Другой
Незнакомец приблизился, когда все разошлись – и убитые горем родственники, и заплаканные подруги, и печальные коллеги. Когда около усыпанного цветами холмика остался только один человек.
— Никита Андреевич?
Кит не отреагировал. Он не хотел больше сочувствия, соболезнований и утешений. Не хотел никого слушать, не хотел ни с кем говорить, не хотел никого видеть. Он вообще ничего больше не хотел. Потому что всё, что имело значение, только что закопали в земле.
— Никита Андреевич, на что вы готовы пойти, чтобы снова быть с Таей?
Кит вздрогнул от неожиданности и взглянул на стоявшего перед ним мужчину. Коллега Таи? Дальний родственник? Знакомый?
— Что вы сказали? – глухо переспросил он.
— Я сказал, — спокойно повторил мужчина, — на что вы готовы пойти, чтобы снова быть с Таей?
Кит стиснул зубы, а руки сами собой сжались в кулаки… И разжались. Если бы он не был таким отупевшим от недосыпа, если бы не был таким измученным от душевной боли, он бы заехал этому мужику по морде.
— Отвали, — тихо бросил Кит.
— Никита Андреевич, — незнакомец оказался настойчив, — Я спрашиваю не из праздного любопытства. Представьте себе, что вы можете попасть в мир, где ваша Тая не попала в аварию, где она жива. Что бы вы отдали за то, чтобы оказаться в таком мире?
Кит не хотел этого представлять, но оно как-то представилось само собой. И пронзило насквозь.
— Что угодно, — выдохнул он.
— Тогда, Никита Андреевич, — довольно улыбнулся незнакомец, — я думаю, мы с вами договоримся.
***
Никто в своём уме не согласился бы на подобную авантюру. Не стал бы даже слушать, сразу послал бы подальше.
Но сразу после похорон Кит был не в своём уме. И потому согласился.
Согласился пройти со строгим мужчиной в чёрную легковушку, поджидавшую у входа на кладбище, и проехать через весь город. Согласился зайти в какое-то похожее на склад здание на незнакомой окраине, залезть в нелепую металлическую колбу, постоять там немного, а потом выйти, увидеть всё ту же незнакомую окраину, сесть уже в другую машину, чёрный внедорожник с затонированными стёклами, и снова ехать через весь город.
А потом его привезли в его двор, к его подъезду. И сказали:
— Смотрите, — и указали на три окна на втором этаже.
И Кит послушно уставился в окна. А там…
За окном, ведущим в спальню, была Тая. Он стояла перед зеркалом, расчёсывала волосы и время от времени встряхивала головой до боли знакомым ему движением.
Кит почувствовал, что у него закружилась голова, и вдруг перестало хватать воздуха.
Ему протянули какие-то бумаги, и он подписал их не раздумывая, одним росчерком передавая всё имущество и бизнес тем неизвестным людям, которые каким-то образом привели его туда, где Тая была жива. И ему было всё равно, как они это сделали.
И вот Кит уже тянул на себя тяжёлую дверь подъезда. Два пролёта ступеней, три двери на площадке. Кнопка звонка…
Дверь открыла Тая. Зелёные глаза, короткая чёлка, родинка над бровью… Настоящая, живая Тая.
Она встревоженно уставилась на него и зачастила:
— Ники, а что случилось? Ведь ещё только обед, ты почему на работе?
Кит слушал её голос и не слышал ни слова. Шагнул вперёд, крепко обнял, зарылся носом в пушистые волосы.
— Тайка, — глухо сказал он и сглотнул комок в горле, — Таечка.
***
Встреча прошла на редкость плодотворно и эффективно: они утвердили сроки предоставления услуг, оговорили все детали оплаты и подписали контракт. И закончили на час раньше, чем планировали.
Попрощавшись теперь уже с партнёрами, Ник вернулся в свой офис, собираясь продолжить работу, но вдруг передумал и решил поехать домой. Конечно, замечательно, что бизнес процветает, но только чем больше он цветёт, тем больше он требует от него времени. И тем меньше времени остаётся на Таю.
