Для того, чтобы написать отзыв, потребовалось приличное время — смести в кучку все впечатления от книги (действительно, богатой на них), попытаться собрать их воедино и выстроить из них что-то плюс-минус читаемое. Действительно, «Вокзал...» требует как минимум эссе, а отзыв — все же несколько иной формат. Но — попробуем.

Итак, имеем: адский микс чуть ли не из всех направлений фантастики, исключая разве что космооперу. Сумрачный псевдовикторианский фон, вызывающий в памяти стойкие ассоциации с лондонским Ист-Эндом, как фантастическим («Машина различий» Гибсона-Стерлингв, «Вокзал времени» Асприна), так и документальным («Люди бездны» Дж. Лондона). И еще... долго перечислять. И знаете, то, что иного автора похоронило бы под завалами собственной фантазии, здесь работает до донышка, до последней запятой.

Мрачный паропанк — магистральная, но не определяющая нота. И велик соблазн застрять на частностях: на тоталитарном обществе, на фрондирующей богеме (такой узнаваемой даже в вымышленном мире), на каких-то нетипичных для ФиФ расах (гарудах или, к примеру, кактах), на рабочем движении — опять же, раскрытом в весьма нетрадиционном для фантастики аспекте... Но не это главное, на мой взгляд — хотя без этих деталей книга вышла бы скучной и анемичной. Главное — все-таки некий нравственный выбор, который в конечном счете и превращает героев из авторских марионеток в живых личностей, думающих и страдающих.

Ну вот тот же Айзек — в сущности, вечный мальчишка, выпустил в мир Зло, которое обязан нейтрализовать — и перед лицом Выбора он неизбежно и трагически взрослеет. И уже финальный выбор делает осознанно — хотя и большой кровью ему это дается. Его подруга-хепри — понимает, чем чреват (поправка: чем явно кончится) заказ у крутого мафиози — но последствия отходят на второй план перед замыслом художника. Да чего уж там, средней руки мафиозный жучок-посредник убеждает себя и окружающих в том, что действует ради выгоды но погибает за... не знаю точно, за что, но уж к выгоде не имеющее никакого отношения.

Один из предыдущих рецензентов назвал Нью-Кробюзон миром гниения — и знаете, трудно не согласиться. Это царство упадка, декаданса — в политике, в культуре, в науке. В человеческих отношениях. Друг и коллега героя — вульгарный стукач, а сам он набредает на эпохальное открытие скорее случайно, зациклившись на решении практической проблемы. И — да, в этом мире хэппи-энд просто физически невозможен — а то, что его не будет (это не спойлер), ясно чуть ли не с первых страниц.

Итог: странная и жесткая фантастика (с четким определением направления таки затрудняюсь). Читать — однозначно. Извиняюсь за многабукф и определенный сумбур в отзыве (не мой формат в 3 абзаца), но и то я, коллеги, поскаредничал. Возможно, позже сумею родить что-то более упорядоченное — но уже не менее авторского листа и в АК.

...Итак, Мьевиль-лайт, или Мьевиль подростковый. Дивный мир Рельсоморья, динамичный, хотя несколько нарочито наивный сюжет, весьма лихо закрученный, стивенсоновская романтика, герои, которые либо только что соскочили со страниц комикса, либо готовятся на ходу туда запрыгнуть... Вот вам отважные кито... то есть, кротобои, вот жестокие пираты, вот циничные военные, вот пустившиеся в странствие подростки — словом, полный набор.

...и что храктерно, все это ничуть не делает книгу хуже, наоборот, оно в жилу и в кассу. Лет в 14 заглотил бы эту книгу на одном дыхании и добавки попросил. И сейчас заглотил: тов. Чайна не забыл своих старых фанов и балует их вкусняшками вроде отсылок к «Моби Дику» и другим менее заметным в тексте не-детским вещам, авторскими главками-отступлениями. А уж индивидуальные философии капитанов кораблей-поездов — находка вообще шикарная.

На выходе имеем очень крепкий и увлекательный (не только для подростков) роман с переносом традиционной морской романтики на рельсы, лихо закрученным сюжетом и массой авторских находок. Читать стоит однозначно.

Черт-меня-со-всеми-потрохами-сожри! Чтобы Мьевиль — Мьевиль! — вдруг выдал на-гора нечто столь неудобьчитаемое, я и представить себе не мог. Если мне потребуется описать «Город и город» двумя словами, слова эти будут «затянутость» и «вторичность». Этакий несмешной вариант комедии «Закон есть закон», приправленный Кафкой и Эко. То есть, на протяжении кучи страниц герой со товарищи ищет то, чего нет... и в итоге его действительно нет! В цилиндре фокусника не оказывается не то что кролика, но даже завалящего мышонка.

Главная удача книги — действительно роскошный (Мьевиль все-таки!) ход с не-виденьем любого человека или предмета, принадлежащего хотя бы предположительно городу-соседу, городу-сопернику. Дальше — тишина... то есть, бесконечное хождение по кругу: вот мы видим Оркини, вот мы его не видим, снова видим, снова не видим... Полицейский оживляж положения не спасает. Мог представить себе какого угодно Мьевиля, но только не СКУЧНОГО. Но оказывается, и такое возможно.

В общем, от создателя Нью-Кробюзона и «Кракена» (пусть более позднего по времени) ожидал куда большего.

Вроде бы, эта книга послабее остальных в цикле — на первый взгляд уж точно. И сложный, многогранный мир вдруг сжимается до размеров захудалого городишки у черта на куличках, и интрига не масштабна, не затрагивает судеб державы и сильных мира сего, и сюжет-то какой-то голливудский... Но, дамы и господа, если это и Голливуд — то уровня Хичкока.

Как ни запутана детективная линия, как ни выверена история любви двух чужаков в этом замкнутом мирке — израненного Пса и беглянки-альвы, с самого начала не покидает ощущение, что главный персонаж книги — Война. Нет, боевые действия давно отшумели и сам городок не затронули, сражений и даже стычек мы в тексте не встретим. Но война затронула всех — от главных героев, искалеченных ею отнюдь не фигурально, до последнего обывателя. Порожденный войной страх, порожденная войной безнаказанность, порожденные войной темные надежды вскормили, взрастили в людях таких чудовищ, о которых они не подозревали и сами. В итоге недружелюбный к чужакам (как водится!), но, в общем, мирный городок — смахивающий на новоанглийское квакерское поселение, кстати! — оказывается населен такими монстрами, что на их фоне циничный выжига и карьерист оказывается самым нормальным персонажем. И это даже не удивляет.

Вообще, атмосферность и психологическая точность в деталях — фирменный стиль цикла. И тут все это проявилось в полной мере. Тон задает сама отгороженность, замкнутость от Большого Мира (мнимая, конечно же!) городка, не ждущего от чужаков добра (в общем-то, справедливо). Напряжение нагнетается мастерски, через какие-то незначительные, казалось бы, события, взрываясь таким парадом скелетов в старых шкафах, таким танцем маньяков, что аж мороз по коже. Виновны все. Не виновен никто...

Любовную линию анализировать не стану — не моя стезя. Скажу лишь, что переплетение изначально изломанных судеб главгероев построено на жестком, до финала не отпускающем нерве.

Итог: считаю, что к «любовному фэнтези» книгу можно отнести ну очень условно. Имеем нечто большее.

Рассматриваю книгу как такой себе жест литературной справедливости. В конце концов, Айвен столько раз прикрывал задницу своего блистательного кузена от неприятностей, оставаясь при этом на втором плане, что уж точно заслужил отдельной книжки. И она таки появилась.

Ни психологизма, ни напряженной рефлексии, скажем, «Памяти» мы здесь не найдем — да и не надо. Просто лирическая комедия с детективным уклоном, приключения, любовь, обаятельный авторский юмор, яркие, запоминающиеся персонажи, прописанные в привычные уже барраярские реалии, лихо закрученный сюжет. Бонусом — совершенно по-новому раскрывается, например, Байерли: городской шут, раздолбай и «грязный ангел» СБ на поверку оказывается куда как непрост. Да и сам Айвен (пусть вынужденно) выходит из старательно им же самим вылепленного образа «Иванушки-дурачка», обнаруживая волю, хватку, быстроту соображения. Ну и, конечно, заскучавший на пенсии Иллиан и его пари с джексонианским бароном-изгоем Арквой — совершенно отдельная песня.

Итог: книга далеко не такая пронзительная, как иные из предыдущих, но прочтения безусловно стоит. Хотя бы ради того, чтобы доставить себе удовольствие.

Вбить все впечатления от цикла в формат краткого отзыва — задача заведомо невыполнимая, поэтому попытаюсь остановиться на неких узловых моментах.

