21 мая 1957 года году умер поэт Серебряного века, певец и актер Александр Вертинский. Великий Вертинский.
Он стал известен до революции. Он был кумиром кокаинеток и чувствительных женщин. Он пел странным, надрывным голосом о трагической любви и чужих странах с бразильскими крейсерами. Он был паяцем. Всегда выступал в гриме. У него был дефект речи, он не выговаривал «Р» — поэтому Станиславский не взял его в свой МХТ. «У актера должна быть чеканная речь!» — о чем потом жалел.
Этот грассирующий паяц соблазнил Веру Холодную, киносекс-символ царской России. Этот паяц написал романс «Ваши пальцы пахнут ладаном» — и мы до сих пор видим ледяное кукольное личико, когда Вера Холодная шагает по ступеням белой лестницы. К свету. «А в ресницах спит печаль». И мы плачем, потому что...
Потому.
Он был избыточен и трагичен. Он был манерен. Но он был — поэт. И поэтому, несмотря на избыточность и манерность, попадал, как пуля — в сердце. Нежная пуля в изломах свинца. И раскрывался внутри миокарда, точно маленькая свинцовая роза... В брызгах алого.
После революции Вертинский эмигрировал — и его надрывные песни зазвучали по всей Европе, а затем и в Китае. Белые эмигранты слушали его высокий дрожащий от боли голос и тосковали по России.
Они тосковали по России по всему миру. Они пили боль и ностальжи, как ледяную водку. Они не закусывали, потому что на закуску не было денег. Если бы у них были деньги, он бы получил миллион. Два миллиона. Вместо этого Вертинский брал фрак напрокат.
Он тосковал и писал письма. В Кремль, к новым хозяевам жизни. «Я хочу домой. Пожалуйста». Хозяева думали.
А потом, во время страшной Войны, ему разрешили вернуться. Он уже был женат — на грузинской красавице с тонкими бровями. Шел 1943 год.
Из ста песен ему дозволили петь тридцать. Хитов не надо, обойдемся без хитов. «Лирические песни отвлекают от строительства коммунизма», писали газеты позже. На каждом концерте в зале сидит цензор, а то вдруг споешь про ладан и ваши пальцы. И денег, денег, денег постоянно нет. Концерты, концерты, концерты — чтобы только не умереть с голоду. И вечная усталость.
Никаких званий и привилегий. Только всемирно известное имя.
И дети.
Прекрасная грузинка родила ему двух дочерей, Марианну и Анастасию. Марианна выросла в настоящую французскую красавицу, а Настя — в сорванца и Ассоль, в которую влюбился весь Союз. Алые паруса потихоньку вырастали на горизонте — но ему не суждено было их увидеть.
В 1956 году Александр Николаевич отправил послание заместителю министра культуры СССР: «Где-то там: наверху все еще делают вид, что я не вернулся, что меня нет в стране. Обо мне не пишут и не говорят ни слова. Газетчики и журналисты говорят: «Нет сигнала». Вероятно, его и не будет. А между тем я есть!»
Ответом было ледяное молчание. Вероятно, это и был сигнал.
Владимир Высоцкий, тогда еще молодой, никому не известный студент Школы-студии МХАТ, был дружен с Вертинским, и частенько забегал к нему в гости. Один великий В считал другого великого В учителем. В знаменитом фильме «Место встречи изменить нельзя» крутой советский опер Глеб Жеглов наигрывает на пианино и поет хриплым голосом «ариэтку» (так их называл сам автор) Александра Вертинского «Лиловый негр».
— Вы, кажется, тогда любили португальца... или с малайцем вы ушли...
В 1957 году, сразу после концерта, Вертинский вернулся в гостиницу и прилег. И не проснулся. Сердце. Свет. Белая-белая лестница. «Еще томит, еще пьянит весна»...
Спи, паяц. Уносись в свою Палестину.
Хозяева жизни мертвы и забыты, а твои стихи и твой изломанный голос по-прежнему звучит со старой пластинки. И по-прежнему попадает как пуля — в сердце.
Свинцовая роза медленно раскрывает лепестки в брызгах заката...
Смейся, паяццо. Ты выиграл.
