Не будет преувеличением сказать, что в доперестроечном СССР издавали много графомании, лишь бы она соответствовала советской идеологии. Но и с наступлением перестройки графомания никуда не делась, а «перестроилась», изменив свой идеологический окрас на противоположный. Вот например данный рассказ, слабый во всех отношениях. Даже и не рассказ, а какой-то бессюжетный набросок. Но! Упомянуты КГБ, культ личности, Библия, духовность... Значит — в печать! А о чем это, к чему это написано — похоже, никого не волновало. Поэтому журналы тех лет были заполнены подобными творениями. Но сейчас ясно, что проверку временем они не выдержали и заслуженно канули в небытие.

Перед нами работа автора криминального жанра, который решил попробовать себя в жанре фантастическом. Как гласит аннотация, «это единственный роман, где он отрывается от реальности и дает волю своей фантазии». Что ж, фантазия здесь действительно бьет ключом. Телепаты, барабашки, шаманы, переселение душ... Злобные «гарибалли» — пришельцы, готовящие в джунглях Амазонии плацдарм для вторжения... Индейцы Амазонии с томагавками, мокасинами и прочими атрибутами североамариканских собратьев... Нет, эта книга — никакая не пародия и не стeб! Автор напрочь лишен чувства юмора, все у него предельно серьезно. Написано сие произведение сухим бесцветным языком протоколов и рапортов:

«Кажакин подробно осветил разработанный учеными план дальнейшей жизни племени, ответил на вопросы вождя...»

Общение героев — в том же стиле:

«- Кузьма Ювенальевич, как вы понимаете, кто-то из нас завтра полетит на планету к гарибалли, а поэтому я попрошу вас распорядиться, чтобы на космический корабль такое вооружение было поставлено, и проконтролируйте, пожалуйста, чтобы оно к утру уже стояло и было готово к применению. Оценку его работы, если нам доведется после экспедиции свидеться, я обязательно вам сообщу...»

Сами герои — даже не из картона. Их словно засунули в блендер и перемешали до однородной серой массы... Кроме разве что упомянутого Кажакина, его образ явно позаимствован из комиксов про супермена. Причем это тот случай, когда положительный ГГ вызывает отторжение — очень уж он самовлюблен и уверен в своей непогрешимости, хотя благодаря многочисленным роялям в кустах делать ему ничего особо и не надо.

Про сюжет и говорить нечего. Это «настолько плохо, что даже хорошо»... Надо сказать, некоторые моменты по нынешним временам могут ввести и в ступор:

Неумению и криворукости автора в построении сюжета может позавидовать любой современный графоман. Кажакин сотоварищи уже к середине книги побеждают пришельцев и захватывают их корабль. Военные за ночь (в дебрях сельвы!) монтируют на нем новейшее оружие, которое «действеннее атомной и водородной бомбы». Полет к враждебной планете, уничтожение базы и возвращение занимает не более пары страниц. А всю вторую половину этого довольно объемного романа идет переливание из пустого в порожнее. Герои устраивают личную жизнь, ловят квартирных воров, оказывают гуманитарную помощь индейцам... Временами повествование начинает напоминать какую-то инвентарную ведомость: подробно перечисляется, чего и сколько было доставлено очередным вертолетом. Нарушить идиллию пытаются американские мафиози (с блатным жаргоном «братков» 90-х и разумом дворовых гопников), но получают отпор и убираются восвояси...

На этой позитивной ноте автор и заканчивает свое творение. Хотя мог бы и продолжить, тут есть задел на сиквел. Благо, источники вдохновения — газетные очерки про НЛО и телепатию, фильмы «про индейцев», супергеройские комиксы — всегда под рукой. Так что писать подобное можно километрами. Можно ли это читать? Ну, разве только в качестве ознакомления, какую невообразимую муть издавали в 90-е...

Намного слабее, чем «Авария». И если «Авария» хороша своей лаконичностью, то продолжение автор решил украсить всевозможными подробностями. В результате получилось нагромождение нелепостей, очень путаное и нудное. Притом вступающее в противоречия с первым рассказом. Например, герои много рассуждают, как повлияет на прошлое информация из XXV века. Но постойте, вот концовка «Аварии»:

«Росин еще не знал, что ровно месяц спустя он высадит на этой же поляне исцеленного Деда и Юрку, и ни тот, ни другой не будут помнить о XXV веке и о нем самом, потому что все это будет стерто из памяти».

В «Возвращении» же память никому не стирали, зато «стёрли» самого Юрку. Видимо, автор решил, что возникнут вопросы к гуманизму людей будущего, которые возвращают ребенка в пекло войны. А если возвращать одного Деда, то вопросы уже возникнут у партизан в XX веке. И вообще пострадает основной посыл произведения. Поэтому ничего и не остается, кроме как сделать вид, что «мальчика не было»...

