Пророческий рассказ, актуальность которого за полтора века только выросла.

Стимпанк на грани киберпанка задолго до рождения Уильяма Гибсона.

Ну и просто пара страниц добротной сатиры.

Прочитал это произведение для контекста: в романе То Эндзё «Империя мертвецов» среди других, более известных литературных персонажей в событиях 1878 года участвует и Адали, предмет романа «Будущая Ева».

Порог входа оказался довольно высоким: в первой «книге» (роман выходил по частям в течение нескольких лет) 90% каждой главы посвящены разговорам безумного гения Эдисона с самим собой (конечно, о собственной генияльности) и лишь конец каждой главы служит продвижению сюжета – с невероятно улиточной скоростью.

Следующим препятствием для приятного чтения оказалась основная предпосылка, приводящая к идее создания искусственной женщины. Часть женщин в буржуазном обществе, видите ли, саморазвились до уровня «неглупых» и осознали, что для самообеспечения необязательно вступать в брачное рабство. И если для аналогичным способом саморазвившейся в буржуазном обществе части мужчин это ОК, мужчины старой формации (ну в смысле те, которые в браке) страдают от этих новых женщин – фатально увлекаются ими, что приводит к разорению и/или самоубийству. Огромное количество диалогов и обсуждений посвящено этим ужасающим апокалиптическим явлениям в общем плане и в частном случае, который и привёл заказчика к нашему безумному гению.

Если, будучи предупреждёнными моим отзывом, вы сможете отфильтровать и преодолеть вышеупомянутое, в остатке будет очень интересная научно-фантастическая часть.

Безумный гений Эдисон создаёт искусственную женщину (тут это называется андреида, а не гиноид), внешним видом воспроизводящую одну из вышеупомянутых «неглупых» женщин. К моменту обращения к Эдисону заказчика базовая модель (без оформления искусственной человеческой плотью, управляемой посредством проводящих волосков-микроэлектродов) уже вполне функциональна, и её устройство подробно описывается.

Так как на дворе XIX век, микроконтроллеры на каждый сустав не вставишь, и Эдисон экономно изобретает механические решения, не требующие управления в реальном времени. В основном так работает опорно-двигательная часть.

Изящная походка, например, исполнена при помощи четырёхкилограммового грузила, наполненного ртутью, которое при ходьбе колеблется влево и вправо по направляющей, проходящей между тазобедренными суставами андреиды.

Все эти рычаги, противовесы и реле описаны очень подробно, но переводчики спасовали в этой части и местами очень чувствуется, что переводчик не понял, что как сгибается и куда наклоняется.

Электрический (электронный?) ЦПУ отдаёт только команду на начало или прекращение движения (ходьбы, например). Создав таким образом что-то-то вроде механического спинного мозга, Эдисон минимизировал нагрузку на ЦПУ, которому нужно заниматься основной задачей – поддержанием разговора. Тут начинается самое интересное.

Внутри андреиды имеется что-то вроде картотеки из тонких металлических пластинок, на которых закодированы разговоры для воспроизведения (понятное дело, фонографами Эдисона, которые расположены на месте лёгких). Тексты – как из «общедоступных источников», так и оригинальные, заказанные Эдисоном у писателей и учёных. Имеется и «таблица соответствия», в которой закодировано, что воспроизводить в ответ на входящие слова.

Но как же происходило обучение этой первобытной «языковой модели»? Есть способ. У Эдисона в его подземной лаборатории имеется женщина-медиум, во сне она приобретает другую личность, которая (с некоторой помощью эдисоновской электроники) может осуществлять своё телеприсутствие в андреиде. Именно она, управляя ответами андреиды на вопросы, постепенно кодирует таблицу. То есть для обучения используется «приглашённая» нейросеть.

На сомнения заказчика (ограниченность словаря, ограниченность таблицы) Эдисон отвечает аргументами о числе сочетаний элементов и ограниченности человеческих выражений при естественной коммуникации. Практически формулируется тест Тьюринга. Заодно имеются едкие комментарии о «душе» и «свободе воли».

Сцены финальных диалогов заказчика и Адали (фактически, завершение приёмосдаточных испытаний) продолжают и развивают эти темы и являются лучшей частью романа.

Финальный панчлайн – после того, как заказчик успешно убеждён Адали, что «душа» и «свобода воли» являются иллюзиями, Эдисон спускается в подземную лабораторию и обнаруживает, что женщина-медиум умерла во сне, то есть последние беседы между заказчиком и Адали происходили без человеческого контролёра внутри андреиды. Это в некотором роде открытый финал, есть метафизическое объяснение (телеприсутствие становится переселением души), и есть объяснение, которое мне больше нравится (обучение модели завершено успешно).

