Продолжаем знакомство с «молодыми да новыми». На очереди некто Уманский. Ну, стиль вроде ничего — поначалу, — хотя изо всех щелей прут Кинг и желание сказать покрасивШе. Одно непонятно: тот же Кинг пишет об американцах, Уиндем пишет об англичанах, Вербер пишет о французах, Карризи пишет об итальянцах и даже Лукьяненко пишет о русских. Но нет, Уманский захотел написать о японцах. Что, отечественных людей ему мало? Или он их попросту не знает? А ведь есть известное правило: пиши о том, что знаешь. Видимо, автор пересмотрел аниме и перечитал манги, даром что «юный художник» упоминается на первой же странице рассматриваемой повести. И снова повествование от лица мальчика. Ну вообще-то он не мальчик, тринадцать лет, подросток уже, но именно «мальчиком» его называет автор. И отчего-то мальчика в Японии дразнят девочкой. Ну да ладно, это всё на совести придумавшего. Что характерно, с места в карьер автор приступает к описаниям «ужасов, отвратностей и непотребств». Ну как же, ужастик же, жанр обязывает. Саспенс? Не, не слышал, похоже. Или, вероятнее всего, не слышал, потому что напряжение тут — как плохо работающий фонарик, с практически севшими батарейками. Мерцает-мерцает — да и прекратит работать. Проще же всякой мерзости нагнать. При этом сам автор любит покритиковать заслуженных и известных, настоящих писателей вроде Кирнан, вменив им, что они совсем неоригинальны. Естественно: «зомби-апокалипсис» в результате ядерного заражения куда как необычнее. И вновь пошли описания сердобольных матерей, странных мальчиков, убитых женщин и детей, сражающихся друг с другом обычных людей... Короче говоря, оригинальность так и прёт изо всех щелей. И это не говоря о подаче, вернее её отсутствии: повествование не просто путаное — события, описания, «возвращения в прошлое» (флэшбэки) сменяют друг друга через пару абзацев, а то и с каждой следующей красной строки. Понять, кто, что, куда и зачем — не то чтобы невозможно, но совершенно и пытаться не хочется. Написано чересчур претенциозно, неинтересно. Автор сыплет японскими именами и названиями, дескать, смотрите, какой я начитанный и подготовленный. И японский журналист у него выражается как средней руки (максимум) журналист российский, а скорее как бездарный кичливый писака. Вот только пустой набор наименований никого ещё не сделал талантливым и успешным автором. Наконец, У. не определился, что он пишет: то ли аниме в форме повести (моветон опять же — пытаться описывать игровые сцены или сцены из фильмов и сериалов на бумаге), то ли классический ужастик, то ли бытовую историю, осложнённую форс-мажорными обстоятельствами, то ли повесть-катастрофу, то ли что ещё... Персонажи скачут, сменяют друг друга как в калейдоскопе: не успели об одном сказать, тут уже второй, третий, десятый... И у каждого своя история: ну как же, начинать-то надо, особенно повесть, известное дело, с биографии персонажей, хотя бы основных, и описания их внешности и окружающей среды, ага («оригинальность«! — помните, да?), — и у каждого уже ворох проблем и желаний, устремлений, о которых обязательно надо рассказать сейчасжесразужесиюминутуатонеуспеешь... Увы, читать это невозможно. И не понимаю, кто захочет с данным текстом знакомиться. Во всяком случае, что касается меня — мимо. (Встречались и другие текстики упомянутого автора, покороче: нет, там всё то же самое.)

