Имя Галины Куликовой хорошо известно российским читателям, а её книги, наполненные искромётным юмором, любимы и долгожданны. За время своего творчества Галине Михайловне удалось сформировать свою собственную аудиторию: её читатели люди современные, умные, с хорошим чувством юмора и очень благодарные. На встречи с любимым автором читатели приезжают со всей России, чтобы поделиться своими впечатлениями от прочитанного, обсудить перипетии в судьбах героев, и просто, сказать спасибо.

После авторского успеха Галины Куликовой в жанрах «Иронический детектив», «Шоу детектив» полной неожиданностью для Издателя явилась её новая рукопись, написанная в жанре «Романтическая комедия»!

«Романтическая комедия – это нечто новое для меня, но я больше не могла игнорировать потребность выплеснуть на бумагу давно задуманный сюжет, где никого не надо, в отличие от иронического детектива, лишать жизни или подвергать смертельной угрозе. Где совершенно не обязательно всех переженить, как в классическом женском романе. Мне кажется, что именно в жанре романтической комедии моя природная тяга к доброму юмору станет уместной и найдёт применение».

Г.Куликова.

Галина Куликова ответила на ваши вопросы 9 сентября.

Представляем стенограмму и фрагменты трансляции.

— Сегодня у нас в гостях автор иронического детектива, шоу-детектива, а теперь романтической комедии Галина Куликова. Скажем пару слов про новую книгу Галины, называется она «Рыбка моя». Вот тут два издания. Скажите, почему у них обложки разные?

Фото: Вадим ШЕРСТЕНИКИН

— Действительно, книга вышла в нескольких обложках. Вот это авторская серия, здесь на корешке моя фотография, и таким образом, она с ироническими детективами, которые выходили прежде, встает в одну линейку. А эта серия под иронический детектив, но здесь не только я, но и другие авторы этой серии. И мягкая обложка, такая серенькая, там девочка в аквариуме.

— Галина Куликова – это ваше настоящее имя?

— Да, настоящее.

— Бывет, кто-то написал книжку под псевдонимом, книжка стала популярной, и пришлось так и ходить с этим псевдонимом.

— Обычная история. Но прежде издатели, насколько я знаю, предлагали авторам псевдонимы. Я даже не знаю, почему это было так важно в тот момент. Сейчас многие жалеют, что писали под псевдонимами. Как-то это раздвоение личности достаточно сложно для человека. Поэтому я с самого начала считала, что мне совершенно ни к чему это. Мне казалось, что я делаю любимое дело, и если получится – здорово, не получится – тоже моя ответственность.

— Наверное, вы журналистом работали? Многие из журналистики приходят к писательству.

— Да, я закончила журфак МГУ. Но, честно говоря, карьеру журналистскую в том понимании, в каком мы ее сейчас понимаем, я не делала. И вообще я работала очень во многих местах. Последнее место моей работы был государственный музей Маяковского на Лубянке, я там была старшим научным сотрудником, водила экскурсии. Очень люблю это место работы, с теплотой вспоминаю. Меня как-то жизнь покрутила по разным местам. Но в журналистике я тоже работала, то есть я была с той стороны микрофона.

— Я читала, что вы начали писать детективы, потому что курировали рубрику зарубежного детектива в каком-то журнале.

— Да, было такое дело. Я стараюсь не особенно это афишировать, потому что даже не знаю, как к этому могут отнестись люди, которые до сих пор еще работают там. У меня была последняя страничка, я должна была зарубежные детективные рассказы сокращать. Представьте себе, что это такое. Надо сохранить сюжетную линию, чтобы ничего не упустить, ни одной детали, иначе детектив рассыплется. И это было так сложно. Потому что коротких детективных рассказов практически нет. Это огромная редкость. И я столько времени на это тратила, мне было так иногда обидно, я думала: господи, да лучше самой написать, чем сидеть и мучиться, кого-то резать, боже мой, сколько у нас под псевдонимами пишут детективов. Ну вот, я так и сделала. Никто не заметил. Я написала определенное количество рассказов, называя их всякими западными именами. Естественно, все это было завуалировано под западную жизнь. Тем не менее, все это успешно пошло. Но для меня это было первым опытом, хотя немножко таким шпионским.

— И потом вы стали писать детективные романы?

— Прошло уже достаточно много времени. Почему я выбрала этот жанр? Потому что я очень люблю детективы, люблю их читать. В то время, когда был книжный дефицит, все было читано и перечитано, что было в доступе. И я говорила: как мне хочется найти какую-нибудь душевную книжку, какой-то хороший детектив и вечером, закрывшись пледом, почитать. Давай я напишу сама. Вот так все и решилась.

— И теперь все читают Галину Куликову. Спрашивает Владимир. «Недавно довелось слушать ваше интервью в эфире «Голоса России». Понравилось. Только одно задело – почему вы сделали героем довольно примитивного человека, у которого аквариумные рыбки – это единственный свет в окошке? Или на самом деле в тексте все сложнее?»

