой, а в ней — люди из 25 века. Как глянули на него — так и поставили диагноз, и тут же вылечили чуть не одним щелчком пальцев.

Нигде у Беляева нет подобных сюжетных ходов — и уже поэтому дальнейшее начинает отдавать пародией.

Здоровый парень быстро превращается в традиционного супермена — физически и психически. Уже к середине повествования от беляевского героя не остаётся ничего, кроме имени.

А какие накручены приключения, а сколько авторских персонажей, которые лишь тормозят действие, а как каждая особь женского пола влюбляется в этого супергероя — но он так трогательно верен Гуттиэре (стоит ли уточнять, что они поженились?)

В последней части — вообще провал в иную реальность, в Атлантиду! Зачем? Только для демонстрации нового характера!

А ещё занятнее у Климая эволюция Сальватора. Проникся чувствами не только отцовскими, но и дедовскими! А какая у него «ярость благородная» против фашистов, хотя на дворе 1933 год, и пока ещё на них Европа возлагает все надежды...

Но в конце концов сбежит в Австралию и там... просто-напросто попадёт под машину. Надоел автору!

«Хорошая скучная книга» именно так определила бы я недавно прочитанный роман Божены Немцовой «Бабушка».

Аннотация столь сжата и приблизительна, что в отзыве хочется его пересказать!

***

Чехия, глушь, маленькое село. И в этом селе живёт старушка, совсем ещё не старая потому, что ей очень интересно жить! Никогда не надоест любоваться красотой божьего мира, слава Иисусу Христу...

Дети выросли — поразъехались, но она не чувствует одиночества: убедила себя, что это так и должно быть.

И вот — нечаянная радость: получила письмо от дочки. Она служит в имении госпожи графини, в замке. И очень хочет, чтобы мама приехала к ней. Насовсем.

Решилась! Упаковалась. Для знакомства с внуками набрала в корзинку желтеньких цыплят да трёхцветных котят — и поехала.

Внуки полюбили такую бабушку с первого взгляда и навсегда. А вот ей поначалу было трудно...

Это ведь сейчас нам кажется, что жизнь тогда, в девятнадцатом веке, почти не менялась. Менялась! А бабушка — она ведь вообще из восемнадцатого...

Впервые услышала пианино — была потрясена больше, чем дети!

А дети не могут надивиться, сколько бабушка умеет. До сих пор они и не задумывались, откуда берутся вещи — и вот бабушка прямо при них прядёт, красит шерсть и вяжет, шьёт. А хлеб?! Подумать только, что хлеб можно не покупать, а печь, и есть горячим, прямо из печки!

А из остатков теста бабушка делает ещё и шанежки!

Простодушный народный католицизм бабушки может вызвать у читателя улыбку. Вот, например, всем предлагается угоститься ягодами:

— Как я их смолоду-то любила... а не ем с тех пор, как сына похоронила. Ведь тогда ему Богородица на том свете ягод не даст!

Но сколько же бабушка знает сказок и преданий, часть из которых — весьма вольные интерпретации библейских сюжетов, приправленные чешским юмором и народным здравым смыслом!

Долгими вечерами все собираются в кухне. Дети не только играют, но и слушают разговоры взрослых. И узнают, что бабушка тоже когда=то была маленькой!

И сколько себя помнит — любила соседского мальчика Иржика. И оба они точно знали, что подрастут — и поженятся. Так и получилось! И никого, лучше Иржика, она в этой жизни не встречала.

Не хотел он идти в солдаты, не хотел! И она помогала ему прятаться. Но ведь всё равно поймали, завербовали... Ушёл на войну. Ранили. Поехала, нашла его, попыталась выходить. А он умер. У неё на руках.

Война — это что-то вроде стихийного бедствия. Два императора что-то там не поделили...

И соседи рассказывают свои истории, и оказывается, что счастья в этой жизни так мало, так мало, что не каждый с ним и повстречается!

Но всех ужаснее история безумной Викторки. Роман в романе. «Бедная Лиза» на чешский лад.

Единственная дочь любящих родителей, их гордость и надежда, убежала с каким — то подозрительным чужаком. По внезапной большой любви.

Вернулась через полгода в рубище, и... сумасшедшей. К людям и близко не подходит, в дом не входит, а живёт в лесу, в логове под вывернутым дубом. Там и ребёнка родила, и бросила его в поток у мельницы. И каждую ночь сидит над потоком и поёт странную, дикую колыбельную тому, кто лежит на дне...

