| автор |
сообщение |
Lihin 
авторитет
 
|
 29 июня 2006 г. 23:01 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Генрих Гейне (1797-1856).
* * *
Страшны, о друг мой, дьявольские рожи,
Но ангельские рожицы страшнее;
Я знал одну, в любовь играл я с нею,
Но коготки почувствовал на коже.
И кошки старые опасны тоже,
Но молодые, друг мой, много злее:
Одна из них — едва ль найдешь нежнее -
Мне сердце исцарапала до дрожи.
О рожица, как ты была смазлива!
Как мог в твоих я глазках ошибиться?
Возможно ли — когтями в сердце впиться?
О лапка, лапка мягкая на диво!
Прижать бы мне к устам ее с любовью,
И пусть исходит сердце алой кровью!
(перевод В.Зоргенфрея)
* * *
Они меня истерзали
И сделали смерти бледней, -
Одни — своею любовью,
Другие — враждою своей.
Они мне мой хлеб отравили,
Давали мне яду с водой, -
Одни — своею любовью,
Другие — своею враждой.
Но та, от которой всех больше
Душа и доселе больна,
Мне зла никогда не желала,
И меня не любила она.
(перевод Ап.Григорьева)
* * *
Во сне я горько плакал:
Мне снилось, что ты умерла.
Проснулся я, и тихо
Слеза за слезой текла.
Во сне я горько плакал:
Мне снилось, я брошен тобой.
Проснулся я и долго
Плакал в тиши ночной.
Во сне я горько плакал:
Мне снилось, ты снова моя.
Проснулся я — и плачу,
Всё еще плачу я...
(перевод Р.Минкус)
* * *
Что нужно слезе одинокой?
Она мне туманит глаза.
Одна от времен забытых
Осталась эта слеза.
Ее прозрачные сестры
Исчезли уже давно.
Так вся моя радость и горе -
Всё ветром унесено.
И синие звезды исчезли,
Как предрассветная мгла,
Те звезды, чья улыбка
Мне счастьем и горем была.
И даже любовь исчезла,
Как все былые мечты.
Слеза одинокой печали,
Пора, — исчезни и ты.
(перевод В.Левика)
* * *
Только платьем мимоходом
До меня коснешься ты -
По твоим следам несутся
Сердца бурные мечты.
Обернешься ты, вперится
Глаз огромных синева -
С перепугу за тобою
Сердце следует едва.
(перевод А.Блока)
* * *
Как луна дрожит на лоне
Моря, полного тревогой,
А сама, ясна, спокойна,
Голубой идет дорогой, -
Так, любимая, спокойна
И ясна твоя дорога,
Но дрожит твой образ в сердце,
Потому что в нем тревога.
(перевод А.Блока)
* * *
Ты быстро шла, но предо мною
Вдруг оглянулася назад...
Как будто спрашивали гордо
Уста открытые и взгляд...
К чему ловить мне было белый,
По ветру бившийся покров?
А эти маленькие ножки...
К чему искал я их следов?
Теперь исчезла эта гордость,
И стала ты тиха, ясна -
Так возмутительно покорна
И так убийственно скучна!
(перевод А.Майкова)
* * *
Опять воскрешает мне память
Развеянный ветром образ.
Зачем меня волнует
Так глубоко твой голос?
Не говори: "Люблю!"
Позор не минует, я знаю,
Прекраснейшего в мире -
Любви, весны и мая.
Не говори: "Люблю!" -
Целуй без слов, без клятвы;
Посмейся увядшим розам,
Когда принесу их завтра.
(перевод А.Блока)
|
|
|
ФАНТОМ
миротворец
|
|
30 июня 2006 г. 15:51 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Поль Верлен
Вы, думы бедные мои, вы вновь со мною!
Питомцы радостей, прошедших стороною,
Надежд загубленных, бессонниц до утра,
И сердца мягкого, и черствого нутра,
И многого еще!.. Растерянно и робко
Пытаясь выбраться, нащупывая тропку
Из вязкой темноты и тягостного сна,
Вы возникаете — одна, еще одна -
И в страхе на луну глядите полусонно.
