Как издавали фантастику

Главлит, Госкомиздат и другие

Похоже, есть смысл на время отойти от воспоминаний о том, как находили дорогу к читателям сборники ВТО МПФ. Дело в том, что мне то и дело приходится упоминать названия таких организаций как Главлит, Госкомиздат… А для многих сегодняшних читателей они либо ничего не говорят, либо выглядят этакими пугалами-страшилками. Есть смысл напомнить о том, что это такое…

Прежде всего, подчеркну, что книгоизданием я серьёзно (профессионально, если этот термин нравится больше) занялся года с 1986, соответственно, и впечатления мои относятся к последнему периоду существования СССР. Хотя… Не думаю, что ситуация, с которой пришлось столкнуться нам очень уж отличается от того, что происходило в предыдущие годы, — мы же не в безвоздушном пространстве обитали: что-то слышали, с чем-то сталкивались…

Начну с Главлита — Главного управления по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР. Иначе говоря, того самого «цензора», который якобы только и мечтал «изуродовать любую талантливую книгу, отходящую от канона». С головной конторой этой организации сталкиваться мне не пришлось, а вот с её отделениями, существовавшими во всех краях и областях Советского Союза, контактировать приходилось неоднократно. При этом помню только одно реальное вмешательство ЛИТа в текст.

Работал я в ту пору ответственным секретарём журнала «Сибирские огни». Руководство оного спихнуло на меня контакты с обкомом партии и прочими официальными органами, включая и ЛИТ, само же по все дни просиживало за «самоваром», занятое обсуждением Перестройки... А «нарвались» мы, что называется, на ровном месте — там, где и ожидать не могли. Получаю корректуру очередного номера и прихожу в ужас: поэма Анатолия Преловского вдоль и поперёк испещрена красным карандашом. Автор писал её, опираясь на факты собственной биографии: геолог ищет в тайге что-то радиоактивное. Ну а специалисты, опираясь на поэтическое описание гор, рек и прочих долин без проблем определили, где герой поэмы сей поиск осуществлял. Мало того, оказалось, что месторождение это до сих пор не разрабатывается, а наоборот — строго засекречено. Реальная государственная тайна, как ни крути... Дальнейшие часы до сих пор вспоминая с ужасом. Заменить текст на другой нельзя — летит в тартарары график выпуска журнала. Я в Новосибирске, Преловский в Москве, а перерабатывать поэтические строки — это не прозу редактировать. Несколько часов висели мы на телефоне, переделывая поэму. По завершению этого воистину адского труда я чувствовал себя полностью вымотанным. Похоже, нечто подобное ощущал и Анатолий Васильевич, поскольку, когда мы наконец поставили точку, прохрипел: «Будешь в Москве, обязательно заходи — это дело обмыть нужно...»

Вот собственно, и всё. В тексты сборников ВТО МПФ сотрудники ЛИТа, с которыми нам довелось встречаться, никогда не лезли. Максимум — сдержанно высказывали свои сомнения. Брезжит в памяти, что такой разговор состоялся по поводу «Дождя» Коли Полунина — вещь эта абсолютно не вписывалась в русло традиционной советской фантастики. Разговор состоялся примерно такой: «Как-то это всё... Вы хорошо подумали, стоит ли печатать эту повесть?» — «Подумали, взвесили, обсудили. На наш взгляд, очень интересная вещь». — «Ну, смотрите». Случалось, что очень аккуратно (простым карандашом) отмечали явные ляпы автора или редактора, но устранения их никто не требовал. Мы подобные пометки принимали с благодарностью — свежий взгляд часто подмечает то, что пропускает «замыленный». Ну а в то, что сотрудники ЛИТа занимались мелкой стилистической правкой, извините, не верю.

Откуда же частые воспоминания о «зверстве цензоров»? Подозреваю, что таким образом редактора «переводили стрелки». Дело в том, что пишущим вход в ЛИТ был закрыт — замечания эта организация выдавала только издателям. Так стоит ли спорить с автором, зачастую очень ревниво относящимся к правке своего текста? Сказал: «Цензор потребовал» и дело с концом: даже самый упрямый (такой, как Слава Логинов) пожмёт плечами: мол, плетью обуха не перешибёшь...

От издательств в ту пору на самом деле зависело очень многое, поэтому мне не понятны попытки представить их в виде бедолаг, не имеющих никаких прав и в конец зашуганных «системой». Давайте вспомним, какой путь проходила рукопись, прежде чем становилась книгой (разговор поведём, естественно, о фантастической литературе).

После того, как автор сдавал в издательство заявку, рукопись проходила, как минимум, двойное рецензирование. От работников издательств зависело не только, кому отдать её на отзыв, но и то, какой отзыв будет. Именно так — очень грамотно — «зарубили» в своё время в Новосибирске первую книгу Саши Шведова. Результат? Александр отошёл от литературы на долгие годы. Но зато у кого-то стало конкурентом меньше...

Фантастика, выпускавшаяся в региональных издательствах, обязательно проходила ещё одно рецензирование — в республиканском Комиздате. И этот рычаг зачастую использовался очень расчётливо. Помните широко известную историю с первой книгой супругов Лукиных? Я долго не мог понять, почему Казанцев написал на неё такую жёсткую рецензию (с Александром Петровичем встречаться мне пришлось немного, но мелочности за ним я как-то не отмечал). Всё стало ясно, когда я поинтересовался у Жени Лукина составом того сборника, — на такую книгу Казанцев, бывший последовательным приверженцем научной фантастики, иной рецензии написать не мог! И речь правильнее вести о другом — кто передал рукопись Лукиных на отзыв именно ему?