Ник отдал последние распоряжения секретарше, изумлённой тем, что всегда трудящийся до позднего вечера начальник сегодня уходит так рано, и пошёл к лифту, что-то тихо насвистывая. Настроение было замечательным. Сейчас он приедет домой и пригласит Таю куда-нибудь. Да хоть в кино – они уже сто лет не были в кинотеатре в будний день.
Ник переходил дорогу, направляясь к припаркованной машине, когда его сбил мчавшийся на полной скорости чёрный внедорожник с затонированными стёклами.
Словно сквозь туман Ник слышал испуганные крики прохожих. Кто-то присел рядом и сказал: «Держись, уже вызвали скорую», и он отчаянно цеплялся за ускользающее сознание. Ему почему-то казалось, что если он дождётся, если услышит сирену скорой, то всё будет хорошо.
Не дождался.
***
Вот уже четыре часа Тая снова была жива. Точнее, здесь она всегда была жива. И Кит всё никак не мог прийти в себя. Незнакомцы, что привезли его сюда, что-то объясняли ему по дороге, но он был слишком не в себе после похорон и не вникал в детали. Они говорили о параллельном пространстве, о мире, почти неотличимом от нашего, только в нём Тая жива… Что-то ещё, про какие-то условия и правила, про замену действующих лиц, но после слов «Тая жива» Кит почти ничего не слушал.
А сейчас Тая была перед ним, целая и невредимая, и Кит всё никак не мог поверить, что он и вправду оказался в параллельном мире. Это слишком невероятно. Настолько невероятно, что куда проще поверить, будто весь этот кошмар с аварией и похоронами ему просто привиделся в каком-то чудовищно реальном бреду. А на самом деле ничего и не было…
Кит с облегчением выдохнул. Ну, да, точно, именно это, скорее всего, и произошло! Ему просто приснилось. Привиделось.
— Извините, вы ошиблись номером, — Таин голос вывел его из задумчивости. — Говорю же вам, вы ошиблись… Конечно, уверена, он сейчас дома!
— Что-то случилось? – спросил Кит, услышав беспокойство в голосе жены.
— Да нет, — протянула она. — Звонили из больницы. Сказали, что тебя сбила машина, и ты в реанимации.
Заметив, что Тая расстроилась, Кит обнял её за плечи и улыбнулся.
— Я тут, со мной всё в порядке. Они ошиблись номером.
— Конечно, ошиблись, — Тая уткнулась носом ему в плечо и шмыгнула. — Просто… Они назвали твоё имя, дату рождения, описали – один в один! Мне даже на миг показалось, что тебя действительно сбила машина. И мне стало так страшно, Ник! Так страшно!
Кит молча прижал её к себе. Он не хотел, чтобы Тая видела, как он переменился в лице.
Ничего ему не привиделось. Всё это было по–настоящему: и авария, и похороны, и другой мир, так похожий на его собственный.
Что там говорили ему незнакомцы про замену действующих лиц? Он почти их не слушал, но сложить два и два несложно. Если это и впрямь параллельный мир, почти такой же, как тот, где жил Кит, если в нём есть тот же дом, тот же двор, те же соседи и та же Тая, значит, где-то в этом мире должен быть и Никита Андреевич Фадеев. Другой Никита Фадеев. И для того, чтобы вписать в этот мир его, Кита, здешнего Никиту должны убрать. Только вот, похоже, у незнакомцев, что привезли его сюда, вышла какая-то неувязка, и здешний Никита вместо морга оказался в реанимации.
Тая потёрлась щекой о его плечо и вздохнула. Кит зарылся носом в её волосы, вдохнул такой знакомый, такой родной запах и закрыл глаза. Что же ему теперь делать?
***
Белый потолок, пустые стены, запах лекарств. В затылке стучит, в рёбрах боль, голова кружится.
Машина на дороге, крики прохожих, ожидание сирены скорой… Значит, он всё-таки дождался.
— Позвоните… Тае… — с трудом выдохнул Ник, когда в палату зашла медсестра.
Та изменилась в лице и что-то застрочила, но слишком громко и быстро, шум в голове усилился, и Ник почти ничего не понял. Только то, что Тае звонили, но, похоже, не дозвонились.
Когда Ник очнулся во второй раз, Таи рядом по–прежнему не было. Неужели ей так и не дозвонились? Или просто прошло очень мало времени?