«Так овцы затемно выходят из загона,
Одна, за нею две, за ними сразу три,
Не поднимая глаз, не чувствуя зари.
Чуть первая свернет — и все за ней по следу,
Замрет — и все замрут, и на плечи соседу
Роняют голову, не зная почему».
Но ваш пастух не я, вы вверены тому,
Кто лучше и мудрей, и вас, мои тихони,
Скликал подолгу он и запирал в загоне,
Чтоб после повести в нагорные края.
Он ведает пути. Держитесь их.
А я
Уверясь, как он добр и чуток к вашим бедам,
Я, ваш пастуший пес, пойду за вами следом.
|
–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"
|
|
|
lilit 
философ
|
|
1 июля 2006 г. 17:28 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Переводы А. Гелескул из серии Иберийская мозаика (Песни испанских провинций)
Чтоб выудить мужчину,
подсекши ловко,
нужны наживка, леска
да и сноровка.
Спровадить легче -
лишь подвести к порогу
и пнуть покрепче.
Мужья друг друга лупят,
а до расправы
козлами обзывали
и были правы.
Любовь с табачным зельем
сравненья просит -
кто задымил, уверен,
что скоро бросит.
Не тут-то было!
А кто бросал, закурит
и с новой силой.
По слуха, указ издали,
чтоб жизнь не была тяжка
и все, кто не ладит с мужем,
себе завели дружка.
|
–––
Se non e vero, e ben trovato |
|
|
Katy
магистр
|
|
kon28
миродержец
|
|
1 июля 2006 г. 22:02 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
Христиан Моргенштерн
Рубанок не проходит здесь-
В доске сучки торчат везде -
Твоя то спесь. И ты всегда-
всегда Гарцуешь у нее в узде.
Ничего не поделаешь, уважаю "сумрачный тевтонский гений"
|
–––
«На патриотизм стали напирать. Видимо, проворовались». (М.Е. Салтыков-Щедрин) |
|
|
kon28
миродержец
|
|
1 июля 2006 г. 23:58 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
И еще — тоже из любимых
Игорь Северянин
ГРАД
Качнуло небо гневом грома,
Метнулась молния — и град
В воде запрыгал у парома,
Как серебристый виноград.
Вспорхнула искорка мгновенья,
Когда июль дохнул зимой —
Для новых дум, для вдохновенья,
Для невозможности самой...
И поднял я бокал высоко,—
Блеснули мысли для наград...
Я пил вино, и в грезах сока
В моем бокале таял град
|
–––
«На патриотизм стали напирать. Видимо, проворовались». (М.Е. Салтыков-Щедрин) |
|
|
Lihin
авторитет
|
|
2 июля 2006 г. 09:18 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Из классики французского шансона...
Жорж Брассенс.
Пасть за идею
Пасть за идею — что ж, идея превосходна,
Но я едва не пал, когда не думал так.
Поскольку те, кто знал, как это благородно,
Грозили смертью мне, предприняв ряд атак.
И, с этим аргументом согласившись все же,
Моя шальная муза с ними стала в ряд,
Но припевает тихо, вечно невпопад:
"Пасть за идею — я лишь "за"! Но лучше позже,
Я — "за"! Но лучше позже."
Решив, что не грозит отечеству опасность,
В дорогу на тот свет не станем мы спешить.
Ведь торопясь, увы, ума теряем ясность,
Пав за идеи, что не будут завтра жить.
Но вряд ли есть судьба печальнее и горше,
Чем перед смертью в полной мере осознать:
Не ради той идеи стоит умирать!
Пасть за идею — я лишь "за"! Но лучше позже,
Я — "за"! Но лучше позже.
Ораторы, вожди, на подвиг призывая,
Как правило, увы, погибнуть не спешат.
"Пасть за идею" — вот их истина благая:
Их жизней в этом смысл, а жить они хотят.
В любой из штаб-квартир немало их, похоже,
Чье долголетье просто удивляет всех
Я знаю, они шепчут про себя сквозь смех:
"Пасть за идею — я лишь "за"! Но лучше позже,
Я — "за"! Но лучше позже."