Немного отвлекусь, но в тему. Не нужно считать Казанцева эдаким жупелом и явным исключением из правил. Мы, в редколлегии ВТО МПФ, разбираясь с рукописями, отправленными на повторное обсуждение (практиковалась у нас на семинарах такая форма), подметили, что чаще всего среди них оказывались работы «фэнтезистов». Ларчик открывался просто: многие весьма профессиональные авторы и безусловно честные люди на дух не принимали это направление литературы. Попробовали создавать отдельные группы для авторов фэнтези, и проблема исчезла...

Но вернёмся к рецензированию книг в комитетах по издательству. В качестве примера расскажу одну занятную историю (впрочем, такой она кажется годы спустя). Дело в том, что наша с Михаилом Шабалиным повесть «НЛО из Грачёвки» тоже значилась в числе запрещённых. Почти сутки. Я не шучу. Как-то поздно вечером мне позвонил один из руководителей Новосибирского книжного издательства и сообщил, что «НЛО» запрещена Роскомиздатом и он вынужден распорядиться рассыпать набор книги. Печальных (или сочувственных) интонаций я в словах собеседника не уловил. Собрался с силами и, придав голосу максимально небрежный оттенок, порекомендовал издательству не торопиться, мол, завтра узнаю в Москве, в чём дело. «Ну-ну», — хмыкнула трубка. Ночь я, естественно, не спал и начал накручивать телефоны Роскомиздата, едва часы отметили девять по-московски. Через несколько минут дозвонился до Алексея Владимирского, изложил проблему, услышал в ответ: «Успокойся. Сейчас разберусь. Ты дома? Перезвоню». Ещё чуть не час как на иголках. Очень некстати и соавтор позвонил, а я ему и рассказывать ничего не хочу, и телефон занимать нельзя... Наконец Владимирский: «Всё в порядке. Я уже в издательство позвонил, сказал, чтобы с выпуском твоей книги не тянули. Кажется, они не очень обрадовались...» — «Да в чём дело-то?» — «Так. Техническая накладка. Не ломай голову». В общем, суть я не знаю до сих пор, но абсолютно уверен — постарался кто-то из «конкурентов». Кстати, если отследить, какие книги вышли вместо «зарубленных», очень интересная картина может получиться... В общем, извините, но я твёрдо убеждён: зачастую в основе «борьбы за литературу», как «чистую», так и «нечистую» лежала обычная схватка за кормушки, которых в СССР на всех желающих не хватало...

Кстати, окончательное решение оставалось опять-таки за издательствами. Не рекомендовал, к примеру, Роскомиздат ставропольский сборник «Десант из прошлого», но у директора издательства было своё мнение, и книга вышла (эта история хорошо известна Игорю Пидоренко). Ну а случаев, чтобы «по распоряжению Москвы» рубили уже отпечатанную книгу, я просто не знаю...

Нам пришлось достаточно тесно работать и с Госкомиздатом СССР и с Роскомиздатом. Без их поддержки на этапе создания ВТО МПФ было попросту не обойтись, да и потом обращаться туда пришлось неоднократно: то за одной справкой, то за другой. Дело в том, что не успело ВТО организоваться, как у нас невесть откуда появились противники, принявшиеся строчить письма и доносы во все края и веси. Мы ещё и первую книгу не успели выпустить, а это уже проявилось. «На каком основании вы присвоили себе название “всесоюзное”? Это только ЦК КПСС может разрешить!» — «Почему вы тратите деньги на семинары? И при этом не согласовываете встречи молодых писателей с соответствующими инстанциями!» — «Кто разрешил вам платить такие гонорары?» И т.д., и т.п. Вот и приходилось терять время, отрывать от дела людей и отвечать бумагами на бумажки. Роскомиздат нам здорово помог в выпуске первых «Румбов» (об этом я уже рассказывал), а в Госкомидате СССР мы решали и проблемы основополагающие: право покупать бумагу и переплётные материалы, разрешение на сотрудничество с крупнейшими типографиями страны. Хозяйство было плановым, и в этот план нужно было вписаться так, чтобы и свои задачи решить, и другим не помешать. Поскольку классику и «раскрученных» авторов мы практически не издавали, то с общим планом книгоиздания проблем не возникало. Кстати, одну из причин возникновения этого общего плана, который, в частности, регулировал количество издания в СССР тех или иных названий (и авторов) рассказал мне Александр Александрович Щёлоков.

Автор романа «Над Тисcой» Александр Авдеенко в своё время был в нашей стране широко известен и очень популярен. Написав последнюю часть этого произведения, он распечатал её бог знает в каком количестве экземпляров и разослал во все молодёжные газеты страны. В редакциях возрадовались: автор популярный, написано интересно и политически безукоризненно... И в один прекрасный день «Дунайские ночи» начали печататься повсеместно (я, к примеру, их в «Пионерке» читал). Многие из коллег удачливого автора взвыли (ниша-кормушка неожиданно оказалась занятой!) и потребовали безобразие прекратить. Власти прислушались, и... получили очередную порцию «наездов»: почему мало печатают любимых народом авторов? А чтобы завершить эту тему, напомню: как только общее планирование исчезло, многие издательства отбросили прочь разговоры о поддержке талантливых авторов и принялись штамповать проверенных временем и сбытом Жюля Верна и Стивенсона (загляните, например, в перечень «рамки» исхода советского периода).