— Конечно, в тексте все сложнее. Честно говоря, я провела огромную работу с мужчинами, когда писала эту книгу. Потому что в этой книге у меня, пожалуй, впервые разделился сюжет поровну на героиню и героя. То есть у меня главный герой занимает в книге ровно столько же места (его внутренний мир, его ситуация), сколько и героиня. Некоторые ситуации мне очень не хотелось проигрывать с чисто женской точки зрения. И я провела опрос среди знакомых мужчин, спрашивая, как бы они поступили в этой ситуации. Что про себя думали, если случилась такая ситуация? И вот на основании суммированных ответов я все-таки выстроила некую эмоциональную линию главного героя, которая зачастую мне была не близка. Но я пошла все-таки на поводу у мужского общественного мнения. Мне показалось это правильным. Наверное, я угадала, потому что первые отклики на «Рыбку мою» были от мужчин.

Фото: Вадим ШЕРСТЕНИКИН

— И у нас первый отклик от мужчины.

— Конечно, он не такой простой. Просто это завязка. Меня все спрашивали, почему на обложке рыбки? Я отвечала именно на этот вопрос. В общем-то, весь сюжет завязался именно с этих рыбок. Была реальная совершенно ситуация. У меня есть аквариум. Мне друзья подарили на день рождения аквариум. Я занимаюсь теперь аквариумными рыбками. И вот однажды зимой я поехала на птичий рынок за новыми рыбками. Я их купила, и вдруг оказалось, что мне необходимо завернуть на деловую встречу. Рыбок в машине не оставишь, они замерзнут. И я с этим пакетом явилась на встречу. Люди были обескуражены совершенно, потому что я беспокоилась, что им не хватит воздуха, они замерзнут, я прижимала их к груди. В общем, вела себя с точки зрения этих людей, наверное, неадекватно. Мне было так смешно. Когда я приехала домой, я решила, что эта ситуация забавная. И родился такой сюжет, что герой, мужчина, у которого есть такое хобби – рыбки аквариумные, перешло некие границы разумного, с точки зрения женщин. Аквариум у него гигантский, занимает огромное место в комнате. И он придумал такой тест. Женщины, с которыми он заводит отношения, в какой-то момент хотят сократить дистанцию. Он их проверяет. Он говорит, что готов жить вместе, но со ним приедет аквариум в 500 литров. И с такой смешной ситуации начал придумываться сюжет. Сюжет придумался совершенно не детективный, неожиданно для меня. История получилась новогодняя. Он до последней детали сложился у меня в голове, и я поняла, что должна его написать. Я пришла к издателю и сказала: «Ну, убейте меня, я написала не детектив». Это была, конечно, большая проблема.

— Меня привлекла эта фраза «опрос мужчин». Я понимаю, что нельзя раскрывать сюжет, потому что читатели должны прочитать сюжет. Хотя бы одно действие скажите. Что он делает, ваш герой, из того, что бы вы никогда ему не позволили сделать, но позволили, потому что мужчины так говорят?

— Это скорее эмоциональный отклик на какие-то события. Мне самой даже это очень понравилось, потому что на одну фразу среагировало огромное количество мужчин. Я бы пропустила ее мимо ушей, и уверена, что женщины, читавшие книгу, вообще не обратили на это внимание. Я когда писала эту книгу, основная мысль, которую я заложила в нее (не основную, но одну из линий), это наша бездеятельность, которая часто приводит к негативным последствиям, что зачастую мы чего-то не делаем и думаем, что ничего страшного не произойдет. О чем я говорю? Что у главного героя были отношения с женщиной, с Верой. И он понимал, что ничего из этого не выйдет – он ее не любит, эти отношения надо разорвать. Но он оказался пассивным человеком и решил: ну ладно, пусть катится и катится, никого я пока не встретил, пусть будет эта Вера. И в тот момент, когда он встречает настоящую любовь, случается ситуация, когда эти отношения просто не позволяют ему начать что-то новое. Его бездеятельность больно ударяет по всей его жизни будущей. Когда я писала, как герой идет на свидание к этой Вере, он купил ей подарок на Новый год, я бы как женщина написала так: «Он шел и думал о том, как они с Верой будут вечером встречать праздник, как они выпьют вина…» Ну, какие-то рассуждения чисто женские. Когда я спросила мужчин, что они будут делать в этой ситуации, они мне все как один сказали: «Мы будем идти, конечно же, на это свидание, но буду думать, а вдруг она не придет?» Я это написала: «Он шел и надеялся, что Вера не приедет». Почему-то мужчины на эту фразу остро среагировали, сказали: какая правда жизни. И я поняла, что мужчины и женщины мыслят совершенно по-разному. И если я беру героя не ситуативно, то есть когда у меня какой-то большой кусок посвящен его жизни, я должна иметь в виду эту разницу в восприятии жизни.

Галина Куликова: Мужчины и женщины мыслят абсолютно по разному

— Татьяна спрашивает. Кого вы любите больше – людей или животных? Мне кажется, вы очень добрый человек.

— Очень приятно слышать. Что значит людей или животных? Мне кажется, человек, который не любит людей, он и животных не любит. Всех люблю, и людей и животных, особенно кошек. Кошки это моя страсть.

— У вас две кошки, мама и дочка?

— Мама, к сожалению, уже умерла от старости. Теперь у меня ее дочка и ее сын. То есть у меня такая кошачья династия.