Если первые две книги — по сути, сборники рассказов, связанных довольно-таки механически (каждый в отдельности интересен, но отнюдь не в равной мере), то начиная с «Крови эльфов» мы имеем эпическое многофигурное полотно, на котором Геральт со своими ведьмачьими принципами — лишь один персонаж, не самый значимый и способный изменить, в общем-то, лишь немногое — то, что в пределах досягаемости меча или слова. Эпичность «Ведьмака» не связана с дурным пафоом, борьбой против Темных Сил во имя Светлых Идеалов — напротив, носители этих идеалов действуют сплошь и рядом откровенно гнусными методами, отговариваясь расхожими фразами: «Цель оправдывает средства», «Нас оправдает история» и т. п. Это — картина больших перемен в большом мире, на которой есть место и подлости, и героизму, и циничному расчету, и благородному безрассудству, и ненависти, и любви, и предательству, и самоотречению.

И, конечно, фирменный штрих Сапковского: судьба мира соткана из судеб не только — и не столько! — чародеев и королей, но и бесчисленных судеб малых мира сего, которые вовсе не рвутся менять этот самый мир, просто живут и действуют в соответствии со своими представлениями о правде и справедливости — или же отсутствием таковых. Да и сам Геральт отнюдь не стремится спасать мир, устанавливать справедливость, защищать угнетенных и ниспровергать некое мировое зло. Он просто идет к Цири. Он не приемлет «спасительных» методов Эмгыра или Ложи, он порой даже способен кого-то в чем-то убедить, но мир уже изменился настолько, что даже лучший меч бессилен сделать его хоть немного лучше.

И тем не менее, цикл какой-то очень светлый. Он — не в последнюю очередь о том, что даже в Час Презрения в мире остается место для таких простых вещей, как дружба, преданность и простая порядочность. И порой эта простота оказывается значимой даже для вершителей судеб этого мира.

Эту книгу не за что ругать. Хвалить тоже не за что. Фэнтезюшник как фэнтезюшник. Вроде, есть вменяемый сюжет, вроде, обозначен потенциально интересный мир, вроде, намечены даже характеры. И даже какая-то проблематика присутствует, пусть и дохленькая, уровня «за все надо платить» и «абсолютная власть развращает абсолютно» Не к чему придраться — и совершенно не за что зацепиться. Читается, вроде, и неплохо, но сюжетные перипетии и персонажи забываются, стоит отложить книжку на пять минут.. Пустышка. Обаятельное ничто.

Легкость чтения, конечно, достоинство. Но когда оно единственное — книга явно не стоит потраченного времени.

Книга — наглядное подтверждение избитой истины: уходить (ставить точку) надо вовремя.

Это, по большому счету, не роман. Это не раздувшаяся повесть и даже не новелла. Так, зарисовочка на тему борьбы хорошего с наилучшим. С самого начала на безвинного читателя вываливают «шокирующую правду» о взаимоотношениях Джоула и Эйрела Форкосигана — вот только правда не шокирует, да и в сюжете особой роли не играет. Видимо, она призвана продемонстрировать широту и терпимость взглядов автора (а то мы не знаем!). Дальше — Корделия и Джоул по пути, усыпанному лепестками роз, шествуют к ожидаемому хэппи-энду, играючи преодолевая бутафорские препятствия. Мило. Предсказуемо. Бесконфликтно. Очень скучно.

Нет, уход саги в сторону семейного романа — сам по себе не беда (подобное мы уже частично наблюдали в «Памяти» и «Гражданской кампании»). Но тут имеем на выходе какой-то персик без косточки: полное отсутствие сюжета, отсутствие вообще какого-либо НЕРВА, полная предсказуемость главных героев (это яркой-то Корделии!), безоблачная и беззубая атмосфера... Даже Майлз на этом фоне как-то тускнеет. Ружья по стенам декоративные и не стреляют: детективный, вроде бы, зачин с пластбетоном разрешается пшиком, зловещая тайна цетагандийского бункера из «Союза...» обыгрывается в единственном коротком диалоге. Возможно, со стороны ЛМБ это такая себе попытка воздать Корделии по трудам ее — но при чем здесь несчастный читатель?

Короче говоря, книга — «о том, как славно живется хорошему человеку, занятому любимым делом». Особенно — если ему подыгрывает автор.

Это не просто самая неудачная книга цикла. Это книга откровенно с подлятинкой. Книга откровенно скверная.

Дело тут не в предсказуемости сюжетных ходов, не в том, что Сварог и его команда бронзовеют стремительно и неотвратимо, шествуя в светлое (?) будущее — и столь же стремительно и неотвратимо теряя все те человеческие черточки-слабости, памятные по первым книгам. Дело, черт возьми, даже не в геноциде как таковом — ну угроза-то, в конце концов, над Таларом нависла не то что реальная, смертельная...

Дело — в самом финале. Тут Бушков уже становится на скользкую дорожку... да что там дорожку — шоссе, протоптанное МТА (имя им — легион). Итак, благородный дон Сварог в означенном финале порядку для, предается, вроде как, неким моральным терзаниям: мол, мало того, что любимым женщинам изменил, так еще и тьму народа угробил, считай, собственноручно, да и вообще нехорошо получилось... Малоубедительно потерзавшись пару страниц, отправляется искать утешения — и таки находит его, не отходя от кассы. Выслушав от священника некие невнятные сентенции — в том смысле, что, дескать, у них, убиенных, и души-то вовсе не было, а потому не считово, парень — и дербалызнув затем коньячку, благородный дон утешается совершенно и готов к новым великим свершениям во имя и на благо...

А ведь простые, казалось бы, истины: поскольку победителей не судят, им самим положено себя судить. А Великая Цель, возможно, и оправдывает средства... но никогда — никогда! — не оправдывает исполнителей.

Вот интересно: казалось бы, книга — сплошные недостатки. Тут и навязчивая (и не сильно грамотная) стилизация по языку, и сумбур в сюжете, и ляпы в матчасти, и масса исторического наива, и ситцевые в ромашку герои... Но ведь цепляет, господа, и как еще цепляет! И дело тут явно не только — и даже не столько — в обаянии материала.

Прежде всего, «Ладога» воспринимается как книга очень искренняя. В каком-то смысле, пожалуй, очень «женская» — что не тождественно «женскому роману», сюжет отнюдь не замкнут на неких love story в древнерусском антураже. Скорее, попытка рассмотреть, поймать столь простые и одновременно сложные вещи как любовь, долг, дружба, справедливость в мире, где мифологические сущности — некая данность, с которой сталкиваешься чуть не на каждом шагу. Далее, при всей своей наивности (кажущейся?) текст отнюдь не скатывается в примитив и дурную осовременненность, а уж о геройско-плакатном решении и речи нет. И, конечно, попытка прочувствовать эпоху — пусть и в несколько облагороженном варианте. Впрочем, какой-то псевдореализм в красивой сказке был бы стопроцентно лишним.

«Ладогу», конечно, не сравнишь с такими «китами» славянского фэнтези, как «Волкодав» Семеновой или «Ория» Валентинова. Но надо ли оно вообще — сравнивать? Те книги — о другом. А Григорьева — о своем, и на мой взгляд, удачно.

Сразу оговорюсь: не считаю сам цикл особо удачным для Валентинова. Но последняя трилогия зацепила-таки всерьез — и стоит попытаться выяснить, чем именно.

Дело тут не в достаточно смелых АИ-допущениях, не в количестве равноправных и равно убедительных сюжетных линий, не в сюжете, закрученном по-валентиновски лихо и профессионально, даже не в окончательном отходе от «черно-белого» шаблона («плохие» красные против «хороших» белых и vice versa) — впрочем, последним Валентинов никогда особо и не грешил. Скорее уж в самой атмосфере трилогии.

20-е годы «с блеском чудес и вонью чернил» вообще воспринимаются как время мистическое — как апологетами «красного» или «белого» мифов, так и теми, кто всерьез пытается разобраться в хитросплетениях тогдашней политической истории. Или в том, как жили, чувствовали и думали те люди — без попыток навязать им современные нормы морали. И вот тут — погружение полное. За счет великолепной психологической точности (та же Ольга Зотова у Валентинова на мой взгляд, получилась даже более живой, чем в «исходной» повести Толстого). За счет вроде бы небольших, но ярких деталей — тут одна колыбельная-рефрен «Христос милостив к бунтовщикам и разбойникам, потому что сам вырос на Хитровке» дорогого стоит. За счет отсутствия механистичности — этим грешат АИ-авторы, которых в первую голову интересует цепочка событий. В конечном счете — за счет того, что Валентинов не просто понял — прочувствовал Эпоху во всех ее противоречиях.