Главлит, Госкомиздат, Роскомиздат... Ныне почти забытые названия. А я вспоминаю события, связанные с этими организациями, и сожаления не испытываю. Весёлое было время, интересное. Да и опыт, который мы перенимали у людей опытных, умеющих работать в итоге пригодился — и тогда, и в последующие годы...

3-4. Дополнительное расследование

В рукописи этот двухтомник именовался у нас "Румбы-детектив". Ничего странного в этом нет. Напомню: сибирский Семинар объединял молодых писателей, работающих "в жанре фантастики и приключений", ну а, кроме того, многие из ребят достаточно успешно писали (и пишут) как в том, так и в другом направлениях. Да и Саша Ярушкин тогда считал себя "детективщиком" и, естественно, хотел увидеть написанное им и его друзьями в напечатанном виде. Участвовал в формировании "Румбов-детектива" и Владимир Скальницкий, работавший в своё время в Бюро пропаганды литературы при Новосибирской писательской организации, а потом ставший заместителем директора ВТО МПФ — он и значится составителем первого тома. Ну а двухтомник "образовался" чисто по техническим причинам — Ярушкин договорился печатать книгу в Риге, а у типографии были свои ограничения по объёму. Выход нашли быстро — добавили к немалой повести Леонида Шувалова, в первый том не входившей, подборку фантастических произведений. Часть рукописей у нас уже была, да ещё очень кстати подоспел экспресс-семинар в Риге, на который были приглашены молодые авторы Латвии, Литвы, Эстонии, Белоруссии и Калининградской области РСФСР. Рекомендованные по итогам этого семинара рукописи Ярушкин быстренько собрал, а Игорь Зубцов с Леной Гельман "смастерили" из них необходимый второй том.

Если перелистать эти книги, видно, что над первым томом работали тщательно: те же шмуцтитулы, к примеру, старательно прорисованы, зато том второй сделан, что называется, "на скорую руку". Так оно и было — он ушёл в производство всего лишь через месяц после первого. Осталось добавить, что обложку нарисовал известный новосибирский художник Александр Шуриц. Что на ней изображено, я до сих пор не могу понять, но Ярушкин заверил всех, что это и стильно, и современно. Специалистом в области современной живописи я себя не считаю, посему спорить с соратником не стал.

Первый том благополучно покинул стены типографии и отбыл к читателям, а со вторым начались проблемы… Дело в том, что при наборе текста не хватило, а полиграфисты страсть как не любят, когда появляются "четвертушки" или "осьмушки" печатного листа. Сейчас проще — увеличил межстрочные расстояния, и дело в шляпе, при тогдашних же способах печати, сделать это было невозможно. Имелось два варианта: оставить чистые полосы, или заполнить их каким-нибудь текстом. В первом томе "Дополнительного расследования" мы так и поступили — вбили туда Хронику ВТО МПФ и рекламу продукции пары Новосибирских заводов (свидетельствую: о том, что за размещение рекламы можно брать деньги, мы в ту пору даже не подозревали). Ничтоже сумняшеся, Ярушкин поступил также с томом вторым, вот только "залитовать" эти дополнительные страницы не то забыл, не то не счёл нужным…

Вот он, сигнальный экземпляр, лежит передо мной с резолюцией: "Отклонить. На стр. 468, 475, 476, 477 несогласованная реклама". В "Молодой гвардии" нам сказали: "Извините, ребята, есть желание, идите в ЛИТ сами". Ага! Особенно если учесть, что на 468 страницу Сашка загнал рекламу прибалтийской газеты, "обеспечивавшей оперативную связь с горячими точками страны, где борьба за перестройку приняла наиболее острый характер". Очень злободневно для конца 1988 года, а уж для фантастики в особенности…

Слава богу, тогда "сигнальные экземпляры" были именно сигнальными — тираж не печатался до тех пор, пока из них не устранялись замеченные ошибки. Ярушкин в очередной раз отбыл в Ригу с наказом выбросить всю рекламу к чёртовой матери.

Во втором варианте "сигнала" газеты, "ежедневно ложащейся на столы в Библиотеке Конгресса США, радиостанций "Голос Америки" и Би-Би-Си", уже не было, зато реклама неведомых мне кооперативов "Перспектива" и "Феникс", равно как и авторучки "Паркер", а также туалетной воды "Жюль" продолжала красоваться. "Я всё обдумал! — радостно заявил Сашка. — Из экземпляра, который пойдёт на утверждение, мы эти два листа выдерем, а в тираж никто заглядывать не будет!" Авантюрист чёртов… Высказал я ему, всё что думал и об этой идее, и об иных его задумках, ну а тираж сборника… поехал в Новосибирск. Там на помощь к нам пришли "Амальтея" и подшефный ей детский клуб любителей фантастики "Антарес" (руководил им тогда Костя Митюхин, несколько месяцев назад ушедший из жизни). Аккуратно вскрывали пачку, аккуратно вырывали из книги два листа, аккуратно запаковывали пачку снова… И так — все 50 000 экземпляров!..

Кое-кто из тех, кто читает эти строки, возможно воскликнет: "Какой глупостью принуждала заниматься людей система!". Не соглашусь. Речь идёт не о ЛИТе — кстати, мой опыт общения с этой организацией даёт возможность сделать заключение, что работали в ней профессионалы высокого уровня (впрочем, это тема отдельного рассказа). Просто я всегда считал необходимым следовать принципу: "Пообещал — выполняй". Вместе с правами мы взяли на себя и обязанности, и увиливать от них, дабы прикрыть собственные недоработки… Не знаю, такое я не приемлю.