По прочтении МНОГОЧИСЛЕННЫХ ВОСТОРЖЕННЫХ отзывов об авторе захотелось приобщиться к его творчеству, чтобы составить своё мнение. Но вы же понимаете, что услуга хвалителей — медвежья: оценишь тексты чересчур высоко, сразу появится аудитория, а в неё могут входить самые разные представители. И спрос с якобы мастера будет гораздо выше, чем с банального графомана. Знакомлюсь с новым я всегда без предвзятости, но с настороженностью. Причина банальна: кто кого хвалит и за что? Непонятно. И тем более напрягает, когда автор, не успел вылупиться, премию получил (вроде как престижную), в «Мире фантастики» напечатался, там засветился, сям, получил «титул», а то и два, и т. д., и т. п. И это притом, что к своему творчеству он относится «как к лежанию на солнышке». O'K. Берём сборник — единственный, я так понимаю — автора, «Костяной», открываем и читаем. (NB: автор — исключительно неплодовитый, написал крайне мало, по творческим меркам — очень и очень ленивый и несерьёзный.) И вот, первый же рассказ в сборнике, т. н. «открывашка», то, что должно немедленно заинтересовать и заставить читать дальше. Что же этот текст нам даёт? А ничего. Ничего из того, чего хотелось бы, — и массу противоположного. Поясню. Во-первых, всё очень стандартно и штампованно. Рассказ, как это водится сейчас, особенно в славянском творчестве, полон заимствований. Но автор же вроде как не постмодернист, отчего такая тяга у окололитературному упадничеству? Или просто нет идей, фантазии? Не набита рука? Возможно. Потому что — «лежание на солнышке». Хотя содержание рассказов должно быть гнетущим, страшным. И оно было бы, если б не упомянутый чрезмерный пафос, нашпигованность тропами и неумение выстроить композицию. Тропы (метафоры, сравнения и пр.) — это неплохо. Но в меру. Чтоб не страдал весь текст, чтобы его приятно и легко было читать. Добиться лёгкости — удивительно сложно. Тут ей и не пахнет. Кроме того, как построен рассказ? Да никак. «Я пошёл и увидел... Ухмыльнулся... Вспомнил о сестре... И ещё кое о чём... И о другом, о пятом, о десятом... А тут ещё надо сказать вот о чём...» Об интриге и развитии действия можно забыть. Понятность? Стройность? Нет, не про этот рассказ, сборник и автора. Ну и концовки: обязательно кто-нибудь умрёт, о ком надо поплакать, а автор приплетёт к этому свою философию. Однако рассмешить, допустим, значительно сложнее, чем заставить плакать: прямая зависимость от количества нервных клеток, которые надо задействовать. Один человек про обсуждаемую личность сказал: «Его рассказ построен грамотно — долгое-долгое нагнетание, быстрый экшн и объяснение всего, что непонятно». В переводе с хвалебного на русский это звучит так: «Много-много слов в беспорядке и ни о чём, потом что-то вроде начало происходить, но тут же стухло, и давайте-ка я разжую вам всё, что, может, вы не поняли, потому что я не сумел это описать как надо и где надо». Вот такое «лежание на солнышке». Но нет, литературный труд вообще не про это; он — сложный, коварный, изматывающий. Он — про проблемы и трудности, их преодоление, успешное либо нет, про боль наконец, а никакое не равлекалово и не вдохновение. Очень редко про него. Если, конечно, автор сумел выразить свою мысль о собственном процессе труда (похоже, что опять нет). Есть такой писатель Джордж Мартин, и однажды он сказал: «Есть два типа ПИСАТЕЛЕЙ: одни, как математики, выстраивают своё произведение, высчитывают, а другие сажают в землю зёрнышко, поливают собственной кровью и ждут, что вырастет». Какой из этих типов обсуждаемый автор? Никакой. Нет у него ни выстроенности, ни надрыва. Банальные, типовые тексты ни о чём, никак написанные. Он не писатель. Не трудяга и не мастер, уж конечно. Увы, в очередной раз ожидания не оправдались, но, по крайней мере, начинаешь к этому привыкать. Закончу, впрочем, на позитиве: если автор всё же возьмёт себя в руки (а что? а вдруг?), может, когда-нибудь что-нибудь и начнёт у него получаться, количество, например, перейдёт в качество. А пока так.

На редкость бездарный текстик. Читать неинтересно, погружения нет, потому что не прописано. А то, что прописано, не к месту. Например, начинается повествование — и тут же обрывается, сменяясь абзацами сведений о прошлом герое. Зачем это? Кому это нужно, да ещё поданное так? Мы должны читать детектив/детективное фэнтези или «воду» попросту распиаренного, проплаченного автора? Как детектив, текст не выдерживает критики: не дописанные до конца диалоги, мельтешение действий, герой носится туда-сюда, поскольку автор даже близко не представляет, как работают детективы, к тому же профессиональные, умные и опытные. И если вы думаете, что это открывается в тексте со временем, то нет: всё описанное видно сразу же, в упор. Отдельно стоит коснуться языка, которым действо (или, вернее, бездействие) написано, хотя правильнее было бы сказать, его отсутствия. Язык — никакой: искусственный, блёклый, стерильный, лишённый нужных слов, с однотипными предложениями, касательно и их длины, и содержания. Такой, язык для домохозяек, хочется его назвать, но на самом деле ещё хуже, площе. Ширпотребный, массовый, в самом плохом смысле этого слова, невнятный, халтурно-макулатурный. Автор не умеет работать со вспомогательными частями речи — с союзами, предлогами, междометиями, — избегает прилагательных, причастий и деепричастий, пытается выехать за счёт глаголов (действия), потому что больше ничего не в силах предложить потенциальному читателю, а мастерства категорически не хватает. Вернее, его нет, и всё. Однако автор стоически делает вид, что всё может и на всё способен. А какой в этом смысл? Результат же налицо. Герои? Какие герои? Всё это уже сто раз видано везде, особенно в современных текстах: все эти коты, графья, детективы, романтические девушки и женщины и в целом так называемая романтика магического царского Петербурга современности, которая, естественно, не прописана. Создаётся впечатление, что автор не думал, не готовился к написанию текста, а просто взял, сел и наваял то, что получилось. А потом зачем-то удалил то, что, может, делало текст более живым. Сравнения с классикой, в частности с «Мастером и Маргаритой» Булгакова, в аннотации поражают, и весьма неприятно. От них коробит. У автора получилось длинно, скучно, заимствованно-вторично, не про детектив и не про фэнтези, работы с историческими источниками опять же никакой. Булгаков, говорите? Но, возможно, любителям котиков и бояръ-аниме (или как его там) и понравится. И это только первая книга из серии; есть ещё две, такие же, а судя по их тексту, хуже, которые банально не хочется ни читать, ни оценивать. И готовится к выходу четвёртая. Наверняка анонимный автор на этом не остановится. А зачем? Идёт ведь, «пипл хавает», денежка на счёт капает. Ни о каком качестве и подвижках к мировому уровню и классике здесь не то что говорить — думать не приходится. Да и отзыв-то пишу, потому что читаю (пытаюсь читать) современное, так или иначе зацепившее взгляд или то, что посоветовали, и пройти мимо т а к о г о очень сложно ввиду его популярности, сочетающейся с бездарностью. Оценка 1, закрытый гештальт и безразличие к дальнейшей судьбе автора, серии и его внесерийных, если таковые вообще будут, текстиков.