Вывод: отличная вещь без всяких оговорок.

Интеллектуальный хоррор где-то на уровне Кинга. Вполне себе достоверный психологизм, вполне себе достоверная обнищавшая деревня, живущая по своим законам, вполне себе голливудское нагнетание напряжения. Обманчиво глубокий экскурс в историю раскола — для автора «Золота бунта» он выглядит довольно поверхностным, исчерпываясь интернет-серфингом героя. Впрочем, сомнительно, что более углубленные штудии пошли бы на пользу повествованию.

Не вдаваясь в пересказ сюжета, пожалуй, самый выразительный, знаковый момент книги — то, что «зверотрансформации» подвержены как раз приезжие, «люди культуры» (какой-никакой, но все-таки). Местным трансформироваться нет нужды — они так живут. Объяснения собственно феномена, вбитые в финальную главу, как нога в испанский сапог, выглядят почти нарочито скомканными — и потому малоубедительными. Сам концепт «дэнжерологии» — явный задел на цикл, но почему-то в него не особо верится. Видимо, из-за той же скомканности.

Тем не менее, читается отлично. Легко. Пожалуй, даже слишком легко. Годная кассовая книга, на голову повыше всевозможных «Этногенезов» — но к такому автору, как Иванов, неизбежно подходишь с завышенными требованиями и ждешь от него большего. В этом плане для поклонников «Сердца пармы» и «Золота бунта» книга будет скорее разочарованием, но тем не менее, прочесть ее стоит. Хотя бы ради того, чтобы знать — ТАКОЙ Иванов тоже возможен.

Пожалуй, укладывается в определение «типичный Аберкромби». Очень типичный. Тут и предательство из высших соображений, и финальное превращение в злодея одной из вполне положительных фигур (впрочем, «злодейство» очень относительное и, опять же, продиктовано «высшими соображениями»), и фирменный мрачный юмор старины Джо, и явление бога (точнее, короля) из машины, почти нарочито гротескное. Даже капитан Шадикширрам выглядит своеобразной «женской версией» Никомо Коски...

Эмоциональное напряжение «Красной страны», внутренняя трансформация героев и многоплановость «Первого закона», гремучая смесь брутальности и рефлексии «Героев» — ничего этого мы здесь не найдем. Это адаптированный Джо — явно для подростковой аудитории. Крепкий фэнтезюшник в фирменной стилистике хорошего автора — не более. Хотя и не менее. Увечность героя странным образом роднит его... нет, не с Тирионом Ланнистером, а с Майлзом Форкосиганом, чудом перенесенным в средневековый антураж. Отчасти за счет этого (пусть кажущегося) родства «Полукороль» выглядит вторичным — этаким движением по накатанному пути, причем путь накатан не только самим Аберкромби.

Но в целом на выходе имеем неплохую книгу от хорошего автора, что само по себе очень даже немало. И читать эту книгу определенно стоит.

Ну и, конечно же, спасибо bydloman-у за более чем вменяемый фанатский перевод.

Представьте себе сюрреалистическую картинку: Стивен Кинг решил стать Пелевиным. Представили? Вот это и будет примерно «Комьюнити» Иванова.

Нет, конечно, сама книга глубже и интереснее механического смешения жанров. Тема «моделирования (модерирования?) реальности по своему вкусу» вполне себе актуальна. Того, о чем мы не знаем, в этой реальности как бы и не существует, а то, о чем мы знаем, становится вещественным и осязаемым, и в замкнутом пространстве виртуального сообщества возникает новый Символ веры — Ее Величество Чума... Вроде бы, неплохо и остроумно, но...

Но в первую очередь у меня лично осталось стойкое ощущение, что Иванов — на мой взгляд, из лучших современных авторов! — в данном случае играет в чужую игру не на своем поле. Все эти хипстерские фичи, которые у того же Пелевина работают как некие статусные символы, здесь явно вставлены «щоб було», и их обилие попросту раздражает. Для Иванова они столь же чужеродны, как вся та копипаста, которой обильно разбавлен текст романа. Вроде, и не украдено — но в то же время и не свое. Сумбур в финале трудно списать на эмоциональное состояние и крах жизненных установок ГГ — он просто сумбур. В результате основной месседж книги выглядит довольно-таки наивным обличением общества «информационного потребления».

Тем не менее, читается вполне себе напряженно — и, надо сказать, не без удовольствия. Этакая попытка автора «быть в тренде». Но перечитывать эту вещь лично я вряд ли стану.

Ну те-с, прочел. Вот никак не отношусь к горячим поклонникам Семеновой, но ее «сказочность» в описании героев, характеров, на поверку оказывается куда более жизненной, органичной, чем квазиреализм Молитвина. И то сказать: «реализЬм» тут заключается главным образом в том, что наш аррант имеет все, что движется, а повествование разбавлено десятком-другим постельных сцен, явно рассчитанных на озабоченную подростковую аудиторию.

В остальном же — сплошь скачки на белых роялях по зарослям развесистой клюквы. Чего стоит хотя бы путешествие Эвриха в китовом чреве... Мотивации персонажей либо туманны, либо откровенно шизофреничны. Даже и по языку созданная Семеновой характерная «физиономия» цикла стерта и смазана, текст какой-то прямо нарочито безликий. Помести его на СИ — и он моментально затеряется в груде прочих фанфиков. Не, персонажи постоянно чего-то там скачут, дерутся, устраивают заговоры, интриги, понимашь, плетут — словом, вроде как, действуют. Но читать скучно.

Вывод: уныло-типовой фанфикшн. Жвачка. Читать не советую.

Честно сказать, так мне расхваливали эту трилогию, что я и браться за нее боялся — а ну, как разочарует? Но таки взялся — и вот ни капельки не жаль затраченного на чтение времени. Умная, ироничная, жесткая (если не жестокая) фэнтези напрочь лишенная какого-либо романтического флера — но при этом «чернухой» я бы «Первый закон» не назвал.

Как-то традиционно уже Аберкромби сравнивают с Дж. Мартином — со знаменитой ПЛиО, понятно. Как по мне, сравнение выходит не в пользу последнего — признаться, м-р Мартин в результате вусмерть задолбал меня «эпичностью», и «Танец с драконами» я допиливал уже через силу. Что до героев — то малосимпатичные, но удивительно живые персы Аберкромби вызывают куда большее сочувствие, нежели персонажи Мартина, явно смывшиеся из ближайшей дурки. Лично я за одного Логена Девятипалого отдам всех Старков чохом и Серсею в придачу... Единственное, в чем Мартин перещеголял Аберкромби — это постоянство, с которым он мочит и увечит своих героев (что характерно, никого не жалко).

В мире Аберкромби романтикам места нет. Они попросту не выживают. Добродетель не вознаграждается. По заслугам не получает никто. Если ты прикоснулся к закулисным интригам — будь готов к тому, что тебя предадут ближайшие соратники. Попытки улучшить этот мир либо проваливаются («закольцованная» история Логена), либо оборачиваются очередной кровавой диктатурой. Самозваные спасители мира преследуют собственные (конечно же, великие!) цели, и до судеб единиц им дела нет. В итоге спасать то, что еще можно спасти (не мир — людей!) выпадает личностям, казалось бы, вовсе для этого не подходящим — изначально пустенькому Джезалю, одержимому убийце Логену, искалеченному палачу Глокте... И жертвовать для этого приходится не жизнью — это как раз проще всего, — а посденними крохами достоинства, уважения к себе.

Юмор Аберкромби откровенно черен. Чего стоят хотя бы взаимоотношения Джезаля и Байяза — своеобразная инверсия толкиеновской связки Арагорн-Гэндальф. «Спасающий мир» Первый маг на поверку оказывается жестоким деспотом, откровенным лжецом, походя преступающим те законы, за сохранение которых он, казалось бы, ратует, ради своих целей (великих, конечно!) хладнокровно жертвует тысячами жизней — да кто они, в конце концов? «Листьям древесным подобны».. Но и он не всесилен — именно за счет пренебрежания единицами и мелочами.

В общем, такого кайфа от фэнтези не ловил уже лет эдак тыщу.

Как правило, побаиваюсь продолжения понравившихся книг — обычно они порядком разочаровывают. Но тем приятнее в своих опасениях обмануться: «Конец светлым эльфам» — не очередной сериал, а скорее точка (или все-таки многоточие?) к первой книге. Все тот же формат философской сказки без дурной назидательности, все тот же обаятельно-грубоватый юмор, да и Предвечные Владычицы вкупе с прелестями их несказанными никуда не... впрочем, они-то как раз постоянно куда-то деваются.