***

А как прекрасны праздники, к которым бабушка готовится не просто по всем правилам, но ещё и с неистощимой фантазией! И не такая уж она и ретроградка, если никогда раньше не наряжала ёлку — а тут напридумывала столько игрушек, столько подарочков, столько потайных мест, где эти подарки надо найти! Да ещё и детские гадания извлекла из глубин памяти!

Новое её удивляет, но не пугает.

Вот например новые моды ей совсем ни к чему — людей смешить только. Но разве у кого из модниц есть такие вышитые юбки и чепчики, как у бабушки?

А то, что теперь женщины учатся — это хорошо. Вот барышня умеет даже то, чему девушек раньше никто не учил — рисовать!

И с какой любовью она нарисовала своего молодого учителя... да полно, любит ли барышня своего жениха? Видно, что учитель — художник ей куда милее...

Бабушка сумела рассказать о своих наблюдениях графине = и жениху было отказано. И вся округа надолго запомнила свадьбу барышни с художником!

И в замке бабушка становится почти роднёй.

***

Подрастают и разъезжаются внуки, точно зная, что их ДОМ там, где центр их мира — БАБУШКА.

Рассказ о старушке из чешского села перерастает, буквально, в энциклопедию чешской жизни и нравов, в легенду о душе Чехии.

И ничего, что в книге так «ничего и не происходит», никаких «вдруг», никаких приключений. Просто жизнь.

Закрываешь книгу с неожиданной мыслью о том, что наши собственные бабушки — такая же (если не более интересная!) ЖИВАЯ ИСТОРИЯ.

И оглянуться не успеешь, как живой историей станем и мы сами.

Levenets Lev, а что тут непонятного?

Ведь в Утопии человека ценят за то, что он УМЕЕТ.

А в нашем счастливом мире = за то, что ИМЕЕТ.

Слишком многие готовы хоть душу заложить = лишь бы выглядеть круче соседа. Лиши их такой надежды = и рай покажется адом!

Вадим, а продолжение «Мальчика» написано. Книга называется «Рыжее знамя упрямства», фон повествования — лихие 90-е.

При всей моей любви к Крапивину — не рекомендую. Нечитабельно!

Не столько автор «испортился», сколько ВРЕМЯ...

Эти споры об авторстве просто забавляют — поиск сенсации там, где её и близко нет!

Если сами не чувствуете разницы в языке Ершова и Пушкина, прочтите их сказки вслух детям. Они отличат. Пушкин труднее читается, труднее воспринимается потому, что «народному» языку ему пришлось учиться. «Родным» для него вообще был французский, и в лицее учителя сомневались, сможет ли он написать что-нибудь стоящее по-русски! Сумел образованный барин спуститься с высот Олимпа, пересказал своим образованным соотечественникам «плоды простонародной фантазии» — и прекрасно.

Но «Горбунок» — это же качественно другое... Это не барин взялся развлекать завсегдатаев литературного кафе, это мальчик из Тобольска развлекал себя на скучных лекциях по химии! На том единственном языке, которым владел. А литературный он освоил нескоро...

У меня издание 1936 года, в нём помимо «Горбунка» вещи более поздние. Научился писать правильно, как положено — и прощай всякая оригинальность!

Если это идеологическая направленность — то в чём она? Теперь, когда перестали подсказывать в школе, как именно надо понимать и оценивать тот или иной «образ», «вдруг» выяснилось то, что прежде не бросалось в глаза...

Ведь никогда никакие немцы не вышли бы на след этих ребят, если бы не свои, родимые соотечественники! В маленьком Краснодоне знали все всех, и ни для кого не было секретом, кто чем дышит. Для комсомольцев эта война стала фактически продолжением гражданской! Выслеживали свои, пытали свои, в шахту сбрасывали свои, поверившие, что «паны немчики» — навсегда!

А в художественном плане роман кажется мне излишне растянутым. Издавался когда — то для школы в сокращённом варианте, и от сокращения много выиграл. Читался на одном дыхании!

А никто не обратил внимания на то, что «праздность-мать всех пороков»? Дети заняты всё время, когда не спят! Обязательное образование, а после — развитие способностей и талантов, обучение всему полезному у всех, кто может обучить. Идея дворцов пионеров...

Причём очевидно, что постоянный родительский надзор невозможен, и наставлять всех детей здесь имеют право все взрослые.

Не нравится? Но не представишь себе юного утопийца с сигаретой в зубах, матерящегося в ответ на замечание.

