Роман поистине читается и ощущается, как эпохальный срез нравов тех времен второй половины 19 века, когда во главу угла ставили строжайший и неукоснительный патриархат, беспрекословное подчинение главе семьи и иже с ним. То было время золотоискателей, старателей и золотой лихорадки, охватившей три небольших поселка, когда в мгновенье ока совершались предательства, замышляли козни и убийства, а уж скольких погубили эти золотые песчинки станет понятно в самом финале книги, когда кровожадности и беспощадности автора позавидовали бы даже Стивен Кинг и Джордж Мартин!

Если же уйти немного в другую стезю, а именно во внутрисемейные отношения, то становится очень уж жутко от того, что этот вот товарищ Зыков, патриарх семьи, так сказать, этакий домашний тиран, уверенный в своей безнаказанности и от того ослепленный местечковой домашней властью терроризирует всё семейство, от чего одна дочь сбегает и не медля получает проклятия в спину от отца, старшой же сын уже в седых годах, а всё также не имеет права голоса в семье и должен только безмолвно во всём поддерживать. С отношениям к женщинам эта книга вообще переплюнула всё, что только можно — женщины и девушки стали просто расходным материалом, мужики вокруг охотятся за молодыми телами, деды берут в жены едва вышедших из подросткового возраста девчушек, крадут их, покупают у родителей, избивают до полусмерти и распинают, в лицо говорят, что не дождутся, когда умрешь, а только 40 дней пройдет, как возьму себе новую молодую🤬😡 самое ужасное, что все соседи знают и молчат, родственники ничего не делают, потому как мужику может грозить тюрьма😤 да ему виселицы будет мало за эти зверства!

Если так и правда было раньше, то стоит радоваться, что мы с вами живем в совсем другое время!

Когда я был ребёнком, у нас дома была старая, изрядно зачитанная книжка «Приваловских миллионов» 1951 года издания. Я её периодически открывал, читал пару первых абзацев, перелистывал пожелтевшие страницы и ставил на место. Особого желания её прочитать не возникало, ведь было много гораздо более интересных завязок, чем вот это вот «приехал, барыня, приехал». Зачем я её регулярно доставал из книжного шкафа, уже и сам не знаю. :) Всё это вспомнилось мне, когда недавно решил всё же прочитать эту классику русского социального романа 19 века.

Над свей дебютной книгой Мамин-Сибиряк, уже достаточно известный на тот момент очеркист, работал 10 лет. Менялись названия, видоизменялся сюжет, но неизменным оставалось место действия — вымышленный уездный город горнозаводского Урала, где-то на границе гор и степей. Автор жил и работал на Урале, хорошо знал местный быт и специфику жизни, его произведения малой формы в большом количестве публиковались в периодике, создав ему вполне заслуженную репутацию знатока уральских реалий.

В небольшой уездный город, после многолетнего отсутствия, приезжает из Петербурга местный уроженец Сергей Александрович Привалов — отпрыск знаменитой когда-то здесь фамилии и наследник расположенных неподалёку металлургических заводов. Его появление производит фурор в тихом омуте местного высшего света и вызывает массу разнообразных событий, от незначительных, до судьбоносных для их участников. Привалов, человек тихий и скромный, неожиданно для себя оказывается ввергнут в пучину бурлящей светской жизни, с некоторым удивлением обнаруживает оборотную сторону тихого провинциального городка, ему предстоит находить и терять, отделять агнцев от козлищ, ну а самое главное — искать себя.

Роман, достаточно спокойный и скучноватый поначалу, наполняется страстями и интригами, действие ускоряется, герои раскрывают свои многочисленные и, зачастую, неожиданные качества. Природы и заводов — того, чем богат и славен Урал, в книге оказывается совсем не много, автор делает упор на психологию сложных взаимоотношений в обществе, касается, осторожно и вскользь, социальных проблем, а что делать со своим главным героем, похоже и сам не знает. Старое поколение уходит, унося с собой свои идеалы и образ жизни, новое пока ещё не оформилось во что-то осязаемое, но лёгкий ветерок перемен уже поднимается, а с ним и до 20 века совсем недалеко.

Социально-психологическая книга — энциклопедия жизни уральских предпринимателей конца 19 века, написанная хорошим языком и не потерявшая актуальности во многих моментах до сих пор.

Яблочко от яблони недалеко падает

На просторах Фантлаба вдруг увидел, что у одного из любимых моих авторов русской классики Д.Н. Мамина-Сибиряка есть ещё и вот эта пьеса. Конечно же, стало любопытно и захотелось ещё раз прикоснуться к творчеству этого ныне несправедливо полузабытого великолепного автора.

В центре внимания судьба молодой девушки, дочери одного из «диких» сибирских золотопромышленников. Хотя на самом деле Аксинья просто одна из главных героинь пьесы, просто она великолепно сыграна на сцене (и, соответственно, в аудиозаписи) славной и яркой Юлией Борисовой, точно попавшей в характер героини. А главным и основным стали нравы в среде сибирских золотопромышленников во второй половине века девятнадцатого. Где не чурались обманом и подлостью разорить один другого, хитростью завладеть приисками соперника, а бывшего друга пустить по миру. Где не зазорно было соблазнить и совратить дочь приятеля, обмануть невесту с бывшей своей подружкой, наставив при этом рога своему хозяину с его молодой женой. Где водку пьянствовали не по-детски, обильно запивая её коньяком.

Как итог — трагедии, разбитые и поломанные судьбы, смерти и всё прочее. Золотой божок — он такой! Особенно когда характер взрывной да темперамент жгучий.

Читал в сборнике «Чисто русское убийство», и на фоне остальных рассказов сборника показалось, что у этой истории не хватает глубины и тонкости. Так или иначе, но этот рассказ более всего похож на «Преступление и наказание» Достоевского заявленной темой –

Оказывается, все [мои друзья] читали «Серую шейку». Я не читал. Вообще писатель со смешной фамилией Мамин-Сибиряк прошёл мимо меня в школе. Теперь сыну задали на лето и я наверстываю. Удивлён.

Сказки просто невероятные. Это, в общем-то, и не сказки даже. Это притчи или басни в прозе. Во всех этих воробьях, индюках, медведях и комарах угадывается современное общество (да и я сам, порой, что уж), которое, если задуматься, в своих индюшачьих повадках не далеко ушло от общества конца XIX века. Смаковать можно очень долго.

Что касается рассказов, то есть с чем сравнить. В рамках того же самого списка на лето для 6 класса были уже прочитаны Пришвин, Тургенев и Сетон-Томпсон. Больше всего похоже на Томпсона: тот же стиль изложения приключенческий чуть больше, чем просто описательный, те же намётки экологичного подхода к природе, когда встав перед вопросом выбора, охотник жалеет олененка и не стреляет (кстати, у Томпсона чрезвычайно похожий по посылу сюжет, и тоже про оленя). В целом очень понравилось. Добавил другие его книги теперь уже в свой список.

Хороший рассказ, который сперва меня озадачил. Автора я читала только в детстве и это были «Аленушкины сказки», соответственно и ожидания от рассказа, несмотря на серьезное название, были няшные. А тут оказалось такое! Ранее я нигде не встречала описания убийства ребенка, либо подростка, т.е. да, в произведениях бывает, что говорится об этом, но чтобы описывалось, такого не припомню. Поэтому у меня было сильное удивление, вернее некоторый шок от случившегося в рассказе. И я не преувеличиваю.

Вообще хоть это и небольшой рассказ, но мне кажется по нему можно снять полноценный фильм, причем с размахом, как ранее любил снимать Михалков, так чтобы и эпоху спроецировать и показать красоту природы Урала, ну и естественно и саму трагедию изобразить со всем должным глубокомыслием и душевными метаниями ГГ.

Оказывается, все [мои друзья] читали «Серую шейку». Я не читал. Вообще писатель со смешной фамилией Мамин-Сибиряк прошёл мимо меня в школе. Теперь сыну задали на лето и я наверстываю. Удивлён.

Сказки просто невероятные. Это, в общем-то, и не сказки даже. Это притчи или басни в прозе. Во всех этих воробьях, индюках, медведях и комарах угадывается современное общество (да и я сам, в том числе), которое, если задуматься, в своих индюшачьих повадках не далеко ушло от общества конца XIX века. Смаковать можно очень долго.

Рассказ напомнил похожее произведение Сетона-Томпсона, где охотник так же преследует оленя и отпускает в конце. Мне кажется, это такая подводка к экологическому взгляду на мир. Начало понимания того, что животное по другую сторону прицела не только объект охоты, но и живое существо в первую очередь.

Как локальный патриот Урала, я не мог пройти мимо нашего второго великого автора после Павла Бажова — Мамина-Сибиряка. С момента посещения его музея осенью 2019 я всё собирался прочитать его великий роман Приваловские миллионы. И наконец-то, я начал.