И тем не менее, книга, на мой взгляд, получилась глубже первой: оказывается, и Светлым эльфам (вечным детям, к какой бы расе они не принадлежали!) свойственно взрослеть. Оказывается, отношение к «проклятым вопросам» совсем не обязательно завязано на рефлексию. А молодежь (не лучше и не хуже старших, просто другие) так или иначе стремится прогнуть под себя «незыблемые устои» изменчивого мира...

И тут знакомые по первой книге парадоксы служения Добру переплетаются с размышлениями о самоценности власти вкупе с ее преле... то есть, атрибутами, о возможности или невозможности принять чужую инакость, о соотнесении целей и средств, в конце концов. Вся эта проблематика не рядится в высокопарные фразы, не навязывается, не декларируется. Просто присутствует. Можно не замечать ее — как не замечаем воздух, которым дышим. Можно даже сосредоточиться на «сюжетной» или «развлекательной» сторонах книги — хотя такое прочтение ее всерьез обедняет А можно приглядеться повнимательней и различить за грубоватой шуткой не всегда такую уж веселую усмешку — чего, собственно, и всем желаю.

На первый взгляд перед нами обычный любовный роман. Ну в самом деле, в центре повествования — любовная история. И даже не одна, а целых две, и повествование выстроено главным образом вокруг весьма непростых взаимоотношений героев... Но все же хорошая love story — это всегда чуточку больше, чем «он + она», и уж чем-чем, а «чисто девочковым» чтением лично я бы назвал «Невесту» в последнюю очередь.

Дело даже не в том, что герои ничуть не похожи ни на брутальных мачо, ни на стервозных Мэри, ни на конфеточных «прЫнцев и прЫнцесс», объемны, непросты, каждый со своим нервом. Если сравнивать «Невесту» с чем-то известным, мне первым делом приходит на ум «Ритуал» М. и С. Дяченко. Но если у Дяченок мир, в котором существуют герои — не более чем любовно выписанный задник для их похождений, то у Деминой он — активный участник. Мир, в котором причудливо и органично переплелись незнакомое и обыденно-страшноватое: древняя магия и концлагеря, темные крестьянские обряды и этнические чистки, инициации стихийной силой и политические игры с их неизбежной грязью... Мир этот — смертельно опасен, и чтобы сохранить себя в нем, героям приходится не только и не столько противостоять обстоятельствам, сколько идти поперек неких с детства заложенных императивов.

Темп романа скорее неспешен (хотя экшн в достаточной степени присутствует), никто не рвет страсти в клочья и рубахи на груди. Интрига, близкая, пожалуй, к политическому триллеру, закручена мощно, без нестыковок и прорех, и держит в напряжении до самого финала. На несколько сумрачную псевдовикторианскую атмосферу работает и внимание автора к деталям, к тем штрихам и мазкам, что и создают общий колорит. Если говорить о стилистике, то «Невеста», пожалуй, ближе всего к «школе Олди» — но, что особенно радует, подражательства мы там не найдем. В итоге имеем на выходе красивый и сильный роман, имеющий с «сугубо женским чтением» разве что внешнее сходство.

В «ноосферном» цикле (а пожалуй, и во всем валентиновском творчестве) эта книга стоит особняком. И по уровню стилистической игры, и по своему сюжетному строю — почти нарочитому отсутствию «действия».

«Действие» я закавычил не случайно: если понимать его как примитивный экшн, то каких-либо драк, погонь, сражений иы в «Сфере» точно не найдем. При этом уровень эмоционального напряжения (то есть действия уже без кавычек) просто зашкаливает, вся книга звучит на чистом, натянутом струной нерве. Воедино сплетены и отношения человека с собственным Я, собственной личностью и памятью, и проблематика взаимодействия Ученого с объектом познания, и клубок неразрешимых этических противоречий в паре Творец-Творение... Перечислять можно долго, важнее другое: все эти проблемы, вся связанная с ними боль вдруг просматриваются под какими-то совершенно неожиданными (и очень острыми!) углами, звенят, обжигают. Ту же тему ответственности Ученого Валентинов решает не по-дюрренматтовски, рассудочно и сухо, а именно через переплетение человеческих драм (уже не во сне), пронзительно и эмоционально.

Книга — непроста. Она словно нарочно запутывает нас, ускользает от линейного понимания, отпугивает ленивого, праздного читателя нарочито сумбурной («сонной») стилистикой, сюжетом, построеном на сплетении этических и эмоциональных конфликтов. И приятным чтением вот уж никак не является. А вот чтением настоящим, насыщенным, напряженным — является безусловно.

От сольных работ Асприна отличается, как земля от неба. Отличается буквально во всем: в построении сюжета, стилистике, отработке характеров... Если сам м-р Р. Л. всегда четок, точен в сюжете, то здесь наблюдаем вместо такового нечто аморфное и беспорядочное. Вроде бы, всего много, вроде бы, персонажи чего-то там бегают, постоянно в состоянии какой-то моторной активности... но читать скучно. Скучно — потому что грубовато обрисованных, но тем не менее ярких, узнаваемых с одной реплики асприновских героев тут просто нет. Есть какие-то ходячие картонки с теми же именами, функции, напрочь лишенные характера. Если у Асприна взаимоотношения Скива с окружающими его людьми и «демонами» — с каждым в отдельности! — едва ли не интересней собственно «опасностей и приключений», то в дуэте Асприн-Най эти взаимоотношения безнадежно похерены, как и тема взросления Скива. А самое главное — все это даже не смешно...

Поклонникам первых книг МИФа читать однозначно не рекомендуется.

Прежде всего: «крепкий средний уровень» — не ругательство, а комплимент. И на мой взгляд, цикл Мартина под это определение вполне подходит. Почему? Постараюсь пояснить.

Достоинство первое и неоспоримое: читается легко, несмотря на обилие героев и сюжетных линий. Отлично проработанный мир, атмосфера «мягкого дарка», даже некоторая тяжеловесность персонажей — все это работает в плюс, по крайней мере, поначалу. Псевдоисторичность и сведение собственно «фэнтезийеого» элемента к необходимому минимуму также отношу к достоинствам цикла — по крайней мере, выглядят они довольно убедительно и органично. Мрачноватые перипетии борьбы за трон (и место у трона) затягивают всерьез. Но до шедевра, по-моему, цикл не дотягивает.

Во-первых, настораживает какая-то прямо-таки демонстративная бесконечность цикла: «Зима близко», и мир рушится вот уже на протяжении пяти книг. Рушится, рушится, да никак не рухнет — и в результате уже к «Пиру» та сумрачная атмосфера, что зачаровывала в первых трех книгах, воспринимается как бы уже и не всерьез. Сюжетные линии опять-таки далеко не равноценны: на фоне безумно красивых линий Тириона, Джейме и, пожалуй, Арьи та же, скажем, Серсея выглядит бледной молью. Живые и яркие, пусть эпизодические, персонажи, вроде Скорбного Эда, соседствуют с кое-как обточенными деревяшками, карикатурами вроде Слита. Гиперреализм выливается в почти комическое нагнетание атмосферы: «А-а, страшно, страшно, а будет еще страшнее!». Девять героев из десятка — несомненные клиенты психиатра.

Хотя, в общем, если воспринимать цикл как некую условность, как реализацию обывательского представления о Средневековье в рамках «черной легенды», то перечисленные недостатки недостатками-то, по сути, не являются. Просто говорить о «реализме» Мартина — по-моему, не очень корректно. Если сравнивать Средневековье Мартина со Средневековьем, к примеру, Сапковского, то пан Анджей (при всем обилии магии в той же «Саге») куда более реалистичен. Его герои могут говорить о божественном рядом с кучей дерьма (и это не выглядит карикатурой), а потом из этой кучи еще и цветок вырастет... У Мартина мы такой многогранности, чередования темного и светлого, не найдем. Что поделаешь — условность...

Но в целом, повторюсь, вещь атмосферная, захватывающая, достаточно глубокая и читается отлично. Время, потраченное на чтение, я бы не назвал потерянным впустую. Что бы там ни говорили, но «крепкий средний уровень» не делает ПЛиО чем-то меньшим, чем она есть. Цикл может нравиться, может не нравиться, но он уже ЯВЛЕНИЕ, и от этого никуда не денешься.

Примитивная до зевоты бондиана на фоне не то чахленького постапа, не то дохленькой антиутопии — скука, в общем, смертная. Картонная героинька-суперагент либо крошит пачками еще более картонных (хотя вроде дальше уж некуда!) ворогов-злодеев, либо с кем-нибудь трахается. Все. Больше в книжке нет ничего — ни толкового сюжета, ни интриги, ни характеров. По прочтении из всех эмоций — разве что брезгливость остается. И еще — мучительно неудобно за отличного автора, который выдал на-гора ЭТО или хотя бы поставил под ЭТИМ свою подпись.