Идей ценою в жизнь вокруг совсем немало,
Их оптом или врозь вам могут предлагать.
Не раз пред новичком проблема возникала:
Как выбрать так, чтоб не зазорно было пасть?
Но, раз они все друг на друга так похожи
Мудрец ничуть к могиле не спешит, когда
Идут толпой под флагом храбрецы туда:
"Пасть за идею — я лишь "за"! Но лучше позже,
Я — "за"! Но лучше позже."
Когда б, благодаря побоищам и войнам,
Мир изменился весь и стал прекрасным вдруг,
Героев череда, теперь уже покойных,
Нам рай земной давно бы создала вокруг.
Но, даже если головы другие сложат,
Как горизонт, век золотой опять вдали,
А смерть опять, опять владычица земли.
Пасть за идею — я лишь "за"! Но лучше позже,
Я — "за"! Но лучше позже.
Святые бунтари, миссионеры славы,
Хотите пасть в бою — мы не мешаем вам.
Но, черт меня возьми, другим оставьте право
Жить просто чтобы жить, как каждый хочет сам.
Поскольку Смерть не дура, и справляться может
Без этих ваших столь навязчивых услуг,
Довольно говорить, что эшафот нам друг!
Пасть за идею — я лишь "за"! Но лучше позже,
Я — "за"! Но лучше позже.
(перевод Я.Старцева)
Она голышом плескалась
Она голышом плескалась
В светлой воде ручейка
Юбчонка ее умчалась
С ветром за облака.
Мне закричала в испуге
Чтоб виноградных лоз
Я отыскал в округе
Иль флёрдоранжа и роз.
Из лепестков несложно
Корсаж было сделать мне
Так крошка стройна что можно
Цветком обойтись вполне.
Лист винограда юбкой
Стал для малышки моей
Такой была она хрупкой
Что лист прямо впору ей.
Вместо "спасибо" ручонки
И губы она дала
Так пылко ответил девчонке -
Наряд свой опять сняла.
Часто с тех пор недотрога
(Игра понравилась ей!)
Приходит купаться у бога
Прося ветерка посильней
Ветерка посильней.
(перевод Н.Стрижевской)
Блазон
Имея честь всегда с ней в дружбе находиться,
Хотел бы я воспеть, признательность храня,
В телах прекрасных дам ту часть, что не сравнится
Ни с чем другим, — но всяк молчит, ее ценя.
Та песнь могла бы стать и лебединой песней,
С любовью серенад и стройностью баллад,
Но к горю моему, ту часть, что всех чудесней,
Лишь грязные слова вульгарностью клеймят.
Как жалок сей позор для языка родного,
Ахиллова пята, бесчестье и вина,
Ведь нет ни одного не площадного слова,
Чтоб обозначить то, чем счастливы сполна.
Тогда как у цветов столь чудные названья,
Тела прекрасных дам, ваш ласковый цветок,
Чей аромат пьянит, не требуя признанья,
К несчастью, окрестил совсем не пышный слог.
Но хуже всех, — увы, всего распространенней -
Словцо из пяти букв, что больно вспоминать,
Поэзии в нем нет, однако есть зловонье, -
Позор тому, кто смог впервые так сказать.
Позор тому, кто смог в досаде или сдуру,
В похмельном ли бреду, в одно объединить
То, что вдыхает жизнь в прекрасную натуру,
С ругательств грязных тьмой, чтоб в мир им путь открыть.
Обиженный женой или кастрат ехидный,
К Венериным садам нисколько не влеком
Был тот мерзавец, что осмелился постыдно
Смешать одно с другим в злонравии своем.
Чума бы забрала все однокоренные,
Которые, ничуть не ведая стыда,
Сближают воровство, вранье, грехи иные
С той частью женских тел, что славится всегда.
О небо, сделай так, чтоб вдохновленный гений,
В порыве торжества и в творческом огне
Сметая все века молчанья и гонений,
Ей имя бы создал достойное вполне.
Чтоб в ожиданьи зря приязнь не пропадала,
Не будем забывать, что способов других
Воздать хвалу и честь ей создано немало,
Что все они годны, и что я знаю их.