Сергей Привалов, наследник неких Шатровских заводов на Урале, приезжает из столицы, где он окончил университет — обратно в свой городок — Узел. Он тут же становится первым женихом и его пытаются сосватать с некой Надей Бахаревой, из некой не очень богатой, но значимой для города семьи. Её сестра, Вера Бахарева, тоже и испытывает какие-то чувства к Привалову, но при этом желает сестре удачной женитьбы. Тут же фигурирует некая Хиония Заплатила, местная сплетница и светская дама, решившая помочь Бахаревым заполучить такого зятя. Как оказалось — глава семейства был одним из опекунов заводов Привалова,  но вышел из состава. Тут мы понимаем, что миллионер из Привалова скорее отрицательный, ведь долгов на его заводах немерено!

А Надя? Надя тоже не такая уж и невеста, ведь она совершенно не хочет замуж, она против объективации, не желает быть товаром, который заберёт заезжий в их дом — купец! И лишь отец, давший дочери образование поддерживает её в этом — мать и госпожа Заплатина категорически желают устроить удачную партию.

Хотя с Заплатиной всё не так просто — она преследует свои скрытые интересы и хочет извлечь для себя максимальную выгоду из ситуации.

Приятна испытать радость узнавания — когда китайские и японские предметы посуды — сопоставляешь с японизмом и китаизмом,  охватившим всю Европу с 50-60х годов 19го века, и к 70-80м добравшимся до России. А оговорка про старое судопроизводство,  при котором суд длился 15 лет! Да, сейчас тоже иной раз суды идут годами, но 15 лет — до реформы Александра II — это была норма. Немыслимо, но так действительно было.

Забавно наблюдать, как 30летний Привалов одновременно умён, но как-то по-житейски наивен и простоват. Его какая-то нерешительность и даже малодушие тормозят его. Хотя, он не так прост, как кажется.

Антагонисты — Половодов и Ляховский, тоже не совсем таковы, какими кажутся. Да и они являются лишь явными антагонистами, за ними прячется кое-кто ещё, более хитрый.

Поразительно, но семья Бахаревых и такое уютное, тёплое отношение их к Привалову, как к еще одному сыну — напоминает мне семейство Уизли из известной книжной серии. Думаю, что это связано с недавним просмотром фильма Гарри Поттер 20 лет спустя. Пускай родители Сергея умерли по другим причинам, но он тоже сирота и Бахаревы — это всё, что у него осталось.

Тема феминизма и постколлониализма поразительно вплетена в роман, написанный 150 лет назад! Недаром автор был столь любим большевиками — вы только посмотрите на эти строки: «потому что на заводах в недалеком будущем выработается настоящий безземельный пролетариат, который будет похуже всякого крепостного права…»

Как прав оказался автор, это просто пророчество. За 30 лет до Путиловского восстания — он уже видел такое будущее!

Но вот в последней части я был несколько разочарован, ведь какой размах был и как-то всё смазалось так. Как-то измельчало, да и концовку ожидал я совсем другую... но это не умаляет впечатления от романа в целом — это действительно сильное произведение, достойное встать на полку русской классики!

На нескольких страницах — момент угасания жизни. История старика-охотника — без прикрас и лишних сожалений. Знаете, как об очередном этапе, который не миновать, так автор говорит о предстоящей смерти одинокого человека, который осознал это и уже давно внутренне готов. Лишь об одном приходится ему сожалеть — некому будет похоронить его...

Так случается в жизни нашей, что вот жил человек полной жизнью: есть работа, семья, дом и вдруг, в одночасье, теряет всё. Абсолютно всё. Кто-то пустится во все тяжкие и будет топить своё горе в вине, кто-то снова создаст семью. А кто-то, как главный герой данного рассказа Елеска уйдёт в глухие леса, да и будет коротать свою оставшуюся жизнь с верным другом — псом Музгаркой. Жизнь нелёгкая, одинокая, только промыслами-то и можно прокормиться, когда проходят купеческие обозы поблизости...

Автор показывает нам картину жизни человека, земное время которого истекает. Старик живёт лишь для того, чтобы жить — цель не самая пустая, если задуматься, тем более, что всё же есть любимое и любящее существо — пёс, который принимает хозяина таким, какой он есть. Примерно к середине рассказа, финал уже кажется предсказуемым. Однако, данное произведение сильно тем, что читатель наблюдает одиночество изнутри и проникается к подобным людям гораздо больше, чем если бы просто прочитал об этом сухой репортаж или посмотрел сюжет по телевидению.

Пронизительный финал истории не оставит равнодушным никого. И можно назвать «Зимовье на Студёной» своеобразным лекарством от равнодушия. После этого рассказа, по крайней мере, я, уже не смогу равнодушно смотреть на стариков, которые ходят со своими старыми собаками по улицам. У каждого из них своя история одиночества и далеко не всегда они виноваты в том, что на закате жизни единственные существа, кому они могут отдать свою любовь — это животные. Прочитайте «Зимовье на Студёной» и получите прививку от равнодушия.

Наконец-то мне попался хороший роман, после той чепухи, которую мне подсовывают «рекомендации» Фантлаба. Впрочем, я не так восторженно отношусь к произведению как предыдущие рецензенты, да и понравится оно далеко не каждому, как я считаю. Мамин-Сибиряк пишет сухо, без эмоций описывает происходящие (иногда страшные) явления, отстранённо наблюдая за событиями, охватившими пару десятков лет жизни одного заштатного уральского города, а точнее наиболее экономически активной ее части.

По-сути, роман рассказывает о резком и внезапном приходе капиталистических отношений, сменивших так долго сохраняемые в Российской Империи феодализм и крепостное право. Многовековые устои рушатся, молодое поколение пытается адаптироваться к новой ситуации, и некоторым это удается, но неизбежные жизненные ошибки совершают абсолютно все. Среди едва поднявшихся выше уровня простых крестьян и рабочих царствует всепоглощающая жажда наживы за счет ближних, скаредность, зависть, взяточничество, показное унижение слабых, алкоголизм. И, кажется, я понимаю, почему в советскую эпоху в школьную программу входили только сказки Мамина-Сибиряка.

Повествование больше сосредоточено на деловых взаимоотношениях жителей уральского города, в которые непременно вмешиваются личные и родственные связи. Пришедшему голодному году отдана в романе совсем небольшая часть, и не является центральной, не пытается выдавить слезу. Голод расценивается как неизбежная расплата в историческом процессе перехода на капиталистические рельсы -- за расцветом непременно следует кризис.

Резюме: хороший реалистический роман

В дополнение к великолепному отзыву strannik102, могу добавить один момент, поразивший меня до глубины души. Дмитрий Нарксисович упоминает, что даже в урожайные, сытые годы, когда русское население благоденствовало, иноверцы, коренное население хлебных районов каждую весну как мухи мёрли от голода, и абсолютно всеми это воспринималось как должное. Может быть, в этом бездушии и кроется корень описанной автором беды.

Очень сильный по мощи эмоционального воздействия рассказ. О судьбе обыкновенного больного мальчика из бедной семьи. И о простом человеческом сострадании и жалости.

Нужно ли в очередной раз отмечать великолепный русский литературный язык Мамина-Сибиряка и его мастерство рассказчика?..

В этой повести на фоне открытия сибирского золота мы знакомимся с начинающими промышленниками и рисковыми промысловиками Урала. Однако в центре внимания не сама ситуация поиска сибирского золота и проблемы организации его добычи, а совсем другая, более обыденная, но зато и более часто встречающаяся в обыкновенной повседневной жизни людей. Речь идёт о соперничестве двух влюблённых в одного и того же мужчину женщин. И о тех изворотах, переворотах и вывертах, которые способны устроить для своей соперницы некоторые страстно любящие особы.

На этот раз писатель приводит своего читателя в дом богатого немолодого генерала, как бы теперь сказали — «смотрящего» за всеми уральскими государственными и промышленными делами. Всесильный генерал конечно же находится в центре внимания всего местного света и полусвета, просто потому, что от него многое зависит для успеха тех дел, которые здесь вершатся. Однако, как это довольно часто бывает в реале (и отмечалось и в литературе),

А дальше вводить неискушённого в нюансы сюжета этой повести уже не буду, потому что часть этого сюжета является основным смысловым содержанием повести. Скажу только, что и в самом деле порой хитрость и изворотливость разного рода адъютантов, помощников, писарей и прочих услужающих способна переменить не то, что существующее положение, но и просто смести с лица земли все препятствия.

Ужасно непедагогичный рассказ. Если давать читать его ребенку, то обязательно комментировать.

Автор рассказывает, как он взял к себе в квартиру детеныша дикого зверя (медвежонка, трех недель от роду), в качестве живой игрушки. С удовольствием наблюдает за тем, как на медвежонка нападает собака, и как маленький напуганный ребенок вынужден от этой собаки защищать себя сам, потому что взрослые люди этого не делают, только смотрят, и находят весьма забавным.

Потом этот человек злиться, что медвежонок (закономерно) устраивает в его квартире погром и не дает спать. И винит в этом не себя, не свою глупость, а кучера, который предложил медвежонка взять.