Общее впечатление: читать неприятно и незачем.

Честно признаться, от «детективного» Бушкова такого не ожидал. Вещь как минимум уровня «Лапы в бутылке» Чейза или «Мальтийского сокола» Хэммета, хотя собственно криминальная составляющая ближе к финалу как бы отходит на второй план, превращаясь в привычную декорацию для стремительно перерождающегося героя.

Завораживает жутковатая инверсия «Преступления и наказания»: Раскатников-Раскольников не сомневается, «тварь ли он дрожащая» — он полностью убежден в том, что «право имеет», Соня превращается в Бонни — и вместо того, чтобы призывать к раскаянию, дает наводки на новых «клиентов», а «старушки-процентщицы» — то в облике жулика-ювелира, то — бизнесмена-фирмача — сами кого хочешь сожрут. Герой пьянеет от новообретенного «права», хотя оно, это право — всего лишь случайно найденный пистолет. Такая, в сущности, мелочь...

И конечно — замечательный по силе финал. Бушков сознательно оставляет нас в неведении: то ли Раскатников и в самом деле присвоил «право» на чужие жизни, то ли просто был (как почти любой человек) изначально на это способен? Погиб ли он, заплатив за это «право» всем, что у него было — или это ему только предстоит?.. Нет ответа. И не уверен, что тут нужен ответ.

Написано, вроде бы, нарочито просто, какое бы то ни было «правдоподобие» не предусмотрено в принципе, а страшные опасности и ужасные приключения существуют в книге только затем, чтобы из них с честью выпутаться на следующей странице. Казалось бы, это должно раздражать — но нет, авторские правила игры принимаешь на удивление легко, и как-то вдруг обнаруживаешь, что казалось бы простенькое повествование на самом деле далеко не так просто.

Не вдаваясь в пересказ сюжета — Журавлев просто переосмысливает фэнтезийные штампы в совершенно неожиданном ключе, и выясняется, что «светлыми эльфами» могут быть и тролли и гоблины. Что это вопрос не формы (вроде лука и остроконечных ушей), а целей, вопрос того смысла, который ты сам придаешь своему существованию. Идея не навязывается, не декларируется — она просто существует на страницах книги, проглядывает сквозь «ужасные приключения» и обаятельный авторский юмор. Ну да, бардам будет трудно воспеть такие подвиги, абсолютно негероические... но надо ли оно вообще — воспевать?

В итоге имеем на выходе отличную книгу. С юмором, не переходящим в дешевый стеб, умную, ироничную, легко написанную. И неожиданно глубокую.

Разочарование-с... Когда Бушков выводит на сцену Пушкина — поневоле ждешь чего-то эдакого. Фейерверка ждешь, каскада — фигура главгероя, как-никак, обязывает... И — ничего. Александр «Наше все» Сергеевич выглядит какой-то блеклой помесью Сварога с Фандориным. Сюжет — череда простеньких двухходовок, связанных чисто механически. Злодейские злодеи, геройские герои, трусливые трусы — полный, словом, набор штампованных персонажей, даже глазу зацепиться не за что. Не запоминаются герои...

Где-то к середине весь этот непрерывный экшн становится уже откровенно скучноватым. Идиллический Александр Сергеевич, геройски спасающий в финале царя-батюшку, выглядит настолько неубедительно и бледно, что никак — ну просто никак! — сам с собой не ассоциируется. Ну не мог этакий человечишко ни «Онегина», ни «Скупого рыцаря» написать... Серо, скучно. Повествование разе что ляпсусы оживляют, наподобие: «Великий князь Иван III, ОТЕЦ Ивана Грозного» — вот сидим мы тут и ничего не знаем, а Грозный-то Иван Иванычем был, оказывается.

Общее впечатление — сделано абы как, левой пяткой в режиме жесткого дедлайна. Словно и не Бушков писал — при всех своих недостатках автор крепкий, весьма неглупый и на язык злой — а какой-нибудь МТА старшего школьного возраста. Для себя лично отношу эту вещь к явным неудачам автора.

Вроде бы зарекся после «внеталарских» похождений читать этот цикл, но тут встретил у приятеля книжку, и...

Что сказать. После провальной, на мой взгляд, «По ту сторону льда» «Мельница» смотрится в целом вполне недурно — почти на уровне первых двух книг. Конечно, порядком давит на нервы обилие «стартовых бонусов», накопленных Сварогом, раздражает и скомканная концовка, и то, что Бушков слишком явно «придерживает карту» для будущих книг...

Но — да, это уже новый Талар. И новый Сварог, всерьез растерявший ту бесшабашность, что отличала его в первых книгах. Лично мне показалось, что автор сам еще не привык ни к такому Талару, ни к такому Сварогу — и потихоньку, шаг за шагом пытается разобраться, что же перед ним такое, словно заново знакомится с человеком, которого не видел много лет. А такой подход для меня лично перевешивает многочисленные сюжетные огрехи.

В целом мне в «Чертовой мельнице» видится неплохой, крепко сработанный задел на будущее — именно за счет изменения взаимоотношений героя и автора.

Для меня эта книга началась лет в 12-13 с новенького (то есть, пока еще не зачитанного до дыр) детлитовского издания. И после первого десятка страниц окружающий мир перестал существовать... Для меня-тогдашнего «Хранители» в урезанном кистямуровском переводе оказались не открытием даже — откровением. С возрастом, понятно, восторги поубавились, сменившись неторопливым, вдумчивым анализом, своего рода «диалогом с автором» — и, как ни странно, книга ничегошеньки от этого не потеряла, скорее наоборот. «Властелин Колец» — как друг детства, с которым нет нужды притворяться и можно просто молчать.

На мой взгляд, упрекать Толкиена в «затянутости» и «картонности» — все равно что ругать трагика за то, что он не смешон. Нет, конечно, можно сосредоточиться на фабульной стороне, на битвах и собственно «квесте» — на внешней «занимательности», — но это упрощает и обедняет восприятие. Уберите из книги «воздух» — описания Мира, поэзию, «незримо присутствующую» мифологию, которой пропитан текст — и она сдуется до обычной приключенческой фэнтези... Вот только «воздух» (сиречь, атмосфера), к счастью, не убирается. И вроде бы идеализированный до предела мир становится ощутим почти физически.

Не уверен, что многие со мной согласятся, но лично для себя я определяю мир Средиземья как своеобразное «этическое пространство». Мир добрых и злых побуждений в каждой отдельно взятой душе — и каждое из них так или иначе влечет за собой последствия. Мир, где почти каждый из персонажей поверяется самым страшным искушением — Властью, призрачной возможностью «сотворить добро из зла». И неспроста противостоять такому оказываются способны не сильные и мудрые (они-то как раз и уязвимы), а забавные шерстолапые существа, изначально приземленные, живущие прежде всего здравым смыслом и столь простыми (и в то же время непостижимыми) ценностями, как верность и милосердие.

Да, это, пользуясь словами автора, «рассказ прежде всего о хоббитах» — о становлении в каждой личности чего-то непреходящего, настоящего. Или — это в процессе испытаний отсеивается все лишнее, все наносное?.. И, цитируя на сей раз В. Муравьева, переводчика эпопеи: «Средиземье — в начальном и конечном счете наш мир». Точнее, какая-то его грань, которую мы обычно видим в лучшем случае боковым зрением, уголком глаза.

Слегка завидую тем, кто не читал эту вещь: у них еще все впереди!

Уцененная (ОЧЕНЬ уцененная) версия бушковского «Сварога» в альтисторических декорациях. Безнадежно предсказуемый сюжет — вплоть до примирения ГГ с милейшей Катаринхен. Характеры — прямо какой-то нарочитый картон, ни малейших попыток описать живых людей, сплошь болванки-типажи. За всеми «победами и одолениями» — никаких поползновений понять описываемую эпоху, просто пересказ «исторической мифологии» в стиле дичайшей смеси из Бушкова и Пикуля. Язык — такое ощущение, словно он искусственно упрощен и обеднен. Короче говоря, триумфальное шествие очередного десантника-попадунчика (каковое попадание, к слову, также замотивировано на редкость убого: «шел, упал, очнулся — гипс... то бишь, простите, государь-анператор).

Постельные сцены — ну, это особь статья: полное впечатление, что писал не взрослый человек, а сексуально озабоченный подросток. Оказывается, все бабы, девы и дамы империи Расейской страдают... как бы помягче сказать... от недостатка мужского внимания, и удовлетворить их способен только Солнцеподобный Попаданец. Право, писать так плоско, такими затертыми словами о сексе лучше где-нибудь на заборе.

