Валерий Язвицкий

Валерий Иоильевич Язвицкий — русский советский драматург, поэт и писатель, автор научно-популярных, политических, исторических и научно-фантастических книг.

Родился в селе Орлов-Гай Новоузенского уезда Самарской губернии. Его отец, Иоиль Иванович, происходил из семьи священника, многодетной и потому не имевшей возможности помогать своему отпрыску, уехавшему в город учиться. Студентом Иоиль ходил в рваных сапогах на босу ногу, падал на улице от голода, поседел на двадцатом году, а курс наук окончил прекрасно и остался при университете, но, женившись, стал работать земским врачом. В. И. Язвицкий вспоминал о нём, как о «передовом человеке своего времени, борце за всякие новшества: то он вводил горячие бесплатные завтраки в школе, то организовывал общества трезвости в селах и деревнях, то добивался улучшения питания и ассортимента лечебных средств для больных в земских больницах. Администрация земских управ не очень-то приветствовала все эти заботы о населении со стороны своего врача, потому возникали всякого рода споры, трения, и Иоиль Иванович уезжал в другую губернию, надеясь в другом месте найти себе единомышленников. По поводу всех этих вопросов у Иоиля Ивановича была переписка с Л. Н. Толстым».

Валерий Иоильевич горячо любил отца, сумевшего привить ему чувства милосердия и личного долга перед соотечественниками. По вечерам семья собиралась за столом — Иоиль Иванович любил читать вслух. Мать, Мария Васильевна, родом с Украины, была хорошей рассказчицей, забавно передавая в лицах сказки, бывальщины и разные истории из украинского быта. Пели песни и романсы; атмосфера весёлой непринуждённости, внутренней раскованности царила в доме. От отца Валерий узнавал о растениях и животных, составлял под его руководством гербарии, собирал коллекции насекомых, птичьих гнёзд и яиц, заспиртовывал редких водяных животных, а также получил первые представления о «событиях исторических и Священной истории». С детства мальчика отличала необузданная фантазия и неугомонный нрав. Его исключают сначала из Пензенской гимназии — за сожжение в полночь на крыше гимназического здания огромной «римской свечи», с грохотом разбросавшей по небу разноцветные звёзды и переполошившей весь город, а потом и из Саратовской — за организацию «побега в Америку» с подарками для «краснокожих братьев». В конце концов Иоилю Ивановичу удалось устроить сына-фантазёра во Вторую казанскую гимназию, определив его «на хлебы» к брату матери Алексею Васильевичу Лапкову. Здесь Валерий впервые берётся за перо, к нему приходит известность. В 1903 году он пишет пьесу «Болезнь духа» о жизни татарской женщины. Пьесу поставили на сцене Казанского городского театра во время гастролей В. Ф. Комиссаржевской. Публика приняла спектакль с воодушевлением; по случаю его успеха в Казани даже выпустили почтовую марку с изображением юного драматурга. Впрочем, подобное «самовольство» едва не повлекло за собой новое исключение из гимназии — лишь благодаря ходатайству городской думы, направленному в Министерство народного просвещения, гимназисту Язвицкому позволили сдать экзамены на аттестат зрелости.

Дальше был историко-филологический факультет Казанского университета. Учится Валерий увлечённо, кроме факультетских лекций, слушает курс физики у Гельцгаммера, историю права у Шершеневича — тогдашних светил, успевает брать уроки рисования в воскресной школе живописи, сочинять стихи и рассказы, а также заниматься революционной работой в РСДРП, куда он вступил ещё гимназистом. Не желая обременять отца лишними расходами, Валерий начинает работать секретарём в газете «Волжский листок», в которой в то время сотрудничал Яков Свердлов. Здесь печатаются его первые рассказы, стихи. На сюжет из гимназической жизни он пишет вторую пьесу — «Отпетый», запрещённую к постановке цензурой.

1905 год. Язвицкий — член объединённого революционного комитета, руководимого И. А. Саммером, прибывшим в Казань из Женевы для организации вооружённого восстания. Исполненный революционного романтизма юноша вместе с товарищами-студентами — на баррикадах. С разгромленных баррикад их отправляют в казанскую центральную пересыльную тюрьму. Приговор суда: административная ссылка в отдалённые пункты Российской империи. Язвицкому выпадает Мезень.