И что я знаю их.
(перевод Я.Старцева)
|
|
|
NAV&gator
магистр
|
|
2 июля 2006 г. 12:45 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
Добавлю опять Губермана
Послабленье народу вредит,
ухудшаются нравы столичные,
одеваются девки в кредит,
раздеваются за наличные.
***
Душа российская немая
всемирным брезгует общением,
чужой язык воспринимая
со словарем и отвращением.
***
Теперь я понимаю очень ясно,
я чувствую, и вижу очень зримо:
неважно, что мгновение прекрасно,
а важно, что оно неповторимо.
***
Старости сладкие слабости
в меру склероза и смелости:
сказки о буйственной младости,
мифы о дерзостной зрелости.
***
Настолько он изношен и натружен,
что вышло ему время отдохнуть,
уже венок из лавров им заслужен -
хотя и не на голову отнюдь.
***
Когда страна — одна семья,
все по любви живут и ладят;
скажи мне, кто твой друг, и я
скажу, за что тебя посадят.
***
Хотя не грозят нам ни голод, ни плаха,
упрямо обилен пугливости пот,
теперь мы уже умираем от страха,
за масло боясь и дрожа за компот.
***
Что-то никем я нигде не служу,
что-то с тоской то сижу, то лежу,
что-то с людьми я не вижусь давно,
всюду эпоха, а мне всё равно.
|
–––
В прежнее время книги покупали читатели. Теперь покупают обложки, корешки и бумагу, а книги не читает никто |
|
|
ФАНТОМ
миротворец
|
|
3 июля 2006 г. 13:29 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Мигель Эрнандес
Наваха, зарница смерти,
как птица, нежна и зла,
круги надо мною чертит
косой полосой крыла.
Ночной метеор безлюдья,
вершит она свой полет
и где-то под левой грудью
угрюмые гнезда вьет.
Зрачки мои — окна в поле,
где бродит забытый смех;
висок мой чернее смоли,
а сердце — как белый снег.
И я в ворота июня,
гонимый крыльями зла,
вхожу, как серп новолунья
во тьму глухого села.
Печалей цвет паутинный,
ресницы слез солоней
и край дороги пустынной -
и нож, как птица, над ней.
Куда от него забиться,
стучать у каких дверей?..
Судьба моя — морем биться
о берег судьбы твоей.
Любовью, бедой ли, шквалом
завещана эта связь?
Не знаю, но вал за валом
встает и встает, дробясь.
И только смерть не обманет,
царя над ложью земной.
Пусть яростней птица ранит -
последний удар за мной!
Лети же, над сердцем рея,
и падай! Придет черед -
и след мой желтое время
на старом снимке сотрет.
|
–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
3 июля 2006 г. 20:32 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Юнна Мориц.
СПЯЩАЯ ПТИЦА
На эти звезды плыть, читая книгу света
в пустыне водяной, шатаемой волной,
на мачте птица спит, в ее головке спето
три лета, три весны, глаза под пеленой
так закатились вглубь, зашли в такие выси,
что, если бы не дрожь сердечка, боже мой,
кто знал бы, что жива не в переносном смысле,
не в писанине слов, не в бликах за кормой
сознанья, где в слезах и в разноцветных блестках
волнуется простор, извилистый, как мозг, -
спи, маленькая, спи в соленых крыльях жестких,
их делал не Дедал, и держит их не воск,
их невозможно снять, от них не оторваться -
хоть мясом станет плоть и, поднабрав пера,
дикарка и дикарь костюмы резерваций
начнут производить, а также веера, -
спи, маленькая, спи, твой путь так страшно долог,
в причинности твоей нет мусора обид,
ты светишься насквозь — как птица и осколок
цветного витража, в котором птица спит.
И там, где нет времен, твое перо искрится
в летящих зеркалах неисчислимых лун,
мы все туда плывем — зеркально повториться,
как тени на воде, как тени тайных струн,
спи, маленькая, спи на мачте, на сосновой,
держись за карандаш из хвойного бревна,
у ветра он в руках, он ветра стал основой,
расписывая путь, где я тебе равна.