Ну и главное — финал рассказа и поступок Росина. Его судили, отстранили от полетов, но зачем-то позволили опять отправиться в прошлое (пусть и в качестве сопровождающего). А ведь кому-то придется за это отвечать!

Ужасно. Автор до такой степени «не в теме», что это просто смешно. Вот в «ХВВ» вдруг предупреждение об угрозе тоталитаризма разглядел... Да и с фактами у него, мягко говоря, не все гладко. Чего стоит одно только утверждение что Борис Натанович на 11 лет пережил брата... И подобных ляпов тут очень много. В общем, сначала не плохо бы матчасть подучить, а потом уже браться за написание статей о таких величинах как Стругацкие!

На первый взгляд — чисто юмористический рассказ (один милицейский протокол чего стоит). Но красной нитью, как и во многих рассказах автора, проходит тема непонимания — между отцами и детьми, между городскими и деревенскими...

Есть тут и небольшое предвидение:

А ведь это 60-е, еще и в помине нет ток-шоу с бесконечными скандалами и копошением в личной жизни.

Историю конечно Веллер сочинил забавную. Но, как это часто с ним бывает, перегнул палку. Как-то очень уж злобно у него все получилось. При чтении не покидает мысль, что Михаил Иосифович сильно завидовал Зорину и сам был бы не прочь оказаться на его месте. Кстати, Зорин — настоящая фамилия журналиста, так что и здесь Веллер промахнулся (возможно, перепутал с другим Зориным — сценаристом).

Очень слабая статья. Много «воды», постоянные отступления и апелляции к другим писателям мешают следить за мыслью и вызывают ощущение сумбура. Всем известные факты перемежаются явными натяжками и домыслами, а объективностью тут и не пахнет.

Вот автор говорит многозначительно:

После чего излагает давно известную историю о том, что Жюль Верн хотел сделать Немо поляком, но Этцель испугался дипломатических осложнений и его отговорил. Причем сопровождается это таким пассажем:

Про монгольское нашествие оставим без комментариев (хотя в «тоталитарной России» польские писатели почему-то регулярно издаются, в том числе и откровенно антироссийской направленности). А что касается безграничной «свободы слова» в Англии — вот хотя бы здесь, на фантлабе, открываем страницу «20000 лье под водой» :

«В 1873 году появился первый английский перевод романа. Он был сделан с большими сокращениями и неточностями, кроме того переводчик попытался уменьшить антианглийский настрой книги – изменен образ капитана Немо, корабли, которые он потопил, приписали к иным государствам, «потеряли» портреты некоторых героев освободительных движений в каюте капитана. Несмотря на серьезные купюры, этот перевод оставался основным английским переводом почти 100 лет».

Ладно, автор мог и подзабыть об этих фактах. Но он не замечает и детали из самого романа, не вписывающиеся в его теорию:

Однако герои возвращаются вовсе не с пустыми руками. Даже далеко не с пустыми:

«Большая часть состояния, заключавшегося в шкатулке, которую капитан Немо завещал обитателям острова Линкольна, была истрачена на покупку обширного участка земли в штате Айова. Самую крупную жемчужину из этого сокровища преподнесли жене Гленарвана в подарок от бывших колонистов...»

К тому же, здесь нестыковка — дата 24 марта упоминается как раз в последней главе, которую автор предлагает «отбросить».

С этой датой связана и главная «догадка» статьи. Нас долго подводили к ней, есть подозрение, что ради нее все и писалось:

Предположить можно все что угодно. Мало ли событий произошло 24 марта, например Павла I убили в этот день — при желании можно и под это какую-нибудь теорию подвести... Но даже если и был намек на Костюшко — что это дает? То, что Верн сочувствовал Польше, никто не спорит. Вся Европа сочувствовала польским повстанцам, которых ужасный царизм ссылал в Сибирь. (Правда, как сами поляки ранее поступали с украинскими повстанцами — лучше наверное не вспоминать. И если бы Верн знал про те события — в каюте Немо нашлось бы место для портрета, например, Богдана Хмельницкого или Ивана Гонты).

Ну а далее автор эффектно закругляет статью, оставляя читателя недоумевать — а где же собственно обещанные в заголовке «тайны»?

