Менее чем через 10 лет после выхода "Бориса Годунова", иллюстрированного богоподобным Фаворским, в 1965 году была издана сюита выдающегося советского художника Е.Кибрика. Кибрик после всех лестных похвал Фаворскому заявил, что его «Бориса Годунова» он не считает удачей.
У Кибрика чёрно-белые акварели с тушью (раз "чёрно-белые", то "стильные"), это "книга художника", арт-объект.
Сюита Фаворского в 1956 году была издана в серии "Школьная библиотека", и потом бесчисленное количество раз в этой же серии и переиздавалась (переиздаётся и теперь). "Борис Годунов" с иллюстрациями Кибрика тоже вышел в издательстве "Детская литература", но в "подарочном" варианте: большой формат, тканевый переплёт, суперобложка, толстая бумага. Потом было посмертное издание 1981 года. Вот библиографическая справка о первом издании:
Первого издания 1965 года у меня нет. Есть второе издание 1981 года (без суперобложки) и современное переиздание 2018 года от "Речи".
У "Речи", как обычно, полиграфический шедевр. В акварелях всегда будут подтёки и размытости. В книге к ним отношение неоднозначное: неискушённый потребитель думает, что картинка неряшливая (некачественная). А если редактор подтёки попытается скрыть, все полутона тоже скроются, и смысл акварельного рисунка пропадёт. Но раз советское детское издательство делало "книгу художника", все подтёки на рисунках оно сохранило без ретуши. А уж современная полиграфия довела репродуцирование до совершенства. Вот пример рядышком: иллюстрация из издания 1981 года и из издания 2018 года.
А был ещё комплект открыток 1976 года (традиционно в лучшем качестве репродуцирования), 32 шт., выложен в открытом доступе на сайте "Электронекрасовка": https://electro.nekrasovka.ru/books/6162524. Там тоже все подтёки видны.
Посмертное издание 1981 года получилось дополненным по сравнению с первым изданием.
Тираж второго издания был 50 тыс. (очень умеренный), цена — 2 руб. 50 коп. (Цена довольно высокая, но в 1965 году при том же тираже цена была 3 руб. 60 коп. — это тогда было очень дорого).
Две новых иллюстрации. Кибрик писал о том, почему не поместил их в первое издание "Бориса Годунова" в своей книге "Работа и мысли художника". Соответствующие фрагменты помещены в приложении к изданию "Речи" и выложены на сайте Марии Дёминой: https://red-balls.livejournal.com/261783.....
Во-первых, портрет молодого князя Курбского. Кибрик восторженно писал про этого персонажа:
цитатаБился я ещё над одним образом — князя Курбского, которого собирался противопоставить многосложным образам остальных героев. Князь Курбский, в отличие от них всех, одноплановый образ. Он красив, прост и ясен — он патриот, он за «Русь святую», и всё. Взгляд его прям и простодушен, он этакий «рыцарь молодой». Мне представлялся в его лице прекрасный, чистый русский тип, с большими голубыми глазами, прямым коротким носом, русыми волосами, вьющимися кольцами, белый и румяный.
Мне показалось, что он не удался, и я не включил его в книгу. А сейчас я иногда думаю, что он, может быть, и вышел...
И вот так у Кибрика со всеми портретами (часто ещё обстоятельства написания вспоминает). Ладно, помещение этого портрета в посмертное издание оправданно — Кибрик и сам об этом думал.
Сомнения Кибрика — помещать, не помещать портрет в книгу — тоже понятны. Советские читатели находились в ловушке: весь поход Лжедмитрия связывался с иностранной интервенцией. В учебниках Смутное время излагалось скомкано, там всё сливалось. Но все читали Пушкина, при этом никто не желал замечать в свите Самозванца отечественных оппозиционеров типа Курбского. Он автоматически записывался в предатели. А молодой Курбский не предатель, всё правильно Кибрик писал: он и патриот, и рыцарь, но в первую очередь — он восторженный дурачок со светлым лицом (вот таким он на портрете Кибрика и получился). Сын того самого Курбского примыкает к сыну того самого Грозного. Уже нелепица. Мне кажется, образ Курбского Пушкину был нужен только для того, чтобы резче очертить характер Самозванца: когда Димитрий узнал о гибели Курбского в проигранном сражении, он об этом сразу забыл, а всё о своём погибшем коне переживал. Курбский — расходный материал для честолюбца.
Правильно сделал Кибрик, что решил напомнить об этом персонаже.
Во-вторых, иллюстрация, изображающая последние минуты жизни Бориса. А вот эта картина помещена в посмертное издание помимо воли художника.
Вот что пишет Кибрик:
цитатаПриведу один пример точности и содержательности в иллюстрациях Фаворского к «Борису Годунову» — гравюру «Смерть Бориса». Умирающий Борис сидит в кресле, через силу напутствуя сына, перед ним на коленях его слушает Фёдор. Я сделал больше двадцати эскизов на этот сюжет в поисках композиции, предполагая найти другое, чем у Фаворского, решение темы. Я как бы обошёл группу со всех возможных сторон и был поражён тем, что Фаворский избрал наилучший из всех возможных вариантов.
Как мне ни хотелось сделать Бориса и Фёдора, ничего у меня не вышло, и я отказался от этой мысли, заменив этот сюжет изображением головы умирающего Бориса.
Значит, помещение этой иллюстрации Кибрика в посмертное издание его "Бориса Годунова" воле художника противоречило.
Вот они рядом: отброшенный рисунок Кибрика и ксилография Фаворского.
Как странно: у первых иллюстраторов-эмигрантов в 1920-е гг. возникла та же проблема — Шухаев пытался нарисовать сцену последних минут Бориса, но у него получалось та же композиция, что у Масютина (в уже выпущенной книге), и Шухаев отказался от включения этой иллюстрации в свою книгу (см.).
Посмотрим начальные страницы, чтобы понять принципы макета книги художника.
1) Идеологические установки художника нашли выражение в абзаце/нахзаце.
Цветной форзац. Глас народа: народ правду царям говорит. Не шарахается Годунов от юродивого, как у Фаворского. Сдержан и крепок.
Цветной нахзац: далеко цари от народа, огородились вертухаями.
"Борис Годунов" — историческая хроника, она сразу попадала в ведение марксистской идеологии. Советские литературоведческие труды по "Борису Годунову" — самые тоскливые. Надо было не только литературу толковать. Кто тут прогрессивный царь? Где тут классовая борьба? Решили на народных сценах сосредоточиться, конфликт властителей с народом вывести. Вот и Кибрик отметился...
2) Титульный разворот. Забыты идеологические установки. Мощный царь Борис — нервный, но не затравленный. А вдруг сможет страну от Смуты уберечь? Но на правой стороне разворота — народ от Лобного места идёт вязать "борисовых щенков". Хоть и меленько нарисовано, но видно, что такой массовости и единодушия в этом фрагменте ни у одного из художников не было. Народ в действии — с палками, камнями...
3) К каждой сцене дана заставка. Это будет сюжетный и исторический фон сюиты.
4) Страничные иллюстрации, чаще всего, портреты персонажей. Здесь будет психология пьесы.
5) Концовочки к каждой сцене — подлинные древнерусские элементы декора.
В следующий раз и картинки Кибрика посмотрим — продолжение следует.