1996
* * *
На мокрой бумаге
я тушью китайской
рисую слова,
где в снежном овраге
прозрачны и наги
живут дерева,
их птицы — на юге,
их листья — под снегом,
их ветви — во мгле.
Китайские слуги
согнулись, как дуги,
в мечтах о тепле.
Озябшие ноги
звенят на морозе.
Фонарик зари
трепещет в дороге,
в китайской тревоге,
пространства внутри,
где древние книги
светают в пещерах,
сияя, знобя,
в тишайшие миги,
на умственном сдвиге
ушедших в себя.
1991
* * *
Над нами, я чувствую, есть небеса,
Которые скрыты от взора.
И этих незримых небес бирюза
Незримые полнит озера.
И крылья незримые тайно парят
В незримых воздушных высотах.
И звезды незримые тайно горят
В незримых, немеркнущих сотах.
Бывает, закрою глаза на заре -
И вдруг ослепительно близко
Незримый огонь проплывет в пузыре,
В бутылке незримой записка.
Схватить и прочесть! Но с незримых небес
Незримый туман опускает
Сто тысяч — и больше! — незримых завес
И знает, куда не пускает!
А мне ведь оттуда поют голоса,
Из гущи незримого хора, -
Что есть они, есть они, есть небеса,
Которые скрыты от взора!
Поэтому дико мне слышать порой
Хвалу своим образам зримым.
Вся сила — что рядом с незримой горой
Везувий мне кажется мнимым!
1978
* * *
Отбросим ветку от окна
И выглянем наружу,
А там увидим, как весна
Перемогает стужу.
Сугробы вянут на глазах,
И сад шалит капелью,
А только день тому назад
Исхлестан был метелью.
Казалось, это — навсегда,
Как римское изгнанье,
А вот прошло — и ни следа,
Одно воспоминанье.
В камине скука сожжена,
Как черновик негодный.
Душа прекрасно сложена -
Как раз чтоб быть свободной,
И всё овеять и назвать
Своими именами,
И прутья в чашке целовать,
И сочетаться с нами.
1969
|
|
|
kon28
миродержец
|
|
3 июля 2006 г. 23:16 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Эдуард Багрицкий
Контрабандисты (1927)
По рыбам, по звездам
Проносит шаланду:
Три грека в Одессу
Везут контрабанду.
На правом борту,
Что над пропастью вырос:
Янаки, Ставраки,
Папа Сатырос.
А ветер как гикнет,
Как мимо просвищет,
Как двинет барашком
Под звонкое днище,
Чтоб гвозди звенели,
Чтоб мачта гудела:
"Доброе дело!
Хорошее дело!"
Чтоб звезды обрызгали
Груду наживы:
Коньяк, чулки
И презервативы...
Ай, греческий парус!
Ай, Черное море!
Ай, Черное море!..
Вор на воре!
. . . . . . . . . . . . .
Двенадцатый час -
Осторожное время.
Три пограничника,
Ветер и темень.
Три пограничника,
Шестеро глаз -
Шестеро глаз
Да моторный баркас...
Три пограничника!
Вор на дозоре!
Бросьте баркас
В басурманское море,
Чтобы вода
Под кормой загудела:
"Доброе дело!
Хорошее дело!"
Чтобы по трубам,
В ребра и винт,
Виттовой пляской
Двинул бензин.
Ай, звездная полночь!
Ай, Черное море!
Ай, Черное море!..
Вор на воре!
. . . . . . . . . . . . .
Вот так бы и мне
В налетающей тьме
Усы раздувать,
Развалясь на корме,
И видеть звезду
Над бугшпритом склоненным,
Да голос ломать
Черноморским жаргоном,
Да слушать сквозь ветер,
Холодный и горький,
Мотора дозорного
Скороговорки!
Иль правильней, может,
Сжимая наган,
За вором следить,
Уходящим в туман...
Да ветер почуять,
Скользящий по жилам,
Вослед парусам,
Что летят по светилам...