Под конец, автор пытается от медвежонка избавиться, сбагрить его еще кому-нибудь.

Никакой морали автор из рассказа не выводит. Ни того, что дикого зверя нельзя содержать в чуждых для него условиях, ни того, что человек должен отвечать за свои поступки.

Вообще, мне кажется, что рассказы этого автора непригодны для воспитания детей.

Эта сказка — из тех, которые я называю вредными. Если читать ее детям, то потом необходимо беседовать о ней.

Отношение отца Серой Шейки — вполне естественно. В природе так всегда и бывает. Родителям приходится бросать свое нежизнеспособное потомство, чтобы обеспечить выживание остальным. Но автор должен был объяснить это маленькому читателю. Он же никак это не комментирует. Значит, это должны объяснять родители.

Мать Серой Шейки сначала говорит отцу, что останется с дочерью, а потом меняет свое решение и улетает на юг. И снова, автор никак не показывает своего отношения, не осуждает ее за этот поступок. Нет, не за то, что она улетела — здесь все правильно. А за то, что она сначала говорит одно, а затем другое.

Эта же мать, так сильно жалеет Серую Шейку, что перестает замечать других своих детей и обращать на них внимание. И снова автор ничего не говорит о том, что так делать нельзя.

Под конец, старик-охотник «спасает» Серую Шейку... чтобы отдать ее своим внукам, в качестве живой игрушки, а затем своей жене, чтобы Серая Шейка вывела потомство... которое потом съедят.

Мудреная сказка с немного затянутым линейным сюжетом, слегка отдающим сюрреализмом. Причем этот «легкий сюр» у Мамина-Сибиряка случается так невозмутимо и регулярно, на ровном месте, что диву даешься, как этакое могло прийти автору в голову, и почему именно так, а не эдак. Словом, не писатель — ХУДОЖНИК. Язык очень хорош.

Поступок витязя Красика — сказочный идеал мужской чести. Уже в наше время не каждый ребенок до конца поймет и оценит нравственную красоту этого персонажа, не говоря уже о том, чтобы как-то спроецировать прочитанное в этой сказке на реальную жизнь. Что и говорить о будущих поколениях читателей... Считаю себя счастливчиком, что успел, прочитал, разглядел... «Имеющий уши — да услышит» (пусть простится мне этот пафос :) Видно, тронула меня сказка больше, чем сам думал).

Взахлёб прочитан Мамин-Сибиряк!

Всё хорошее когда-нибудь кончается. Вот и для меня закончились романы Дмитрия Наркисовича Мамина-Сибиряка. Закончились не потому, что устал читать этого замечательного русского классика, а потому, что «Падающие звёзды» является последним романом в его авторской библиографии. Наверное остались в непрочитанном какие-то отдельные рассказы, однозначно есть ещё непрочитанные очерки Мамина-Сибиряка, но вот с романами — всё.

Изданный (напечатанный в журнале) на излёте уходящего XIX века роман, видимо, больше никогда не издавался, и даже не вошёл ни в одно «полное» собрание сочинений писателя. Трудно судить, почему, однако предполагаю, что причина может быть самой простой и лежать на поверхности: в романе нет той острой социально важной и значимой темы, которая взбудоражила бы общество и пробудила бы широкий интерес к этой книге. А ведь на самом деле и тема важная, и, вероятно, на тот момент всё ещё злободневная, хотя уже не настолько широко распространённая, как это было ранее.

Речь идёт о случаях, когда в небогатых семействах попросту «продавали» своих подросших дочерей богатеньким мира сего. Это явление было как в благополучной цивилизованной Европе (вот буквально на днях читал упоминание об этом в одной из книг — кажется, в книге Пристли... там подобный и никого не удививший случай был в Англии), такое же случалось и в России — в дореформенные времена вовсю продавались дочери крепостных, а в послереформенные мало что изменилось, разве что сама «купля-продажа» перестала быть столь откровенной и открытой.

У нас в романе одна небогатая английская дама нисколько не смущаясь буквально «продаёт» свою практически уже взрослую дочь петербургскому богачу-меценату, а сама благополучно уезжает домой. И именно это событие является, наверное, той центральной темой романа, на которую как на стержень нанизано всё остальное его содержание.

А вот этим остальным содержанием стали нюансы отношений между людьми петербургского полусвета конца XIX столетия. Мамин-Сибиряк знакомит нас с довольно известным скульптором и сводит с окружением этого творческого и вполне порядочного человека. И понятное дело, что тут крутятся и разного рода друзья и «друзья», тут вращаются некоторые дамы — как из числа любительниц и почитательниц искусства, так и те, кто позировал творцу в его работах. И во всех этих перемещениях и происходят разного рода столкновения и трения, возникают разные коллизии и нюансы.

Читать всю эту мешанину событий и нравственных терзаний и выборов по-прежнему не скучно (как никогда не скучно было читать вообще Мамина-Сибиряка). А чем там кончается дело?..

Роман имеется в свободном доступе в Интернете, сразу предупреждаю, что в старой орфографии, но к этому довольно быстро привыкаешь (особенно если то и дело тренируешь себя на чтение книг в дореформенном виде).

Хочешь заиметь недруга — сделай человеку добро

Для меня этот роман показался стоящим слегка особняком. Вероятно просто потому, что в этой книге практически не нашёл социально значимых явлений, которые вскрывал бы и критиковал (или просто комментировал) автор. И хотя к литературному стилю Мамина-Сибиряка по-прежнему нет никаких претензий и написанные им более века назад строки и изящны и точны, однако по силе эмоционального воздействия эта книга (для меня) показалась слабее предыдущих.

В центре внимания автора находится некий среднего возраста мужчина, адвокат, занимающий в небольшом сибирском городе довольно заметное место и пользующийся не просто известностью у местной почтенной публики (дворянство, купечество и мещанство), но буквально популярностью. И, соответственно, пользующийся и вниманием дам разного возраста. И вот именно на этом самом дамском вопросе наш любимчик и погорел — одна из его бывших и несостоявшихся ныне пассий в целях мщения ненавидимому (читай — страстно любимому) организует в отношении него дело о служебном должностном подлоге и фактически уголовном преследовании.

И вот тут и вскрывается вся суть и сущность всей этой «всенародной популярности и любви» — практически все именитые, богатые и известные в городе фамилии и персоны либо перестают замечать своего бывшего благодетеля (ибо скольких из них он в своё время спас от суда и от ареста), либо деликатно, а кое-кто и попросту грубо отказывают ему в материальном вспомоществовании. Т.е. как только наш визави перестал быть полезен и выгоден стопам общества, так тут же был не просто позабыт-позаброшен, но даже и подвергнут осуждению и остракизму. Как говорится, не нужно иметь врагов, достаточно тех, кому ты сделал добро.

А параллельно со всей этой судебно-общественной катавасией раскручиваются варианты отношений с дамами, горят огнём любови и привязанности, совершаются глупые и крайние поступки, говорятся разные горячие и холодные слова — жизнь кипит.

Что ждёт нашего героя в конце? Ну-у-у, знаете-е-е… Роман вполне доступен в сети в электронной форме, правда на этот раз с ерами, ятями и ижицами, потому что не переиздавался с 1916 года. Так что любопытство утолить вполне можно.

От любви до ненависти...

Несмотря на то, что этот роман практически не переиздавался (входил в 8 том 12-томника Д.Н. Мамина-Сибиряка, вышедшего в Свердловском областном государственном издательстве в 1948 г.), расщедрившийся интернет вполне свободно позволил отыскать на своих ресурсах электронную версию книги, выполненную в современном формате, т. е. без ятей, еров и прочих ижиц.

Книга приводит читателя вместе с одной из главных своих героинь Машей Честюниной в Санкт-Петербург, куда молодая девушка приехала для учёбы на медицинских курсах. И заодно сводит её (и нас) с семьёй дяди по матери — действительным статским советником Василием Анохиным, его супругой генеральшей Еленой Фёдоровной, и детьми: Евгением (Эженом, как принято называть молодого человека в семье) и Катей. И сразу идёт расстановка смыслов — читатель уже из первой главы романа понимает, что в доме Анохиных царит мертвящая атмосфера фанфаронства и фанаберии, исходящая от матери семейства, для которой чрезвычайно важно принадлежать к определённым слоям населения российского (а не быть личностью по сути) — отсюда все эти «мамахены» и «папахены», Мари и Эжены и прочие, как теперь сказали бы, понтовитые манеры. И вот эта показушная мертвящая атмосфера в доме как раз заставляет Честюнину (именно так в романе чаще всего и называет автор свою героиню — очень редко по имени и в основном по фамилии — такой «говорящей» фамилии, не правда ли, почти как у Островского в его пьесах) переехать на съёмную квартиру с тем, чтобы жить свободной жизнью свободной молодой женщины. Нет-нет, речь вовсе не идёт о падении нравов и о каком-то разгуле, в который впадает Честюнина. Однако вот эта самая свобода от гиперопеки и постоянного нудежа со стороны тётушки всё-таки приводит Машу то в молодёжные кружки (не марксистские, Мамин-Сибиряк не выводил революционеров в своих романах), то просто в дружеские отношения со своими сверстниками и сверстницами. И конечно же, неизбежно возникают романтико-лирические линии, ведь Честюнина, со всей своей провинциальной непосредственностью и малоопытностью, девушка неискушённая ни в чувствах, ни в отношениях.