Очередной рассказ из серии «а вот еще случай был». Причем напоминает одновременно и «ЧП» Стругацких, и фильм «Через тернии к звездам»(эпизод с биомассой). Ни оригинальных идей, ни смысла, ни даже мало-мальской морали, ничего тут нет. Язык — это отдельная песня:

«Ты прав, но только отчасти, — пророкотал робот. Иногда он высказывался достаточно цветисто...» Ну, если эта реплика считается «достаточно цветистой», можно себе представить, насколько бледна и убога речь героев. «Нельзя допустить, чтобы зеленое вещество покинуло пределы астробиологического отсека» — вот так, по мнению автора, разговаривают космонавты при чрезвычайной ситуации.

Концовка же просто феерична:

Какие-то совершенно бездоказательные и бредовые рассуждения. Вспоминается профессор Выбегалло — только тот постоянно цитировал из «Войны и мира», здесь же то и дело поминается Лермонтов. Казалось бы — почему именно Лермонтов, какое отношение он имеет к галактической сверхцивилизации? А вот какое — в конце статьи автор делает потрясающее открытие:

«Лермонтов — жемчужный шар, запущенный Космосом на Землю, чтобы проверить состояние общества и сделать долговременные выводы»

Вот как все просто, оказывается. Достаточно всего лишь

— и революции не будет. Причем именно февральской, в которой он практически никакой роли не играл!

В реальности, чтобы предотвратить Февраль 1917-го, даже представить трудно скольких пришлось бы отравить — включая генералов, министров и великих князей.

Мария Ивановна явно бы не справилась.

Время действия — далекое будущее, а язык героев скорее подошел бы боярам времен эдак Алексея Тишайшего. «Вещун», «исполать», «очи», «знамо дело» — таким вот образом изъясняются не только земляне, но и представители инопланетной цивилизации. Авторская речь тоже полна неуместного пафоса:

«Звездный дворец мирозданья сложен из одинаковых кирпичей: флора и фауна всех живых планет более-менее схожа... Да, один и тот же оратай спиральными плугами взрыхляет вселенскую целину, рассеивая живительные семена»

Как-то не сочетаются межзвездные полеты с атмосферой седой старины, которую так упорно нагнетает автор.

Тем более, высокопарный стиль выдержан не до конца, постоянно проскальзывают современные жаргонизмы. Все это вызывает ощущение жуткого стилистического разнобоя и мешает восприятию рассказа, и без того очень сумбурного.

Рассказ представляет собой неприкрытый самоплагиат. Многое напрямую взято из «Протея», концовка же сразу вызовет в памяти «Чертову дюжину Оскаров» (это уже не говоря о мелькающих там и сям идеях, позаимствованных у других авторов).

А еще бросилось в глаза, как Юрий Михайлович непринужденно и без лишней скромности пропиарил свой «Словарь имен».

До чего же нелепый и бестолковый рассказ (даже со скидкой на год написания)! Плохо здесь буквально всё. Почему, например, автор не удосужился дать нормальные имена пилотам? Вот роботу экзотическое имя придумал. Даже промелькнувшему в начале радисту зачем-то придумал не только имя, но и фамилию с отчеством (хотя он просто доложил о полученных сигналах и далее не упоминался). При этом, главные герои носят звучные имена «штурман-1» и «штурман-2»! Про сюжет и говорить не приходится, настолько он нелеп и примитивен.

Рассказ лишь на первый взгляд о конфликте «гения» и «тирана» — это было бы слишком плоско и примитивно. А если копнуть чуть глубже — становится ясно, что Брэдбери на стороне императора (как ни шокирующе это могло бы кому-то показаться).

Ну а изобретателям и ученым, прежде чем радостно открывать очередной ящик Пандоры, неплохо бы учитывать реалии окружающего мира и задумываться о последствиях...

Видимо, это такая «фишка» Р. Романова — не рассказывать о событиях непосредственно, а доносить через беседу стороннего наблюдателя (в данном случае это капитан), и журналиста (который только и нужен, чтобы задавать наводящие вопросы). Автор верен своей схеме: вот капитан бросает «наживку» журналисту, вот излагает первый невероятный случай, потом второй и третий, потом «эффектно» завершает свой рассказ. Причем всё старательно подгоняется под идею, озвученную капитаном в начале.

Будь это написано году в 1965 — оценка могла бы быть и выше, но в 80-е так писать было уже нельзя.

Бессмысленный и нелепый рассказ, который заканчивается совсем уже абсурдной фразой:

То есть пришельцы, убедившись в контактоспособности землян, уклонятся от этого самого контакта? При чем тут потомки, почему это должно «заставить их задуматься над жизнью»? Ничего не понятно...

Единственный плюс всей этой несуразицы — ее краткость.

