Один из тех случаев, когда в первоисточнике текст звучит на порядок мощнее, чем в переводе на общеимперский:

«…Як умру, то поховайте / Мене на могилі / Серед степу широкого / На Вкраїні милій, /

Щоб лани широкополі, / І Дніпро, і кручі / Було видно, було чути, / Як реве ревучий…».

Тому, кто не учил мову с первого класса — увы, не понять, о чем речь вообще. Тот неуловимый акцент, что даёт возможность балакать на мове бегло, не задумываясь о тонкостях произношения — он формирует весьма специфический тембр. В итоге получается не стихо, а сразу — песня.

Шикарные стихи. МузЫка

Девушка-сиротинушка выходит на крутой днепровый берег высматривать своего милого, который год уж как ушёл в казаки, обещал вернуться, но видно так и сгинул. Всякие-разные мысли, но всё нехорошие, лезут ей в голову, а тут повыплывали русалки и забавы ради её защекотали. И осталась она лежать бездыханной под тем дубом, под которым раньше с милым гуляли. А тут и милый домой возвращается...

Лирическое и очень грустное поэтическое произведение, одно из первых поэзий автора. При этом талант автора ощутим в полной мере. Жаль, что раскрывался он преимущественно на таких душещипательных сюжетах.

Красивое лирическое произведение в духе народных песен и поверий, по сути в духе и самого раннего Шевченко. Очень напоминает народное творчество и тема затронута популярная в то время, разрабатывалась и в фольклоре и у других украинских писателей той эпохи. Молодая, красивая, чернобровая ожидает своего возлюбленного с дальних странствий. Где он, что с ним, жив ли, не забыл ли? Девушка обращается, в русском переводе к гадалке, в оригинале использовано другое слово — «ворожка», то есть ворожея, она не просто гадает, она ещё и немножко колдунья и зелья варит. Одно из таких зелий она и предлагает девушке.

Часто такая девушка, да у того же Шевченко в схожей балладе «Причинна», ещё и бедная сирота, но не здесь. Здесь у героини в наличии есть как минимум мать. И она сватает героиню за старого и богатого. Тоже, в принципе, делает как считает лучше для дочери, не понимает всей силы дочкиной любови. И не остается девушке иного как выполнить рецепт ворожки: пойти ночью умыться водой у криницы, выпить глоток зелья и бежать на место, где с милым прощалась. Там сделать ещё глоток, и если жив её казак ещё, тут же прибудет, а нет — то нужно третий глоток сделать. В принципе старая всё сделала как девушка просила и с её стороны обмана или подлости никакой. Другое дело какие силы ей в этом помогали, ведь есть там ещё нюанс, характерный для народного творчества: наказывала ворожка девушке пока та всё исполнять будет — ни в коем случае не крестится, иначе всё насмарку будет. Вот так вот.

В поэме сквозной образ — это кобзарь, который воспевает прошлые победы казаков над москалями, татарами, турками и ляхами.

Но в то же время в песнях чувство гордости за победоносную славу (хотя, извините, что славного в том, что казаки ночью врываются в стан врага и вырезают польское войско, не сумев победить их в открытом сражении) предков переплетается с печалью:

«Была когда гетманщина,

Но уже не вернется».

Получается, Шевченко грустит, потому что теперь над внуками Трясило, «над детьми казацкими поганцы царят».

Т.е. польская шляхта захватила родную землю и пыталась превратить народ в рабов, лишая его даже веры христианской.

От них отбились, да вот теперь под московскими поганцами во владении сидим. И грустим по этому поводу: а стоило ли гетманов гнать поганой метлой (извечное «а тому ли я дала»)

Насколько же по-разному может быть воспринят один и тот же текст... Признаться, обалдел, когда прочитал предыдущий отзыв.

Напишу очень короткую апологию «Катерины», чтобы обелить сию страницу от обвинений, озвученных другим лаборантом.

На самом деле, проблематика данного произведения почти на 100% идентична той, которую изобразил Толстой в «Анне Карениной»: когда в традиционном обществе личность избирает неверный путь (отклоняется от общепринятой нормы), она становится изгоем, исторгается из общественной жизни и как социальная единица оказывается за её пределами. С высокой степенью вероятности такой деклассированный элемент в конце концов уничтожается физически, т.к. в традиционном обществе жизнь вне социума невозможна.

Что касается русофобии, то ее в поэме нет — но в ней видно, откуда она впоследствии могла взяться*: автор констатировал идею РАЗЛИЧИЯ двух народов, а не враждебности одного по отношению к другому. Факт наличия этой разделяющей линии в народном сознании изображен в виде простодушного возгласа: «любите своих, а не заезжих!» А как еще прикажете в художественной лирической форме изобразить эту черту? Шпенглера цитировать, что ли? Замените слово «русский», например, на «заезжий» — и ненависть, которая мерещится иным читателям в поэме, испарится. То, что солдат был русским — вообще дело десятое. С таким же успехом он мог быть грузином или любой другой национальности. А то, что этот заезжий оказался русским — просто более исторично и правдоподобно. 99% заезжих в те времена в Украине были именно русскими.

*Не шибко умный, быстро схватывающий «по верхам» читатель, быстро найдет то, что искал — будь то разжигание межнациональной вражды или, скажем, пропаганда идеалов ЛГБТ. У кого что болит.

Что касается художественных заслуг произведения, то «Катерина» (как и все творчество Шевченко), меня задевает только постольку, поскольку это историческая основа стиля. Говоря по-простому, Шевченко — не ахти какой искусный поэт. Писал, видно, от души, но язык, будем откровенны, скудноват. У Котляревского и последователей получалось лучше.

Всего несколько строчек — а получилось пронзительно и скорбно, трогает, можно сказать, до самой глубины. К сожалению, русский перевод не передает главную мысль этого стихотворения. Как говорится, ни на йоту.

«Девушка, мила, красива,

Несла панам пиво» -- а в оригинале:

«Дивча любе, чорноброве,

Несло пиво з льоху» (т.е., из погреба). Еще К. И. Чуковский писал: «дивча» — среднего рода, как дитя. Нечто робкое и беззащитное. По-русски «девушка» с чем-то таким хоть и ассоциируется, но... не очень.

Паны, опять же, в оригинале не упоминаются — убраны в подтекст. Если автор так решил, то, наверно, не с бухты-барахты -- какие-то причины были (не цензурные, а, скорей эстетические). Зачем переводчик за него «дописывает» то, о чем он, черт подери, умолчал?..

«А я глянул, удивился, даже рассердился» — никакого сравнения с тем, что в подлиннике:

«А я глянув, подивився --

Та аж похилився!»

И даже пошатнулся! Так сильно уязвило поэта, что бедное «дивча» (то есть, напоминаю еще раз, не просто юное существо, а «девочка-дитя») вынуждена бежать босиком по холоду в погреб, лишь бы угодить панам-пьянчугам. «Боже сильний, твоя сила та тобi ж i шкодить» (т.е., вредит). Ну и что из этого сделали по-русски?

«Твоя сила тебе же мешает». Слабо, неточно, неубедительно. ТАКОЙ Шевченко, пардон, никому не нужен. А ведь был одним из самых ценимых в те времена поэтов...

Что сказать?.. Читайте в оригинале. И только в нем. Тогда — не прогадаете.