На днях вновь перечитал классическую повесть «Полдень, XXII век» Аркадия и Бориса Стругацких, в очередной раз убедившись в гениальности как произведения, так и авторов. Нарисованный ими мир увлекает, наполнен светлыми идеями и мечтами. Человек будущего — целеустремлённый, творчески активный, свободен в поиске своего предназначения, занимается любимым делом.
Погрузиться в мир Полдня мне помогли три книги — три издания разных лет:
Аркадий и Борис Стругацкие. Возвращение. Издательство: М.: Детгиз, 1963 год.
Книга 1963 года, кстати — это первая редакция повести. Здесь «не хватает» нескольких новелл, некоторые из них имеют «старые» названия, действующие лица — не всегда те, к кому мы привыкли. Наконец, в этом издании присутствует рассказ «Моби Дик», который в последующих редакциях был заменён на «Глубокий поиск». В общем, наверное, не ошибусь, если скажу, что книга эта — настоящий раритет.
Дабы не тревожить изрядно потрёпанные артефакты, саму повесть читал в издании 1997 года, в двух других книгах — лишь просматривал иллюстрации. Заметил, как со временем менялось визуальное представление и восприятие текста, и тут-то пришла в голову идея сопоставить картинки из явного прошлого с относительно современными. Тем более — иллюстрации к одной и той же сцене могут присутствовать в двух и даже во всех трёх книгах.
Составил я список, отсканировал картинки, сгруппировал и теперь предлагаю вашему вниманию небольшой обзор. Замечу лишь, что книгу 1963 года иллюстрировал Юрий Георгиевич Макаров, его же работы (но уже другие) наполняют издание 1967 года. В сборнике 1997 года иллюстрации к «Полдню» нарисовал художник Лев Яковлевич Рубинштейн. За что им огромное спасибо!
Итак, рассказ «Ночь на Марсе» и сразу же — динамичная сцена, в которой герои теряют краулер. Любопытно, что на старой иллюстрации машина оснащена параболической антенной, что, по моему скромному мнению неспециалиста, придаёт картинке модерновый вид. В 1997 году краулер выглядит поизящнее, не как танк из 1967-го. Кислородные маски тоже более совершенные и удобные.
Марсианская летающая пиявка, с которой пришлось сразиться группе врачей и следопытов, на обоих рисунках практически одинакова, однако почему она нападает слева? Ведь только что обсуждали, что жуткая тварь всегда подбирается только справа. Авторы писали об этом неоднократно — и в «Полдне», и в «Стажёрах». Впрочем, возможно, просто ракурс такой.
Ключевой для всей повести момент — появление в околоземном пространстве корабля «Таймыр», артефакта из прошлого. Диспетчеры из рассказа «Перестарок» в изумлении разглядывают допотопную ядерную ракету: откуда она взялась? На двух последних иллюстрациях хорошо видны аварийные роботы, вцепившиеся в громадину.
Отметим эволюцию экранов: в 63-м он тёплый, ламповый и выпуклый, в 67-м — абстрактно плоский, в 97-м — привычно вогнутый. Форма одежды технических специалистов тоже меняется: в 60-х это строгий деловой стиль, в 90-х — футболка и шорты. Впрочем, авторы сами писали о свободной и удобной одежде.
Две следующие иллюстрации выглядят как кадры одного дубля. Не забываем, что обе нарисовал Юрий Георгиевич Макаров. «Здравствуйте, праправнуки...» — произносит Евгений Славин и без сил падает.
Во внутренних рисунках издания 1997 года сцена не представлена. Соответствующая иллюстрация вынесена на обложку книги.
Производственный процесс будущего из рассказа «Самодвижущиеся дороги» показан абстрактно и непонятно. Таков и авторский замысел: сбитый с толку Сергей Кондратьев завороженно вглядывается в накрытую прозрачным колпаком котловину и про себя называет её «адом». Рутинная работа, давно освоенные технологии по мнению человека из прошлого — нечто ошеломляющее.
Следующие изображения иллюстрируют эволюцию представлений о высокотехнологичном будущем. Подчёркнуто футуристический, машинный город с обязательными небоскрёбами, парящими над землёй развязками и стремительными летающими машинами на рисунках 63-го года. В 97-м же достаточно угловатого, но небольшого, а значит — удивительно мобильного птерокара. Цветы, в зарослях которых тонут ноги Кондратьева, лишний раз свидетельствуют в пользу изменений визуализации городского ландшафта будущего. У Стругацких, кстати, так и написано: «город тонул в зелени».
«Скатерть-самобранка» — юмористический рассказ о бытовых мелочах будущего. И, между прочим, о том, что иногда полезно читать инструкции перед началом эксплуатации какого-либо устройства. На иллюстрациях результат несоблюдения этого правила — долгие и нудные разбирательства в принципах работы бытовой техники.
Отметим типичное для 60-х громоздкое, но со сглаженными углами оборудование. Функциональный нарочито «квадратный» дизайн техники из 90-х. В 60-х, для того чтобы заглянуть к соседу, Славин облачается в брюки и рубашку, в 90-х всё намного проще — можно и в шортах. К Юре замечание не относится: он дома, к тому же в тексте имеется его оговорка «Я не одет».
Следующие иллюстрации в дополнительных разъяснениях не нуждаются: Леонид Андреевич Горбовский и его знаменитое «Можно, я лягу?» Речь идёт о рассказе «Возвращение», который, кстати, в издании 1963 года называется «Пациенты доктора Протоса».
Всё же, Горбовский в исполнении Рубинштейна мне более симпатичен. У Макарова легендарный звездолётчик излишне серьёзен и, может быть, даже хрестоматиен. В тексте сцена знакомства приправлена лёгкой иронией, поначалу Горбовский кажется персонажем комическим. Поэтому иллюстрации из 60-х вызывают некоторый диссонанс. Горбовский на рисунке 97-го года выглядит расслабленным, раскрепощённым, что делает образ гармоничным.