— Сына как зовут?

— Васька.

— А дочку?

— Пусикэт.

— Милана спрашивает. «Как вы относитесь к критике? И как научиться не плакать от даже справедливой критики?» Милана, видимо, очень тяжело переживает критику.

— На самом деле это очень объяснимо. Особенно когда творческий человек. Я вспоминаю себя в начале карьеры. Я, помню, написала вторую или третью книгу и дала почитать своему мужу. Он сказал так осторожно: «Знаешь, у тебя очень много лишних эпитетов». И я была настолько потрясена. Представляете, столько лет прошло, а я до сих пор помню, хотя сейчас я склонна с ним согласиться. Как научиться? Наверное, надо понимать, что надо входить в положение тех людей, представлять себе тех людей, которые тебя критикуют. И часть критики сразу отпадет и не будет задевать, потому что зачастую люди высказывают свое мнение не для того, чтобы принести какую-то пользу, чтобы человек в дальнейшем это учел, а чтобы именно высказать свое мнение, показать себя. Часто люди не понимают, что делают они это не лучшим образом – и сами выглядят плохо, и человеку радости не доставляют. К конструктивной критике я очень хорошо отношусь, потому что как только вы поймете, что учиться — это здорово, совершенствоваться в своем деле – это прекрасно, поэтому любое замечание вы можете сами фильтровать: хорошее, правильное это замечание, оно вам на пользу или нет. И если вы почувствуете, что оно вам на пользу, это радость. И когда с радостью будете искать то, что может быть вам полезно, вы перестанете на критику так реагировать. А вот научиться не реагировать на обидные слова, которые люди с огромным удовольствием говорят, когда их не видно, то есть в Интернете… Это, конечно, просто бедствие, я считаю – прийти и высказаться куда-то, пользуясь анонимностью. Это очень трудно, и я просто стараюсь не читать отзывы людей, которые приходят где-то показать себя.

— А иногда просто невнимательно прочел, что-то свое понял, совсем не то, что ты хотел сказать. Галина спрашивает. «Чем вы занимаетесь в свободное от работы время? Где провели отпуск? У меня ощущение, что писатели совершенно не отдыхают – всё пишут и пишут или сюжеты ищут. Или я заблуждаюсь? Спасибо вам за ваше творчество и успехов».

— Спасибо большое. На этот раз у меня получилось, что я отдыхала год назад только. И сейчас поехала в отпуск. Прошел ровно год. Хотелось бы, конечно, почаще. Но как-то график так сложился. Была я в Стокгольме, поехала на север, чтобы не было очень жарко. Кроме того, я не была еще в Стокгольме. Получила огромное удовольствие от поездки. Из Хельсинки на пароме – любопытно было.

— Мне многие писатели-женщины рассказывали о том, как мужья реагируют на их книги. У Татьяны Устиновой муж не читает ее книг, не вполне в курсе ее занятий. У Натальи Нестеровой муж читает и говорит: нормально: нормально. Значит, все хорошо, можно отдавать редакторам. А ваш муж на ваши тексты как реагирует?

— Сейчас иногда, мне кажется, он их просматривает. У меня такое впечатление, что никакого интереса у него это не вызывает. Это некая позиция не только его, но и вообще очень многих мужчин: написанное женщиной не стоит твоего пристального внимания. Легкого, может быть, в полглаза, так, слегка, а всерьез зачем? Есть много мужчин-писателей, они пишут серьезную прозу, и стоит на это тратить время, и даже отдыхать лучше с Гарднером.

— Или с Прустом.

— С Прустом – это не отдых, а работа души.

— Вы писали в отпуске что-нибудь?

— Нет, я не писала. Я заставила себя не писать. Потому что я работаю постоянно. Даже когда я не пишу, я все время обдумываю сюжет и записываю на салфетках, лежащих рядом газетах и прочем какие-то заметки, чем страшно веселила в свое время сына. Тяжело постоянно находиться в таком творческом порыве, надо иногда отключаться. Это идет на пользу твоим же книгам.

— Вы написали романтическую комедию. Следующая ваша книга будет романтическая комедия, детектив или, может быть, какой-нибудь философский роман?

— Тут ничего загадочного нет. Потому что к печати готовится детектив, называется он «Поедательница пирожных». И я заканчиваю вторую романтическую комедию под названием «Нежный фрукт».

— Галина Куликова раздвоилась.

— Совершенно точно. Я и сама понимаю это. Но это такой отдых необыкновенный. Потому что как-то стало веселее. Дело в том, что детектив все-таки предполагает определенную схему. Это здорово, замечательно, приобретаешь опыт, когда начинаешь чувствовать законы жанра, даже интереснее придумывать сюжеты. Но, тем не менее, я работаю достаточно быстро, и смена жанра – такой глоток свежего воздуха. Мне это очень нравится, я с удовольствием переключилась. Тем более эти жанры стоят очень близко друг к другу. Если честно, сами читатели подали мне идею написать романтическую комедию. Потому что у меня в каждом детективе есть любовная линия. Она не ярко выражена, но, тем не менее, всегда завязывается роман. И очень многим женщинам это нравится. Всем нам нравится читать о любви, думать о любви, мы постоянно об этом думаем, говорим. И даже когда не говорим, что-то имеем в виду. Приходят письма: а что было дальше с этими героями, они поженились, может быть, вы напишете продолжение, где расскажете, как у них сложились отношения? То есть я поняла, что эти личные отношения, о которых я пишу в детективах, как-то людей очень трогают. Я решила: а почему бы нет. Мне кажется, что писатель не принимает решение: а дай-ка я напишу в таком жанре. Вот приходит к тебе сюжет. Вот он пришел, и в каком жанре он пришел, в таком ты и пишешь. Это все-таки некоторая натяжка. Жанры притягиваются к уже готовому произведению, а не наоборот. И это, наверное, правильно.