В приключенческом плане может и неплохо, а вот гипотеза, лежащая в основе повести очень сомнительна. Для того, чтобы сжечь Искоростень, сплетается такая сложная интрига, с экспедицией в Константинополь... Пойди что-то не так — и она закончилась бы провалом. И что потом? А самое невероятное — византийцы, всячески оберегавшие секрет греческого огня, согласились передать варварам десять «корабельных труб с зарядами», да еще и на таких невнятных условиях.. Кстати, о «трубах». Это были такие сифоны, метающие зажигательную жидкость, и дальнобойность их не превышала 20 метров. Для морских сражений этого было достаточно, но для того, чтобы спалить город, расположенный «на высоком каменистом берегу», и надежно защищенный «тройными валами, реками и болотами»? Впрочем, автор легко обходит это противоречие. У него в нужные моменты «корабельная труба» чудесным образом превращается в подобие мортиры, способной вести навесную стрельбу... Вот это уже действительно фантастика.

Рассказ не дотягивает даже до среднего «молодогвардейского» уровня. Кое-как сколоченный сюжет, дубовый язык, безликие герои, куча нелепостей...

Вообще-то это одна из ближайших к нам звезд, и к описываемому времени ее единственную планету должны были худо-бедно изучить. Трудно поверить, что земляне посещают ее впервые. Как и в то, что никто из экипажа не вспомнил историю с отправкой шара. Над проектом работали тысячи людей, его руководитель считался «величайшим ученым» — событие такого масштаба должно хотя бы упоминаться в справочниках. Нужно было просто поднять всю имевшуюся информацию о системе. Вместо этого космонавты несколько дней, как бараны, наблюдали за «танцем шаров»... Даже записать на камеру не догадались. Естественно, что им потом не поверили.

Жители далекой галактики не отстают от землян в твердолобости. Вообще непонятно, зачем им при таких продвинутых технологиях отправлять какие-то шары. Но легких путей они не ищут:

И еще неизвестно, сколько пришлось бы ждать методичным лименянам. Если бы не случился форс-мажор...

Т.е. за все время, что он там кувыркался, он почему-то никаких радиограмм не передавал. А тут бац — и в момент передал! Причем на планету, находящуюся в другой (к тому же далекой!) галактике...

Нетрудно догадаться, чем закончились попытки расшифровать эти сообщения:

Ну, а мне не удалось доискаться смысла в данном рассказе. «Многое в космосе развивается по неведомым законам» — глубокомысленно делает вывод автор. Стоило ли ради этого огород городить?

И, конечно, концовка:

Как говорится — на колу мочало, начинай сначала...

Арбитман как всегда впадает в крайности. Да, повесть неплохая, но уж и не такой шедевр, как тут восторженно расписывает Роман Эмильевич. И который непременно должен быть экранизирован режиссером «уровня Джоржа Лукаса»...

А вот если бы автором повести был какой-нибудь условный Казанцев — все ее перечисленные плюсы у Арбитмана наверняка превратились бы в минусы.

Лютый псевдоисторический трэш, бессмысленный и беспощадный. Мало того, что сюжет — бред бредовый, так еще и написано на примитивнейшем уровне. Количество штампов и языковых маразмов так велико, что у меня просто рук для фейспалмов не хватало. Ну, хотя бы откровенной порнографии нет — и на том спасибо.

Это уже посерьезнее сумбурного и совершенно непрофессионального опуса Балабухи. Однако — подобно Балабухе и прочим «разоблачителям» — Валентинов, разрушая одни мифы, создает на их месте другие. Например, из одного только анализа имен выводится предположение, что Крикс был жрецом. На этом сомнительном предположении делаются дальнейшие построения.

Стиль также оставляет желать лучшего. Во-первых, Валентинов ужасающе многословен. Там, где можно обойтись парой фраз — он растекается на целую страницу. Текст просто кишит повторами и пережевыванием одних и тех же мыслей. Возникает чувство, что автору платили за количество знаков.

Все это сопровождается многочисленными «лирическими отступлениями», ремарками, прибаутками, подмигиваниями читателю, которые уже ближе к середине начинают утомлять.

Ну и конечно очень режут глаз американизмы, вроде «генералов». Всякий раз упоминая Красса, Суллу, Помпея и т.д. автор не забывает добавлять к их имени — «генерал». До смешного доходит — генерал Серторий служил генералом у генерала Мария. Столь назойливое повторение несуществующего у римлян звания тоже можно объяснить желанием еще более увеличить объем текста.

Критик, критикующий критиков — это забавно.

Но ведь сам Арбитман в своей критике использует ровно те же методы. Особенно про ругань «не стесняясь в выражениях» и «мелочность придирок» — уж кто бы говорил, но только не он. В общем, тут уместно было бы вспомнить пословицу про соринку и бревно.