Сохранились ли экземпляры второго тома с невырванными страницами? Несколько штук, похоже, уцелело, а иначе откуда взялась на "Фантлабе" ссылка на Хронику ВТО МПФ, из тома удалённую? Ну а первый вариант "сигнала" (с рекламой газеты, имевшей "постоянных подписчиков на Тайване и в Сингапуре") и выходил-то "штучно", разве что у кого-то из ребят чудом остался…

Вот теперь можно переходить и к произведениям, напечатанным в "Дополнительном расследовании". Начнём с детектива. При перечитывании двухтомника, я отметил, что произведения Николая Полунина ("Дополнительное расследование"), Александра Скрягина ("Дневник подполковника Богенгардта"), Александра Ярушкина ("Улики с чужого плеча") и Леонида Шувалова ("К закону не взывают") достаточно широко представляют спектр советской "милицейской литературы". Шувалов во главу угла ставит расследование преступления, Полунин написал психологическую повесть о людях легко переступающих закон. К разряду психологических тяготеет и произведение Ярушкина, но в нём явно заметны черты новаторства — по следу нарушителя "социалистической законности" идёт не сотрудник органов, а не блещущий "высокой моралью" журналист — этакий частный детектив, "расплодившийся" в нашей литературе через несколько лет. Ну а повесть Скрягина рассказывает о событиях, корни которых лежат в годах давно ушедших. Вот к ней-то и можно предъявить наибольшие претензии (три остальных текста сделаны достаточно добротно). Во-первых, остаётся ощущение, что автор поторопился, слишком сжал текст, переходя порой на скороговорку. Ну а, во-вторых, рассказ И.А. Ефремова "Голец Подлунный", в котором рассматривается близкая научная проблема, оставляет гораздо более сильное впечатление.

В разделе "Тайны истории" мы опубликовали весьма интересное и сегодня исследование Павла Веселова "За кулисами "Гулльского инцидента"". Я уже отмечал, что в те годы наблюдался явный дефицит подобных публикаций, и они вызывали живой интерес у читателей.

Ну а в раздел "Героика. Приключения. Путешествия" вошли мой очерк "За тремя морями" и стихи Владимира Лосева, Анатолия Сорокина и Андрея Юфы. Об истории написания очерка я уже рассказывал, стихотворения Лосева переслала нам, кажется, Лена Грушко (она тогда жила в Хабаровске), Сорокина мы хорошо знали по Новосибирской писательской организации (печатали его почему-то не слишком часто, а мужик был очень хороший), с Андреем Юфой нас свело выступление не то в школе, не то в ПТУ (я тогда частенько выступал перед читателями) — он только что вернулся из Афганистана и делал первые шаги на поэтическом поприще. Перечитал сейчас вновь стихотворные строки, напечатанные в "Дополнительном расследовании", и подумалось: "Не зря мы их опубликовали". А кое-что ("Урок на плавбазе", "Баллада о конармейце", "За душой Афганистан, стихи и дочка…") по сей день не забылось, сразу же всплыло в памяти…

Ну и фантастика, вошедшая во второй том (из первого к ней можно отнести только главу об Артуре Кларке из моего очерка). Начну с повести Василия Кукушкина "Логово Рыжего Курна", невесть почему попавшей в раздел "Детектив. Приключения". Напоминает она чем-то произведения Розенфельда, Платова, Корчагина, Пальмана, и казалась — в конце 1980-х — гостьей из прежних десятилетий. Да и написана чересчур сжато — автор явно ускорил ход событий, недостаточно проработал психологию героев. Тем не менее, что-то в ней есть, и немного жаль, что сейчас подобные произведения уже не пишут…

Небольшую повесть Игоря Пидоренко "Ничьи дети" я всегда высоко ценил. Конечно, сейчас Игорь пишет легче, сочнее, убедительнее (говорю об этом уверенно, поскольку недавно прочёл его очередную рукопись, которая совсем скоро встретится с читателем), но эта повесть имеет своё, особое место в истории нашей фантастики. Подробнее говорить о ней не вижу смысла — это произведение хорошо знакомо каждому настоящему любителю фантастической литературы, но забавная история, связанная именно с этой публикацией повести, в памяти сохранилась. Дело в том, что Игорь назвал её "Про зайцев". Название это никому, кроме автора, не нравилось, и на семинаре в Днепропетровске мы коллективно "навалились" на Игорька. Он повздыхал, покряхтел, но в конце концов неохотно принял предложенное Медведевым название "Ничьи дети". Меня предложение Юрия Михайловича тоже чем-то не устраивало, а вот чем именно — это я понял только после того, как Ярушкин умчался в Ригу, увозя туда выправленную корректуру книги. Память подсказала, что "Ничьи дети" были у Лапина!.. Вот и пришлось при выпуске "золотого Румба", куда совершенно заслуженно вошла повесть Пидоренко, опять перекрестить её: теперь она именовалась "Чужие дети". Потом повесть ещё кто-то и почему-то переименовывал… Кажется, эта вакханалия продолжается по сей день.

Рассказ Олега Костмана "Избыточное звено" — жёсткая экологическая НФ (публиковался он неоднократно, хотя мы, кажется, "были первыми"). В те годы такая литература была необходима, ведь пишущие много лет ломали природу "через колено", приучая к этому читателей. Написан рассказ профессионально, читается достаточно легко, вот только разгадку я угадал заранее (может, биологическое образование сказывается?).