— Проза, если она имеет яркий, интересный сюжет, наверное, и не важно, детектив это или не детектив. Здесь начало очень интересное, оно само по себе захватывающее, потому что главная героиня приходит к мужу на работу, заходит в туалет поменять колготки. И слышит разговор двух секретарей. Эти секретари обсуждают ее мужа. Выясняется, что муж страшно изменяет этой женщине, со всеми фактически. Причем у него романы. Он их всех бросает, они не в обиде, смирились, по-моему. Когда я встречаю где-то в книге или в жизни такого дядьку, у меня такое ощущение, что это нереальный человек, таких не бывает.

— Да ну что вы?

— Есть такие?

— Бывает, еще сколько. Они просто скрывают свою сущность. Но мы, женщины, их легко раскусываем.

— Так заходишь в кафе, садишься, вилку подносишь, а за соседним столиком разговаривают.

— Это ужасно. Честно говоря, книга должна начинаться с какого-то происшествия, которое тронет сердце женщины. Мне кажется, что в данном случае эта ситуация очень даже для многих предсказуемая, представляемая. Нельзя сказать, что так не может быть. Вполне может быть, что человек услышал что-то где-то, особенно в туалете. Женский туалет это страшное место, там можно услышать все, что угодно.

— Мистический вопрос у Арины. «Галина, вы верите в приметы?»

— Стараюсь изо всех сил не верить, прикладываю к этому огромные усилия. Единственное, во что мне удается не верить, это в черную кошку, которая перебежала дорогу. Просто в силу того, что в детстве у меня был черный кот Уголек, я его страшно любила. И с тех пор у меня примета, что если черная кошка перебежала дорогу, это к счастью. И любимое число моей мамы и мое любимое число – это 13. Поэтому эта примета тоже не работает. А все остальные я стараюсь как-то переделать под себя, чтобы не обращать на них внимания. Но если человек мне говорит: не ходи с пустым ведром, — я сразу реагирую и не могу уже от этой мысли отделаться. Наверное, как многие из нас.

— Катерина спрашивает. «Мне всегда интересно, кто придумывает названия для книг – сам автор или специально обученные люди? Расскажите на примере «Рыбки моей».

— Это вопрос очень индивидуальный. Честно говоря, я являлась, наверное, исключением в серии «Иронический детектив». Потому что в данном случае работала, когда сотрудничала еще с предыдущим издательством, была серийность. Важно было, чтобы все авторы этой серии, названия книг шли в одном ключе. И естественно, не каждый автор мог придумать в этом ключе название для своей книги. И тогда редакция включалась, все, кто читал, сочиняли названия, и наиболее удачное ставилось на книгу. Но мне повезло, почти все мои книги названы моими названиями, хотя я тоже свои иронические детективы называла поначалу именно в этом ключе – в ключе серии. Не мое название «Дырка от бублика», не мое название «Блондинка за левым углом». Все остальные, по-моему, мои. Здесь, в АСТ, все названия книг мои, редактор не вмешивается в это. Возможно, если я вдруг сделаю какое-то нагромождение, возможно, мне и скажут: «Галина Михайловна, давайте вы придумаете что-нибудь другое, а то нам не нравится». Но пока таких прецедентов не было, и «Рыбка моя» — это мое собственное название, я сама его придумала. Знаете, каким образом придумала? Мне показалось это любопытным. Героиня узнает об измене мужа, он называет ее в быту «рыбка моя», и новый герой, у которого куча рыб, тоже может ее назвать «рыбка моя». И как по-разному воспринимает женщина одно и то же ласковое прозвище в устах двух разных мужчин. Эта «рыбка моя» может иметь и негативный, иронический оттенок, и вполне реальный, очень даже добрый и любовный.

Фото: Вадим ШЕРСТЕНИКИН

— Главная героиня – 45-летняя женщина, она средних лет, но еще молодая, симпатичная, вполне может любить и быть любимой. Недавно у нас в гостях был Януш Вишневский, мы обсуждали его роман «Одиночество в сети». Он же тоже любитель соцопросов. Я ему говорю: «Как эта ваша героиня могла выбрать мужчину, который ее не любит?»

— Да легко.

— Он мне отвечает: «Я опросил женщин. Молодежь отвечала, что это нереально, надо уходить к любимому, женщины к 30-ти говорили, что они бы подумали, а женщины после 40 говорили, что постарались бы сохранить обоих».

— Прагматично.

— Как вы считаете, из-за чего могут женщины остаться с мужчиной, который их не любит?