Очевидный закос под Пелевина — разумеется, неудачный. Если пелевинский стеб смешной и остроумный, то у Синякина все нудно, плоско и невероятно затянуто. Зачин взят из «Регистратора ЗАГСа» Ильфа и Петрова, а дальше на протяжении почти двух десятков страниц идет переливание из пустого в порожнее: вот марками завладел Хрущев, вот они перешли к Брежневу, и т.д. (догадка, что тут будут задействованы все без исключения политические деятели эпохи, может заставить читателя содрогнуться). Написано все суконным языком и к тому же с кучей ошибок. Что касается юмора, то он по большей части состоит из бородатых анекдотов и шуток уровня студенческой лиги КВН:

В общем, кроме самой идеи, что все крутится вокруг марок, автор ничего придумать не смог.

Первый раз прочитал в детстве и тогда, конечно, никаких «фиг в кармане» не заметил. Больше интересовало, что там с Кормчим (помнится, даже не выдержал и заглянул в конец). А вот сейчас сразу стали напрашиваться параллели — но только уже с современностью... Впрочем, это и неудивительно. Есть видимо какие-то исторические закономерности, ни от страны, ни от времени не зависящие.

Единственное, что не понравилось — это несуразица с именами. Очень этот «Оксиген Аш» глаз режет, выбиваясь из ряда имен остальных обитателей Свиры. Зачем автор назвал диктатора именно так — непонятно. Это слегка портит впечатление от книги.

Разрекламированный как супершедевр, «Автостоп» на поверку оказался сборником юмористических (или, скорее, считающихся таковыми) скетчей. Осилил только первые две книги, думается на этом и надо остановиться. Да, встречаются интересные моменты, но их явно не достаточно, чтобы перелопачивать нагромождения натужных шуток и пустопорожних диалогов. Вообще такое впечатление, что все это писалось компанией подростков, насмотревшихся «Монтипайтона» и решивших, что и они не лыком шиты.

Видимо, это было какое-то поветрие в 80-х — писать однотипные рассказы про русалок. «Берегиня» С.Ягуповой, «Русалка» В.Потапова, теперь вот рассказ В.Петкова (это только из того, что мне попадалось). И если Ягупова делает акцент на психологизме, Потапов — на эзотерике с эротикой, то что же мы видим здесь? А ни-че-го! У героя — вообще никаких эмоций или переживаний. Зашел, значит, в зоомагазин, увидел русалку, купил (755 рублей выложил!). Послушал ее пение — хорошо поет! Пошвырял ей в аквариум шпроты — ловко их ловит! Потом поссорился с женой... Решил избавиться от приобретения, но не нашел, куда пристроить... Потом еще немного поговорил с женой, повздыхал о невозможности приобретения шубы или телевизора... Наконец, засунул русалку в мешок, да и вывалил в ближайший водоем. Вот, собственно, и всё. Вторично, предсказуемо, безэмоционально, серо... Главное, непонятно, зачем автору понадобилась именно русалка — будь вместо нее хоть крокодил, ничего тут особо не поменяется. Так для чего это писалось — чтобы затронуть тему дефицита? Но в той же «Берегине», например, жена ГГ захотела добывать дефицитные товары, показывая «чудо природы» разным начальникам, и тем самым поставила супруга перед сложной дилеммой. Здесь же автор просто ограничивается фразами типа: «Дорогой, хочу шубу как у Зинки, но нигде не достать»... Ну и что? И при чем тут фантастика? Да подобной критики и в фельетонах журнала «Крокодил» хватало! Вот туда, наверное, и надо было отправить сей опус, тем более название подходящее, фельетонное — «Случай без последствий». Кстати, его чтение именно так и проходит — абсолютно без последствий. Как говорится — ни уму, ни сердцу...

Данный опус даже вторичным трудно назвать — он третичен, четверичен и т.д. Основная фабула позаимствована из повести С.Ягуповой «Берегиня», изданной шестью годами ранее. Название института, где работал Волчков — «НИИТОГО и ЭТОГО», а некоторые его сотрудники смутно напоминают персонажей «Понедельника» (причем тут и намека нет на какую-то пародийность). Рассуждения про телекинез и прочую парапсихологию явно почерпнуты из разных околонаучных статей, которыми были набиты перестроечные журналы.

Так что ничего своего В.Потапов практически не привнес... Хотя нет — в отличие от Ягуповой, «тему сисег» он таки раскрыл! Ну как же — 1990 год на дворе, надо шагать в ногу со временем.

И есть подозрение, что вот ради казуса с бюстгальтером всё и писалось. Ведь сразу после этого эпизода автор теряет интерес к повествованию и поспешно закругляется.