В ссылку за Язвицким вскоре последовала Варвара Алексеевна Лапкова, с которой он по её приезде обвенчался. Женатый политический ссыльный получал тогда 40 рублей в месяц на питание и квартиру и 1000 рублей «одёжных», так что семья не бедствовала. После сдачи соответствующих экзаменов Язвицкий получает звание частного поверенного и поступает на лесопильный завод братьев Ружниковых. Культурная жизнь существовала и в далёкой Мезени: Валерий Иоильевич принимает участие в спектаклях местного любительского театра, издаёт газету «Мезенский рабочий». Однако через год за организацию забастовки на заводе полиция постановляет выслать его на остров Моржовец в Белом море — почти необитаемый (время от времени там появлялись только поморы-промысловики). Язвицкий скрывается от полиции у разных людей, в том числе у... младшего из братьев Ружниковых, а их племянник даёт ему свой паспорт и рекомендацию в вологодскую контору известных на всю Россию маслоделов Чичкина и Бландова. «Для конторы не было секретом, что я беглый ссыльный, но никто меня не выдал», — вспоминал позже Валерий Иоильевич. С партией «вологодского товара» удалось добраться до Казани. Отец выписал ему заграничный паспорт на имя младшего сына Бориса (паспорта тогда не имели фотографий), гимназический товарищ дал на дорогу 50 рублей, и Валерий «отправился в чужую страну искать себе угла и хлеба».

О дальнейшем мы узнаём из писем и автобиографии Язвицкого. «Есть здесь (В Женеве. — В. С.) при университете годовой курс французского языка, — сообщает он жене, уговаривая её приехать, — стоит очень дёшево, окончание его даёт право учителя или учительницы гимназии в России. Если нам с тобой достать денег, то мы оба можем запастись этими дипломами, и в России на первое время, а может, и больше, заработок обеспечен. Администрация очень любезна». «Может быть, (...) придётся работать на шоколадной фабрике, как большинству эмигрантов, — и то не беда, лишь бы чем жить было».

В Женеве Язвицкий в первый же день повстречал старого знакомого, который привёл его на квартиру к В. И. Ленину, и тот предоставил на время товарищу по партии диван в своей гостиной. Язвицкий поступает в университет на второй курс естественного факультета и на вышеупомянутые курсы французского языка. Учится, пишет стихи и прозу, играет в любительских спектаклях женевского клуба политэмигрантов, где ставят и его пьесы («Болезнь духа», «Отпетый», «Орёл»), выступает с докладами и лекциями вместе с Троцким, Алексинским, Богдановым, Луначарским, возглавляет комиссию при ЦК РСДРП(б) по оказанию помощи политэмигрантам; для заработка дает уроки латинского языка дочкам писателя Шолом-Алейхема, литературы — внукам художника Н. Н. Ге.

К моменту окончания университета (1910) Язвицкий — признанный литератор, публикующийся в столичных газетах и журналах, но считает себя в большей степени учёным. В том же 1910 году он едет работать в Болгарию, в биологическую лабораторию русского профессора Порфирия Ивановича Бахметьева, занимавшегося проблемами анабиоза насекомых и животных (эта тема прослеживается в его научно-фантастических рассказах 1930-х годов). Вскоре Валерий Иоильевич становится собственным корреспондентом газет «Русские ведомости» и «Утро России» в Болгарии, а после начала первой мировой войны — и в Сербии. Он изучает историю и культуру южных славян, пишет статьи об их искусстве, этнографии; к пушкинскому юбилею готовит историческое исследование «Кто был Кирджали?» (герой одноимённой повести А. С. Пушкина), за которое избирается действительным членом Российской академии наук. Предвоенные события на Балканах отражены им в статьях, названия которых говорят сами за себя: «Россия и Болгария», «Шипкинская провокация», «Чьи руки приложены?», «Кровные братья». После 1914 года он как военный корреспондент — на переднем крае. Всю Россию взволновала серия его статей «В сербских окопах». Вскоре выходит роман Язвицкого «Из книги бытия», повесть «Пепельный человек». Театр Корша готовит к постановке новую пьесу писателя «К вершинам человечества»; трагедия «Храм солнца» — о борьбе каст в фантастической стране, напоминающей Индию — с большим успехом идёт в Нью-Йорке на Бродвее; кинодрама «В хороводе жизни» включена в «Золотую серию» киножурнала «Пегас», и А. А. Ханжонков ставит по ней «фильму»...