И вдруг неожиданно
Встретить во тьме
Усатого грека
На черной корме...
Так бей же по жилам,
Кидайся в края,
Бездомная молодость,
Ярость моя!
Чтоб звездами сыпалась
Кровь человечья,
Чтоб выстрелом рваться
Вселенной навстречу,
Чтоб волн запевал
Оголтелый народ,
Чтоб злобная песня
Коверкала рот,-
И петь, задыхаясь,
На страшном просторе:
"Ай, Черное море,
Хорошее море..!"
|
–––
«На патриотизм стали напирать. Видимо, проворовались». (М.Е. Салтыков-Щедрин) |
|
|
Helen
философ
|
|
kon28
миродержец
|
|
4 июля 2006 г. 14:27 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
Helen Согласен, у Берковского — сильно. Правда, я не почти не воспринимаю стихи, положеные на музыку (практически невозможно передать другому человеку (автору музыки) ту мелодию, которая звучала (обязательно!!) у поэта, пишущего стихотворение). Поскольку сам, — музыкант и автор текстов (увы в пршлом), — очень хорошо чувствую такие несоответствия. Но у Берковского и вправду — хорошо
|
–––
«На патриотизм стали напирать. Видимо, проворовались». (М.Е. Салтыков-Щедрин) |
|
|
Lihin
авторитет
|
|
4 июля 2006 г. 20:27 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Вот еще один испанский — точнее, каталонский — поэт.
Карлес Риба (1893-1959), перевод П.Грушко.
* * *
Любовь, священный ужас я чувствую подчас,
и он овладевает моей душой и взглядом.
Ты спутницей привычной
идешь со мною рядом,
но скопища людские текут, сминая нас
безликой серой массой. И юному рассвету
не приукрасить магму бесформенную эту,
плывущую по будням
без лиц, сердец и глаз.
Любовь, они любили, и всё их существо
надеялось на радость,
их грудь легко вздымалась,
но пламя стало пеплом,
и наплыла усталость.
Что с их надеждой сталось?
Так скучно и мертво
они бредут, как тени из вымершей чащобы,
не в поисках былого сияния, а чтобы
урвать свою толику неведомо чего.
Любовь, за темным прошлым
неисчислимый долг!
Целуемся, вздыхаем,
клянемся, верим, жаждем,
за родом род проходит -
жизнь умирала в каждом!..
Наш светлый дом, отчизна,
полей зеленых шелк
лишатся нас однажды и населятся теми,
кто нас почтут за тени:
да, будем мы, как тени,
искать волшебный голос,
который в прошлом смолк.
* * *
Радость, молчаливая услада,
почему со мной ты так робка?
Ты для чувства легче ветерка.
И почти невидима для взгляда.
Простоял в руинах столько лет
гордый дом — он стал немым и нищим.
Объяви его своим жилищем.
Радость, подари ему свой свет.
Ты нужна мне сильной и отважной:
столько предо мной лежит дорог,
где Амура томный голосок
нас пленяет суетой миражной.
Все они уводят в забытье.
Все они — кошмаров средоточье!
Но сильнее холода и ночи
ясное присутствие твое.
Радость — жаркий вздох, немое слово,
медленное чудо, новизна!
Наводни пустыню, где Она
мне на радость прорасти готова!
Радость, стань наставницей, учи
пересчитывать мои мгновенья!
Ею озари мои владенья,
грудь нагую Ею облачи!
* * *
Смешлива, мимолетна,
ты только отраженье
глубинного порыва, обжившего мой разум:
я сам твою бесплотность
облек своим экстазом -
тебя воспламеняет мое самосожженье.
Любовь, твой стон, которым
мой слух ты усладила, -
лишь отголосок страсти,
в моей душе звучащий.
Ты лишь названье темы,
а облик твой слепящий -
не самосвет, а отсвет душевного светила.
И всё же мне с тобою
так вечно и телесно!
И может быть, при жизни
дана мне жизнь вторая -
то, что умрет со мною, во мне не умирая,
о чем, Любовь, тебе лишь
доподлинно известно.