— Либо сами очень сильно влюблены, либо они не видят для себя другой любви. Женщина, мне кажется, очень эмоциональна, она способна разорвать все и бросить все только в двух случаях: если ее очень сильно достали и если она очень сильно влюблена в другого. Только тогда это действительно будет поводом для решительного поступка. Если нет никого другого, рвать старые отношения женщина вряд ли будет. Потому же женщине, как мне кажется, свойственно все-таки вить гнездо.

— Но вот мужчина-то у вас в книге тоже не хочет разрывать отношения с той, кого не любит.

— Он не хочет с ней разрывать отношения, потому что ему лень. Сейчас начнутся эти сцены… Зачем? Может, оно само как-нибудь рассосется? Это же очень и очень типично.

— Да. Я в одном из интервью прочла, что вы занимались одно время каким-то нелюбимым делом в вашей жизни. И плохо очень себя чувствовали, со здоровьем испытывали проблемы. А куда это вы ходили-то, где вам так не нравилось?

— Ну, как-то не хочется сейчас про это говорить. Честно говоря, это была такая сидячая работа, офисная, от звонка до звонка. Это просто мучило творческую натуру. Например, когда я работала в музее, я занималась поэзией Серебряного века, это было здорово, это было очень интересно – там были архивы, там были живые люди, которые приходили. Я была таким агитатором страшным, я всех детей должна была к концу экскурсии просто заразить любовью к Маяковскому и мне кажется, мне зачастую это удавалось, потому что у них глаза загорались. Они приходили в музей скучные, понурые. И это была тоже творческая работа. Потому что это от меня зависело, какую экскурсию я проведу и что я расскажу.

— Да, это очень интересно, очень.

— А вот работа от звонка до звонка была очень тяжелой. Я даже сейчас себе помыслить не могу, сейчас я понимаю, что куда бы меня жизнь ни занесла, все-таки эта работа должна сочетаться с некоей работой творческой.

— И с какой-то радостью, что ты делаешь, да. Спрашивает человек по имени Марианна. Здравствуйте, Галина. Какой самый неожиданный для вас вопрос вам задавали читатели?

— Сейчас даже не вспомню. Ну, например, меня однажды посреди разговора о литературе – книги, творчество, литературный процесс, тенденции – и вдруг меня спрашивают: а вы умеете плавать? Я так немножко ошарашена была.

— А вы умеете плавать?

— В легкую. Бассейн могу переплыть.

— Второй вопрос от Марианны. Следите ли вы за историей, за скандалом в семействе Пугачевых-Орбакайте-Байсаровых. Чем не сюжет для иронического детектива?

— Честно говоря, это осталось от меня в стороне, этот скандал. Я сейчас в таком возрасте, когда начинаешь ценить время. Мне ужасно жалко своего времени, поэтому я признаюсь, очень редко смотрю телевизор, стараюсь сократить свое общение с Интернетом до самых любимых и необходимых вещей. Чаще всего у меня общение с читателями, я считаю, что это самое главное в моем личном времени. И вот на какие-то уже такие вещи, как новые сумочки, тенденции лета, макияж в сливовых тонах у меня не хватает, если честно. Этот скандал как-то прошел мимо меня. Хотя, если бы зацепилась глазами, наверное, я бы прочитала.

— Елена Ковалева спрашивает. Галина, расскажите о вашей семье.

— Муж журналист. Ребенок журналист, в «Московской правде» работает. Женился недавно. Большая радость в нашей семье. И жена у него журналист, работает в журнале «Женское здоровье». Так что семья журналистов. Так что сейчас я могу сказать, когда ребенок уже женился, уже счастье, уже никто не трогает, уже делай, что хочешь, уже не надо рубашки гладить, мясо жарить и т.д.

— А когда внуки пойдут?

— Нет, я предупредила, я не такая, которая будет с детьми сидеть. Я готова понянчиться, но садиться с ребенком. С внуком – это вот моя свекровь, подвижница, а я не из той серии. Хотя детей люблю безумно, но вот второй раз пройти все это я бы не хотела, если честно. Женщина только начинает жить, можно сказать, в это время, когда ребенок женился.

— Да, это большое, конечно, дело – родить, вырастить. А уж когда женится, можно, действительно, выдохнуть. Спрашивает Макс. Недавно закончилась книжная ярмарка, чем она вам запомнится? Вы открыли для себя какие-то новые имена? Может, порекомендуете кого-то из современной литературы, кого стоит почитать? А то ведь при обилии автора и книг, как говорится, самому, без бутылки, не разобраться.

— Тут склонна согласиться, потому что, действительно, такое кошмарное количество наименований книг в магазинах, что сейчас, у меня такое впечатление, возникает огромная потребность в информационной поддержке читателя. К сожалению, сейчас единого такого рекомендательного журнала, что ли, человека ли, критика ли, которому будут верить и на которого будут равняться, наверное, пока еще нет. Поэтому я тоже всегда всех спрашиваю – кто чего хорошего прочитал. Вот мне моя редактор только что порекомендовала книгу Михаила Елизарова «Библиотекарь», сказала, что стоит почитать, очень интересно. Я начала, пока очень нравится и поэтому весьма рекомендую. Из западных авторов мой любимый Тонино Бенаквиста сейчас выпустил «…. два», я ее прочитала за два дня и пожалела, что она закончилась. Очень рекомендую.