Небольшая повесть Виталия Кричевского "Сага о Гуннаре Бродяге" хорошо стилизована под скандинавскую литературу, сюжет и идея чётко прописаны. Не уверен, правда, что главного героя "Саги…" примут все сегодняшние читатели: как же, отказался от потребительского благоденствия — несовременно!.. Вскоре после выпуска двухтомника автор уехал из Советского Союза, и как сложилась его дальнейшая судьба — не знаю.

Далия Трускиновская "Сентиментальная планета". Один из первых рассказов, написанный этим автором. Забавный, легко читающийся, но и задуматься заставляющий. А ещё — уже в нём ощущается фирменный стиль Далии.

Рассказ Александра Копти "Время летит" — это явный "незачёт". Тяжеловесно изложенная научно-фантастическая идея плюс дайджест повести братьев Стругацких "За миллиард лет до конца света". Как он был рекомендован к публикации? Разве что руководители Рижского семинара решили, что негоже обижать Эстонию… Да и второй рассказ Копти ("Условие перехода") немногим лучше…

Зато небольшой рассказ Сергея Булыги "Три слона" откровенно хорош. Не знаю, правда, к какому направлению фантастики он относится, зато в необычный мир, созданный этим очень интересным автором, "Три слона" вписываются отменно.

Ну и "на закуску" "Фантастика Прибалтики" — библиография, подготовленная Александром Кашириным. Знаю, что разработки Каширина вполне заслуженно критиковали за неполноту, но ведь он был первым — в годы, когда об интернете, который "знает всё", и слыхом не слыхивали. Читать библиографию сегодня забавно: Сергей Иванов — два рассказа, Далия Трускиновская — тоже два. Память уже ушедшим годам…

Вот такой двухтомник. На мой сегодняшний взгляд — вполне удачный, сформирован в русле задач, которые мы перед собой ставили: представить молодую советскую фантастическую и приключенческую литературу как можно шире и полнее.

В современной России "Фантастическим раритетом" занимается несколько издательств. В СССР картина была другой! Старая фантастика и приключения печатались в основном журналами. В книгах всё время переиздавалась определенная номенклатура произведений. Почти все толстые журналы печатали раритеты зарубежные и отечественные. Раритетную фантастику правда печатали, только четыре журнала "Вокруг света" с "Искателем", "Уральский Следопыт" и "Техника-молодежи". Попытался правда "Наука и жизнь" в 60-х годах ХХвека, но быстро скис.

Посмотрим, что напечатали эти журналы за 50-90-е годы ХХвека!

"Вокруг света" например: в 1977году -Р Хайнлайна "Пасынки Вселенной"(1941г.)

в 1967 году Ф С Фицджеральда "Алмаз величиной с отель "Риц"(1922г.)

в 1981 году Ж Верна "Курьерский поезд через океан" и т.п.

В основном печатались старые приключения и детективы.

"Искатель" подошел к старой фантастике более профессионально. Была открыта рубрика "Листая старые страницы" Об этом я уже писал в своей статье на Фандоме.

"Техника-молодежи" в основном печатала архивные материалы отечественной фантастики и переводы зарубежных авторов. Также публиковались статьи об Ж Верне и Робиде.

Из отечественных архивов:

1963 В Брюсов "Не воскрешайте, меня!"(1918г)

1963 Н Морозов "Лунные кратеры и цирки"(1882г)

1984 В Хлебников "Радио будущего"(1927г)

1987 А Штернфельд "На зов с Венеры"(1954г)

См. файл в приложении

Зарубежные произведения:

1956 Э Гамильтон "Сокровища Громовой луны"(1942г)

Рисунок К Арцеулова

1988 Э Гамильтон "Звездные короли" (1947г)

1984 Г Уэллс "Большой жаворонок"(1910г)

1992 Г Уэллс "Существа, живущие на Марсе"(1908г)

См. файлы в приложении.

1959 Ж Верн "Один день американского журналиста в 2889году" (1891г)

1984 С Минков "Джельтмен, приехавший из Америки"(1932г)

1974 М Твен "Удивительное и приятное путешествие" (1874г)

1991 Л Кэролл "Охота на Снарка" (1876г)

Теперь заглянем в "Уральский Следопыт". Забытые произведения печатались нерегулярно, но было довольно много старой фантастики. Напечатали обзоры по старым журналам "Всемирный следопыт" и "Мир приключений". Было много статей Бугрова и Халымбаджи по дореволюционной фантастике. Например о Рони-старшем и Случевском. Потом Бугров издал их отдельной книгой.

Перечислю, что издано:

А Беляев "Слепой полет"(1958г), "Держи на запад"(1978г), "Заочный инженер", "В трубе"(1984г)

М Зуев-Ордынец "Сказание о Ново-Китеже"(1967г) переписан роман 1930года

А Грин "Волчок" (1980г)

"Невидимки", "Колесо" и "Конкурс мистера Гопкинса" из довоенного "Мира приключений"(1989г)

"Приключения Боченочкина и Хвоща" и "Сокровище "Черного принца" из "Всемирного следопыта"(1970г)

Семенов "Пленники Земли"(1972г) издана в 1937г

Ж Верн "Школа робинзонов" (1970г)

Рисунок Е Стерлиговой

Конан-Дойл "Владыка темной стороны" (1989г)

Э Берроуз 4 повести о Тарзане и "Последний из плейстоцена" (1990-1992гг)

Г Каттнер "Идеальный тайник" (1992г)

Хотя я и включил 1992 год, но это были задумки из СССР. Вообще "УС" оставался под влиянием Бугрова до 1994года!