То Эндзё ожидаемо патологически внимателен, поэтому референсы на «Будущую Еву» в «Империи мертвецов» своей тонкостью производят большое впечатление. В последнем разговоре Адали и Ватсона есть «искорки в её глазах». Теперь я знаю, что это миниатюрные газоразрядные источники света в глубине каждого глаза. Другие ссылки там того же характера – возможно и необязательные для понимания сюжета, но дающие заметную радость узнавания.

Итого: если сможете продраться сквозь французскую галантную многословность, водолитие и растекание по древу, возможно, вы будете вознаграждены финальными эпизодами, которые действительно очень хороши.

Не очень удачная попытка романтической готики. Граф, оплакивающий свою безвременно ушедшую жену, слегка тронулся умом и решил жить по-старому, словно она не умерла. На ужастик не тянет, да и на мистику с трудом. Все сверхъестественные события (а их совсем немного), носят скорее символистический характер. Читается достаточно скучно, рекомендую брать этот рассказ, только если хочется чего-то влюбленно-меланхоличного в темный октябрьский вечер.

Думаю, мне в принципе нравится чем-то троп про потерявшего свою пару возлюбленного, который отказывается принимать это и ведет себя так, будто та жива. И это можно обыграть очень мрачно и жутко, но здесь сюжет на самом деле скорее грустный с нотками тоски по ушедшей. Даже в конце не ощущается угрозы для главного героя — просто другой способ воссоединиться с его любимой, раз уж выбранный им не сработал. Интересный рассказ в общем, рада, что прочитала.

https://kobold-wizard.livejournal.com/936658.html

11 страничек прозы XIX века.

В начале автор накидал географию и социологию с помощью длиннот: «Неподалеку Мариель в муслиновом дезабилье, оттенявшим черноту ее глаз, с букетиком фиалок на груди, за которым вздымалась и трепетала некая снежная белизна, время от времени наполняла ледяным редерером высокие тонкие бокалы на небольшом столике, не переставая при этом раздувать губами огонек русской папиросы, зажатой в колечке-щипчиках на ее мизинце».

Во второй половине в этом «дезабилье» случается карточный проигрыш. Таинственный аббат поставил на кон некую тайну ЦЕРКВИ. Именно так, КАПСом. Слова священника в финале оглушают публику. У кого-то от них даже сорвался адюльтер.

Итого: В должном контексте этюд, возможно, смотрелся бы неплохо. Этакий анекдот на тему тогдашних нравов. Сама же по себе, история смотрится сегодня лишь пробой пера, достойной школьника. ТАЙНА же для нашего, постосоветского, человека бессмысленна, как Пасха для эскимосов.

Или вина переводчика, или так в оригинале, но «словоблудие» автора просто поражает, текст завораживает и заставляет плыть по волнам слов не вдаваясь в смысл, сюжет и описываемые события. Приходилось периодически отрывать себя от текста и пытаться снова нащупать нить рассуждений и смысла. Надо же уметь так жоглировать словами, всегда завидовал этому искусству. С другой стороны фантастическая составляющая очень проста: герой впервые создает андроида (по тексту почему-то андреид). И, как мне кажется, это первое и довольно продуманное описание роботов. В целом довольно сложное произведение, требующее многоразового медленного чтения, чем нонешнее время не балует читателя.

Неплохой рассказ, жёсткий, но без ужаса, такова реальность науки всех времен и народов. Только эксперимент и установленный факт, а потом воспроизведенный иным учёным может изменить мнение и подарить новый факт в фундамент знаний о понимании этого мира, в том числе понятия жизнь и смерть. Сколько раз пытались взвешивать умирающих пациентов, чтобы зафиксировать вес души и всё напрасно... Но, как мне кажется, для рассказа нужно было бы что-то еще литературное... Его нехватает. А так слишком сухо, почти по-научному.

Автор просто молодец. Научным инструментом, под названием логический анализ, провел полное препарирование понятия слава, в частности подпонятия «литературная слава», даже глубже «слава театрального зрительного зала», которая являсь начальной песчинкой приводит к итоговому понятию «СЛАВА». И, чтобы не быть теоретиком, он предлагает машину, достаточно дешево, которая всё это организует. Браво...

Выходит и здесь он был первым, хотя я лично, не встречал ничего подобного в фантастической литературе. Еще один пример того, что не следует недооценивать наших предшественников, скорее даже родоначальников.

В итоге получается, что это самый первый фантастический рассказ, посвященный «рекламе». Похоже, что она доставала людей до самых печенок с момента своего появления, если автор пишет о ней в таком язвительном тоне. Ну, а сочетание политики и рекламы, вкупе с выборами, это вообще полный улёт. Очень даже неплохой рассказ.

