Замечательный итальянский баритон Тито Гобби в своей книге «Мир итальянской оперы» пишет: «Не могу припомнить, случались ли на свете времена, когда не рассуждали бы о «кризисе оперы». Книги и письма, датированные давно прошедшими годами, содержат те же дискуссии об оперном кризисе. Я лично убежден, что кризис оперы родился вместе с самой оперой».

Если заменить «оперу» на «фантастику», я готов подписаться под каждым словом великого певца. Так же, как живет и привлекает людей в залы опера, несмотря на все «кризисы», фантастика продолжает привлекать читателей, кинорежиссеров и производителей компьютерных игр. В семидесятые годы прошлого века на страницах «Литературной газеты» проводились «круглые столы» с участием тогдашних корифеев жанра, участники говорили о том, что многие темы и идеи себя исчерпали, фантастика становится (стала?) литературой второго сорта, персонажи в фантастике картонные, а сюжеты повторяются, как картинки в калейдоскопе.

Был еще кризис тридцатых годов, когда лучшие фантасты (в лице А. Беляева) хотели писать о новых, фантастических по тому времени, научных открытиях, а партия, правительство и лично товарищ Сталин требовали от фантастов откликаться не «социальный заказ» и писать о достижениях народного хозяйства в эпоху индустриализации.

В середине пятидесятых возник новый кризис, когда фантасты, привыкшие писать именно о достижениях народного хозяйства, поняли, что сейчас можно и другое, недавно запретное. По-старому авторы писать могли, но это стало не нужно, а по-новому не умели.
И в девяностые годы кризис фантастики состоял в том, что по-старому, по-советски, писать уже вроде бы смысла не имело, а по-новому (как?) авторы еще не научились.

Если повспоминать, то на память придут и другие многочисленные кризисы, без которых фантастика в СССР (а потом в России) и существовать, казалось бы, не могла.

На Западе тоже без кризисов не обходилось, причины были иные, но результатом всякий раз оказывалось то, что в фантастике возникало новое направление (поджанр) или становилось популярным направление, существовавшее и раньше, но пребывавшее в загоне.