История эта началась, когда коллега ganhlery, с которым я прежде не общался, скинул мне в личку альтернативную обложку к "Волшебнику Земноморья", изданному в серии Fantasy:

В начале я решил, что это подделка, надевавшаяся на какое-то другое издание, благо их было не мало в те годы. Но увидев этот супер "вживую" (по воле случая он оказался в той квартире, где я коротал ночь в Днепропетровске, пока катался по Украине) уверенность моя была сильно подмочена. На супере цитата, причём цитата из перевода Тогоевой. А на 1992 год этот перевод был только в издательстве "Северо-Запад" и только. Да и позже трилогия разом была только "Миром" издана, а на тот томик супер бы точно не налез. Да и шрифтовое оформление суперобложки было чётко "северо-западным", хотя художника по манере рисования определить не удалось. Главная засада была в том, что суперобложка была, а книги на месте не было — она переехала в другую квартиру.

Через несколько дней, уже в Киеве, на мега книжном рынке Петровка (впечатлившим меня до глубины души) мною вместе с Владимиром Пузием были обнаружены две книги "Волшебника Земноморья" — одна без супера, вторая с обычной известной суперобложкой. И они отличались!!!

Ситуация была достаточно странной. ISBN обоих томов одинаковый, однако несовпадения довольно любопытные, хотя и не слишком существенные:

1. на первой странице одного из вариантов были две разные эмблемы "Северо-Запада"

2. у одного из томов стоял год 1991 (а в копирайтах 1992)

3. в одном из томов была ссылка на то, что книга печатается по изданию "Волшебник Земноморья", М.: Мир, 1991 (а такого издания не было)

4. у книг была разная реклама на последних страницах

При внимательном рассмотрении оказалось, что эти книги печатались в разных типографиях — одна в Киеве, вторая — в Питере. У них немного отличались карты на форзацах, и, что удивительно, был разный межстрочный интервал.

Собственно вот фотки "Киевского" варианта:

А вот "питерского":

Успокоившись, я решил, что та, неожиданная, суперобложка была на питерском тираже "Волшебника" и уже почти внёс эти данные в карточку издания, как мне написала чудесная зирочка из Днепропетровска о том, что книга таки нашлась! И она мне может выслать сканы. Я уже хотел поблагодарить, сказать, что уже всё ясно, но природная недоверчивость взяла вверх. И вы таки не поверите!

Оказывается, "Северо-Запад" в 1992 году выпустил таки второе издание "Волшебника Земноморья"! С новым ISBN 5-8352-0058-7, с новой обложкой, иллюстрации для которой создал Павел Борозенец, с форзацем, где нет карты (она вкладывалась в книгу отдельным листом), и небольшими картинками перед произведениями. При этом, макет текста остался прежним. Собственно, вот фотографии этого самого второго издания, которого не только не было у нас в базе, но и в сети о нём данных практически нет (и в катологах библиотечных, кстати, его тоже нет).

--------

Издание в базу я внесу сегодня-завтра, но не менее интересна и разница между питерским и киевским тиражом первого варианта книги. Похоже, такие отличия были и у других книг серии и с этим надо будет разбираться. В любом случае, жутко интересно, а какие ещё подобные таинственные издания вроде как самых, что ни на есть известных издательств были в лихие 90-е? Если у кого есть интересная информация — пишите, не стесняйтесь!

2. «Помочь можно живым». Вообще-то, поначалу мы планировали все наши сборники называть «Румбы фантастики», присваивая каждому порядковый номер. Но оказалось, что в таком случае издание переходит в категорию «альманах», а для этого нужны очередные разрешающие бумаги… В общем, на эту вполне разумную идею мы плюнули. Тем более, что и с изданием дело опять застопорилось. Причём, основательно. Всё замыкалось на издательстве, вернее, на его отсутствии. «Новосибирское книжное» от нас шарахалось, как чёрт от ладана, и мы с Ярушкиным рванули в местное отделение издательства «Наука». Там к фантастике относились достаточно благосклонно, в газете «Наука в Сибири», как я уже упоминал, регулярно выходила фантастическая страничка, да и начальство было наслышано о наших первых шагах и относилось к ним весьма лояльно. В общем, взяли мы с Сашей подмышку подборку рукописей и поехали в Академгородок. Добирались почему-то через Шлюзы (кто в Новосибирске бывал, затейливость выбранного маршрута поймёт), потом долго шли пешком, строя по дороге грандиозные планы. Приняли нас и вправду приветливо, сборник взяли «на рассмотрение», пообещали быстренько ответить… Не обманули — ответ и вправду пришёл быстро, но… Совсем не тот, на который мы рассчитывали. У издательства «Наука», мол, свои цели и задачи, фантастика к ним напрямую не относится, а посему… В общем, вежливое «бла-бла-бла», я подобные отписки к тому времени и сам нашустрился писать, не напрягая мозговые извилины.