Будущая Ева — вероятно, первое художественное произведение о механических людях — роботах. Вдобавок забавно смотрится схожесть авторской «андреиды Алисии» из 19 века и современной нейросети «Алиса» от Яндекса. В остальном же роман крайне жалок и не может похвалиться ничем примечательным. Невероятное лильадановское словоблудие убивает на корню всякую возможную интригу. Почти 100 страниц герои просто разговаривают, реплики на целый разворот — это здесь норма. На фоне этого герои предстают деревянными истуканами, и их мотивы и поступки не смотрятся попросту никак. К середине романа хочется кричать от обилия несусветной дичи, которой загромождена сюжетная линия. Нелепости еще придает ход автора, сделавший одним из главных героев реальное лицо — Эдисона. Я уж не говорю об эпиграфах перед каждой главой, которая может занимать всего страницу.

Речь даже не идет о слишком давнем времени написания и испытании романа временем — просто он написан крайне неубедительно.

Сколько угодно могут восторгаться Будущей Евой аннотационные аналитики, пытаясь вникнуть вглубь озера авторского замысла — на самом деле это лужа с грязью, и, кроме как за новаторские идеи, похвалить автора не за что.

Я поначалу решил, что этот рассказ альтернативная история Ромео и Джульетты, но потом понял что героев просто сравнили с этой известной парочкой. На самом деле это притча, которую можно назвать «Бойся своих желаний»... Ах если бы этот миг длился вечно, восклицают часто люди в момент удовольствия. «Нате вам, пожалуйста, только не вечность, а всего 48 часов, посмотрим как вы после этого запоёте!» — злорадно усмехается автор

Достаточно банальная вещица, хоть и с сатирическим подтекстом. Даже принимая во внимание годы её написания и тамошний национальный колорит и фривольности (Вольтер, Дидье, Лео Таксиль) — крайне слабовата. Один из краеугольных постулатов западной католической церкви — наличие чистилища (точнее — его отсутствие) поставлен на кон в игре одним из прелатов и, после проигрыша, разглашён... При этом игроки ещё и шокированы подобным «откровением.»

Самые жестокие пытки могут быть не телесными, а психическими. Достаточно вспомнить всем известную историю о капающей на выбритую макушку воде. Впрочем, её можно с некоей натяжкой отнести к телесным пыткам. А вот подарить надежду и выдернуть её из рук уже способно довести человека до самоубийства. Его лишили последнего, к чему жить? Так и происходят многие самоубийства. А пытка надеждой — один из наилучших способов довести человека до рокового исхода. Впечатляющий рассказ, только тяжеловат — уж очень сочувствуешь герою.

Это, возможно, самый известный из рассказов Вилье де Лиль-Адана. Произведение создано — и этого Вилье никогда не скрывал — под впечатлением от великого рассказа Эдгара По «Колодец и маятник». Потрясённый рассказом По, Вилье написал свою версию испытаний, выпавших на долю человека, угодившего в подвалы испанской инквизиции. «Пытка надеждой» так удачно дополнила рассказ Эдгара По, что в 1983 г. замечательный чешский кинорежиссёр Ян Шванкмайер снял короткометражный фильм «Маятник, колодец и надежда» (Kyvadlo, jáma a nadeje) , в котором объединил сюжетные линии рассказов Лиль-Адана и По. Кроме того, фрагменты «Пытки надеждой» цитируются в фантастическом рассказе-антиутопии недавно открытого на Фантлабе немецкого писателя Франца Фюмана «Бумажная книга Пабло».

«Одной из самых душераздирающих историй в истории литературы» назвал «Пытку надеждой» Г. Ф. Лавкрафт..

Интересно, что в рассказах Лиль-Адана нередко встречаются упоминания о России: в «Машине славы» наравне с театрами в Нью-Йорке и Гааге упомянуты театры в Москве и Санкт-Петербурге; в «Мариэли» герои курят «гаванские сигары и русские папиросы» (похоже, престижными считались); в «Желании быть человеком» безумный поджигатель сравнивает себя не только с Нероном и Геростратом, но и с Ростопчиным, сжигающим Москву в порыве патриотизма. В рассказе «Вера» русской оказывается жена главного героя. Об этом свидетельствует имя Вера, «складень на русском плетёном шнурке», «сибирское ожерелье», «византийский крестик», и то, как называет её муж — по-русски — «Душка» (Douschka).

В целом идея рассказа весьма популярна для европейского романтизма, да и написан он в соответствии с романтической традицией. Хотя, на мой взгляд, Вилье вдохновлялся в первую очередь произведениями Эдгара По — по настроению рассказ вполне в духе «Лигейи».

Пожалуй, самый известный из мистических рассказов Вилье.