— Это интересно. Ну вообще, честно говоря, мне кажется, что сейчас в принципе шорт-лист возьмите премии какой-нибудь литературной, можно там, наверное, почитать.

— Шорт-лист это определенное совершенно чтение. Люди часто спрашивают, имея в виду и развлекательную литературу тоже. Потому что всегда постоянно читать что-то серьезное тяжело именно в режиме нашей жизни, сложной, очень быстрой. И многие люди ездят в транспорте, им нужна литература более такая вот развлекательная.

— Легкая, весела, с юмором. Кстати, у Галины очень хороший юмор. У нее один персонаж эпизодический пишет сказку о том, как землю захватили просроченные сырки. Мне понравилось. Римма Ивановна спрашивает – Галина, когда вы начинаете писать книгу, уже знаете, чем она закончится? И еще – как вы относитесь к тому, что все звезды решили писать книги и пишут. Разве это такой талант, который дается всем и вся?

Фото: Вадим ШЕРСТЕНИКИН

— Ну, когда я пишу книгу, да, я почти всегда знаю, чем она закончится просто в силу того, что я пишу детективы в основном. Не знать, чем закончится твой детектив, достаточно странно, потому что ты задумываешь, в первую очередь, преступление – кто его совершил и почему. И, собственно, мотивировка этого преступления – это и есть самое важное в книге. Ты всегда должен знать это, когда расписываешь сюжет. Но иной раз герои получаются совсем не такими, какими ты их вообразил в самом начале. И тогда приходится перестраивать часть сюжетных линий под их характеры. Таким образом, конечно же, сердцевина книги не может быть задумана от и до, буквально по пунктам. Все это меняется, все переписывается иногда. Но тем не менее, концовку я знаю всегда. У разных авторов это очень-очень по-разному. Я обычно знаю всегда. У меня было только несколько прецедентов, когда мне в конце книги пришлось изменить мой первоначальный замысел. Но это, скорее, исключение, чем правило. Как правило, все-таки, да, у меня придумывается целиком сюжет, весь. И тогда только я сажусь писать. Насчет книг, о которых спрашивают во второй части вопроса, я могу сказать – мое отношение резко отрицательное, мое личное. Я тоже считают, что это не всегда интересно читателям и в общем не повод писать книгу человеку, который хорошо пляшет. О нем должны написать, если он этого заслуживает, если читатели хотят узнать о нем, а самому писать? Ну, лучше оттачивать свое мастерство. Как правило, из этого ничего хорошего не получается, ну а, кроме того, чего скрывать, многие книги пишут журналисты.

— Ну да, за звезд, конечно. Сергей спрашивает – говорят, у вас прекрасное чувство юмора. Может, расскажете последний понравившийся анекдот? Обязательно включу его в свою устную коллекцию. Спасибо.

— Сейчас подумаю. В молодости от меня просто родители плакали, потому что на каждый случай, на каждую ситуацию у меня был готов анекдот. Они говорили – прекрати, уже просто невозможно, уже все. У меня есть масса анекдотов, но, как правило, то, что у меня запоминается, их кто-то рассказывал живьем, обычно даже по телевизору. Я вспоминаю, была старая такая передача, не помню, по-моему, «Белый попугай», и там, по-моему, Хакамада его рассказывала. Это вот очень в жилу, как раз про наш разговор, про романтическую комедию, про мужскую и женскую логику. Мужчину спрашивают, какова вероятность по дороге на работу встретить динозавра на улице? Он говорит – одна стотысячная, миллионная. Женщину спрашивают – какая у вас вероятность встретить по дороге на работу динозавра? Она говорит – 50 на 50. Как это? Ну как – то ли встречу, то ли нет.

— Хороший анекдот.

— Вот еще мне очень нравится анекдот, который связан с нашими доблестными гаишниками. Женщина проезжает на красный, ее останавливают и говорят – почему вы проехали на красный? Она говорит – вы что, думаете, я, в красных сапогах, с красной сумочкой, и поеду на зеленый?

— Хорошо, да. Кстати, у меня недавно случился анекдот в реальной жизни. Я пошла гулять в красивом таком коротком платье, в туфлях на каблуках. Иду, гуляю с собакой. Мне навстречу идет папа и катит коляску с ребенком, ребенок взрослый уже, ну такой, разговаривает уже. И папа, значит, разглядывает меня, ребенок смотрит на собаку и говорит: «Папа, смотри, собака». Папа спрашивает: «Где?»

