В целом неплохо, но, по-моему, Каунтеру совершенно не даются интересные боевые сцены и какой-либо экшн вообще, а для романов про Адептус Астартес это почти непростительно.

Ощущения от «боевки» такие, как будто смотришь, как кто-то другой играет в стратегию с непрямым управлением, персонажи вроде молотят друг друга, но пресловутый импакт совершенно не ощущается.

Иногда во время замаха силовым оружием главный герой может подумать довольно сложную мысль, а порой даже произнести нечто достаточно осмысленное, как будто происходящий хаос ставят на паузу.

Как ни странно, у этого писателя скорее очень неплохой потенциал рассказчика страшных историй — любые описания жутких интерьеров, масштабных бесчеловечных сооружений, стихийных восстаний планетарного масштаба и прочих ужасов техно-гримдарка выглядят много лучше, чем «тактический уровень».

Ещё очень заметно, что он скорее умеет работать с атмосферой, чем со смысловым наполнением — по всяким сценам, где начинается разного рода психоделия (допрос Рен-Сара Валинова, безумие инквизитора Лигейи, финальное столкновение Аларика с Гаргатулотом).

В книге есть даже три сюжетных твиста, всё как будто сделано по канонам литературных курсов — не больше, но и не меньше.

Один раз прочитать можно (на языке оригинала, если есть возможность).

Ситуации, когда я беру случайный роман из обширной вархаммеровской серии и оказываюсь приятно удивлённым, становятся уже систематическими.

Так и здесь — глядя на обложку/фамилию автора, ожидаешь мощнейшего безмозглого технофэнтези, где великолепный магистр Данте будет обрушивать на врагов Империума всевозможные казни египетские, а получаешь крепкий coming of age — историю инициации, превращения ребёнка в воина.

Разумеется, вещь даже в своём жанре не без недостатков, в один ряд с каким-нибудь «Горменгастом» или «Книгой Нового Солнца» её не поставишь, но тем не менее.

Очень добротная, даже какая-то «харизматичная» история, которую я бы точно оценил на пару баллов выше, будь мне 15-16 лет.

Фэнтези бывает хорошим, бывает средним, иногда бывает откровенно «сорным», мне кажется, что в библиографии Желязны можно найти всё из этого перечня — автор имел склонность к экспериментам, готовые формулы успеха его не устраивали, иногда у него отказывало чувство меры (обычная ситуация для визионера).

Поэтому каждая из книг «Хроник Амбера» имеет своё лицо, поэтому между «Дилвишем Проклятым» и «Джеком-Из-Тени» настолько большая разница, что можно принять их за произведения разных авторов.

А «Порождения света и тьмы» — это, строго говоря, не «фэнтези».

Это психоделическая поэма в прозе, прощание с «модернистским» фикшном, закатный гимн времени, которое навсегда ушло.

Великая и печальная вещь.

Рок-группа King Crimson выпустит альбом Starless пятью годами позже, в 1974 году.

В нём она попрощается с казалось бы бесконечным «летом любви и протеста» американских 60-х, подведёт итог — неформальная музыка пережила пик своей моды, хиппи превратились в яппи, а идеология «свободной любви» не привела к революции и сдулась во время первой же тотальной экономической встряски. Великий Рок и Великий Ролл умерли, пришла пора расходиться по домам.

Примерно тоже самое сделал Желязны в своём фантасмагорическом произведении. «Закрыл эпоху».

Жизнь продолжится, она задаст новые темы, будут смелые жанровые опыты и книжные циклы, в конце концов придут молодые авторы, но Миф уже не вернётся.

Добротный «фехтовальный роман», подкупающий своей наивностью и какой-то общей стремительностью событий.

Сюжет не выдающийся, сеттинг тоже не выходит за пределы типичного «low fantasy», но персонажи симпатичные, а поединки (которых здесь очень много) прописаны ярко и с большим знанием дела.

Единственный, с лично моей точки зрения, значительный минус — отсутствие интриги в устройстве описываемого мира, недостаток общего фонового колорита.

