БАЛЛАДА
Снова ад, снова “после вчерашнего”, снова
ненавистных приятелей мат монотонный,
словно вой по покойнику. То ли в колодец бездонный,
то ли в полуоткрытую дверь, куда в полночь впускают любого,
лишь бы деньги платил, заманили: “Красавчик, на улице мерзость,
на душе непогода. Озяб, стосковался о лете?
Здесь тепло, заходи, обогрейся, забудь на котором ты свете.”
Ты ввалился, и тьма пред тобою разверзлась.
Выход из пустоты в пустоту, сон рассудка больного…
О, не дай угодить в Твои сети!
Снова скрежет зубовный и пьяниц похмельная рвота,
над очком бесконечного нужника клёкот и стоны.
Мутный взгляд друг на друга, гримаса, земные поклоны /
над клоакой с настойчивостью идиота.
Полудохлые дурни рогатые, вмиг постаревшие дети,
от недуга любовного ищем спасенья в борделе.
Мы ведь шли к вам на праздник, но видеть нас не захотели…/
Вечный в памяти шанкр, вечно совесть вопит на рассвете.
Об заклад головой против ляжек мне биться до смертного пота.
О не дай угодить в Твои сети!
Я в оркестре покинутых – рог, на котором трубишь Ты свои позывные,
дудка-единорог, атакующий с риском разбиться.
Я ушиблен не раз о барьеры фальшивой и лживой девицы.
Есть разумные, знаю, но мне попадались шальные,
школы боли и мрака способнейшие ученицы.
Я светильник без масла, вотще возмечтавший о свете.
Я козёл отпу… нет, отвращения: сам не заметил,
как во рву оказался зловонном и вязком, где правят коварные львицы,
и откуда к тебе я взываю, пока не сомкнулись клыки их стальные.
О не дай угодить в Твои сети!
Боже воинств, ответь мне, за что пред Тобой я в ответе,
если сам Ты расставил капканы тоскующей плоти,
и я вновь подавился наживкой, как давятся лакомством дети,
той наживкой со вкусом порока и смерти; и крик мой, в полёте
оборвавшись, затих. Ты опять не ошибся в расчёте.
Так не дай разорвать Твои сети.
(перевод — Е.Хованович)