А параллельно с этой линией автор рассматривает линию дружбы Честюниной со своей двоюродной сестрой Катей и двоюродным братом Евгением (Эженом): Катя, изнутри видящая и понимающая всю искусственность обстановки в родительском доме, сама девушка чрезвычайно впечатлительная и артистизированная (если по классификации Леонгарда, то это явно сочетание демонстративного и экзальтированного типов) и мечтающая о профессии актрисы, а Эжен — молодой человек, носящий на себе маску слегка гаера, эгоиста и прагматика-выжиги.

Отдельной, но довольно значимой содержательной линией в романе являются отношения всех трёх молодых людей с дядюшкой (для Честюниной) и отцом (для Кати и Эжена).

И вот эти линии жизни трёх молодых людей и двух взрослых в течение двух лет пребывания то в Петербурге, то на дачах (в летний период) и находятся в центре романа. Нет смысла раскрывать все сюжетные тайны, однако за изгибами личных судеб наших героев следишь с неподдельным искренним интересом, и то сочувствуешь одним, то порицаешь других, а то вдруг меняешь отношение к тому или другому персонажу на противоположное (и тут нужно поаплодировать Мамину-Сибиряку, создавшему несколько интересных изгибов сюжетной линии) — в общем, роман захватывает тебя и не отпускает до самых последних строк эпилога. И как обычно у Мамина-Сибиряка, наслаждаешься попутно самим процессом чтения правильной красивой образной ёмкой и содержательной русской литературной речи.

Все мы дети своего времени. Даже те, кто считает себя родившимся не в свою эпоху и страстно тоскует либо по временам минувшим, либо по предбудущим, — и они всё равно в реальном своём жизненном содержании погружены в эти самые наши времена.

Ну и, естественно, большинство из нас волей-неволей погружены и в соответствующий литературно-книжный поток. Кто по собственному выбору тщательно и систематично отслеживает новинки современной литературы, кто-то случайно натыкается на соблазнительно яркие обложечки с именами наших литераторов-современников, третий старательно избегает современной литературы. Однако всё равно, будучи погружённым в культурно-литературное пространство, этот самый третий тоже улавливает какие-то книжные современности и литературные сюиминутности отзвуками и отголосками.

Ну и порой просто устаёшь от этого напирающего потока постсоциалистического реализма и сюрреалистического постмодернизма; иногда просто начинаешь корёжиться и выгибаться от современной книжной стилистики и от авторских «находок» и «открытий» (часть из которых хочется тут же «потерять» и без промедления «закрыть»). И вот в таком случае на помощь приходят творцы сродни Дмитрию Наркисовичу Мамину-Сибиряку. И романы типа вот этого, всласть и неспешно прочитанного, с романтическим названием «Весенние грозы».

Самое главное его отличие от современной литературы, это то, что книга эта, как и почти все прочие «толстые» книги Мамина-Сибиряка, абсолютно реалистична и обыденна. Т.е. никаких погонь за яркими и остросюжетными происшествиями и никаких поисков новых словесно-фразеологических конструкций и литературных революционизмов. Скорее наоборот — обращение к русской разговорной речи, использование просторечных и ныне уже устаревших выражений и слов (типа «ты почто дянки-то на пакишу надел?»). И сюжетно — вроде бы простая обычная жизнь, без катаклизмов и без нагнетания жути, без сгущения и концентрации «добра» или «зла». Конечно, какие-то события в романе происходят, и конечно же они и ярки и значимы для людей того времени. Однако происходит всё без слов «вдруг» или «внезапно» — одни события плавно и закономерно вытекают из других, предшествующих, и ниточка сюжета вытягивается равномерно и без порывов.

Но главное — никакой искусственности происходящего. Ведь чего греха таить — многие современные авторы пишут свои творения непременно с гипертрофированно раздутым драматизмом и возведённой в степень трагедией. Порой настолько преувеличенными и перенасыщенными, что просто понимаешь, что остросюжетность поставлена во главу угла. А у Мамина-Сибиряка напрочь это ощущение отсутствует.

Однако от этого чтение его романов (в том числе и вот этого) не становится пресно-вялым и дрябло-сонным. А наоборот, есть полное ощущение, что ты как раз и присутствуешь не при каких-то описываемых автором притянутых за уши придуманно-выдуманных событиях, а являешься едва ли не участником всей этой жизни и почти что знакомым всех этих людей — героев романа «Весенние грозы».

Вот правда, иной раз устанешь от чтения всякого накрученно-наверченного современного, и тогда отправляешь себя в гости к Мамину-Сибиряку. И всегда при этом уверен, что тебе здесь рады и всегда тебя здесь примут. Главное — не нужно тащить в эти книги и к этому автору всё наше «актуальное» и «злободневное», стремительное и яростное. А нужно просто неспешно расположиться в любой его книге и брести по ней и по сюжету вместе с героями и персонажами. И вместе с Автором…

Миссия: «Выжить среди пауков и паразитов».

Что делать, когда миллионы давят, а душа мечтает взлететь и планов громадье, вот только нет силы духа и умения взмахнуть крыльями и воспарить? Как действовать, когда рядом полно присосавшихся к тебе лебезящих паразитов-приспособленцев, готовых в любую секунду переметнуться к тому, кто вкусней и зажиточнее? Как избавиться от паучищ, плетущих для тебя свои сети в надежде высосать все соки? Как быть, если твои добрые чаяния соседствуют с неискушенностью, балансирующей на грани с глупостью, и полной неподготовленностью к реальной жесткой жизни? Мечтать, покориться судьбе, опустить руки или бороться? Такой выбор стоит перед главным героем произведения. И пусть задуманное ему не в полной мере удалось осуществить, он неоднократно ошибся и наломал не одну поленницу дровишек, но, в конце концов, Привалов находит в себе силы выкарабкаться, не столько ради себя, сколько ради тех, кого он любит. Ведь деньги – тлен, как приходят, так и уходят, а вот без тепла душевного прожить нельзя.

Героев в романе много и каждый объемный, выписанный с любовью. Привалов часто уходит на второй план и становится лишь фоном для раскрытия различных типажей. Вообще книга хороша тем, что показывает читателю панорамную картину мирка небольшого промышленного уральского городка, причем показывает совершенно разных людей: раскольников, потихоньку сознательно принимающих «большой мир», образованную мыслящую молодежь, крупных прижимистых промышленников, мошенников различного калибра и салонных егозливых кумушек-финтифлюшек. Я бы назвала этот роман не просто социальной драмой, а социально-психологическим произведением с выраженной авантюрной линией...

И хотя финал «Приваловских миллионов» показался мне словно написанным в спешке и неправдоподобно счастливым из разряда «да воздастся каждому по делам его», но за шикарно прорисованные характеры персонажей, картины быта уральских промышленников и за великолепный слог я готова простить автору эту маленькую слабость.

Небольшой уральский городок. С вяло текущей неспешной и малоинтересной пустой обывательской жизнью. Конец шестидесятых XIX столетия. Реформы. И провинциальные люди, которые вяло и неохотно, в силу распоряжений и требований нового закона, или наоборот с желанием и охотой, сформировавшие первое местное земское собрание. И сразу пришли в голову времена горбачёвской перестройки. Потому что аналогия почти что полная. Ведь и в середине 80-х века XX происходило почти то же самое, что и за 120 лет до того. Кто-то старался приспособиться и пристроиться к новым веяниям, другие поверили в ветер перемен и азартно с горящими глазами ринулись строить новую жизнь, а многие попросту затихли, затаились и затихарились, выжидая и потихоньку бурча на кухнях и на лавочках.

Очень похожие дела и в уральском городишке Мохове. На земские собрания стали с интересом ходить разные свободные граждане и даже некоторые (неслыханное дело!) женщины. Тем более, что и было на что и на кого ходить. Ибо простой гласный земского собрания Павел Васильевич Сажин буквально за две недели стал поистине светочем нового и прогрессивного; умело владея ораторским искусством он стал буквально потрясателем, почти что трибуном. И конечно же стал местной знаменитостью и гордостью. На выступления которого валом валила местная публика.

И тут мы встречаемся с другими основными действующими лицами романа. Часть из которых тоже ходит на эти земские собрания и тоже слушает Павла Васильевича. Точнее ходит в земские собрания на Павла Васильевича. И другие горожане и горожанки. И понятно, что неизбежно возникают эмоции и чувства, возникают отношения. Ибо есть опытные и вдовствующие, да ещё и в немалых чинах, а есть и молоденькие, малоопытные и потому эмоционально податливые.