Автор демонстрирует достаточно условный мир: «позднее Средневековье — раннее Возрождение», «Итало-Швейцария», «постфеодализм, коррупция, доброго короля свергли».

Всего этого недостаточно — сравните «Клинок предателя» с очень похожим на него «Тенеграфом» Пискорского, например.

Или с «Земным кругом» Аберкромби.

Но это слегка натянутая придирка, мне скорее понравилась эта книга, ощущения от её прочтения напомнили мне о детском восторге восприятия простой романтически-авантюрной литературы, например о вечерах, проведенных за «Капитаном Фракассом».

Если кто-нибудь спросит у вас про самую усреднённую вархаммеровскую книгу из возможных — с болтерами, превозмоганиями, осадами и космическими баталиями, можете смело советовать ему «Воинов Ультрамара».

Книга сама по себе не хороша, но и не плоха — просто Грэм Макнилл как будто бы воевал сам с собой во время её написания, с вдохновением были явные, нескрываемые проблемы.

Его можно понять — «Ультрамарины», при всей своей безумной популярности и рекламе GW, это очень скучные ребята, они практически полностью лишены изъянов, им неведомы сомнения, а наиболее острые конфликты в их капитуле происходят исключительно из-за ригидной преданности/вольного толкования Кодекса Астартес отдельными личностями.

Никакой подлости, хитрости и демонической порчи здесь не будет — дети Гиллимана имеют почти поголовный бэковый иммунитет от всех этих болячек.

Тем не менее, автор приложил все возможные усилия для того, чтобы оживить хотя бы главного героя — капитана Уриэля Вентриса.

Порой ему это удаётся, но любой эпизод про быт бандитов или гвардейцев на осаждённой планете выглядит гораздо бодрее душевых метаний сверхчеловека в синей силовой броне. За «святого Себастьяна» поневоле — отдельный плюс.

Про тиранидов говорить не буду — если вам по какой-то причине интересны эти хайнлайновские ракожуки, или процесс пожирания ими человеческих миров, то здесь вы можете прояснить для себя некоторые любопытные моменты.

P.S.

«Последствия» — сюжетный мостик-эпилог между «Воинами Ультрамара» и «Мёртвым небом, чёрным солнцем», во многом интереснее родительского произведения.

По крайней мере в качестве лорного источника.

Петер Фехервари совершенно не вписывается в концепцию среднего автора Чёрной Библиотеки — его книги нарочито поэтичны, полны мистического пафоса и практически полностью лишены элементов того самого «болтер-порно», которым славится вселенная Warhammer 40K.

Разумеется, такой писательский подход в среде читателей порождает недоумение и даже шутки (типа варпфроговского «Дней без упоминания венгра: 0»).

Это абсолютно неважно.

Важно то, что расширяется палитра творческих методов — благодаря таким писателям, как Фехервари, жанровые границы Вархаммера перестают быть закрытыми, наконец-то в сеттинге появляются ужасы, детективы, экзистенциальные триллеры.

В «Грёзе» тенденция прослеживается очень хорошо — казалось бы, что автор может выжать из «бэка» Ангелов Блистательных, мало кому интересных наследников Кровавых Ангелов?

Очередную историю о «превозмогании» и победе любой ценой?

Скучнейшие сравнительные жизнеописания боевых сверхчеловеков?

Нет, вариант выбран совсем иной, и «морячки» в нём становятся лишь относительно малозначимым элементом общей картины, а пальба из болтеров суммарно занимает всего несколько страниц.

Автор идёт по пути «Соляриса» — корень зла кроется в самой Грёзе, а не в заговоре еретиков или подлых ксеносов.

Зло — отзеркаленное Грезой бесконечное стремление к «чести» и «совершенству», из-за которых Ангелы перестают замечать землю под ногами.

Время в «Грёзе» обречено идти по кругу, из галлюцинаторных лесов и мутных речных вод будут бесконечно выходить новые пророки, «Ангелы Блистательные» будут превращаться в «Ангелов Кающихся», а после — снова «воспарять на пылающих крыльях».

Если честно, я мало что понял — особенно недоступной моему уму оказалась концовка.