Честно говоря — удивило, что этот рассказ удостоился высокой премии. Это больше походит на футурологическое эссе для какого-нибудь научного журнала, спешно переделанное в рассказ. Автор моделирует, что может произойти после ядерной катастрофы, и делает это предельно сухо и схематично. Да, модель получилась убедительной, но при чем тут литература? Повествование неровное, концовки вообще нет как таковой, да и сам «парадокс Ферми» тут выглядит явно притянутым за уши.

Спору нет, подобный прием — «отказ от объяснений» — имеет право на жизнь. Но при условии, что в рассказе должно быть еще что-то, какая-то пища для размышлений... Здесь же нет вообще ничего, кроме этого таинственного иностранца с таинственным чемоданом. Автор накручивает вокруг них интригу, а потом внезапно все обрывает на полуслове. И обосновывает свой отказ от всяческих объяснений просто потрясающе: мол, это вам не детектив, где все надо разжевывать, а фантастика!

Да уж, куда там этим Стругацким, с их замшелыми совковыми представлениями о воспитании, до самой мадам Гринсбург!

Ну а если серьёзно — мне так и не удалось уловить, в чем суть данного «эссе». Провокация? Но эта писанина даже и до стандартного «наброса на вентилятор» не дотягивает, настолько она убога.

Короче, собака лает — караван идет.

Тут Быков вроде все правильно пишет. С этим его выводом трудно не согласиться:

Правда, с момента написания статьи Быков, видимо, пересмотрел свое отношение, и сам начал сотрудничать с «Эхом». Туманно объясняя это тем, что «оно изменилось». Да, действительно изменилось, но вряд ли в лучшую сторону: планка профессионализма ведущих упала еще ниже, ушли многие яркие личности, а руководство откровенно сделало ставку на скандалы.

Рассказ ни о чём. Он довольно объемный, но все его события практически изложены в аннотации. Остальное — просто какое-то сумбурное нагромождение слов с ускользающей мыслью... И главное, почему «Должник»-то? Кто кому должен? Вряд ли и сам автор сможет внятно на это ответить.

Учитывая, что герои носят говорящие имена, подобная концовка вполне ожидаема. Вопрос был только в том, чем автор ее объяснит — заморозкой в пантеоне-рефрижераторе или банальной машиной времени... А может, придумает еще какой-нибудь хитрый «финт ушами»? Но все оказалось намного проще:

Другими словами — произошло чудо! Вот так захотелось автору. И думайте, что хотите. Любовь побеждает время — и точка!

Рассказ — словно иллюстрация известной фразы Маркса о капиталистах, готовых на всё ради прибыли. Правда, впоследствии автор его переработал, убрав некоторые идеологические моменты. А также решил добавить оптимизма в концовку:

- от чего несерьезность и наивность рассказа только возросли. Уж лучше бы оставил все, как есть...

Здесь нет ничего — кроме, собственно, идеи о «звездном парусе». Искали-искали упавший в море метеорит. Потом кто-то предположил, что это не метеорит, а аппарат пришельцев. Стали искать дальше, нашли... И действительно — это аппарат пришельцев, причем именно с таким «парусом»! Ни конфликта, ни интриги — уже само название является спойлером. В общем, типичный рассказ-гипотеза в лучших традициях В.Щербакова.

Понятно, что вкусы и пристрастия критика не могут не повлиять на его работу. Но не до такой же степени...

Например, про роман «Последний человек из Атлантиды» написано:

«В нем есть ненужный и нелепый пролог, порожденный все той же страстью покрепче уесть буржуя. Ненависть Беляева к этому сословию доходит до того, что человека, которого только что хватил удар и разбил паралич, он заставляет курить сигары».

Миллионер, конечно, описан в сатирических тонах, но без особой неприязни. Да и с чего бы — он ведь не строит козни против СССР, а занимается сугубо мирным и полезным для науки делом. Так что пример с сигарами высосан из пальца. Про «ненужность» пролога — тоже очень спорно, мне вот он показался интереснее, чем основное повествование.

Очень гневно Ревич клеймит Л.Леонова, у которого герои «развлекаются», придумывая новые виды вооружений. Правда, как оказалось, Леонов был процитирован не до конца. «Так было, пока занятия эти не показались нам отвратительными, и мы зачеркнули всё» — эту фразу Ревич предпочел опустить.

А вот что он пишет о Ефремове:

«Он занимал умеренно-консервативные позиции, предпочитая предварять предисловиями романы казанцевского типа или лишний раз лягнуть западных фантастов, нежели поддержать своим немалым авторитетом молодую советскую фантастику 60-х годов. Ни разу, например, он не выступил в защиту братьев Стругацких, хотя поводов для этого было более чем достаточно».