Всё. Интрига задана. Герой налицо, почитатели и почитательницы тоже на сцене. А всё остальное уже только у Мамина-Сибиряка. Потому что нужен его талант, чтобы рассказать эту историю взлёта и падения, историю счастливой и несчастной любви, историю драмы и трагедии, историю жизни.

А наша перестроечная аналогия, кстати говоря, так и дожила до самого конца романа, ибо сколько их было, говорливых и велеречивых, поначалу потрясавших основы, а затем превратившихся в сотрясателей воздуха, да и из тех тоже сдувшихся в конце-концов в нечто вялое и дряблое. Помните, у довольно раннего Кинчева в песне «Новый метод» («Шестой лесничий») — «Перестройка — дело умных мужчин». И там же «Ты — работать, я — руководить». И у Шевчука «Перестроище — сходи-ка на рынок...» и далее «Перестройка – нервная вещь: Кому – галстук, кому – петля».

Вот и у Мамина-Сибиряка всё это довольно точно ухвачено и показано. Пусть не так пронзительно, как у Кинчева с Шевчуком, но вполне точно. Значит ухватил суть явлений.

Аннотация не совсем точна. А может быть даже совсем не точна. Нет, конечно имя Ермака навсегда связано с Сибирью, вроде как именно он «открыл» Сибирь для России. Но в романе об этом славном и значимом в истории России и Сибири моменте речь почти не идёт и имя покорителя Сибири Ермака только вскользь проходит в тексте романа.

А основной темой романа «Без названия» (удивительный случай, когда автор оставил эту, казалось бы, безликую формулировку и читатель тоже не может придумать роману какого-то своего рабочего названия — вот уж действительно «Без названия») всё-таки стало зарождение и развитие капитализма в России. Времена были такие, восьмидесятые-девяностые годы, капитализм лез из всех щелей, ну, а уж на Урале в особенности. И Мамин-Сибиряк, в течение полутора десятилетий буквально погружённый в уральскую действительность и глубоко изучивший все происходившие изменения в промышленной и общественной жизни в этом регионе, естественным образом отражает всё наблюдаемое в своих романах.

В прочитанном романе Мамин-Сибиряк на примере главного героя богатого столичного предприимчивого человека Василия Тимофеевича Окоёмова показывает нам возможный вариант развития предпринимательства на Урале. Прожив в течение нескольких лет в Америке и напитавшись азартным и деловым американским духом, Окоёмов решает и в России сделаться предпринимателем, завести своё собственное дело. И, собрав довольно оригинальную в своём составе компанию, выезжает на Урал, где вкладывает свои средства в золотой прииск.

На протяжении, кажется, пяти лет мы отслеживаем все перипетии внутренних непростых отношений в среде компаньонов, а также нюансы непростых отношений новой компании и местного населения, вникаем в какие-то непростые моменты организации приискового дела и попутных видов доходных дел, а также становимся невольными свидетелями непростой личной жизни героев романа — естественным образом образуются семьи, возникают лирические и романтические отношения — в общем, происходит жизнь.

Мамин-Сибиряк слегка романтизирует образ Окоёмова, делая его выпукло правильным и почти безукоризненно честным. Но, может быть, это мне только показалось и в самом деле в России в указанные времена вполне было возможно выстроить доходное предприятие, оставаясь при этом на принципах справедливости и уважения к людям...

На самом деле, всё это трескучие слова сухого анализа — развитие капитализма и прочие бла-бла-бла, а при чтении романа мы просто проживаем с несколькими главными героями — мужчинами и женщинами, да и дети тут тоже есть — несколько лет их жизни. Вникаем в их непростые характеры и извилистые судьбы, сочувствуем в их любовно-романтических отношениях, в общем, просто наслаждаемся простым чтением качественной русской классической литературы.

Занятный роман, ей-ей.

Полюбившийся отечественный писатель-классик Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк не даёт покоя — знание, что в букридере ещё хранятся и ждут своей очереди на прочтение файлы с романами и повестями, а также рассказами и очерками автора, буквально зудит и оставляет после себя расчёсы на хотелке. И потому в минутку, выпавшую между концом отыгравшего и ушедшего 2017 года и началом нового игрового года 2018, коварные пальцы привычным путём отщёлкали маршрут на клавишах букридера и на мониторе-экране высветилось «Бойцы. Очерки весеннего сплава по реке Чусовой».

Интерес к этому произведению Мамина-Сибиряка был изрядно подогрет прочитанным четыре года назад романом А. Иванова «Золото бунта, или Вниз по реке теснин» — в романе Иванова последнюю четверть объёма как раз и занимает мастерски описанный сплав на барке в составе каравана по совсем непростой уральской реке Чусовой.

Знаете, если убрать из ивановского романа всю приключенческую часть и оставить только полудокументальное описание сплава, то эти два произведения окажутся весьма близкими. И тогда очерк Мамина-Сибиряка, в моём понимании и видении, будет более ценен и более высоко оценен. Хотя бы потому, что сам автор не раз проходил это путь на барке по Чусовой, причём проходил его не из праздного любопытства, но будучи студентом и из необходимости добраться к месту учёбы. И потому молодой человек своими глазами и всей душой впитывал в себя все путевые впечатления, но главное — наблюдал всю картину ужасающей нищеты бурлацкого народа и не менее жуткие нравы бурлацкого быта. Ему — Мамину-Сибиряку — не нужно было ничего домысливать и у кого-то выпытывать расспросами, он имел возможность быть не просто очевидцем, но фактически одним из участников этого непростого дела — весенний сплав по Чусовой.

Небольшое по объёму произведение. Читается на одном дыхании. Но как много мыслей и чувств оставляет после себя...

Классическая для Мамина-Сибиряка повесть. Такая... кондовая уральско-заводская. И вместе с тем насквозь человеческая.

Сороковые годы XIX столетия. Из-за границы после обучения разным горно-инженерным наукам возвращаются молодые парни, братья Гордеевы. Однако в условиях матёрого крепостного права их умения и знания, в общем-то, никому не нужны, и в особенности не нужны они самодурствующему управляющему. И потому один Гордеев за строптивость и непокорство отправлен в гору, в шахту, а второй милостиво устроен писарем.

Вот, собственно, вокруг этой проблемы повесть и крутится. Неволя и самодурство, самодурство и неволя. И несчастливые крепостные судьбы таких людей, как братья Гордеевы. И их семей — крепостных жён и будущих тоже крепостных детей.

Повесть написана Маминым-Сибиряком на основе фактического материала — похожие случаи были далеко не единичны. И потому схожие сюжеты вставлены Маминым-Сибиряком и в некоторые «уральские» романы.

Жаль, что повесть не экранизирована, мог бы получиться отличный фильм!

С удовольствием продолжаю свой книжно-читательский квест по произведениям великолепного русского писателя-классика.

На мой взгляд, этот роман напрочь выбивается из всего написанного Маминым-Сибиряком. По крайней мере из всего, что я успел к этому времени прочитать из его наследия (а это 9 книг — 8 романов и одно документальное исследование, опубликованное в сборнике, ну и «Алёнушкины сказки», конечно же). Не секрет, что основу «большого крупнотоннажного» творчества Дмитрия Мамина-Сибиряка составляют произведения, посвящённые заводскому Уралу. Но вот этот роман относится к Санкт-Петербургским — и по месту действия, и по персонажам и героям, и по содержанию и сути описываемых в нём происшествий и событий.

В центре внимания сам рассказчик, молодой начинающий писатель и по совместительству корреспондент Василий Попов, приехавший в столицу откуда-то с югов России. Ну, и его друг и сожитель (в том смысле, что они вместе живут в одной съёмной комнате на двоих) по прозвищу Пепко. Оба молодых человека являются студентами и оба они корреспонденты. И потому дружны, ибо живут одними и теми же заботами и проблемами, общими событиями и общим же кругом общения. И жизнь у них выстроена как и положено у молодых студентов — поиски денежной работы и попытки публикаций, писательские опыты и отношения с представительницами прекрасной половины человечества, дружеское общение и дачные выезды.

Роман вроде бы не начинён сверхмощными громкими привлекательными происшествиями, но тем и хорош, что на примере Пепко и самого рассказчика мы наблюдаем жизнь молодых людей того поколения, узнаём их мечты и чаяния, надежды и веры, любови и ценности, быт и работу — мы становимся свидетелями жизни того времени. И это ощущение ещё более усиливается, когда мы встречаем в романе места, когда уже сам автор обращается к своим героям и к каким-то событиям из их жизни со своими собственными рассуждениями и воспоминаниями, когда уже сам Мамин-Сибиряк философствует и рассуждает о минувшей молодости и о наполненности жизни вообще (на момент написания романа Мамину-Сибиряку было 42 года и видимо некое переосмысление своей собственной жизни было у него самого — впрочем, об автобиографичности этого романа написано в разных статьях о Мамине-Сибиряке).