Ну и, понятно, полный набор «попаданческих» штампов: ГГ осчастливливает Расею-матушку техническими наработками ХХ века, имеет, пардон, все что движется, врагов-злодеев кладет штабелями, ну а остальные персонажи по сравнению с ним так, мышки серенькие, тупые отсталые людишки, коих еще учить и учить...

Все бы это еще полбеды — ну, проходнячок-серячок, мало ли нынче этакого добра?.. Настоящая беда — в том, что автор своего героя ОПРАВДЫВАЕТ ВО ВСЕМ. Ради своего спасения пролить кровь сотен людей (а Великая Цель возникает где-то на горизонте только впоследствии, да и то скорее опять-таки в качестве оправдания)? Запросто! Картечью по толпе, наполовину состоящей из безоружных гражданских? Но это же ради победы! Брат предает брата? Но это в интересах, опять же, победы, стало быть — герой! Тайную канцелярию возродить? Ну как же, политический сыск — это святое...

Нет, герой же, типа, не зверь, ему же, типа, тоже против шерсти когда русские русских убивают. Случается ему даже над терриконами трупов своих и чужих убиенных скупую слезу пустить (как по мне, скорее не мужскую, а крокодилову). Только это слезопускание за километр отдает фальшью. Пустил, понимаешь, слезу — и айда дальше кровушку лить...

Боюсь, что эта книжка навсегда отбила мне интерес к любым попаданцам в АИ.

Для кого как, а для меня эта книга оказалась своеобразным итогом проекта — и, наверное, последним, что я в этом проекте читал и буду когда-либо читать. Если у Свержина — вменяемый и динамичный сюжет, если у Контровского — попытки вжиться в стилистику АБС, то здесь ничего подобного мы не отыщем, сколько б ни старались.

Судите сами: перед нами — история «простого имперского офицера», поданная вполне себе плакатно-агитационным способом. Тут вам и честные, смелые имперские гвардейцы, которые смело и бескомпромиссно борются с нелюдями-хонтийцами, и гнусные шпионы (за хонтийское, понятно, золотишко шпионят, гады!), и любовница-контрразведчица, и выродки-провокаторы (один из которых впоследствии станет Вепрем)... Нет, к собственно имперской ностальгии лично я отношусь даже и не без сочувствия — но при чем здесь Стругацкие?!

А ни при чем. То есть, вообще ни при чем. Просто по условиям литзаказа наше с вами «условное прошлое» перенесено на планету Саракш (так и тянет добавить: «где на деревьях много диких обезьян»), чуток разбавлено знакомыми по «исходнику» именами и географическими названиями — и все. Да и стилистика подачи откровенно хромает на обе ноги — чего-то подобного филигранно выверенным диалогам АБС в тексте и близко нет, автор временами скатывается в стиль «как я провел каникулы у дедушки». С логикой вообще беда: объемный, непростой Саракш превратился в набор лубочно-картонных данностей... Ребята, ну нельзя же так со Стругацкими! ТАК — вообще ни с кем нельзя...

Выставил все-таки 3 а не 2 — за детские воспоминания ГГ (за то, что они есть просто как факт) и за пару финальных абзацев, действительно красивых и лаконичных. Все остальное (90 процентов текста) выглядит каким-то аморфным довеском к ним. Общее впечатление: читать не стоило.

Чертовски приятно вдруг нарваться на крепкую историческую фантастику — мало того, что без попаданцев, так еще и не пропитанную насквозь квасным патриотизЬмом! Эпоха «Тишайшего» у Трубникова — объемна и непроста, здесь трудно выделить «правых» и «неправых», а политические взаимоотношения и то возникающие, то распадающиеся союзы — такой клубочек, что любо-дорого. Чувствуется, что автор всерьез вжился в материал, прочувствовал особенности интереснейшего (и, к сожалению, крайне скупо освещенного в литературе) исторического периода.

Но книга — не столько о политике, сколько о герое. Ольгерд тем и интересен, что он плоть от плоти своего времени и своего края — персонаж удивительно цельный, но не картонный. Да и вообще характеры здесь выстроены без явных упрощений и карикатурности, они запоминаются именно за счет своей неоднозначности — и, опять-таки, «встроенности» в эпоху. ЭТИХ «от века оторвать» — лучше даже не пробовать.

Еще из бонусов — легкий флер «романа плаща и шпаги» (с поправкой на местные / исторические особенности, конечно). Интрига закручена так, что поневоле поминаешь папашу Дюма, известные (и не очень) исторические реалии и мифы вплетены в текст легко и органично, язык — легкий... Из минусов отметил бы только предсказуемость некоторых сюжетных ходов — по счастью, не магистральных. Читается в целом отменно.

Опасное это дело — сочинять антиутопии! У них, к сожалению, есть одно паршивое свойство: воплощаться в реальность...

Слишком родной, слишком узнаваемой стала описанная в романе ситуация. Мир выхолощенного глянца журналов, мир, где лучших из лучших просто перекупают — и не обязательно деньгами, мир, где слова «мысль» и «журналистика» никак не соотносятся между собой. Печатная продукция существует лишь для того, чтобы гладить читателя по головке и повествовать о жизни различных «звезд»...

Перечитав эту книгу, стоит оглянуться вокруг. И может быть, задуматься...

Об этой пьесе написаны терриконы специальных исследований — причем людьми куда как более подкованными в вопросе, чем ваш покорный слуга. Потому, вероятно, стоит поговорить даже не столько о самой пьесе, сколько о многообразии ее трактовок.

Ух, сколько их было — Гамлетов! Начиная с Ричарда Бербеджа, на которого, собственно, и «кроилась» пьеса (вспомним слова Гертруды: «Он тучен и одышлив«!), и кончая... Впрочем, нет — конца пока не предвидится. «Гамлета» будут и читать, и ставить до тех пор, пока существует театр — и каждый раз находить в нем что-то новое.

Именно богатство трактовок, наличие «воздуха», пространства для режиссера и актера, существующего в пьесе, привлекало и будет привлекать к «Гамлету» все новые театральные поколения. Даже на нашей памяти вознкали режиссерские прочтения, которые иначе как эпохальными (уж простите за пафос) не назовешь. Мятущийся Смоктуновский у Козинцева. Яркий, энергичный, на голом нерве проживающий действие Высоцкий — у Любимова. «Гамлет» Ингмара Бергмана с рутинным пьянством, холуйством и скотством королевского двора, с нанятым актером-«призраком», с врывающимися в финале «десантниками» Фортинбраса, расстреливающими за сценой последнего живого очевидца — несчастного Горацио...

Или вспомним своеобразные «фанфики»: тонкая ирония Тома Стоппарда («Розенкранц и Гильденстерн мертвы»), породившая, опять-таки, широчайший спектр трактовок, мрачный гротеск Януша Гловацкого («Фортинбрас спился») — эти вещи успели зажить своей (хотя и неотделимой от первоисточника) жизнью.

Если совсем коротко — эта старая пьеса чревата еще многими сюрпризами. И хотя бы отчасти этих сюрпризы непременно окажутся приятными — а как же иначе?

Пьеса, которую можно читать очень по-разному — впрочем, на то Вильям наш и Шекспир, чтобы всякий раз поражать многоплановостью.

Если подробно рассматривать хотя бы треть — да что там, десятую часть! — заложенных (или «вчитанных» нами в ткань пьесы) смыслов, то дело пахнет уже не фантлабовским отзывом, а солидной монографией. Поскольку «нельзя объять необъятное», попробую остановиться на одном аспекте.

Это — прежде всего очень ВОЗРОЖДЕНЧЕСКАЯ пьеса, насквозь пропитанная мироощущением людей, всерьез раздвинувших границы этого самого мира. И речь здесь отнюдь не о географических открытиях: благочестивый францисканец (и одновременно пантеист) Лоренцо, собирая травы или наставляя юного Ромео, озвучивает философские идеи, за которые во времена не столь уж и далекие ему грозил как минимум костер. Легкий, остроуиный забияка Меркуцио без всякого напряжения сочетает университетскую ученость и «низкий жанр» народного предания (рассказ о королеве Маб), а традицию кровной мести не ставит и в грош... И на этом фоне особенно мрачно-трагической фигурой становится Тибальт, ревностный хранитель традиций вражды, своего рода «последний романтик» ушедшего навсегда Средневековья.

Думаю, не ошибусь, сказав, что именно за счет колорита, характеров пьеса куда более «возрожденческая», нежели «исходник» (Мазуччо, «Новеллино», новелла 36). Несмотря на классический трагедийный («все умерли») финал, «Ромео и Джульетту» вряд ли кто рискнет назвать мрачной и беспросветной пьесой: герои уходят, но свет остается.