Это уже неприкрытое вранье, можно было вспомнить хотя бы статью 1966 г. «Миллиарды граней будущего». О ее существовании Ревич не мог не знать.

Но особую ярость критика вызывает система интернатского воспитания в книгах Ефремова (да и у других авторов утопий). Ревич видит тут исключительно проявление тоталитаризма. «Детей от родителей отрывают! Ужас-ужас!» Видимо он забыл, что в свое время в Англии вся элита воспитывалась в закрытых заведениях.

Встречаются у Ревича и грубейшие ляпы. Например, прежде чем издеваться над языком Ю.Никитина, неплохо было бы знать, что слово «патриот» не латинское, а греческое...

Подобные ошибки, передергивания и подтасовки ставят под сомнение серьезность всей ревичевской аналитики. И их тут очень много, все перечислять нет смысла.

А в целом, данную работу можно охарактеризовать словами её же автора:

«Полностью ангажированная, вбивающая в мозги читателей политические установки с настырностью парового молота».

Вот так и совершается большинство подобных преступлений. Человека оскорбили (или он считает, что оскорбили) — и начинается «восстановление справедливости». И хотя рассказ завершается более-менее благополучно, в жизни скорее всего было бы по-другому. Ну а если у героя или его оппонентов вдруг оказался бы короткоствол, последствия вообще трудно вообразить.

Конечно, это мистификация. Забавная, но не более того. Сразу вспоминаются историко-филологические изыскания Задорнова. К сожалению — как и в случае с Задорновым — находятся те, кто принимает все это за чистую монету. Даже в серьезных статьях можно встретить ссылки на данное «исследование». И попробуй докажи, что ничего подобного ни у Татищева, ни в других указанных Веллером источниках не было. Вот так и рождаются мифы...

Конечно, разные политиканы постарались использовать песни Цоя в своих целях. И до сих пор пытаются использовать. Однако сам Виктор был вне политики, он неоднократно это подчеркивал в своих интервью. Например, вот что он говорил по поводу данной песни:

«- А ты не замечал, что у некоторых твоих песен появляются другие, часто полностью неверные трактовки? У тех же «Перемен» — песни, в общем-то личной, обращенной к самому себе — возникла другая трактовка, превратившая песню в призыв типа «Дайте миру шанс!». Не то чтобы она повредила группе, просто у людей, которые ее раньше не знали, создался некий свой стереотип, собственно говоря, чуждый КИНО.

- В общем, да. Так получилось: как только началась гласность — все как с цепи сорвались говорить правду. Это было очень популярно. А в наших песнях нет никаких сенсационных разоблачений, но люди по привычке пытались и здесь найти что-то этакое. И в результате «Перемены» стали восприниматься как газетная статья о перестройке. Хотя я ее написал давно, когда еще и речи не было ни о какой перестройке, и совершенно не имел в виду никаких перестроек. Конечно, это не очень хорошо, но я думаю и надеюсь, что в конце концов все станет на свои места».

Утверждение, что главными советскими и постсоветскими военными писателями были Стругацкие, представляется надуманным и сильно преувеличенным. Да и с фактами у Д.Быкова не все ладно:

«...перевоспитанный тоталитарий Андрей Воронин, которого для неведомого Эксперимента забрали в Град непосредственно из середины тридцатых».

Во-первых, не из середины тридцатых (в самом тексте ГО указана точная дата — 1951 год). Во-вторых, не понятно о каком там еще «перевоспитании» ведет речь Быков... Вроде бы мелочи, но весь пафос статьи как-то сразу снижается.

Неожиданно понравилось. Можно сказать, тут Веллер превзошел все мои ожидания. Так завернуть о ненависти, зависти, мести, что Моцарт и Сальери нервно курят в сторонке... Впрочем, Веллеру-то как раз все это близко и знакомо, так что он прекрасно знал о чем пишет. Ведь ни для кого не секрет, что он сам когда-то крепко завидовал Довлатову, и жил с «плевком на душе» от того же Довлатова, и своеобразно ему отомстил («Ножик Сережи Довлатова»)...

Это почти полная калька с рассказа Зощенко «Калоши и мороженое», написанного лет на 50 раньше. Правда, есть и отличие. Если у Зощенко четкая мораль «так поступать нельзя», то Улицкая ничего особо предосудительного в краже не видит. После того как героиня обретает желаемое, сразу идет пассаж о ее дальнейшей жизни: «Она выступала в больших соревнованиях, ездила на сборы в другие города и скоро стала мастером спорта, а потом – на весь мир известной спортсменкой. Всякий раз перед выступлением к ней приходило чувство холода и решимости, и она почему-то вспоминала о нежной восковой уточке с помятым крылом, которая давно растаяла под ее горячими пальцами.» Вот так. Ни тени раскаяния о содеянном, ничего. Воруйте на здоровье, дети дорогие — это воспитывает решимость! И быть может, как героиня, станете прославленными спортсменами!