Не надеясь, что старшеклассники прочтут первоисточники, я им просто пересказываю программные произведения. Книгу за книгой. Но сразу предупреждаю, что две, только две вещи не поддаются пересказу в принципе. Это «Горе от ума» и «Евгений Онегин». Кто русский — тот прочтёт, остальным — необязательно.

Прочитывают! После этих двух книг берутся и за третью, и за четвёртую...

А «Онегина» один вундеркинд мне пересказал так: «Он её не любил потому, что был крутой, и полюбил, когда она стала ещё круче!»

Афоризм!

Уход Герасима в село — это ни в коей мере не бунт, увы. Ведь село принадлежит той же барыне, и Герасим там будет работать на барщине. Да ещё потребует, чтобы управляющий поставил его на самую тяжёлую работу... такой вот странный способ показать барыне пренебрежение её «милостями» и лёгкой городской жизнью.

А чтобы принадлежать только себе, самому распорядиться своей судьбой? Такое и в голову не могло прийти ни Тане, ни богатырю Герасиму. Не то, что над своей жизнью — и над своей собачкой-то не хозяин, и нисколько не претендует...

И это не заострение проблемы, а реальный случай. Барыня — это мать Тургенева, и Герасим совершенно реален. Только в жизни он, утопив собачку... стал выказывать барыне ещё большую преданность!

Прочитала «Клятву разведчика» в электронном варианте, срочно покупаю в бумажном и несу в школу — подросткам к прочтению обязательно.

В частности потому, что так называемые «измышления инфантильного старпёра» (а именно так расценил размышления героя читатель под ником «Таврида») я выслушиваю от пятнадцатилетних каждый день!

Советский Союз для них — Атлантида. Точнее — Потерянный рай...

Не ставлю высший балл единственно по привычке придираться к шероховатостям языка.

Тем, кто твердит, что мальчишки Крапивина выдуманные, искусственные — очень рекомендую именно эту книгу.

Столь ювелирного проникновения в психику подростка мне встречать ещё не приходилось. В первой повести Джонни Воробъёву 6 лет, в последней — 11. И год от года он неуловимо изменяется — взрослеет!

И всё это без «воспитаний-назиданий», с великолепным юмором. Чего стоит хотя бы эпизод, когда Джонни позаботился о лысом женихе своей тётушки —

Читала — не могла оторваться. Критиковать не хочется, но...

В мерзкой реальности Империи крапивинские мальчишки выглядят «попаданцами» из прошлого. Из семидесятых лет. Нет, они не «позавчерашние», они просто нормальные, но КАК можно сегодня вырасти НАСТОЛЬКО нормальным?

Очень люблю раннего Крапивина и очень хотелось бы прочесть ещё что-нибудь уровня «Всадников со станции Роса»...

Прочитала «Дьяволят» и посмотрела «Неуловимых» практически одновременно, в 11 лет. Даже мысли не возникло о том, что они в каком-то генетическом родстве. Это два совершенно разных произведения, и не могу сказать, какое «лучше». Полюбила оба. Навсегда.

Легенды творятся тогда, когда народ берутся учить и воспитывать, а не оглуплять — оболванивать. Года два назад промелькнула по телевизору передача «Дети-герои», о тех, кто совершил свои подвиги за последние лет 5. в нашей «благополучной» жизни. Младшему восемь лет — погиб, защищая пятилетнюю сестру от бандитов, ворвавшихся в дом. И что, знает страна их имена, дан заказ новым Губаревым воспеть новых Павликов? Как бы ни так! И нам, и нашим детям внушается, что героев просто не бывает! Что все они выдуманы!

А повесть «Павлик Морозов» у меня есть. Хорошая повесть о нормальном уральском мальчишке, который очень хотел чистой, светлой жизни...

Те, кто наставил низких оценок, наверное, её просто не читали. Просто среагировали на имя героя, оболганного «демократической» пропагандой.

В детстве для меня эта сказка была просто сказкой (одной из самых любимых), теперь это — социальная антиутопия. Провидец Губарев! Какая злая сатира на телевидение, СМИ! «Если народ недоволен — дадим ему больше кривых зеркал», будем развлекать его круглосуточно — и лгать, лгать, лгать...

Фантастика, говорите? В таком случае мы, старший отряд пионерского лагеря «Заполярник» в Геленджике, и были героями фантастики. Рвали друг у друга из рук эти журналы, читали кто с начала, кто с конца, и чувствовали, что это — абсолютно про нас! До мелочей! Вплоть до школьного любительского спектакля, секции фехтования во Дворце пионеров, собственных стихов и «одной на всех гитары».