Отличный пример того, как надо писать. И фантастику, и литературу в целом. И научную фантастику в частности. Классиками просто так не становятся. Интересно, оригинально, лаконично, серьёзно, стильно. Конкретно этот рассказ не просто серьёзный, но и ещё и едкий, сатирический. Без переборов, хотя и крайне необычен. Самобытность достигается за счёт мастерства, а не желания показать, какой я крутой писатель, что я знаю и могу. Всё к месту. В том числе «остранение», которое так любили Стругацкие. Читается очень легко. И, что не менее важно, актуально до сих пор. Десятка истинному Мастеру. Без вопросов.

Продолжаю читать рекомендации. Ещё один «современный классик нашей фантастики, ученик Стругацких», как назвал его один мой знакомый. Читаю-читаю... не понимаю: при чём здесь Стругацкие? Они что, так писали? И при чём классика? Неужели в классике, хотя бы и фантастической, должна быть чрезмерная вычурность? Дикий китч? Множественные логические ошибки и ляпы?.. Да вроде нет. Читаю дальше, продираясь сквозь фразы вроде «красота голой девушки резанула по глазам». Дочитываю, кое-как, с грехом пополам и отвратительным чувством на душе. Потом узнаю, что рассказ написан, видимо очень спешно, на конкурс о зомби, а автор сам себя называет (называл раньше?) графоманом. Теперь он вроде как рассказчик. Ну хорошо, его дело. Но вот эта смесь французского и нижегородского (современного и вроде как старорусского) не понравилась ни разу. Доверия автор и его текст не вызывают. Тошноту порой — да (но не из-за мастерства описаний и показанных через текст эмоций, а общим настроем). Сочувствие и сопереживание — совсем нет. Мой вердикт: не читать. А если прочитали — поскорее забыть. И пройти мимо.

Очень советовали этого автора. Так активно, что даже навязчиво. Называли «провозвестником» современного русскоязычного хоррора. Одним из немногих, чуть ли не единственным, который умеет... В таком духе. Короче говоря, ожидание было чего-то такого: вау. Или вернее даже — ВАУ! А что по факту? Оставив в стороне русскоязычный хоррор, что мы имеем? Начало сразу настораживает — настолько нелепая и корявая стилизация, где отовсюду прут «Лангольеры» и «Сквозь горизонт»... Читаешь дальше — и что видишь? ОПЯТЬ. Опять эта бытовуха: маленький мальчик, мама, котлеты... И на таком вот «уровне» написан весь рассказ, опубликованный, на минуточку. В журнале, считающемся «показателем качества». Ну ладно. В концовке автор пытался выжать эмоции, но насколько всё фрагментарно, неумело, непрофессионально написано. Не только финал, но весь рассказ. По крайней мере, как для короткого жанра, всё смотрится очень-очень плохо. Грустно. Были попытки читать соавторский роман этого же автора — всё про то ж и опять про это ж. Опять маленькие мальчики, мамы-бабушки, котлеты... и вроде как УУУЖАСЫ. На самом деле, просто какие-то странные, непонятные, невнятные, ничем не объяснимые фантазии — не в самом лучшем смысле этих слов. Надеюсь, они хотя бы его. В общем, я не ЦА от слова «совсем». Увы. Жаль. Будем надеяться, русскоязычному хоррору всё это не помешает развиваться, раз уж он имеет место быть.