* * *
Наверно, смерть — когда во сне
вдруг пробуждает нас толчок нежданный,
глаза нам открывая в мир туманный,
и мы, привстав, гадаем в тишине:
что это — явь или виденье -
душе растерянной дает
бестрепетное снисхожденье
к тому, что в эту пору настает?
Ужасно пониманье, что от нас
до яви только шаг в тумане,
что втайне не противится желанье
исполнить трусости приказ.
* * *
Как вождь, крылатым шагом обходящий
усталые ряды дружины спящей,
касаясь мягко мускулистых плеч
того, кого для сечи предстоящей
избрал, — и тот встает, берясь за меч, -
так, Радость, из души моей ненастной
уводишь ты своею волей властной
ряды почти неведомых мне слов,
дремавших перед тем, как стаей ясной
взмыть в поднебесье с клекотом орлов.
Я знаю цену им: любое слово,
как кровь моя горячая, багрово.
Вобрал года желаний каждый стих.
Но с ними жизнь обходится сурово.
Верни мне, Радость, ратников моих.
Я, отпустив детей на поле брани,
смотрю со стороны на их деянье.
Мне грустно, Радость, ведь настанет час,
и сыновей подросших на закланье
ты снова поведешь, как в этот раз.
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
6 июля 2006 г. 06:42 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Карлес Риба (1893-1959), перевод П.Грушко.
* * *
Мои воспоминанья — погибший караван! -
вы грезите пустыней,
где всё в песках забвенья,
и вы мои хотите цветущие мгновенья
запеленать песками, -
ну что неймется вам?
Вы тянетесь, как духи,
к томлениям моим,
к моим надеждам, мыслям
и откровеньям скромным,
чтобы, насытясь ими,
сбежать по тропам темным,
которые чуть позже запорошит седым
песком всё то же Время и по которым я
проследую однажды, не преступив закона,
который человека еще во время оно
связал с былым — с тоскливой
пустыней забытья.
Нет, я не за бессмертьем
пойду тропой ночной,
а чтобы вас увидеть — воров неисправимых,
слезливых побирушек,
презренных и... любимых,
и до сих пор — что делать! -
не позабытых мной,
развеянных по темным чащобам моего
грядущего молчанья -
чтобы настичь в тумане
ваш взгляд и в нем — хотя бы
последнее мерцанье,
которое мне скажет: кем был я, для чего?..
* * *
Бесхитростной гордыней зорь полны
два нежных свода, где клубится спелый
упругий свет — соперник неумелый
избыточно прекрасной крутизны, -
о грудь, чья форма дивная вольна
возвыситься над стоном непорочным,
звучащим в темных лабиринтах сна,
открытого всем таинствам полночным, -
влечь этот стон в согласии с твоим
горячим сердцем и сырым дыханьем
земли, по руслам всех веков, по тканям
всех смыслов, чтоб спокойствием двойным
он затопил мой взгляд, открыв родство
твоей груди и стона твоего.
Умершему поэту М.Т.
Вечно позади
невидимых птиц
надежды -
неужто он отстал настолько,
что не вернется?
Всё живое
Господь, глубокий, словно сон во сне,
и недоступный всем моим познаньям
крик, данный мне тобою, и во мне -
всему живому! На рассвете раннем
я взмыл за песней, голосом, дыханьем
из глуби самого себя — во вне -
к твоим лучам священным в вышине!
Но встречен был язвительным молчаньем.
Тогда — ныряльщиком, лишенным веса,
пантерой легконогой в чаще леса -
нырнул я в омут страсти меж ветвей
и помутненным зеркалом сознанья
со дна увидел, радуясь, мерцанье
высокой благосклонности твоей.
* * *
Ночь хотела, чтоб в животной доле
были мы подобны ей одной,
чтобы, как нагие звери в поле,
не стыдились нежности срамной.
Темный ветер меж тобой и мной
загорчил от нашей дикой соли.
В безднах были мы ручьями боли,
в омутах беспамятства — луной.
Наша нищенская жизнь тем летом,
опекаемая смутным светом,
темно-алым маком расцвела.