— Тая? – снова спросил он у медсестры.
— Звонили мы, — развела она руками. – Но, видимо, у вас телефон записан неправильно, на том конце говорят, что ошиблись номером.
«Не может быть», — подумал Ник.
— Дайте… дайте мне телефон… я сам позвоню, — с трудом попросил он, чувствуя, как его неумолимо затягивает сон.
Ответа медсестры он так и не услышал – провалился в небытие.
***
Ночью Кит никак не мог заснуть. Рядом, прижавшись к нему тёплым боком, спала Тая, такая знакомая и родная. Он слушал звук её дыхания в темноте и отчаянно хотел опять поверить, что весь этот кошмар с аварией и похоронами приснился ему в страшном сне.
Не получалось.
Ах, если бы только не звонили из больницы! Насколько было бы проще ничего не знать! Не знать, что здесь будут кого-то убивать, чтобы освободить ему место.
Кит догадывался, что он и не должен был узнать. Незнакомцы ничего не сказали ему о другом Никите; видимо, эту проблему «переселения» в другой мир они решали сами, не ставя в известность клиента. И если бы не накладка, Кит так и оставался бы в счастливом неведении.
А если бы они сказали ему заранее, какова цена возвращения к Тае, он бы ни за что не согласился.
Хотя… Не согласился бы?
«Никита Андреевич, на что вы готовы пойти, чтобы снова быть с Таей?»
На что угодно. Он стоял над могилой жены и ответил – на что угодно. И он отвечал за каждое слово. Он отдал бы, он сделал бы, он согласился бы на что угодно.
Согласился бы он на убийство, если бы ему об этом сказали?
Сейчас, когда его Тая, целая и невредимая, лежала рядом, очень хотелось верить в то, что Кит ответил бы «нет». Ответил бы твёрдо, уверенно и решительно. Однако в глубине души Кит подозревал, что спроси они его тогда, он вряд ли бы смог дать твёрдый и решительный ответ.
Впрочем, сейчас бесполезно гадать, что бы он сделал – всё уже свершилось.
Теперь перед ним стояло другое решение – что делать с тем, другим Никитой? Притвориться, что он ничего не знает, позволить неизвестным, которые занимаются этим… «переселением», исправить свою ошибку и разобраться с его двойником? И продолжить как ни в чём не бывало жить здесь, с Таей?
Или же пойти к Никите и предупредить? Но что будет тогда? Позволит ли та таинственная организация, чтобы в этом мире оставалось два Никиты Фадеева? Вряд ли…
А что случится, когда Тая узнает? А она непременно узнает, если тот, другой Никита останется в живых. Что тогда делать ему?
Так ничего и не решив, Кит прижал Таю поближе к себе и долго лежал, слушая её мерное дыхание. Пока, наконец, не заснул и сам.
***
Кит брился в ванной, когда сквозь шум воды и закрытую дверь донёсся возмущённый голос Таи:
— Да перестаньте же сюда названивать! Говорю вам, вы ошиблись номером!
Рука, сжимающая бритву, замерла, так и не донеся лезвие до щеки.
— Что случилось, Тай? – прокричал Кит, открывая дверь, хотя уже знал ответ.
— Да опять из больницы звонили, представляешь, Ники? – отозвалась Тая, показываясь в коридоре. Она выглядела расстроенной и немного сбитой с толку. – Сообщили, что ты в реанимации, но твоё состояние стабилизируется. И спросили, приеду ли тебя навестить. А потом ещё и лекцию мне прочитали, — Тая нахмурилась, и, пародируя невидимую собеседницу на другом конце провода, заговорила голосом стыдящей учительницы: — Я, женщина, конечно, не знаю, какие у вас с мужем отношения, но у него была тяжелейшая операция, он лежит тут совсем один, слабый, больной, постоянно про вас спрашивает, а вы…
Кит смог выдавить из себя кривую улыбку и отвернуться к зеркалу, делая вид, что продолжает бритьё.
Значит, другой Никита всё ещё жив, те незнакомцы пока не… исправили свою оплошность.
Кит в раздражении бросил бритву в раковину. Когда он согласился на что угодно, лишь бы снова быть с Таей, он вовсе не это имел в виду!