Ситуация складывалась идиотская. Первые «Румбы» реально маячат на горизонте, рукописи есть, какой-никакой опыт мы уже поднакопили, деньги тоже вот-вот появятся, а сделать ничего не можем. Госкомиздат СССР, правда, замышлял создать издательство нового типа, и помощь нам работавший там Леонид Васильевич Ханбеков твёрдо пообещал, но ведь это когда ещё будет…

Головы мы ломали крепко и вместе, и по отдельности, но так ничего и не могли придумать. И вот как-то поздней ночью (для раздумий, не спать — полезно) меня осенило: а почему бы не обратиться в «Молодую гвардию»? Посоветовался с Ярушкиным, прикинули и так, и сяк… Вроде бы, надежда есть: именно «МГ» проводила семинар в Новосибирске, книги по его итогам в план включены, да и отношения с руководством издательства у нас сложились неплохие — в советах, во всяком случае, не отказывают и поддержку, если могут, оказывают…

А тут и шанс появился: то самое совещание об уровне «молодогвардейской» фантастики (я туда всё равно должен был ехать, как один из рецензентов). Оказавшись в Белокаменной, мчимся к Раисе Васильевне Чекрыжовой — она тогда работала заместителем главного редактора «Молодой гвардии» и курировала, в частности, выпуск фантастики. Вспоминать о ней без тепла невозможно! Человек редкостной энергии, обладала Раиса Васильевна прекрасным литературным вкусом, и позицию свою отстаивала твёрдо, на любом уровне. Но наша идея её поначалу озадачила. Помню это хорошо, потому что первая реакция Раисы Васильевны показалась мне неожиданно… прохладной, что ли. Пообещала достаточно неопределённо: «Нужно подумать…» — потом все же пояснила: «Честно говоря, не знаю, как воспримет это руководство, и как его убедить, тоже пока не знаю…» В общем, на совещание пошли мы не в самом радужном состоянии духа. Но шанс выпал именно там! Вообще-то это событие (совещание по фантастике «МГ») заслуживает отдельного рассказа, но нужных документом под рукой сейчас нет, искать их неохота, да и цель этого «мемуара» несколько иная. Дело в том, что практически все выступавшие на совещании говорили о необходимости поисков новых форм работы — время было такое: кто-то «перестраивался» на деле, кто-то — на словах, но говорить об этом считалось одним из правил хорошего тона. Естественно, что в фантастике и её издании тоже было, что улучшать и совершенствовать. Уловив общее единение по данному вопросу, я безжалостно выдрал листок из какой-то книги, которую бережно лелеял на коленях Ярушкин (кощунство, но что поделаешь?) и отправил Раисе Васильевне записку, в коей поинтересовался, не стоит ли огласить нашу затею публично? Записку эту я по сей день бережно храню в своём архиве. Пониже моих каракулей рукой Чекрыжовой чётко выведено: «Думаю, можно!». Дабы не растекаться мысию по древу, отмечу, что выступление моё понравилось представителям ЦК ВЛКСМ, Госкомиздат СССР идею нашу решительно поддержал, а руководство «МГ» не усмотрело оснований отклонять инициативу пишущей молодёжи. Наверное, не всё было просто, но Раиса Васильевна никогда мне об этом не рассказывала. Просто сообщила через месяц с небольшим, что решение принято, и ВТО МПФ создаётся… А значит, мы могли полностью отдаться тому, к чему так долго стремились, — книгоизданию!

Первой книгой, которую мы планировали отправить в «производственный процесс» под флагами «Молодой гвардии», был сборник «Помочь можно живым», значившийся в нашей бухгалтерии как «Румбы фантастики»-2 (именно его мы с Сашей некогда безрезультатно носили в издательство «Наука»). Но, похоже, над книгой этой висел какой-то злой рок. После редактуры-корректуры, в конце 1988 года она отбыла в Омскую областную типографию, быстренько была набрана и неожиданно намертво застряла. Чуть не через полтора года нам удалось выцарапать-таки набор и перевезти его с берегов Иртыша на брега Волги — в Казань, а сигнальный экземпляр увидел свет и вовсе 1 августа 1990 года… Таким образом, 2-я составленная нами книга, обратилась в 39-ю, став за это время настоящей «притчей во языцех»… Правда, подсластить пилюлю истомившимся авторам, я немного сумел — «Помочь можно живым» была выпущена тиражом в четверть миллиона экземпляров. Три массовых тиража, а значит, гонорар за авторский лист составлял 2400 ещё полноценных советский рублей…

Каких-либо проблем при составлении этого сборника не упоминаю. Лёня Шувалов, я и Ярушкин поспорили немного и быстренько пришли к «консенсусу» (ещё одно модное тогда словечко).

Открывает книгу статья Геннадия Прашкевича «Конец пятидесятых: письма И.А. Ефремова». Публиковалась она неоднократно, на мой взгляд, представляет немалый интерес и сегодня.

А раздел «Семинар» сформирован, в основном, по итогам всё той же новосибирской встречи молодых (тогда ещё) писателей, проведённой в 1987-м году.

Заглавная повесть «Помочь можно живым» — лучшее из того, что я читал у Александра Бачило. Напряжённый и логичный сюжет, образы героев жёстко прописаны. Есть что-то в стилистике от братьев Стругацких, но ни о каком подражании, по-моему, речи идти не может. Связана с этой публикацией повести одна достаточно забавная история. Дело в том, что Полифем (человек, переживший ядерную катастрофу, один из её виновников) по замыслу автора в конце произведения должен был погибнуть (сердчишко не выдерживало у бедолаги). Нам его смерть показалась искусственной и ненужно-мелодраматической. Посему, сломив сопротивление Бачило, Полифема мы оставили жить… «Помочь можно живым» переиздавалась в книгах ВТО МПФ ещё трижды, и Саша упорно пытался отправить этого героя на тот свет, однако, на том или ином этапе подготовки рукописи эти попытки обнаруживались, решительно пресекались, и Полифем, в полном соответствии с названием повести оставался живым. Кажется, только в книге, вышедшей в «Библиотеке советской фантастики», автору удалось-таки его ухайдакать…

Повесть Александра Бушкова «Дети тумана» в середине 80-х уже публиковалась в каком-то журнале. Нам она понравилась. Не самое лучшее, на мой взгляд, из написанного молодым Бушковым, но сделано всё очень добротно: сюжет держит внимание, мир прописан достаточно рельефно, замысел автора чётко выражен, но и для читателя оставлена возможность сделать свой выбор.