Язвицкий мечтает вернуться на родину. Но бежать из России оказалось намного проще, чем въехать в неё законным путем: это удалось лишь осенью 1915 года. Тремя годами раньше Валерий Иоильевич, возмужавший, многое повидавший и утративший былой «баррикадный» энтузиазм, выходит из РСДРП. Больше никогда ни в какую партию он не вступал.

После революции Язвицкий, работая на Наркомпрос, занимается популяризацией научных знаний (не без ощутимой струи продиктованного духом времени «научного атеизма»). Его брошюры переиздаются многократно большими тиражами: «Земная кора и её история», «История кусочка сахара», «История человеческого жилища», «Как люди научились писать, читать и печатать книги», «Чугун, железо, сталь»... Сюда же относятся и фантастические произведения, в том числе романы «Гора лунного духа» (1924) и «Остров Тасмир» (1927), посвящённые будущему человеческой цивилизации. До войны он написал ещё два романа — исторических, оба опять же в духе времени: «Непобеждённый пленник» (об Ипполите Мышкине, народовольце, сподвижнике Чернышевского) и «Сквозь дым костров» (о Франции и Испании XVIII века).

Но этому самому «духу времени», отрицавшему «тёмное самодержавное прошлое» России во имя новых социалистических идей, пришлось отступить в годину тяжелейших испытаний, выпавших на долю нашей страны с началом Великой Отечественной войны. Оказалось, что для одоления врага «новых идей» явно недостаточно. Кроме официального «советского патриотизма», пришлось признать и призвать патриотизм национальный, вспомнить «славную и героическую русскую историю», позволить народу вновь обратиться к вере отцов. Валерий Иоильевич, не покидавший Москвы даже в дни октября 1941-го, как бы заново увидел свой народ, явивший из заповедных глубин подлинно высокую любовь к родине и удивительное среди небывалых жестокостей и лишений милосердие. Так рождалось главное произведение писателя — историческая эпопея «Иван III — государь всея Руси», героями которой стали русские государственные мужи прошлого, через века словно протягивавшие потомкам руку помощи. Всё, собранное Язвицким — историком, философом, психологом, этнографом, фольклористом — за годы упорного труда обрело место в романе, где за описаниями великокняжеских нарядов, застолий, битв, быта простолюдинов, блеска и нищеты Византии, Рима, Орды читатель мог разглядеть и иное: попытку автора постичь то, что для русского человека из столетия в столетие пребывало нетленным, позволяя Руси-России преодолевать любые испытания...

Огромная эпопея выходила в свет частями по мере её создания, начиная с 1946 года. Последнюю книгу Валерий Иоильевич, перенёсший инсульт и практически потерявший возможность двигаться, уже диктовал. К 1955 году книга была закончена. Издательство «Московский рабочий» выпустило её в год смерти автора.

© Валентина Серганова. Московский журнал № 11, 2007 г.

Фантастическое в творчестве автора

К фантастике, по большому счёту, Валерий Иоильевич обратился в начале 1920-х годов, когда тяга к популяризации знаний в духе «научного атеизма» приводит его к созданию романа «Побеждённые боги» (1924), посвящённому одной из «затерянных» цивилизаций. Последующие фантастические повести и рассказы В. И. Язвицкого в основном иллюстрировали основные физические законы, космические полёты, а повесть «Остров Тасмир» (1927) представляет читателям ещё один затерянный мир на карте нашей планеты. Фантастические произведения Язвицкого в отличие от его исторических книг, которые издаются по сей день, так и остались всего лишь историей советской фантастики.

©Архив фантастики