Закрыв лицо руками, Кит глухо выругался. Как бы он хотел сделать вид, что ничего не знает, и продолжить жить как ни в чём не бывало! Как бы он хотел не делать вида и действительно не знать, какой ценой оплачено его место в этом мире!
***
Кит ехал в больницу, и на душе было гадко. И из-за Таи, и из-за грядущего разговора с другом Никитой. И из-за того, что он вдруг со всей ясностью осознал, что находится в совсем чужом мире, и теперь только и делал, что натыкался на напоминания об этом. Обои у них в спальне там были голубыми, а здесь – бежевыми. В подземном гараже там парковочное место у него было у стены, а здесь – между двумя другими автомобилями. У подъезда там росли рябины, а здесь – липы. В машине там у него был ароматизатор с ёлочным запахом, а здесь – с ягодным…
Впрочем, всё это мелочи, ведь самое главное, самое важное – оно точно такое же. Такие же зелёные глаза, такая же тёплая улыбка, такая же родинка над бровью. Пусть этот мир и другой, пусть в нём есть какой-то другой Никита, но Тая – она не другая. Она – его Тая.
Собираясь в больницу, Кит не знал, что будет делать, и потому старался ни о чём не думать. Это получалось, пока он ехал в машине. Это получалось в приёмном отделении, где он спокойно спрашивал, как ему найти Фадеева Николая.
Но когда он вошёл в палату, неестественное спокойствие, в котором Кит пребывал по пути сюда, лопнуло как перегоревшая лампочка — около койки с перебинтованным, затканным проводами и трубками спящим Никитой стояла какая-то невысокая девушка, и в руках у неё был пистолет с глушителем.
***
Девушка никак не походила на наёмного убийцу. Короткая стрижка, тёмные волосы, чуть прищуренные ненакрашенные серые глаза. Маленькая серёжка–гвоздик в ноздре. Джинсы, короткая кожаная куртка, длинный пёстрый шарф.
— Стойте! – вырвалось у Кита.
Девушка обернулась, в глазах мелькнуло сожаление.
— Вы не должны были об этом узнать.
— Но я узнал, и вы… и теперь вы не можете!..
Девушка глянула на другого Никиту, убедилась, что он по–прежнему спит, и повернулась к Киту.
— Никита Андреевич, вы умный человек и наверняка понимаете, что двух Никит в одном мире быть не может.
— А нельзя придумать что-нибудь и обойтись без его убийства?
— Можно, — безразлично пожала плечами девушка. – Можно убрать вас.
— Убрать – в смысле, отправить обратно?
— Никто не будет возвращать вас обратно; вы слишком много знаете и можете нам там создать проблемы.
— Разве я не могу создать вам проблемы здесь?
— Нет, ведь вы не станете рисковать жизнью вашей жены.
Кита передёрнуло. Да, она, безусловно, права – ради Таи он будет молчать.
— А если отправить туда его?
— Зачем? Там вы переписали на нас весь свой бизнес, всё своё имущество, и там у вас нет жены. Зачем же отправлять его туда? Куда проще убрать его здесь, — девушка спокойно смотрела на Кита. – Ну, что, какие-то ещё вопросы?
Сейчас, когда на кону стояли жизнь и смерть, задавать этот вопрос казалось как минимум неуместным, но раз уж он и так загнан в угол, почему бы и не спросить?
— Скажите, как вы умудряетесь поддерживать этот мир таким похожим на наш, если вы здесь всё так меняете? Да вот далеко ходить не надо — теперь в моём мире нет ни Таи, ни меня. Здесь есть мы оба. Эта перемена повлечёт за собой цепь других событий, и через какое-то время здесь станет совсем не так, как там…
Девушка посмотрела на Кита с некоторым удивлением, но всё-таки ответила:
— Ну, это же не единственный мир. Есть бесконечное количество параллельных миров, и всегда найдётся пара похожих.
— Бесконечное количество? – Кит ухватился за эту мысль с надеждой утопающего. – Тогда нельзя ли найти мне мир, где Даша жива, а Никита погиб… по естественным причинам? И отправить меня туда?