Все бы ничего, но чуть ли не с первых строк автор начинает давить на жалость:

«Его фамилия писалась так нелепо, что с тех пор, как он научился читать, он ощущал ее как унижение.

Помимо этого, у него от рождения было неладно с ногами, и он ходил странной, прыгающей походкой.

Помимо этого, у него был всегда заложен нос, и он дышал ртом. Губы сохли, и их приходилось часто облизывать.

Помимо этого, у него не было отца. Отцов не было у половины ребят. Но в отличие от других Геня не мог сказать, что его отец погиб на войне: у него отца не было вообще.»

Однако столь упорное и неприкрытое выжимание слезы из читателя скорее вызовет раздражение, чем сочувствие. Ну а финал истории легко предсказуем, достаточно сопоставить хобби ГГ и название рассказа.

История, в которой практически нет ни грамма правды.

Дрейф папанинцев продолжался не 6 месяцев, а 9. И со льдины их снял вовсе не «Красин» (видимо, автор перепутал со спасением экспедиции Нобиле). Ну и так далее... Конечно, если бы речь шла о неких абстрактных полярниках — это одно. Но уж если взялся писать о реальных личностях — неплохо было бы и матчасть подучить.

Сама же линия с маузером выглядит слишком натянутой. Наверное, кого-нибудь менее опытного и можно было смутить подкинутой лишней деталькой. Но человека, который знает этот маузер как свои пять пальцев и собирает его «на время, в темноте, с завязанными глазами, на ощупь за спиной, и даже одной рукой»? Что-то трудом верится.

В общем, многовато грубейших ошибок и ляпов для автора, который сам любит с упоением «поискать блох» в произведениях коллег по цеху.

Типичная постмодернистская игра. Показалась сильно затянутой. Да, есть отдельные остроумные моменты, но они тонут в словесном потоке. Многовато шуток, которые жуются по нескольку раз. Особенно раздражают Чернышевский и Герцен, то и дело встревающие со своими однообразными репликами. Ну а главное — автор запоздал с публикацией лет на 10-15. Возможно, в перестроечные времена такое воспринималось бы как откровение, но для 2004 года оно уже было не актуально. Мне Веллер все больше напоминает партизана из анекдота, который продолжал пускать поезда под откос, не зная что война давно кончилась.

Не очень удачная попытка описать процесс съемок. Больше тянет на фельетон из журнала «Крокодил» или даже из стенгазеты какого-нибудь ВГИКа. Вяло, нудновато, вторично. Ну что это — «актер попал в образ, актриса попала под тележку». Да любой может сходу выдать десяток подобных каламбуров: «Чайник закипел. Вместе с чайником закипел директор»...

Вообще, после гениального мультфильма Хитрука очень трудно сказать что-то новое на эту тему.

Да, описание состояния героя психологически точное. Но не верится, что буфетчица так спокойно отреагировала на его выходку и не закатила скандал. С чего бы это вдруг тарелка «подчинила ее волю»? Хотя, возможно, сотрудники заведения запомнили Сидоркова и отыграются на нем сполна в следующий раз.

«В советской традиции методом изображения фашиста был шарж. Фашист был мерзок, глуп, труслив, жесток и нечистоплотен. Человеческие черты у плоского персонажа отсутствовали» — пишет автор.

А только ли в советской? Можно подумать, на Западе в те годы создавались сплошь глубокие, нешаблонные образы фашистов... А Голливуд по подобным лекалам лепит образы «врагов Америки» до сих пор.

Казалось бы — мелочь, но вот такие мелкие передергивания, натяжки, преувеличения очень характерны для Веллера. Мастер демагогии, нечего сказать. Вообще, при чтении подспудно возникает мысль, что «17 мгновений» — всего лишь очередной повод поставить знак равенства между III рейхом и СССР.

Первая мысль после прочтения: «А что это вообще было?» Если действительно «глава из романа», то ясно почему этот роман так и не был опубликован — всё настолько чудовищно, что любого издателя отпугнёт.

P.S.Поискал в сети информацию об авторе. Многое стало понятно...

Автору следовало бы и знать, что переводчиком «Острова...» был не Корней Чуковский, а его сын Николай. А впрочем, это же Веллер! У него зачастую всё как в том анекдоте: «Не шахматист, а футболист, не в лотерею, а в карты, и не выиграл, а проиграл»