Роман отличается от прочих ещё и тем, что в нём практически нет внешних людей, он субъективен и интровертен, он написан ракурсом «изнутри наружу». И такой взгляд изнутри на самого себя, своих знакомых и друзей, и на события внешнего мира позволяет и читателю применить этот приём и в отношении уже самого себя, провоцирует задаться теми же вопросами, о которых пишет Мамин-Сибиряк.

И, наконец, не перестаёшь радоваться писательскому мастерству Дмитрия Наркисовича, его таланту владения русской литературной письменной речью.

Когда планируешь какие-нибудь основательные дела, то обычно стараешься более-менее тщательно предусмотреть последствия. Но порой выходит прямо по формуле «Хотели как лучше, а получилось как всегда» (© Черномырдин).

Когда российскими властями замышлялся и затем претворялся в жизнь реформаторский шаг, в первую очередь предполагавший отмену нескольковекового крепостного права, то ведь наверняка «хотели как лучше». А получилось... ну, наверное, не как всегда (опыта реформы такого масштаба у России не было, разве что преобразования Петра I), но получилось не айс. По крайней мере, именно такие мысли мелькали в голове при чтении этого романа Дмитрия Мамина-Сибиряка.

Но помимо всей этой широкой картины жизни в реформенный 1861 и последующие за ним пореформенные годы, автор знакомит нас с несколькими конкретными семьями и людьми — и с кержацкими буднями и заботами, и с хохляцким житьём-бытьём, и с туляцкими хлопотами. И все эти широкие и глубокие перемены в жизни сотен и тысяч людей мы узнаём пропущенными сквозь судьбы совсем конкретных лиц, с именами и кличками, с «карахтерами» и причудами, с надеждами и страхами, с болями и радостями.

В результате, мы читаем увлекательнейший роман из истории жизни российской, и уж тут перед нами не мещане и не купчики, и не заводчики с барами, а самые что ни на есть простые работящие люди. Народ российский.

Взявшись читать Дмитрия Мамина-Сибиряка методично и заподряд, с удивлением обнаружил, что некоторые его произведения в советское время не переиздавались и найти их в каком-то виде затруднительно. И потому искренне обрадовался возможности прочесть этот малоизвестный роман уральского автора, найдя его в недрах интернета с ятями и ерами — ерунда, с этим как-нибудь справимся. Тем более хорошо, что книга-таки нашлась, ибо роман является прямым продолжением другой, уже прочитанной книги Мамина-Сибиряка. Хотя вот это аннотированное наследование одного романа предыдущему для восприятия читаемой книги не имеет ровно никакого значения. Вся книжно-романная ситуация выстраивается Маминым-Сибиряком наново и практически с нуля. Раскручивается и заканчивается совершенно однозначным финалом — однозначным не в том смысле, что всё шло именно к такому финальному аккорду, а в том значении, что финал этот недвусмысленен и однозначен, одновариантен.

В отличие от основного творчества писателя, события этого романа (кроме каких-то, вспоминаемых или рассказываемых героями и персонажами) происходят не на Урале и не в провинции, а в самой что ни на есть столице Российской империи. А в центре внимания находятся люди столичного полусвета, а также некоторые именитые и родовитые господа и дамы, ну и деловые люди (читай капиталисты) тоже присутствуют. Хотя ни о каком производственно-промышленном капитализме напрямую речь не идёт, ибо мы присутствуем и участвуем в личной жизни основных героев романа. Понаехавшая в столицу из уральских заводов некая семья и их дети — кровные и приёмные, — а также дядюшки и тётушки, братья и сёстры, живущие здесь, в СПб, и вращающиеся в этих светско-полусветских кругах — вот они, наши герои. И то, кто из них и каким образом устраивается и пристраивается в этом начавшем буржуазиться мире (на дворе конец 60-х — начало 70-х века XIX) и составляет предмет рассмотрения в романе. Выгодно выдать замуж молодую девушку, откровенно пристроить её к богатенькому старику, завести выгодное дельце и потуже набить свою мошну, не чураясь при этом обманом, а то и прямым подлогом — вот вам нравы. А ещё нужно разобраться во всём хитросплетении родственных связей, понять, кто кому тут отец и дядя, дочка и племянница, кто с кем согрешил по молодости и все эти кровесмесительные нюансы — вот вам подоплёка всех происходящих событий.

В общем, сатирическое и критическое отношение Мамина-Сибиряка к капитализации России — по крайней мере, в тех формах, о каких он нам сообщает — налицо. Но ведь и правда, как-то оно не комильфо... Такое вот неожиданное параллельство с ленинской работой «Развитие капитализма в России».

Индюк птица важная, надутая, смотрит ниц, бормочет нечленораздельно. Отсюда сравнение его с мудрецом, речи которого никто не понимает. И поговорка: «Индюк думал, да в суп попал». На этом же основана непритязательная, но милая сказка Мамина-Сибиряка. Хотя, должен признаться, что сказка Алексея Николаевича Толстого «Мудрец» нравится мне больше. Но это уже вкусовщина, обе сказки хороши.

А ведь по сути дела, никакая это не сказка, а реализм самый беспросветный. Была бы сказка, то Канарейка осталась бы жива, вернулась бы в свою клетку и остаток жизни с тайной грустью вспоминала бы вольные денёчки. А Ворона, глядя на подругу в окно, полупрезрительно произносила бы ту фразу, которой сказка и заканчивается. Но, реализм есть реализм, хеппи эндов в нём не предусмотрено. Раз в реальности сбежавшая у Алёнушки канарейка не вернулась, значит судьба её была именно такой, как написано у Мамина-Сибиряка.

Поначалу непонятно, что за сказка такая неуклюжая? А потом вдруг понимаешь: никакой сказки и нет, а есть игра. Папа-сказочник играет с Алёнушкой в её куклы, и катится история, куда кривая вывезет: куклы беседуют, изображая взрослых, а под конец все передрались, как то бывает среди детей и кукол. А сказочного сюжета нет. И не надо!

Помню эту сказку с самого нежного возраста. Сейчас перечитал и получил такое же удовольствие, что и шестьдесят лет назад. Только в ту пору сказка казалась очень длинной, а нынче прочёл за пару минут. Но хуже сказка не стала.

Разумеется, это не сказка, а вполне реалистический рассказ о постепенной деградации человека, потерявшего смысл жизни. Герои сказок всегда статичны, а здесь мы видим трагедию живого изменчивого человека. И лишь концовка, когда в сюжет вмешивается упрямый козёл, возвращает сюжет на сказочные рельсы. В любом случае рассказ (или, если угодно, сказка) написан прекрасным языком и доставит читателю немало удовольствия.

Читаю и завидки берут. Подрядчик указывает лесорубам, какие деревья рубить, какие не трогать, куда складывать стволы, куда девать хворост. И уже на следующий год на порубке вырастает трава, цветы, малинник, а там и деревца, поначалу осинки с берёзами, а через полвека на этом месте уже снова еловый бор шумит. Вспоминается некрасовское: «Плакала Саша, как лес вырубали»... А ещё не вспоминается, а вот оно, прямо сейчас... Совсем рядом с моей деревней шумел еловый бор, ещё в прошлом году я ходил туда за черникой. А сейчас вырублено, и не делянкой, а сколько глаз видит, километра на три. Хворост и срубленные ветки валяются где попало, подрост повален, стволы вдавлены трелёвочником в землю. Ноголомье образовалось такое, что пройти невозможно, и ничего, кроме крапивы там лет десять расти не будет. Читаю «Лесную сказку» Дмитрия Нарксисовича и плакать хочется: были же когда-то у нас вот такие лесные сказки. А будут ли снова — бог весть.

Ребят, только т-с-с-с... по секрету (шепотом) — я ушёл в запой! Самый настоящий читательский запой! Потому что вот этот «второстепенный» русский классик не даёт никакой возможности ослобониться (вот видите, даже словечки от Мамина-Сибиряка в речь вкрапливаются ненароком и исподволь) от себя и от своих замечательных романов.

Ну вот, а раз запой, то — заткните уши — я сичас петь буду. Петь дифирамбы этому совершено универсальному русскому народному писателю.

Ну вот смотрите: чего не отберёшь от Мамина-Сибиряка, так это феноменального владения русским литературным языком. Язык его героев стопроцентно народен, звучен и колоритен (закроешь глаза и как будто слышишь голоса всех этих его старух и купцов, рабочих и мещан, молодух и простых людей из народа — такой эффект и такую богатую простую русскую народную речь я встречал только у Гоголя (но у того много оттенков его родной Полтавщины и Малороссии, т.е. южной России и Украины) да ещё в пьесах А.Н. Островского. Ну вот может быть ещё у Бажова...

И ещё эта простая русская народная речь изрядно поднапитана разными чисто местечковыми словечками, которые даже интернет не сразу находит, чтобы объяснить читателю значение написанного 130 лет тому назад слова или выражения: «Погляди-ко, ты остребенился на сватьев-то…» — ну-ка, кто с ходу пояснит значение словечка «остребенился»?