— Вы что же думаете, мы знаем про все миры? Это невозможно, их слишком много! Даже из тех, что знаем, мы работаем дай бог с сотой частью, а вы мне – найдите, где Никита погиб… — кажется, девушка рассердилась – она нахмурилась, зачем-то проверила, крепко ли накручен глушитель, и спросила: — Ну, так что, мне его убирать? Или вы… себя предложите?
Кит нервно сглотнул. Вот он, миг, которого он так боялся, миг, когда нужно принять решение. Только выбор оказался даже хуже, чем он ожидал. Кит думал, что ему придётся выбирать между жизнью с Таей и жизнью без неё, жизнью, заполненной тоскливыми, пустыми, бессмысленно сменяющими друг друга днями. А оказалось, что выбирать приходится между своей жизнью и жизнью другого Никиты. Никиты, который спокойно жил своей жизнью и ничем не заслужил того, чтобы его вот так из неё вычеркнули.
Вот он, момент, когда, словно рыцарю мечом, Киту следует вооружиться нормами морали и твёрдо и решительно, как ему это виделось в своём воображении, заявить…
— Я не могу!
Кит закрыл лицо руками и мучительно застонал сквозь стиснутые зубы. Он всего лишь хотел снова быть с Таей! Он не хотел, чтобы из-за него кого-то убивали! И уж тем более он не хотел, чтобы это его слово решало вопрос жизни и смерти другого Никиты. Но и сам он не хотел умирать!
Он не мог — он не хотел принимать этого решения!
Кит почувствовал, как кто-то осторожно потряс его за плечо. Девушка в пёстром шарфе, с серьгой–гвоздиком в носу и пистолетом с глушителем в руках. В ненакрашенных серых глазах – понимание и сочувствие. Она мягко подталкивала его к двери.
— Уходите, Никита Андреевич. Идите к жене. Идите.
На выходе Кит оглянулся. Другой Никита пришёл в сознание и сейчас с удивлением смотрел на него.
Девушка закрыла дверь, и со смешанным чувством облегчения и стыда Кит прислонился к стене. Колени подгибались, руки бессильно свисали вдоль тела. В голове было гулко и пусто, и стук сердца заполнял весь мир.
Но даже сквозь этот оглушающий стук Кит услышал звук выстрела. Он знал, что это невозможно, ведь на пистолете был глушитель, но он всё равно его услышал.
***
К тому времени, как Кит вернулся домой, он немного пришёл в себя и успокоился.
Теперь, когда всё уже свершилось, бессмысленно терзаться из-за того, какие решения он принял… или позволил другим принять за себя. Теперь он начнёт всё с чистого листа. Начнёт всё заново в этом мире. Привыкнет к нему и не станет обращать внимание на то, что обои в спальне другого цвета, а у подъезда – другие деревья. Ведь всё это мелочи, а самое главное, самое важное – оно точно такое же. Такие же зелёные глаза, такая же тёплая улыбка, такая же родинка над бровью. Его Тая.
— Ники, ты опять сегодня рано, — забеспокоилась жена, открыв ему дверь. – Что-то случилось?
— Всё нормально, просто голова что-то разболелась, — вполне искренне ответил Кит.
— Сделать тебе чаю?
Несколько минут спустя Кит сидел на кухне. Пыхтел электрочайник, Тая что-то искала в шкафу, а он рассматривал занавески. Белые, а не кремовые, как там.
Кит перевёл взгляд на Таю. Неважно, какие занавески. Самое важное, что Тая здесь. Улыбчивая и весёлая, в синем фартуке… Синем… Там она, возясь на кухне, всегда надевала смешной жёлтый фартук…
— Тебе зелёный или чёрный?
— Чёрный, — механически отозвался Кит. Весь напряжённый, он внимательно наблюдал за Таей. Вот она налила заварку, вот добавила кипятка. Вот насыпала ему в чашку три ложки сахара… Там Тая клала ему в чашку две ложки сахара, ведь она знала, какой ему нравится чай.
— Ники, что с тобой? – встревожилась Тая, и Кит вздрогнул. Он только сейчас услышал… Нет, конечно, он слышал и вчера, и сегодня… Но только сейчас понял…
Та Тая никогда не звала его «Ники». Она звала его «Кит».
Та Тая.
Не эта.