Люблю Елизарова, даже после прочтения романа «Земля». Ну что можно сказать? С первых страниц роман напомнил мне почему-то повесть «Ногти» и некоторое время продолжал напоминать, но потом... Потом стало скучно, хотя всего можно ожидать от Елизарова, но только не скуки. Слишком много философии, словно автор просто переписывал учебники по философии. Вроде слова умные, а все так банально и местами глупо. Вот «Библиотекарь» — под оберткой боевичка скрывалось значимое и настоящее — люди, прошлое и настоящее, ностальгия по утраченной Родине, идея, мужество, предательство и героизм. Впервые после Елизарова ощущение, что лучше бы не читал. Но надеюсь, что автор еще напишет свой лучший роман. Как-то так.

Одна из лучших вещей в русской поэзии. Кажется, Бунин именно «Двенадцать» называл частушками, но тот же самый Бунин хотел переписать «Войну и мир» не добавив от себя ни единого слово, но сделать некоторые выражения более точными и убрать «длинноты». Вот «Двенадцать» это точная поэзия без «длиннот», здесь нет избытка цветастых эпитетов и туманных образов, тут каждое слово — выстрел в цель, каждая строчка — порыв ветра. «Двенадцать» это прекрасно выстроенная ритмика и почти репортерская точность, Блок смог прочувствовать и понять переломный миг в жизни страны и он его выразил, как смог — в стихах. Говорят, что после новости о гибели Титаника Блок записал в своем дневнике: «Есть еще Океан!» Блок жаждал катастрофы, катаклизма, ему казалось что мир измельчал в нем нет героизма и опасности, а нечто страшное и неотвратимое могло бы пробудить в людях эти качества. Он чувствовал, что буря сгущается (Увидишь ты предвестье бури — Кружащийся аэроплан.), так что, в каком-то смысле, «Двенадцать» — это венец его ожиданий и венец творчества, терновый венец.