От первой книги порой возникало ощущение настоящего кошмара, борьба холодной «лингвистической» логики и слабой человеческой души — красивый фон для истории взросления, и история эта работала.

А «Работа над ошибками» не работает.

Героиня вполне взрослая, достаточно хладнокровная и всё прекрасно осознает, пусть и не сразу.

Переживания и конфликты похожи на бильярд — «Сашка», как шар мечется между лузами под названием «Стерх», «Физрук» и «Фарит Коженников», не попадая ни в одну из них и время от времени заземляется об «Ярослава».

Ужас сходит на нет.

Любовь спасает мир.

В общем, с возвращением в 2007-й год опять не задалось.

Да, книга плоха во многих отношениях — сюжет прост и предсказуем, а характеры персонажей, мягко говоря, не поражают глубиной проработки.

Да, перевод ужасен — надмозги банально не были знакомы с сеттингом и на ходу изобретали лингвистические велосипеды, как было положено в начале 1990-х.

Но лично для меня это особенная книга, всё-таки благодаря ей я познакомился со вселенной Вархаммера, с этим брутальным коммерческим пастишем из всех возможных и невозможных жанров, который то искренне радует меня, то неимоверно раздражает.

Да и история сама по себе не отвращает непредвзятого и не слишком избирательного читателя — под прикрытием бесхитростного до идиотизма болтер-порно скрывается история о дружбе, верности и чести, а это достаточно высокие идеи для плохонькой жанровой литературы, которая существует по большей части ради рекламы пластиковых солдатиков.

Отличный new weird, стилистика которого лично мне напомнила не произведения жанровых спецов из США и Британии, а скорее нашего полузабытого классика «странной волны» — Сигизмунда Кржижановского.

Прекрасный метафорический ряд, забавные (редкость для русского хоррора) диалоги, понимание букинистической темы — достоинств очень много.

На фоне спекулятивной лесопилки в общем стиле ССК («шантаж ребёнком», «шантаж изнасилованием» и т.д.) — выглядит просто замечательно.

Хотелось бы, чтобы из под обложек ССК чаще раздавался хруст костей старого Эрлиха, а не стоны замученных детей и зубовный скрежет «зомби».

Чтобы противостоять Судье недостаточно быть просто «человеком», недостаточно просто «не делать зла».

Малец, по простоте своей, этого не знал.

Надо «любить» и «иметь идеалы», а с этим у Мальца были проблемы — он был «прохожим» для этого мира, тем и заинтересовал Судью.

И всеядный Судья, этот антипод Бога, нашёл Мальца и съел.

Просто чуть позже, чем всех остальных.

15 «знаю твои дела; ты и не холоден и не горяч. О, если бы ты был холоден или горяч!

16 Но, как ты тёпл и не горяч, ни холоден, то извергну тебя из уст Моих.

Кто во всём этом виноват?

Очевидно, что никто.

Просто такова жизнь в стране серых пустошей и красных теней, по которой бродят лихие люди-големы.

Писателя Стивена Кинга я открыл для себя в 13 лет.

В 2002 году я купил АСТ-овский сборник рассказов «Команда Скелетов» в мягкой обложке. Имя автора было отпечатано на ней угловатым шрифтом, напоминающим логотипы тяжелых групп (это меня, в общем-то, и привлекло), а рекламная аннотация, находящаяся на обратной стороне, уже тогда потрясала своим идиотским апломбом (КОРОЛЬ УЖАСОВ, ПОГРУЗИТЕСЬ В КОШМАР, НЕИССЯКАЕМЫЙ ИСТОЧНИК ТЕМНЫХ ФАНТАЗИЙ и.т.д). Один раз я присмотрелся к скелетам на обложке и заметил, что у них в руках белые полиэтиленовые пакеты.

Ну да ладно.

Сборник я прочитал от корки до корки раз восемь или девять, уже через полгода книга пришла в абсолютно непотребное состояние.