Два сказа, представленных в книге, и сегодня читаются с интересом. Они достаточно разные: «Золотые листья» Владимира Галкина написаны в бажовской традиции, а «Онегина звезда» Таисии Пьянковой ближе к НФ. Думаю, любой любитель хорошей литературы отметит и необычный, сочный язык, которым написаны эти сказы. Правда, мне кажется, что в «Золотых листьях» сюжет развивается слишком уж неторопливо (возникает у меня ощущение затянутости), а в «Онегиной звезде» несколько торопливо выписана концовка. Но это всего лишь моя точка зрения, помню, к примеру, что Медведев и Грушко ценили «Онегину звезду» очень высоко.

Рассказ Елены Грушко «Рыбка» оставлял у меня (и оставляет) чувство неудовлетворённости. Удачные пейзажные зарисовки, чётко намеченные характеры персонажей и… Не совсем внятная концовка — такое ощущение, что автор почему-то заторопился поставить точку.

Зато рассказ «Пришедший снять заклятие» Андрею Дмитруку удался. Андрей вообще работал в те годы очень профессионально (что он пишет сейчас, к сожалению, не знаю). Вот и на сей раз автору удалось прописать мир, создать внутреннее напряжение текста. Несколько смазывает, пожалуй, впечатление определённая декларативность и поспешность в концовке.

«Остановку в пути» Леонида Кудрявцева ценил и ценю высоко. Никому так не удавалось описать вроде бы сюрреалистические, нелепые миры, в то же время подчиняющиеся своей логике, своим законам — своим и в тоже время понятным читателю. И языковые находки автора откровенно меня радуют.

Рассказы Татьяны Мейко «Ты веришь в легенды о людях?», Ольги Новикевич «Директор зоопарка» и повесть Евгения Носова «Землёй рождённые» близки по замыслу. «Что делает человека человеком?» Пожалуй, это главный вопрос, на который ищут ответ авторы. При этом каждый — по-своему. Нотка антиутопии у Мейко, элементы сатиры у Новикевич, НФ-традиции у Носова. По-моему, вполне добротные произведения (правда, на многое и не претендующие). Стоит, пожалуй, напомнить, что для Мейко и Новикевич эти рассказы были одними из первых, «пробой пера», как любят выражаться некоторые критики.

Цикл «Сейвер» Игоря Пидоренко, по-моему, очень хорош. Идея оригинальна, с языком у автора никогда проблем не было. Жаль только, что Игорь так и не использовал заложенный в «Сейвере» потенциал полностью, ограничившись несколькими рассказами (в сборнике «Помочь можно живым» опубликованы «Настоящее дело» и «Побег вдвоём»).

И «Трудный случай в практике» Бориса Руденко времени не подчинился — по-прежнему читается с интересом. Причины, на мой взгляд, две: выпукло описанный мир планеты горгон и положение, в котором оказались герои — неожиданное, но, увы, вполне жизненное. Как поступить в подобной ситуации? Сразу и не ответишь…

«Ель» Гавриила Угарова — стандартный НФ рассказ, спасает его национальный колорит да точно рассчитанная толика лиризма.

«Молибденовые дети» Виктора Хатунцева привлекли тогда наше внимание тем, что это была одна из первых в те годы антиутопий и неожиданно поданным изменением образа героини, понявшей, что разум — это далеко не всё, что нужно человеку для счастья. Ну а недостатки повести лежат на поверхности. Дело в том, что её автор — журналист (тогда он работал в газете «Правда»). Отсюда и недостаточная психологическая прописанность образов и ненужная, порой, скороговорка. Тем не менее, думаю, что интерес «Молибденовые дети» представляли и представляют.

Относительно повести в рассказах Олега Чарушникова «На “Олимпе” всё спокойно» определённые разногласия у нас были. Точнее — споры. Нет, написан текст добротно, и в памяти держится долго. Но я не был уверен (да и сейчас сомневаюсь), проходит ли он по ведомству «фантастики». Участвуют в повести герои Древнегреческих мифов — и всё. Юмор — да. Элементы сатиры — да. Но фантастика? И у Медведева (ответственный редактор сборника) были такие же сомнения. Но нас — двое (да и не было у нас явного отторжения текста), а за публикацию стояли трое: Шувалов, Ярушкин и Прашкевич (редактор книги). Поскольку рецензенты заняли благожелательный нейтралитет, большинство победило.

Ну и раздел «Юность жанра». Появлялся он в сборниках ВТО МПФ нечасто, был предназначен для публикации намертво забытых произведений. В сборник «Помочь можно живым» включена повесть Порфирия Инфантьева «На другой планете». Её достоинства и недостатки достаточно точно определены в предисловии Юрия Медведева. Сейчас на «Фантлабе» идёт спор на тему «Нужно ли читать старую фантастику?» Мы для себя ответ на этот вопрос нашли давно. Должно! Конечно, если ты действительно хочешь разбираться в фантастике, знать её историю и в конечном итоге, более обоснованно оценивать написанное сегодня. Кстати, вклад Юрия Михайловича в дело возвращения читателю накрепко (и часто — незаслуженно) забытых произведений переоценить трудно.

Ну и общее впечатления от сборника, перечитанного 22 года спустя. По-моему, эта книга удалась нам лучше, чем первые «Румбы фантастики».