Кстати, здорово посмеялся над самой идеей ставить Шекспиру оценки...

Еще в 90-е — проглотил и облизнулся до ушей, а недавно с удовольствием перечитал. И ненавязчивый, мягкий юмор книги, и сосуществование детально прописанного средневековья с какими-то отсылками к нашим реалиям, и отлично выверенный язык — все работает на атмосферу книги. И «веселая Англия», и лес Аррой с непростыми отношениями его обитателей прописаны удивительно вкусно и достоверно.

Характеры — песня отдельная. За одну вреднючую Санту, прабабку-призрака, или разочарованного демиурга Мэгана автору уже можно аплодировать стоя. А чего стоит хотя бы сбор Мэганом «эсхатологических рецептов«!.. Кстати, несмотря на то, что книга порой безумно смешная, я бы не стал относить ее к юмористической фантастикке. Тут все куда глубже. Да что далеко ходить — возьмем хоть проблематику взаимоотношения Творца и Творения...

Из минусов, пожалуй, отметил бы только излишне сумбурный, на мой взгляд, сюжет — но впечатления он не сбивает. Читается удивительно тепло, с удовольствием. В общем, завидую тем, кто еще не читал — все удовольствие впереди!

После «Хелота» («Меча и радуги») — книги со своими закидонами, но чертовски обаятельной — «Хальдор» выглядит не то что бедным родственником, а неряшливо сработанным фанфиком. Прямой копипаст целых кусков из «Хелота» в диалогах (не спорю, может, они наоборот в «Хелота» отсюда перекочевали, но дела это не меняет), размытый сюжет, смазанные характеры... Ну, правда, не все смазанные, есть пара достаточно вкусно прописанных персонажей, но книгу в целом они не вытягивают. Интересная в основе задумка тонет в бесконечных «пошли, вышли и опять зашли», ушел смак в деталях...

У меня такое впечатление, что «Хальдор» написан не просто до «Хелота», а задолго до — но кой черт, он же позиционируется как продолжение?! А видим в результате неумелую школярскую поделку — да, с потенциалом развития, но не более того. В общем, после «Хелота из Лангедока» читать «Хальдора из Светлого города» — жуткое разочарование. К прочтению не рекомендовал бы.

Что сказать... Сделано вполне добротно, без халтуры. Точность в бытовых деталях, в этнографии да и вообще в мелочах, которые, собственно, и делают погоду, вполне вменяемый сюжет — да, оно, безусловно, радует. Но вот что, на мой взгляд, напрочь не удалось — это как раз-таки попытка совместить взгляд изнутри скандинавской саги с классической и довольно-таки слюнявой love story в духе «Поющих в терновнике». «Магистральная» любовная линия, конечно, повествование не разваливает, но всерьез раздражает предсказуемостью и попытками навязать героине психологию современного человека.

Но в целом — вполне читабельно, написано хорошим языком, да и точность в эпизодах дорогого стоит. Хотя от Семеновой ожидал большего.

Несмотря на определенную заданность и предсказуемость главгероев (Мака и Странника), да и сюжета в целом, книга все ж впечатляет куда больше, нежели опус Свержина. Прежде всего, конечно, за счет языка — попадание в стилистику АБС почти идеальное. Да и Мак получился более-менее живой — по крайней мере, в своих внутренних монологах, а второстепенные персонажи — вроде пандейской правительницы или дядюшки Каана — выглядят куда ярче, интересней, чем тот же «функциональный» насквозь Странник-Сикорски.

Порядком смущает навязчивое педалирование идеи «ты должен сделать добро из зла, потому что больше его сделать не из чего», раздражают слишком явные «постсоветские» параллели в описании быта столицы, чересчур предсказуемо явление на сцене Странников после визита к горцам... Все так. Но присутствует некий немаловажный фактор: мне вот было интересно, как автор выкрутится из им же придуманной ситуации? На мой взгляд, выкрутился — не очень, с натяжками. Но это уже общая судьба всех без исключения фанфиков — быть хуже оригинала...

При всей своей «классовой ненависти» к фанфикшну, не могу не признать: «вбоквел» на знаменитую, ставшую классикой вещь — это смертельный номер, безумно сложный по исполнению. Почему? Потоиу что, читая, неизбежно сравниваешь с «исходником» — и сравнение, как правило, далеко не в пользу фанфика. И книга Свержина, увы, исключением не стала — на мой взгляд, не дотягивает не только до уровня АБС, но даже до «Змеиного молока» М. Успенского.

Оставим в стороне нестыковки с самим «Островом» — в тексте их хватает, но каждый из нас так или иначе лепит свой Саракш даже при чтении. Несомненный плюс — четко, динамично отработанный сюжет. Очень порадовали почти фарсовые детали — вроде плакатов на городских улицах и «диверсанов, растущих на деревьях». Да и главгерой почти убедительный. Почти — потому что все-таки меряешь произведение «в масштабе Стругацких» — и видишь смазанную, плоскую проекцию цветного и объемного Саракша. Пропал смак из диалогов. Герои превратились в ходячие функции. Упрощение...

Повторюсь, все это лезет в глаза именно если мы беремся сравнивать. Если же нет — читается очень ничего себе. Но — не дотягивает, более чем всерьез не дотягивает. Оставляет ощущение, что писалось второпях, на коленке... Впрочем, читать, на мой взгляд, стоит — хотя бы из любопытства.

«Затея не удалась...

За попытку — спасибо»... (с).

Вот не хотел писать, но выставленный кол объяснения заслуживает.

По идейной составляющей лучше промолчу — а то модераторы не поймут. Этакая претенциозная смесь туповатого юберменшества и очередного выступления на тему «Русь — Гиперборея — родина слонов» с комиксом из серии «герои-подростки спасают галактику»... Подается высоким штилем и с убойной серьезностью.

По исполнению... Мордобоя — много. Причем девять десятых явно к сюжету никак не привязаны и вставлены «для оживляжа» — ну, вот такие у автора представления о живости текста. В морду там кому, или просто замочить — они ж все все равно гады... «Гадов» в тексте хватает, и уж таких — куда клеймо ставить! Да еще при этом неимоверно тупых гадов, каких сам бог велел на той же странице убить, закопать и даже надпись не писать. Характеры? Да вы смеетесь! Зачем? И так все ясно: вот у нас герой, он носитель идеи (сомнению не подлежащей) — он хороший. 12 годков, а злодеев всяких уж пачками валит, не сильно задумываясь. Вот друзья (?) героя — они тоже хорошие, но поплоше. А вот — все остальные... по большей части плохие. Что касаемо матчасти... Дело происходит, типа, в наше мире — но офицеры «Альфы» (?) собираясь арестовывать наркобарыг (?!) этак с легкостью подписывают на участие в операции героев. Гражданских. Несовершеннолетних гражданских (!!!)... Если кто собирает ляпсусы — читайте, такого добра там много.

Итог: неопрятная и нечитабельная мешанина из комиксов, комплексов и претенциозных идей.

Собственно, Сапковский для меня начался с этого рассказа еще в 90-е — и «продолжается» до сих пор. Что сказать? Захватывает с первых строк, от коротких, нарочито отрывмистых фраз — тревога до мороза по коже. Атмосфера Средневековья — вне «золотой» или напротив «черной» легенды, реального, жестокого, непростого. И Геральт — не «светлый воин», а просто меньшее зло, и Нивеллен вынужден пройти через кошмарное испытание, убивая свою любовь, и истинные, природные чудовища, как выясняется, тоже способны любить по-настоящему... Удивительно красивый и емкий рассказ.

Фантастика?..

Помилуй бог. Самая что ни на есть реальность — разве что происходит дело в некой обобщенной стране. Да еще — психология насилия в самом что ни на есть чистом, концентрированном виде. Насилия, как следствия «лжи, возведенной в принцип» — Алекс отвратителен в первую очередь не жестокостью даже, а именно доведенным до автоматизма лицемерием. И красота не спасет мир: подонок, обожающий Бетховена, останется подонком.

Даже и в «перевоспитание» Алекса какого бы то ни было фантдопущения не заложено: его не перевоспитывают, его дрессируют. По профессору Павлову. И привитый ему таким образом «пацифизм» выглядит нарочито грязной пародией, он напрямую сопряжен с эмоциональной глухотой. Алекс-палач и Алекс-жертва стоят друг друга. И тот, и другой — не более, чем пешки в циничной игре взрослых респектабельных дяденек.

Сатира? Безусловно. Предельно горькая и жестокая, почти безысходная. Почти — потому что, в отличие от откровенно беспросветного финала фильма Кубрика, герою все же оставлена лазейка. По сути — то самое «игольное ушко»... Он просто... взрослеет. Надежда исчезающе мала, но кто сказал, что ее не должно быть?

