Образ Алисон меня ставит в тупик. И это выдается Фаулзом за идеал женственности? Вот прямо сейчас у меня перед глазами сцена в гостинице в Афинах. Где Алисон слышит невысказанное «нет» на свой «запрос» и бешенеет. В истерику впадает, головой об стены колотится. Кричит Николасу, что он свинья и моральный урод, что ей стыдно и гадко такого любить (какого «такого»? не любящего ее?). Я не понимаю, мужчина что — обязан отвечать женщине взаимностью? И чем сильнее она истерикует, тем больше он должен воспылать к ней страстью? Любовь как пилюля, которую ты обязан съесть? Бред какой-то. И это Фаулз, с его гениальностью, с его великолепным стилем. Судя по всему, Николас был обречен с самого начала, когда встретил Алисон на вечеринке и к несчастью, ей понравился настолько, что она возымела на него твердые виды. Все эти разговоры перед его отъездом в Грецию — ты свободен и т.п. — чушь, женские уловки. Он был уже виноват перед ней в том, что смеялся на вокзале. Вот так, весь роман они играли на руку Алисон (ах, какая она открытая! какая искренняя!), и в итоге убедили его, что он ее любит, и бедняга съел эту таблетку, «встал на колени», склонил перед ней голову. Он был обречен ее полюбить, потому что она, понимаете ли, полюбила, захотела, больше жизни, и вот он полюбил — вернее, ему это внушили (и средств не пожалели, и человеческого, и временного ресурса) — против своей воли, против своего естества, потому что кучка богатых скотов в сговоре с ней свели его с ума и выставили идиотом.

И главное, как грамотно его ловили. Сначала подсунули ему красивую девушку в обстановке таинственности и мистерий, в которую он не мог не влюбиться после практически годовой изоляции и всех своих душевных мытарств, потом жестоко поиздевавшись, обломили и унизили. Инсценировали смерть Алисон и грамотно вывели ее на сцену снова, когда он был одинок и подавлен. Если бы все это делалось ради любви обоих. Но ведь Николас ее не любил, на ней для него свет клином не сошелся. Он и вспоминал про нее только потому, что она была последней перед его отъездом из Англии. Письма ей писал от скуки и потому что больше было некому. И когда Алисон прилетела в Афины, он ее не любил и не хотел, просто пошел на поводу у обычных мужских желаний. «Ты ведь еще любишь немножко свою Алисон?...Множко, множко?» Какой дешевый развод. Ловить мужчину на сексуальном голоде. И это по Фаулзу истинное женское начало?

«У меня тяжелый случай этой грязной, отвратной, вонючей штуки под названием любовь... Господи, да сифилис по сравнению с ней — цветочки...» Вот уж точно...Жаль Николаса — не любовь он нашел, а ярмо — поимели его и оседлали, и еще внушили, что он виноват, что он «не человек без нее». Жаль всех Николасов, которые склоняются под несгибаемым «Хочу» всяких Алисон. Женское «Хочу» вкупе с «обидой, накопившейся от сотворения мира» — если это и любовь, то к себе.