Нельзя упрекнуть этого автора в сюжетном однообразии и невыразительности интриги. Причём интрига эта не притянута за уши, а взята из прямой непосредственной жизни и является актуальной не только для тех времён (последняя четверть XIX века, но и для наших реалий тоже. Ну вот взять хоть этот роман Мамина-Сибиряка — что, мало сейчас людей, кого ломает и корёжит от злата-серебра? Для кого количество тугриков в своей мошне важнее счастья своих детей, дружбы с родственниками и сватами, мира и благополучия в семье; кто ставит золотого тельца выше всего в своей жизни... и потом зачастую оказывается либо в окружении дармоедов и прихлебателей, либо в гордом богатом одиночестве, либо у подножия самим собой воздвигнутой пирамиды гордыни...

А ещё Мамин-Сибиряк оказался мастером интриги, доведённой до совершенства. Потому что конечно при чтении романа стараешься предугадывать те или другие повороты сюжета, стараешься понять, как именно поступит тот или другой герой и что ждёт нас на следующей странице или в следующей главе. Ан нет — Мамин-Сибиряк, при всём при том, что конечно позволяет нам и предугадывать и предвосхищать какие-то происшествия, умудряется ещё найти такие выверты в человеческой психологии, что в конечном итоге роман заканчивается не так, как ты ожидал. Ну вот хоть и концовку этого романа — ну никак не ожидал я такого финала!

В общем, я точно пойду вдоль по творчеству этого великолепного писателя — классика русской литературы — и дальше, потому что все мы стремимся к удовольствиям. А читать книги Мамина -Сибиряка — удовольствие вдвойне. Просто какое-то Дикое счастье!

Ну вот, это уже четвёртый роман Мамина-Сибиряка, прочитанный последовательно и методично во исполнение задумки пройтись вдоль творчества этого незаурядного и ныне подзабытого автора. Чтобы стало понятнее с тезисом о подзабытости — во-первых. все имеющиеся в нашей районной библиотеке книги Мамина-Сибиряка уже убраны с полок основного книгообменника и вынесены в совсем другую отдалённую комнату, куда простому книгочею хода нет. А ведь раз убраны с полок, значит лишний раз не попадутся на глаза любопытствующему, т.е. по сути этот автор лишён шансов вновь попасть в разряд читаемых. Печальное это обстоятельство подтверждается тем, что вот в этом взятом в библиотеке томике я стал первым читателем этой книги (хотя книга издания 1984 года!). Жаль, очень жаль!

Жаль прежде всего потому, что Мамина-Сибиряка можно смело и без натяжек причислять к числу авторов, умевших передавать реальности того времени (80-е годы XIX столетия) так фотографически точно, что по его романам можно буквально изучать историю того края (Урал), особенности производства металлов, трудности с переходом на чисто капиталистические денежные рыночные формы торговли и сбыта, нюансы быта мещанства и людей российского полусвета, изучать характеры и нравы, наконец просто проникаться всей сутью жизни российской уральской глубинки того периода.

Он великолепный портретист, этот талантливый автор — герои и персонажи его романов кинематографически сочны и колоритны, они всегда остры и порой непредсказуемы (например, в этом романе автор сумел меня удивить, повернув повествование под таким углом, который вовсе не ожидался — казалось, что судьба одной из главных героинь предрешена с приездом барина на заводы, а вышло совсем иначе...) в своих выборах и в своих поступках.

Его романы всегда цепляют за живое, невозможно оставаться равнодушным или быть устало-снисходительным (типа, давай, «бухти про то как космические корабли бороздят просторы вселенной») зевакой — автор непременно выведет такую ситуацию, что обязательно станешь на сторону того или иного персонажа и будешь нетерпеливо ожидать, что же там дальше получится, чем окончится дело...

В общем, уже понятно, что Мамин-Сибиряк мне нравится без дураков, и что чтение его романов будет непременно продолжено, а заодно вдруг получится хоть пару его романов вытащить из запасников на живые библиотечные полки.

А ведь я, похоже, открыл для себя нового любимого русского классического писателя...

Понятно, что не новый, но ведь не читанный, ведь только-только знакомство начинаю сводить, так что всё равно что новый.

Роман с громкоговорящим ёмким названием «Хлеб» (в голове сразу мельничными жерновами закрутились поговорки и пословицы: «Хлеб всему голова», «Большому куску и рот радуется», «Без хлеба нет обеда» и прочие — хлебные, сытные...). В основу легли события второй половины XIX в. в Приуралье, когда бывший хлебный сытый край вдруг превратился в голодающие земли. Писатель Мамин-Сибиряк, будучи уроженцем тех мест, внимательно и пристрастно стал изучать события тех лет, дабы докопаться до истины, найти первопричину...

Чтобы роман не превратился в хроникально-документальное расследование, автор прослеживает предысторию и суть происшедшего совершенно художественными средствами —

Однако никакого политико-марксистского пафоса в романе автор не выписывает, он просто ведёт нас по жизненному пути Галактиона Колобова (его в первую очередь) и других персонажей, и роман долгое время так и воспринимается, как лирико-драматическое произведение. Да он, собственно говоря, и не перестаёт быть и лирическим, и драматическим, с любовными драмами и с жизненными трагедиями...

Про великолепный авторский русский литературный стиль Мамина-Сибиряка я уже упоминал в рецензии на «Приваловские миллионы» — в более позднем романе этот стиль ничуть не изменился в худшую сторону, не поблек и не выцвел, но, может быть, даже наоборот, набрал сочности и точности.

Какое великолепие классического литературного русского языка! При чтении книг современников Мамина-Сибиряка нет-нет, да и чувствуются архаизмы — и словечки тех времён, и фразеологизмы, и само построение фраз и предложений. А вот во время чтения «Приваловских миллионов» (1883 г.) ничего такого и в помине не было — было полное ощущение современности книги (ну, пусть не нашему времени, но ощущение современности её второй половине века XX было точно). И потому текст романа воспринимался без малейшей запинки.

Сюжетная составляющая задумана и выполнена с высочайшим мастерством. Тут вам и любовно-романтические истории (и даже не одна и не две), тут же и интриги и конфликты как производственного плана, так и в разрезе финансово-денежной состоятельности героев. Очень динамично простроены смены «декораций» — мы находимся то в одном доме, то в другом, то перемещаемся на заводы, а затем вдруг где-то на строительство мельницы или на ярмарку, бываем в театре-варьете и в кабаках, а потом вдруг на лоне природы... Ярко прописаны образы героев и персонажей романа — и положительные и отрицательные герои и героини обладают и характером и «ндравом», и внешней статью и внутренним наполнением, отчего все они быстро запоминаются и легко различаются в череде лиц, мелькающих на страницах романа.

А для любителей исторической литературы тут и вообще раздолье — плотная фактурная масса примет того времени, как внутрисемейных отношений, так и общей атмосферы небольших уральских городков, множество деталей, прорисованных автором с такой скульптурной рельефностью, что сразу и вдруг переносишься туда, в те времена и в те «палестины» — любой автор фантастической книжки с переселенцами и попаданцами может завидовать и сдирать у Мамина-Сибиряка антуражные колоритности...

Да и просто сама история молодого предпринимателя как человека не оставила равнодушным или скептическим. Так что иду в библиотеку и беру теперь уже роман «Хлеб» — дружба с Маминым-Сибиряком продолжается.

Очень знакомая со школьных ещё времён фамилия писателя — Мамин-Сибиряк. И знакомая, и необычная по форме, и ещё из-за каких-то детских рассказов на слуху. А вот большую взрослую литературу почему-то до сих пор почитать не довелось. И было какое-то непонятно откуда взявшееся предубеждение и предвосхищение, дескать, литературный стиль Мамина-Сибиряка наверное архаичен в своей литературной основе, тяжёл и неповоротлив, ну и прочее.

А как оказалось, у этого замечательного русского классика великолепный слог, способность так формулировать мысли и складывать из них слова и предложения, что никаких заблуждений, недопониманий и прочих огрехов восприятия и быть не может. Да и тема забористая и ухватистая — ведь уже само слово «золото» поневоле вызывает всплеск здорового или не очень здорового, но непременно интереса. И потому когда вот эти реалии — золото, его добыча и связанные с промыслом этого коварного металла смятения в душах и делах человеков — слиты автором с историческим содержанием романа (действие происходит в последней трети XIX века), да когда помимо вот этих реалий мы погружаемся в повседневную жизнь людей, живущих в промысловых посёлках, да если ещё на примере одной семьи мы проходим сквозь жизненные судьбы самых разных возрастных героев романа, да если ещё сталкиваемся с криминально-драматическим действом, да и без любовно-амурных дел никак не обходится... В общем, роман захватывает практически сразу, захватывает и не отпускает до самого конца.

Любителям исторической и классической русской литературы гарантирую увлекательные часы, проведённые вместе с героями этой великолепной книги.