Ну вот как, скажите, ставить оценку классике жанра, на которой вырос, авторам, чьим учеником себя числишь? Тут и десятку выставить рука не поднимется. Не по чину мне им оценки ставить. Да и с отзывом — проблематично. Либо развернутое эссе — либо стой-молчи...

Так что заместо отзыва такая вот иллюстрация: третий день (и второй десяток страниц) на Фантлабе бурная дискуссия — по поводу тех вещей, что в повести остались «за кадром». И экономический уклад Арканара, и тайная политика Святого Ордена, и роль в событиях соанских банкиров, и борьба фракций у «серых», и еще много чего... Все! Мир произведения зажил собственной жизнью, независимой уже от авторов. Как по мне, это само за себя говорит.

Как и многие валентиновские вещи, четкому жанровому определению «Ория» противится — что, на мой взгляд, есть хорошо весьма. «Историческая фэнтези»? «Альтернативка»? «Героика»? Как по мне, всего в меру — плюс доля чисто валентиновского авторского куража, обаятельного хулиганства. Плюс — жесткий реализм «военной» части книги: никаких тебе поединков в кружевах и перьях, никаких «благородных рыцарей». Грязь, кровь и пот. И не менее грязная политическая составляющая: политика во все времена остается политикой...

Как всегда, нет здесь «однозначности» характеров, нет хороших и плохих героев. Показательна в этом плане эволюция Навко: патриот-одержимый-двурушник и убийца, но ближе к финалу вполне себе ответственный и грамотный правитель... Пожалуй, единственный по-настоящему цельный герой (и похоже, самый автору симпатичный) — Войча, ухитрившийся выйти из боевых передряг и политических хитросплетений почти таким же наивным, каким и попал в эту кашу. И почему-то именно эта наивность кажется куда более мудрой, чем хитроумные политические расчеты его братьев или тонкая, рискованная игра Навко.

Вещь, динамичная не только в плане фабулы: чертовски радует то, что мы наблюдаем героев «в движении», в постоянном изменении, и сюжетная пружина закручена туго, «лишноих деталей» мы тут не найдем. В целом — читается отлично. И перечитывается тоже.

Такой себе «наш ответ Джеймсу Бонду» — и ГГ из морской разведки, и ляпсусов никак не меньше, чем у Флеминга, и очередная «девушка Бонда» присутствует в каждой книжке. В целом — вполне в жанровом каноне шпионского боевика: все, кроме экшна, отметается как архитектурное излишество, герой, как водится, супермен и предсказуемо побеждает злыдней-ворогов одним движением брови, периодически заваливая в койку роковых красоток...

В целом — ноль сюрпризов (что, в общем, для данного жанра недостатком не является). Добротно сработанный экшн на «шпиёнскую» тематику — не более. Но и не менее. Читать где-нибудь в поезде — милое дело.

Характеризуется коротким словом «никак». Сюжет высосан непонятно откуда и напрочь лишен какой бы то ни было логики, какие-то пляски с саблями, то есть, пардон, с мечами, вынутыми из воздуха, обилие пальбы и мордобоя явно «для оживляжа», откровенно «рояльная» концовка... Короче, малобюджетный голливудский боевичок. Непригодное даже для элкетрички чтиво.

Всевозможных «фишек» — море: шуточки, отсылочки, аллюзии, словесная игра... Поначалу весьма мило, но через полсотни страниц утомляет уже неимоверно. За всеми этими «рюшечками и помпончиками» напрочь теряется сюжет как таковой — хотя тут он, пожалуй и не выносился на передний план изначально. Возможно, причина — в моей неспособности «отловить» все исходники, возможно, человек, лучше знакомый с англоязычной культурой (и читающий «Психолавку» в оригинале) способен поймать от этого кайф... Но лично я разглядел только виртуозную эквилибристику, беспорядочное нагромождение помянутых «фишек» — и «домучивал» сие творение уже через силу.

Думаю, не одинок во мнении, что после первых двух романов цикл сдулся буквально на счет «раз»... «Рыцарь из ниоткуда» и «Летающие острова» — ну, не шедевры, конечно, но качественная, любовно сделанная приключенческая фантастика без особых роялей. Характеры заявлены вполне любопытные, интрига собрана добротно в в явном расчете на продолжение... и вот его-то как раз не вышло.

«Нечаянный король» еще кое-как, с горем пополам, вытягивает на средний уровень — чувствуется, что охладел Бушков к этой затее... и, как у классиков, «принялся кудесить». Только вот кудеса вышли напрочь унылые: и сам Сварог выродился в очередного деревянненького «крутыша», и прочие персонажи скатились на уровень «типичных представителей»... Сюжет... гм-м... Ваш покорный слуга плакал, кололся, но честно дожевал сей кактус. Впечатление такое, что состряпано абы как, под каждым кустом припрятано по концертному роялю, о какой бы то ни было сюжетной логике и речи нет. «По ту сторону льда», к примеру, сильно смахивает на похождения Тома и Джерри, да и «Денерия» с «Короной» разят Диснейлендом (с кровиш-шей, для вящей завлекательности).

В итоге... В итоге, конечно, обидно. По количеству «подвешенных» (или завершенных нарочито неряшливо) сюжетных линий «Сварог» явно в числе рекордсменов — а в первых романах их заявлено несколько, и весьма любопытных. Общее чувство — будто обещали большую, красивую конфетку, а дали кусок... не скажу, чего. Если, паче чаяний, выйдет очередное продолжение — читать не буду. Уже ученый...

Удачная юмористическая фантастика — штука редкая, хотя туповатого стеба на прилавках хватает... И тут Успенский порадовал весьма и весьма — когда в первый раз читал, хохотал аж до слез. Сюжет? Да бог с вами, он тут в лучшем случае вторичен. Главное — на каждой странице отсылки к знакомым (и не очень) сюжетам литературным и мифологическим, их фарсовое переосмысление.

Не скажу, что для восприятия нужно филологическое образование — но некий «литбагаж» весьма желателен, хотя бы ради того, чтобы распознать гомеровский (или тургеневский) сюжет в очередной «устарелле». В целом — вещь чертовски обаятельная, написанная великолепным языком — и безумно смешная, если не ленитьтся читать внимательно.

Если не ошибаюсь, вещь задумывалась — как роман. И завершить этот замысел Замятину не удалось. С первых строк в чеканной обрисовке римского бытия задается масштаб Эпохи. Той самой, где и историк Тарквиний Приск и будущий гуннский вождь Атилла — лишь небольшие фрагменты общего полотна Истории.

Рим Замятина — осязаем. Он грязен, шумлив, поэтичен, развратен, ярок, траничен, благороден и подл. Мы не найдем здесь незначительных, проходных эпизодов. Даже «случайные» персонажи — а таковым выглядит, скажем, император Гонорий — прорисованы выпукло, объемно:

Занавес поднят, и вселенский трагифарс в разгаре, актеры не успевают менять маски...

Пронзительно-многогранна трагикомическая фигура циника Басса — мы видим его разом с нескольких точек: глазами Атиллы-мальчика, глазами Приска — и глазами «Приска в старости»... А императорская сестра Плацидия так и остается загадкой — то ли ангельским, то ли демоническим видением.

Если описать впечатление одним словом — потрясает. И то, что Замятин не успел реализовать полностью этот задел — истинная трагедия для литературы.

Образчик добротного, качественного «мыла». Все черты мыльной оперы налицо: и «сиротская», в духе Оливера Твиста, завязка, и логические провалы в сюжете, и нарочито картонные злодеи. Персонажи четко поделены на «плохих» и «хороших». Ежели он «плохой» — так уж и клейма ставить некуда, и зло творит не по убеждению даже, а удовольствия для... С «хорошими» малость посложней. То, что они не идеальны и каждый со своими «тараканами» — ну, по крайности, в первых книгах — лично я записываю мистрис Роулинг в плюс без особого скрипа.

В целом, на мой взгляд, к пятой книге цикл окончательно сдулся, и в ход пошел уже откровенно неубедительный пафос вкупе со скачками на белых роялях. Оценки расставлены, финал известен — ну, во всяком случае, предсказуем... Остается заполнить небольшую (на три полновесных тома) паузу интр-ригой, кошмарными злодеяниями и геройством. Чем Дж. Р. с переменным успехом и занимается.

Но в целом, повторюсь, сработано добротно и, в общем, честно — в меру авторских способностей. Более каких бы то ни было открытий (или, упаси боже, продолжения ГП) от Роулинг ждать не приходится — и на том спасибо.