— Да, это тоже такой жизненный анекдот. У меня была ситуация одна, давно, правда, она случилась, я ее уже рассказывала всем. Я шла по улице и вдруг увидела дяденьку, который выгуливал кота на шлейке. Кот был роскошный, он шел так важно по газону и мне стало так обидно – мои кошки сидят дома, дай-ка я свою старшую кошку погуляю. И купила шлейку эту, вывела свою Рейчел на пустырь. Там у нас подвал был, забор, детский сад и забор бетонный, наверное, метра два высотой. Я с этой кошкой, представляете цыпленка табака на сковородке? Вот кошка моя была похожа на этого цыпленка. Она от ужаса, что ее вывели на улицу, распласталась по траве, как тот цыпленок и ползком перебиралась от кочки к кочке и вдруг я вижу, как из-за поворота, из-за забора выходит мужчина и у него гигантская овчарка просто без поводка. И эта овчарка увидела мою кошку. Она увидела и понеслась. А он стоял боком и не замечал ничего. Я понимала, что я не успею ни крикнуть, ни пикнуть, что нас сейчас съедят. Кого первого, я не знаю, но… Что произошло дальше? Я взяла кошка и перепрыгнула через этот забор. Самое интересное, что я даже не помню, как это произошло. Мне кажется, я даже не касалась его руками. Когда я оказалась во дворе этого детского сада и, отдышавшись, пошла к воротам, я увидела этого самого хозяина этой овчарки, он когда увидел этот прыжок, он держал ее за ошейник и глаза у него были размером с два блюдца. Он спросил – как вам это удалось? Я говорю – я не знаю, спросите у своей собаки.

— Да, это, конечно… Держите ваших собак на поводках, товарищи! Марина Белозерова спрашивает – Галина, скажите, как вы решились написать первую книгу и кто на сегодняшний день ваши главные критики?

— Я сначала стояла в ряду тех женщин, которые говорят – я могу сделать то-то. Я тоже все время говорила – я могу написать детектив. Могу. Но не писала. И поскольку я все время что-то писала с детства, какие-то рассказы, какие-то фантастические повести, у меня дома куча рукописей незаконченных, мне все домашние говорили – допиши уж до конца что-нибудь-то. И я решила – дай-ка я действительно допишу. И вот. НУ, кризис среднего возраста, если честно. Ребенок подрос, муж карьеру сделал, а я так ничего и не сделала. И я решила – дай-ка я попробую себя реализовать. И я решила все-таки написать книгу до конца. Я это и сделала, собственно. И у нее была очень достаточно удачная судьба. То есть, ее опубликовали сразу и предложили дальнейшее сотрудничество. Что для меня огромная радость, конечно.

— ДА, это замечательно, когда ты можешь какой-то творческий найти выход. Леонид спрашивает – когда я был на вашем сайте, там активный модератор, видимо, из числа ваших издателей, потому что он очень активно продвигает ваши книги не только на вашем форуме, выкладывал информацию о сказке, которую вы обещали написать. Сказка будет?

— Есть такое дело. Придумала сказку. И уже готова была писать, но потом случилось в моей жизни такое приключение. Я пошла послушать Александра Митту на его сценарные курсы. И вдруг я поняла после этих курсов, что сказка моя все-таки не придумана до конца, что сюжет у нее хромает. И я решила немножко повременить, как-то ее довести до ума, но я ее обязательно напишу. Обязательно напишу, она уже в общем-то давно сложилась, придумалась, и сюжет, на мой взгляд, любопытный, и мне очень-очень хочется ее написать, и я это сделаю.

— Пока не рассказывайте, а то сопрут. Марго спрашивает – Галина, а что было писать сложнее – детективы или романтическую комедию?

Фото: Вадим ШЕРСТЕНИКИН

— Можно я немножко похвалюсь?

— Обязательно похвалитесь.

— Я поняла, что у меня уже есть некий опыт. Вот уже к 40-й книжке появился такой опыт, который позволяет мне сказать, что я могу написать книгу в любом жанре, был бы хороший сюжет. Если придумать интересную историю, нет никаких сложностей с жанрами у писателя, если у него есть хорошая история. Не может быть таких сложностей. Можно не знать законов, допустим, детективного жанра или чего-то, но это все технические детали, абсолютно не имеющие отношения к успеху книги, к результату. В настоящий момент я могу вам сказать, что никаких сложностей ни с детективом, ни с романтической комедией у меня нет.

— А сколько вы в общей сложности лет пишите?

— 10 лет будет в этом году. Юбилей, можно сказать, у меня личный такой.

— Я вас поздравляю.

— Вообще, честно говоря, в «Комсомолке»-то я начинала. Вообще я хотела стать писателем, честно скажу. Сразу, с детства, была мечта. Но поскольку у меня в семье вообще никто никакого отношения к этому не имел, и так это было далеко от нас, что когда я приехала в литературный институт и узнала, что у всех поступающих должны быть какие-то печатные работы, уже опубликованные рассказы, пошли по мне мурашки ужаса, я поняла, что я никогда этого не смогу добиться…

— Вы не печатались в журнале «Октябрь», ну какой же вы писатель?