Предыдущие романы, которые я читала у Мамина-Сибиряка, крепко ушли корнями в родную почву. Чтобы перенести, например, действие «Золота» на Аляску, нужно было бы просто написать совсем другое произведение. А вот «Горное гнездо» вполне могло бы выйти из-под пера Золя или Кронина. Поправьте несколько деталей — и вы окажетесь не то на шахтах Монсу, не то на угольных полях Южного Уэльса. Что ж, глобализация началась не вчера: «железный век», как его называют герои «Горного гнезда», безжалостно перекраивал жизнь планеты — и все под одну гребенку. Грохот станков и гудки парохода в уральском захолустье никого уже не могли удивить. И проблемы, которые поднял здесь Мамин-Сибиряк были вполне глобальными. Уставная грамота, которая стала здесь ядром конфликта, — конечно, специфика пореформенной России, но бесправие рабочих, низкий уровень оплаты труда, отсутствие социальной защиты существовали в это время и во Франции, и в Англии.

И уж совсем никакой национальной окраски нет в плетущихся вокруг Кукарских заводов интригах. Все это вещи, которые вполне могли произойти вчера или произойдут завтра. Останется ли старый управляющий со всеми своими злоупотребления, заменят ли его новым? Как лучше подольститься к всемогущему набобу — владельцу завода? Удастся или нет уйти от налогов? Вечные вопросы, не так ли?

Если говорить о материях более легкомысленных, то здесь встает не менее вечная тема соперничества кукарских дам в борьбе за мужские сердца. Правда, должна признаться, что такого исхода романа уральской «Лукреции» и «набоба» я все-таки не ждала. Здесь Мамин-Сибиряк меня крепко удивил.

Очень привлекательны колоритные зарисовки характеров; особенно впечатлил «набоб» — вылитый «полоумный косой заяц» из «Малахитовой шкатулки». Хорош и сопровождающий его паноптикум: генерал со своими цитатами из американского экономиста Кэри и вздохами о «судьбах русского горного дела» (в котором генерал ни в зуб ногой), властная Нина Леонтьевна, уральский «Ришелье» Родион Антонович, и прочие. И, конечно, записной интриган Прейн, который под конец превращает роман в невероятную комедию ошибок, где финал не могут предугадать ни читатели, ни сами действующие лица.

Словом, «Горное гнездо» безупречно прекрасно, но мне очень не хватило уральского колорита.

Дмитрию Наркисовичу почтение! Бывали мы и на Клондайке с мистером Лондоном, баек про золотишко да золотоискателей от него наслушались, а у вас на Урале вроде и та же лихорадка-то золотая, да все по-другому. Мистер Лондон, он все больше на приключения упор делает. Славно у него получается, ничего не скажу. А ваш роман, ежели разобраться, вовсе на отличку выходит. Основательный он и не в экзотике становую жилу свою находит, а в нравах, да в вопросах социальных. Жили, положим, три деревеньки — Тайбола, да Фотьяновка, да Балчуговский завод тож. По старым заветам жили, патриархальность блюли. Вот хоть на Родиона Потапыча посмотреть: старшему-то его уж под шестьдесят, а из отцовской воли выйти не смей! Едва ли вы, Дмитрий Наркисович, суровость такую одобряете, а все ж Родион Потапыч и уважение вызывает. Суров он, да честен. Да, жизнь... И вот выходит на волю золотоносный участок: вольным старателям в разработку. И кружит голову золотой мираж и фотьяновцам, и балчуговским, и даже суровым кержакам-староверам из Тайболы. Дикое счастье — лови, пока ловится! Сами собой размываются старые нравы — ах, как вы это все точно заметили, Дмитрий Наркисович! И за поверья старинные вам отдельный поклон: люблю, знаете, бажовские сказы, а у вас точно продолжение их — истории о золотых кладах, что ходят везде в обличьи, к примеру, свиньи, да не всякому даются.

Я не плакала в детстве над мультиком «Король Лев», я плакала над «Серой Шейкой». Я просто обожала, да и до сих пор обожаю этот мультик. И сама сказка так же трогает меня.

В мультфильме раньше, наверное, в силу возраста, больше внимания обращала на маленькую, покинутую всеми Серую Шейку, у которой сломано крыло и она в случае опасности практически беззащитна. Сейчас же, при прочтении, в глаза сразу бросилось отношение ее родителей. У Мамы Утки просто сердце разрывалось от того, что она вынуждена оставить свою малютку-дочь одну на зиму, но она вынуждена заботиться об остальном потомстве. Папа Селезень тоже любит дочь, но думает прагматичнее, мол и так, и так дочь погибнет, жалко ее, но что поделать?..

Но Серая Шейка всем показала стойкость духа, да и лес не без добрых... зверей С: И все кончилось хорошо.

Хочется начать отзыв со слов из известной песни Валерия Ободзинского «Стервятник»

Вновь, вновь золото манит нас!

Вновь, вновь золото, как всегда, обманет нас!

Жизнь Дмитрия Наркисовича была очень яркой и наполненной, но всё же, как мне кажется, самый примечательный в ней момент — возвращение в 1877 году на Урал. Переезжает в Екатеринбург, женится и совершает множество поездок по родным землям, дабы поближе познакомится с народной жизнью. Бывал он и на известных уральских приисках. В XIX веке происходит капитализация России, меняется общественное сознание людей. Особенно это сказалось на золото-добывающих предприятиях. Конечно, золото всегда было яблоком раздора и судьбы из-за благородного металла коверкались всегда, но именно в XIX веке можно заметить , как человеческая душа проигрывает борьбу бездушному металлу.

Роман «Золото» написан очень реалистично, за что большое спасибо Дмитрию Наркисовичу. Автор очень ярко переносит нас на прииски, замечательно и невероятно живо передаёт атмосферу трудящихся золотопромышленников. Все тягоды, невзгоды, трудности, но и прелести и светлые моменты старателей автор прекрасно показывает через призму взаимоотношений простых уральских работяг. Окунаешься , как говорится, с головой.

Также, автор расписал очень ярких и самобытных персонажей, каждый со своей судьбой и характером. Несмотря на , казалось бы, единую цель, люди не находят покоя и взаимопонимания. Неужели блестящий металл так влияет на человека. Не верится, но в то же время печалит реальность. Мамин-Сибиряк, в эдаком гоголевском стиле, не создаёт ни одного положительного персонажа. Мне кажется, основной целью было показать разложение сущности человека на фоне капитализации и добычи золота. Что ж, ему это удалось.

Конечно, в тексте есть и смешные и положительные моменты, но на общем фоне это смотрится, как смех сквозь слёзы. Ну а заканчивается роман необычно. Ничем. Но концовка очень трогательная. Золото победило

Закончить хотелось бы также словами из песни Ободзинского «Стервятник»

Прикажет желтый идол нам —

И мчим навстречу безумным дням.

Железо губит плоть, а золото – души.

«Золото» — роман-драма о жизни уральских золотоискателей второй половины 19 века, об обогащении и о том, как крупинки металла разрушают семьи и калечат человеческие судьбы. Это история взлетов и падений, грехов и кары.

Злато, золото, золотишко, золотины, самородки, россыпи и жилы – быстро достающиеся и так же легко исчезающие, сводящие с ума… Истинно дикое счастье – случайно доставшееся богатство, которое неведомо как поведет себя с хозяином. Да и есть ли у него хозяин, скорее уж лишь кажущийся таковым одержимый раб богатства.

Такая она, золотая лихорадка, поражающая мозг алчностью, разъедающая душу, толкающая жить лишь сегодняшним днем, кутить, в пьяном угаре проматывая все до последней копейки в полной уверенности, что завтра найдешь золотую жилу… Сколько жизней загубил этот золотой бес, скольких мечтателей сделал нищими.

«Нерасчетливый промысловый рабочий не умел сберегать на черный день, а добытые на приисках гроши пели петухами. Отдельные случаи более или менее случайного обогащения совершенно терялись в общей массе рабочей бедности».

Образ каждого старателя тщательно выписан, каждому придан особый колорит. Забыв, что счастье не купишь, герои романа пускаются во все тяжкие. Один становится вором, другой бросает семью на произвол судьбы, третий пытается обмишулить всех, и начинает верить в собственные враки, четвертый становится убийцей, пятый сходит с ума, шестой наушничаньем выбивает себе легкий путь наверх,.. Героев жалко, несмотря на то, что каждый получает по заслугам. И невольно задумываешься, а что если бы они выбрали другую дорогу, к примеру, ремесленничество, смогли бы они сохранить себя, как сложилась бы их жизнь? На этот вопрос ответ дает сам автор:

«Промысловый человек – совершенно особенный, и, куда вы его ни суньте, он везде будет бредить золотом и легкой наживой».

Замечательный роман, пронзительный, клеймящий пороки и проповедующий добро и справедливость. Книга читается запоем и производит неизгладимое впечатление.

Одно из первых произведений, которое прочёл в детстве самостоятельно. Удивительно светлая и добрая сказка. Кто устал и очерствел от повседневных будней — перечитывать периодически!