Всё менялось в этой беглой буре:
не был я собой в твоем прищуре,
ты, смеясь, блудницей не была.
|
|
|
Katy
магистр
|
|
6 июля 2006 г. 13:02 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
Слова из песен "Мельницы". Выкладываю не в "Музыке", потому что все-таки стихи, да и прецеденты были 
Зима
Слова: Хелависа
Далеко по реке уходила ладья,
За тобою ветер мою песню нес;
Я ждала-ждала, проглядела очи я,
Но покрылся льдом да широкий плес.
Но пришла зима, холодны небеса,
Под покровом вьюг пролетает век;
На плече моем побелела коса,
И любовь моя не растопит снег.
Только белый снег — стал весь белый свет,
Не разлиться льду да живой водой;
Говорил мне друг, говорил сосед:
Аль забыл тебя ясный сокол твой?..
Догорает лучина, сгорит дотла,
Лишь метель прядет мое веретено,
И сама уже, словно снег, бела,
Но я буду ждать тебя все равно;
И сама уже, словно смерть, бела,
Но я буду ждать тебя все равно.
Дракон
Слова: Хелависа
Позабытые стынут колодцы,
Выцвел вереск на мили окрест,
И смотрю я, как катится солнце
По холодному склону небес,
Теряя остатки тепла.
Цвета ночи гранитные склоны,
Цвета крови сухая земля,
И янтарные очи дракона
Отражает кусок хрусталя -
Я сторожу этот клад.
Проклинаю заклятое злато,
За предательский отблеск тепла,
Вспоминаю о той, что когда-то,
Что когда-то крылатой была -
Она давно умерла.
А за горами, за морями, далеко,
Где люди не видят, и боги не верят.
Там тот последний в моем племени легко
Расправит крылья — железные перья,
И чешуею нарисованный узор
Разгонит ненастье воплощением страсти,
Взмывая в облака судьбе наперекор,
Безмерно опасен, безумно прекрасен.
И это лучшее не свете колдовство,
Ликует солнце на лезвии гребня,
И это все, и больше нету ничего -
Есть только небо, вечное небо.
А герои пируют под сенью
Королевских дубовых палат,
Похваляясь за чашею хмельной,
Что добудут таинственный клад,
И не поздней Рождества...
Травушка
Слова: Алексей Сапков
Травушка расскажет мне о том, что случится,
Пропоет мне песню ночную...
Ляжет мне рассветною росой на ресницы,
Расплетет мне косу тугую.
Солнце взойдет в огне,
Позовет в дорогу далече,
Но не подняться мне,
Не лететь к нему да навстречу...
Сколько раз я видела пожар-пепелище,
Сколько я ночей сна не знала.
Сколько мое сердце ошибалось, но все ищет -
Да судьбы своей не узнало.
Поздно ли, рано ли
Отыскать тропинку другую,
Чтоб из чужой земли
Возвратиться в землю родную...
Забери меня с собою ты, перепелка,
Уведи в чащу глухую.
Стану серой птичкой незаметной — да и только,
Растоплю тоску ледяную.
Речка, моя сестра,
Примет и укроет волною,
Будет ко мне добра,
Разлучит навечно с бедою.
|
|
|
suhan_ilich
миротворец
|
|
NAV&gator
магистр
|
|
6 июля 2006 г. 19:28 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
suhan_ilich Многие песенные тексты так смотрятся. Особенно в наше время 
|
–––
В прежнее время книги покупали читатели. Теперь покупают обложки, корешки и бумагу, а книги не читает никто |
|
|
Katy
магистр
|
|
6 июля 2006 г. 21:46 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
suhan_ilich NAV&gator
Ну спасибо, ребята... Я тут сижу и слезы утираю: как такое написать можно было (а про музыку никто и не спорит), а вы... У-у-у 
|
|
|
suhan_ilich
миротворец
|
|
6 июля 2006 г. 21:57 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
Katy я нежно люблю Мельницу и Хелавис соло, но поэтов в группе нет
очень сильна разница между уровнем текстов Гумилева, Цветаевой и Бернса, по сравнению с творчеством участников группы
|
|
|
цитировать