— Да. Поэтому я решила, что журналистика – это очень близкое дело. Это тоже общение с людьми, это тоже писать кое-какие материалы. Но как подступиться к журналистике мне было ясно и я отправилась в свою красногорскую газету, местную. И попросила дать мне задания. Начала эти задания выполнять и потом, перед поступлением на журфак я еще и отправляла материалы в «Комсомольскую правду». В то время «Алым парусом» руководил Гутионтов Павел. И вот как раз у него я и печаталась. А моим куратором, тем, кто учил меня писать, был бывший глава ельцинской президентской администрации Валентин Юмашев. И вот ельцинская книга «Исповедь на заданную тему», вот это название, несколько лет назад, по-моему, «Комсомолка» печатала о Юмашеве большую статью, в том числе там они давали ксерокопию этой статьи «Исповедь на заданную тему», подписанную двумя фамилиями – Юмашев и Куликова. Это как раз я и есть. И вот по названию этой статьи Юмашева дали и название этой книги. Ну, конечно же, мое место было десятое в этой статье, сами понимаете, я ж была начинающим журналистом. Но, по крайней мере, это любопытно. В то время «Алый парус» был очень и очень на коне, очень было много писем, очень было интересно работать. И самые лучшие воспоминания о начале карьеры у меня связаны именно с «Комсомолкой».

— А вы не помните самое первое название первого материала своего?

— Я туда даже, по-моему, писала стихи, если я не ошибаюсь. Названия я уже, честно говоря, и не вспомню. К сожалению, не сохранился мой архив – я собирала в папочку все свои вырезки из газет, журналов. Но потом как-то жизнь так сложилась, что эта папка потерялась и освежить память нечем. Очень жаль. Потому что, если честно, мне кажется, что семейные архивы – это огромное, важное дело, важная часть жизни. Людям надо иногда обращаться к своему прошлому. И я очень хорошо понимаю, почему люди хранят свои школьные тетрадки, дневники, это такие теплые воспоминания.

— Ну да, если они не изрисованы тройками…

— Да даже и тройками. Все равно приятно вспоминать себя маленького, подростка. Столько сразу историй вспоминается.

— Почему я задала такой вопрос про первые публикации? Потому что они обычно бывают с какими-то дурацкими названиями. У меня, например, заметка называлась «Будни почтальона».

— Мне кажется, очень даже привлекательное название. Когда, честно говоря, придумываешь название для книги, это огромная работа, вы даже себе не представляете. Иной раз название появляется сразу, в ходе работы, и никаких проблем не возникает, оно придумывается само собой. Но если вдруг этого не произошло, придумать название готовой книги – я даже не могу вам передать, насколько это сложно. Должно быть всего несколько слов, которые отражают и настроение, и суть, и не обмануть читателя, и нравится тебе, и нравится издателю. Это просто невообразимо важная часть работы.

— Михаил, видимо, ваш поклонник, потому что он задает такой романтический вопрос – Галина, а вы влюблены?

— Да, конечно, а как же? А если человек не влюблен, как он может творить? Без этого просто невозможно.

— Да, вот так, товарищи, надо быть влюбленными обязательно. Таня задает сложный вопрос – почему вы ушли из «Эксмо» и не хотите ли вы туда вернуться?

— Честно говоря, мне кажется, что тут нет никакой подоплеки, в этом уходе. Потому что все люди меняют работу время от времени. И это происходит часто не потому, что там чего-то такое случилось и произошло, а просто потому, что как-то так обстоятельства складываются. Мне показалось, что в АСТ мне предоставляют больше творческой свободы. Это касается и тех же обложек, и тех же названий книг. То есть, я считаю, что автор должен участвовать в создании книги после того, как он сдал рукопись в издательство. И это была одна из конфликтных ситуаций, но в сущности, конфликтов не было. Сейчас я никуда не собираюсь переходить. Вообще бегать с места на место не есть хорошо, это не самоцель. Если сложится жизнь так, что надо будет переходить куда-то, наверное, может быть, но сейчас я об этом не думаю. В данном случае, мы сейчас с моим редактором Ларисой Алексеевной Захаровой работаем над новой серией – романтической комедией, у нас сложились очень хорошие отношения. И рабочие, и человеческие. Поэтому в общем от добра добра-то не ищут.

— Читатели беспокоятся, что вы перестанете писать детективы.

— Нет, пусть не беспокоятся. Это вряд ли. Хотя творческие люди часто обманывают своих читателей просто потому, что они сами не знают, что они будут делать в следующий день. Сейчас они говорят, что я никогда, да вот мои творческие планы такие-то. А потом они вдруг неожиданно меняются. Но, честно говоря, у меня столько детективных сюжетов уже в запасе. Интересных, которые мне самой нравятся, и герои, которых я люблю, что я вряд ли их оставлю.

— И последний вопрос. Прочитала вашу новую книгу, она мне очень понравилась. Меня заинтересовало – описанные любовные истории сознательно придуманы или это копилки собственного жизненного или душевного опыта?

— Нет, это все придумано. Я, честно говоря, развожу творчество с жизнью капитально. Конечно, я что-то подсматриваю, подглядываю, подслушиваю. Не специально, а просто потому, что я живой человек и многие люди делятся со мной своими историями, но никаких реальных прототипов у моих персонажей нет, никаких реальных историй нет. Мне гораздо интереснее сидеть и сочинять все это самой. Все это чистый художественный вымысел.

— Товарищи, получайте удовольствие от творчества Галины Михайловны Куликовой. А мы будем следить обязательно за выходом ее книг, обязательно прочитаем «Рыбку мою». Спасибо вам большое.

— Спасибо, было очень приятно пообщаться и с вами, и с читателями. Всего доброго.