Следующая наша встреча произошла полтора года спустя — во время какой-то поездки я нашел книгу под названием «Стрелок» в гостиничной тумбочке. Это была одна из самых интересных находок в моей жизни, более того, Кинг в «Стрелке» оказался совсем другим, нежели Кинг в «Команде Скелетов». Куда более лироэпическим (тогда я уже знал это слово, у нас в школе началось литературоведение) и фэнтезийным. Мать «почему-то» невзлюбила Кинга и однажды «Стрелок» отправился в мусорное ведро (туда вообще много чего отправлялось, даже бедняга Кортасар однажды там очутился, по непонятным мне причинам). Тем не менее, мы с КОРОЛЕМ УЖАСОВ продолжали водить дружбу — я исправно покупал и проглатывал его книги, он неизменно будоражил мое детское воображение.

«Низкие люди в желтых плащах» смело можно назвать одной из знаковых повестей Кинга. Во-первых, она пересекается с миром (точнее мирами) Башни, и замечательно дополняет читательские представления о Багряном Короле и его прихвостнях, во-вторых, она подводит своеобразный итог кинговскому воспеванию детства. Ничего лучше про детей Кинг еще не написал, и вряд ли напишет.

Эта повесть для меня (да и не только для меня, судя по предложенным фантлабом литературным аналогиям) является младшей сестрой «Something Wicked this Way Comes» Рэя Брэдбери, но куда более жуткой, под конец и вовсе отдающей чем-то вроде старого недоброго «Фантазма». Тем не менее, Брэдбери и Кинга роднит ретроспективный взгляд в детство, прием дающий читателю ощущение глубокой интимности сюжетных оборотов, для советского/постсоветского читателя здесь уместна аналогия с «крапивинскими мальчиками» (в уме опять же всплывает параллель кинговской «Башни» и крапивинского «Великого Кристалла»).

Еще один интересный момент — «евангелическая» история Бобби и Теда, где Тед выступает в роли Иисуса. Сцена предательства воспроизведена практически дословно, не исключая и «тридцати сребреников» — ими становятся две тысячи долларов, выигранные Тедом у местного букмейкера. Все дальнейшие мытарства и «затемнение» Бобби являются следствием предательства, отречения от Теда, но финальная сцена романа говорит о том, что он искупил свой грех и готов к новой жизни.

Критики Кинга могут обвинить повесть в подспудной сексуализации отношений Бобби и Теда, и компилятивности сюжетных штампов. В чем-то они будут правы, образ Лиз (матери Бобби) в «Низких людях» заставляет вспомнить негативные женские маски, на которые Кинг всегда был щедр (см. «Нона», «Мизери»), ясновидческие способности Бобби отсылают читателя к «сиянию» Денни из, собственно, «Сияния». Даже денежная ставка на боксерский матч, исход которого известен игроку заранее, позднее была использована Кингом в «11/22/63», в рамках общей концепции путешествия во времени.

Читатель должен отдавать себе отчет в том, что Стивен Кинг ремесленник, даже не скрывающий своего нахрапистого подхода к написанию книг. Тем не менее, продукты его ремесла зачастую оказываются куда более глубокими и многогранными, нежели большая часть аналогичной беллетристики и, в частности, «литературы ужасов».

Мне очень нравятся книги покойного Бэнкса, даже «Осиная Фабрика», которую большинство его поклонников считает неудачной, у меня в свое время вызвала восторг.

Однако «Мертвый Эфир» вызвал во мне почти настолько же глубокое неприятие и недоумение.

Сейчас попытаюсь объяснить почему.

Писательская манера Бэнкса ставит на первое место глубину прорисовки персонажей, а не сюжеты, качество которых колеблется от книги к книге.

Главные герои романов Бэнкса почти всегда прописаны идеально, причем «отрицательные» личности, ведомые по сценарию сомнительными интересами и неблаговидными страстями, выведены зачастую лучше условно «положительных» парней в белых шляпах. Познакомьтесь с Хорзой и/или Закалве из «культурианского» цикла (хотя первый лично мне не кажется таким уж негативным персонажем), чтобы понять, о чем я говорю.

Герой Бэнкса является «скелетным ключом» к сюжету, мерой происходящих в книге событий, тем самым автор уворачивался от частых для фикшна «роялей в кустах» и «богов из машин». И это было хорошо.

