Навеяло обсуждением фильма "Брестская крепость" в соответствующей теме.

Фильм, на мой взгляд, получился хороший, добротный — особенно на фоне современных на ту же тематику. Определённо уверен, что на результате сказалось то обстоятельство, что снимался он "Беларусьфильм" — на той земле память у людей не так легко отшибить, слава богу.

Минусом, наверно единственным серьёзным, лично для меня, является концовка. Считаю, лучше было бы закончить хорошим финалом, чтобы безысходности не чувствовалось — "тем более, что так оно и было". Хорошо бы в последние минуты три показать, что вернулась всё-таки наша армия на ту землю, что освободили мы её и почтили память павших героев на руинах...

Кроме того личность режиссёра, конечно, заслуживает того, чтобы его отметить, а его талант — всяческой похвалы.

Причём, похвастаюсь (соответственно жанру сей статьи, которую я определил как "байка"), что когда-то был знаком с ним, проводил счастливое детство в пионерском лагере. Практически был с ним на дружеской ноге. (мечтательно) — Бывало, часто говорю ему: "Ну что, брат Котт?" — "Да так, брат, — отвечает, бывало, — так как-то все".

Ну, вообще-то, если честно, разговоров я с ним не вёл, всё время бывали в разных отрядах, но всё равно наблюдал, так сказать...

Зато уж с его братом-близнецом Вовой, с которым они похожи как две капли воды, жили в одной палате и общались достаточно много. Помню, что, поскольку он был чуть старше, то запрещал другим пацанам курить и ломал сигареты. Ходили братья с самого детства в художественную студию, учились. Такие творческие ребята, весёлые.

Владимир теперь тоже режиссёр. Желаю им обоим дальнейших успехов.

Немного осерчав...


Опять темнеет небо надо мною.
Опять буравит взглядом василиск.
Опять хула плескается виною,
И голос дам срывается на визг.

Соперники, завистники и "други" –
– Я к вам всей кожей намертво прирос.
Я каждый день ныряю в море скуки.
И мысли – обречённей, чем лейкоз.

Но мне без яда, впрыснутого жалом,
Без ложки дёгтя в мёд души моей
Пришлось бы спать под жёлтым одеялом,
Спелёнатым обыденностью дней.

Я пробуждаюсь от укусов вялых.
Они не причиняют мне вреда.
Яд освежает болью мозг усталый
И лечит как целебная вода.

Постыв от злобной бесполезной травли,
Вся свора ловит воздух жадно ртом.
А я свой курс увереннее правлю,
«попутчиков» оставив за бортом:

Правее, влево, в сторону и между,
Не сомневаясь, что со мною бог.
И новый день встречаю, как надежду,
В который раз переступив порог.

(подражание А. С. Пушкину)

Снова тучи надо мною
Собралися в тишине;
Рок завистливый бедою
Угрожает снова мне...



Я проснулся весь в поту,
Воздуха мне мало.
В страшном гибельном бреду
Смерть ко мне воззвала.

Не старуха то с косой,
Не с оскалом череп,
Не юродивый босой
Глянул, бельма вперив,

Не увидел я во сне
Тех, кто в битвах сгинул, –
– Белый конь приснился мне,
Посреди равнины.

Тишь недобрая вокруг,
Свет луны холодный,
Кто ты, враг мне или друг?
Или дух бесплотный?

Что же мне не по себе?
Отчего тревога?
Будто кланяюсь судьбе,
С лихом у порога.

Вот конь морду повернул,
Ноздри раздувая.
Чуя дух людской всхрапнул,
Паром обдавая.

Я, от ужаса застыв,
Как заворожённый.
А глазницы-то пусты,
Словно тьма бездонны!

Вдруг, как чёрт увидев крест,
Сатанинским ржаньем
Разразился… и исчез,
Адское созданье.

С ложа встал, налил вина
Да заправил трубку.
Будет литься кровь красна,
Как вино из кубка.

После ссоры сгоряча
Из-за той гречанки
Съездил недруг давеча
К знахарке-цыганке.

Торопился дуэлянт,
Нёсся, взмок до нитки.
Отыскал трусливый франт
Мрачную кибитку.

Сон проклятый на беду
Ведьма, знать, послала.
В страшном гибельном бреду
Смерть ко мне воззвала.

* Nightmare – с англ. «ночная кобыла», кошмар.
Мара – в старославянской мифологии – призрак, нечистая сила.

Сегодня Ливия, вчера Ирак...


За время оккупации Ирака с 2003 по 2010 гг. погибли более полумиллиона детей.
Оккупация продолжается…


Восстану из ада, увидев рассвет,
Но ад мне уже не забыть.
Нет дома, нет близких и жить смысла нет.
Я жив для того, чтобы мстить.

Я помню сирены тревожный сигнал,
Поднявший со школьной скамьи
Детей; как обуглился мирный квартал
И как я лишился семьи.

Жена и две дочки и первенец – сын
Погибли в тот проклятый день.
Безумцем среди обгорелых руин
Я шёл, словно чёрная тень.

Мне нужно вернуться в родные края,
И прах наших предков почтить.
Враг топчет могилы. Судьба в том моя –
– Чтоб кровью тот прах оросить.

И предки очнутся от вечного сна,
Их души вернутся с небес.
Пусть гневом народным вскипит тишина,
Свершая священную месть.

Чужой с полосами и звёздами флаг
Чужие покроет гробы…
Увидеть бы с неба свободный Ирак,
Иной мне не надо судьбы.



P.S. Спасибо Фантому за участие.

На злобу дня


На нашу чёрную нефть у нас святые права.
Скажи: в нефтяном костре сгорит врага голова.
Бехар

Здесь солнце грозяще – не нежно, не праздно.
Пустыня хранит тишину.
Она повидала захватчиков разных
И часто терпела войну.

Но издревле тянутся здесь караваны,
И люди кочуют с тех пор,
Как первый номад через эти барханы
Прошёл от равнины до гор.

Живут бедуины, как жили их деды.
Обычай суровой земли
Хранят племена, и другой им не ведом –
– Им честь, что его сберегли.

Земля разродилась богатством народу,
И золотом чёрным полны
Её закрома. Но под стягом «свободы»
Развёрнуто знамя войны.

Оно развевается, шествуя гордо.
Порядок несёт Господин.
Стрижёт под гребёнку всех разного сорта –
– Чтоб после остался один.

Затмив нынче солнце собой на рассвете,
Химеры огонь принесли,
Чтоб гибли, смирялись и плакали дети
Суровой, но щедрой земли.

20.03.2011.