Молодой Поль Гнедых из рассказа «Томление духа», как и сопровождающий его кибердворник, практически одинаков на первых двух иллюстрациях. Разве что, в 67-м году Поль ещё чуть «помолодел», и отчего-то в голову приходит сравнение с Томом Сойером. Если на первой картинке сохраняет серьёзное выражение лица, то на второй перед нами форменный прохвост.
Непонятно, правда, почему фоном выбран городской пейзаж, ведь в рассказе явно указывается на то, что дело происходит в сельской местности. Видимо, высокотехнологичная ферма в XXII веке выглядит футуристичнее современного японского мегаполиса. Из текста, в принципе, оно и следует.
Поль с картинки 97-го года изображён правильнее — идёт по полю. Хотя и смотрится слишком уж по-нашему, внешность современного нам модного молодого человека.
Покинутый Странниками Спутник из рассказа «Десантники» представляет собой классическую тороидальную станцию, каковой, судя по тексту, и является. А вот атомный планетолёт «Скиф-Алеф», на котором Горбовский и его команда спускались в бешеную атмосферу Владиславы, больше напоминает обычный реактивный истребитель. Впрочем, почему бы и нет? Вполне подходящая форма. Корабль, изображённый на иллюстрации 97-го года, ни тем ни другим быть не может по определению: это не тор, а для полётов в условиях атмосферы у него слишком необтекаемая форма. Значит, это «Тариэль» — шестикилометровый Д-звездолёт Горбовского.
В рассказе «Глубокий поиск» на субмарину Океанской охраны нападает гигантский глубоководный кальмар. Чудовище на иллюстрациях получилось уж очень глазастое. По тексту, глаза у кальмара хоть и «громадные», но всё же «величиной с футбольный мяч». У образца 97-го года они несколько больше.
Динамичная сцена поимки робота из рассказа «Загадка задней ноги». Вызывает интерес выражение лиц участников событий: у Юрия Георгиевича Макарова исследователи сосредоточены на решении возникшей проблемы, скручивают бедного робота с каким-то даже ожесточением. На иллюстрации Льва Яковлевича Рубинштейна ребята смеются, кричат друг другу, создаётся впечатление, что один из них даже произносит вдохновлённую речь.
По следующим иллюстрациям, не заглядывая в подсказки, можно сразу определить, какая из какого издания. Неуклюжий и несуразный диплодок, с характерно растопыренными в стороны передними ногами отражает тогдашние научные представления об анатомии динозавров. Животное напоминает музейную реконструкцию. Образец 97-го года, хоть и выглядит не особо привлекательно, всё же более пластичен, динамичен, словно сошёл с кадров «Парка юрского периода» или «Прогулок с динозаврами».
Сцены с механическими чудовищами-уродцами на следующих рисунках выполнены в едином духе: свалка и неразбериха. Разве что, можно отметить: машины у Макарова явно забавные, этакие «мультяшки».
Отсутствие технологий ставит всех нас на один уровень. Вот и иллюстрации к рассказу «Свечи перед пультом» сложно идентифицировать, если не брать во внимание стиль авторов. Сотрудники Института биологического кодирования пытаются скопировать мозг великого учёного.
Бедный «бегемот» из рассказа «Благоустроенная планета«! Ещё мгновение — и ему конец. Первые две иллюстрации опять выглядят как последовательность кадров из одной и той же постановки. Только Мбога поменял позицию, приготовившись к выстрелу.
А вот животное из 97-го года на вид не так свирепо. Схватка — позади, исследователи рассматривают в небе птиц, на которых, предположительно, передвигаются жители планеты Леонида. Как известно, совсем скоро люди осознают допущенные ими ошибки. Соберутся и отбудут, не сочтя себя достойными первого контакта.
«Атос» Сидоров в рассказе «Поражение» предстаёт перед читателем человеком в годах. Он — опытный учёный, бывший десантник, но ныне уже не тот энергичный задорный юноша. Он ворчлив, раздражителен и не всегда доброжелателен. Иллюстрация 67-го года по смыслу и по изображённым образам ближе к тексту, нежели рисунок Рубинштейна. Вероятно, Лев Яковлевич хотел показать не столько внешний вид Сидорова, сколько его внутреннее состояние, настрой решительного и резкого человека, который в глубине души всё так же юн и дерзок.
Эта внутренняя отчаянность угадывается и на иллюстрации 97-го года, на которой изображён момент взрыва. Бесстрашный Атос бросается в самый эпицентр. На рисунке 67-го года, надо полагать, стажёры Сорочинский и Гальцев, которым Сидоров не разрешил спускаться в воронку.
Рассказ «Свидание» в редакции 1963-го года называется «Люди, люди…», и главные герои там вовсе не Гнедых с Костылиным. Но тем не менее, мы привыкли трактовать этот рассказ как историю о трагической встрече Поля с представителем иной цивилизации. Очень грустная история.
Иллюстрации Юрия Георгиевича Макарова — вновь будто бы одна и та же сцена, но с разных ракурсов. Разве что, шлем у Поля несколько видоизменился. А вот внешность пришельца на рисунке Льва Яковлевича Рубинштейна существенно отличается. Момент посещения музея во внутренних рисунках книг 63-го и 67-го годов не представлен. Зато соответствующая иллюстрация вынесена на обложку издания 1963-го года.
На этом наш обзор иллюстраций завершён. Сложно судить, какие из рисунков понравились больше. Да и стоит ли так ставить вопрос? Все три издания наполнены очень хорошими и интересными работами.