До «Мертвого Эфира», финал которого оставляет смутное послевкусие сценарных приключений «высокого блондина в желтом ботинке», переписанных похмельным Ирвином Уэлшем.

Кен Нотт, толкающий махину сюжета по рельсам повествования (а они здесь идеально прямые), не вызывает у меня никакого сочувствия.

Вовсе не потому, что он является инфантильным дурачком, политические взгляды которого можно идеально описать фразой «за всё хорошее, против всего плохого», и не потому, что он подводит друзей, безостановочно потребляет окружающих его женщин и находится в перманентной подростковой стадии «борьбы с лицемерным обществом». Всё это вполне вписывается в общебританский поп-культурный портрет вечномолодого циника, и я смог бы смириться с этими чертами г.г., в конце концов книга не «роман воспитания».

Проблема заключается в том, что личность Нотта, его характер и побуждения банально являются куцыми заячьими хвостами, и сюжет радостно под эти дегенеративные черты мимикрирует. Я внимательно читал многостраничные монологи главного героя, описания его самодовольной рефлексии в худших традициях «Американского психопата», и никак не мог понять — почему он (Кен Нотт) не замечает «врощенности» себя во всё, что он сам так ненавидит?

Неужто Иэн Бэнкс хочет сказать мне что-то между строк, может быть как-то посмеяться над подобной логикой?

Я ждал и не дождался искомого знака свыше, а счастливая концовка уровня адвокатских квестов Джона Гришема («я все разрулил и угнал в закат с красивой блондинкой»), едва ли не вызвала у меня злость.

Убогий Нотт окончательно загубил убогий сценарий.

Сюжетный демиург Бэнкс сидит на облаке и давит ироничную минаевскую лыбу.

Плохо, очень плохо.

P.S.

Мысль о том, что Нотт вылеплен по образу и подобию своего творца, превращают «плохо» в «невыносимо».

Покойтесь с миром, Иэн Бэнкс.

Спасибо вам за «Культуру».

Большая часть рецензентов, посвящающих «Омон Ра» свои отзывы, так или иначе обвиняет Пелевина в излишнем антисоветизме, если не сказать «советофобии».

Мне хотелось бы попытаться защитить автора от этих нападок.

«Омон Ра» не является «кощунственной пародией», издевательством над «подвигами советского народа» и «плевком в светлое прошлое».

В куда большей степени это повесть о детстве, о космической романтике времен позднего СССР, и далее — о смерти и распаде звёздной мечты, наложившейся на развал огромного государства и взросление главного героя.

Также «Омон Ра» можно рассматривать как гностическую историю о «красном демиурге», на это указывает хотя бы имя-«маячок» главного героя и «фрактальная» образность, переносимая с мелких деталей повествования на крупные.

С пилота, замурованного в кабинке игрушечного звездолета, на замурованных в эрзац-ракете курсантов.

Всё, что видят и переживают пелевинские персонажи-демиурги, чаще всего они же сами и творят (см. «Чапаев и Пустота», «Generation П» и даже «Вести из Непала»), повинуясь той «золотой удаче» (с), глубинной «причине» их существования.

Омон Кривомазов не является исключением. Исключением является лишь то, что в отличие от абсолютного большинства пелевинских персонажей-протагонистов — он своё сражение проиграл.

В финале книги вся произошедшая с ним история кажется зафиксированной на бумаге траекторией движения от лучшего к худшему. От детской, древней мечты о полете, к неизбежному разочарованию человеческой, «подземной» жизни, в которой нет места для подвига, но всегда найдется место для бессмысленной добровольной жертвы.

Если бы во всём этом заключалась какая-то особенная губительная суть СССР, которую Пелевин бы высмеивал, жить после прочтения этой книги было бы намного легче — опыт Советского Союза деконструирован и изжит, из него можно сделать выводы.

Но, к сожалению, здесь спрятана суть взросления и встречи с реальностью, а эти вещи иррациональны, уникальны и неизменно травмируют каждого из нас.

В большей или в меньшей степени.