Андрей Викторович Дмитриев «Ветер Трои»

Ностальгия по настоящему

«Ты мечта супергероя, Зоя

Где б найти билет до Лос-Анджелеса?

Минимум — причина краха Трои

Максимум — невеста Ахиллеса.»

Тихонин и Мария встречаются в Стамбуле через сорок лет после того, как расстались. Сейчас обоим по шестьдесят с небольшим, не назвать молодостью, даже поздней (в классификации ВОЗ «зрелая молодость» 45-60), но возраст дееспособный и располагающий к умеренным радостям. Познакомились шестнадцатилетними, любовь случилась сразу, а близости ни разу. Любовь, ведь тоже разная, у них все складывалось, не в ромео-джульеттном стиле: «забудь отца и имя позабудь», а куда прозаичнее, как оно в жизни и бывает. От ее мамы, женщины несносной и чудовищной властности, папа-летчик сбежал давно, оставив дочь изыскам карательной материнской педагогики, Мария страстно мечтала сбежать тоже. Туда, где Тамара до нее не дотянется. В жизни парня мама была постоянно, а отец так же перманентно отсутствовал, деля время между рыбалкой, охотой и запоями. Частенько приносил улов или добычу, с которыми мама пекла вкусные пироги. Знакомство Марии с Тихониным, едва начавшись оборвалось его колонией за глупую подростковую шалость.

После много писали друг другу и еще дважды встретились: сначала она приезжала к нему в колонию, хотя ее: «Выходит, летчиком тебе уже не быть» — не оправдалось, судимость сняли, в Оренбургское летное он поступил, не закончил только. Харизма соединялась у него со склонностью к поискам смысла (не юродивым правдорубством, куда более социализованным вариантом, но противопоказанным карабканью по карьерной лестнице). Работал со справкой о незаконченном высшем военном образовании вторым пилотом в сельхозавиации в Узбекистане. Туда она приезжала к нему во второй раз. С раскопок, где с коллегами-археологами вскрывала могилы соратников Тамерлана. На очередных раскопках познакомилась с американским профессором, вышла замуж и уехала в Штаты («Понимаешь, там она до меня не дотянется»). Восьмидесятые, на минуточку, Союз еще кажется колоссом, а про глиняные ноги скажи кому тогда, покрутили бы у виска.

За сорок лет чего не случалось, время выдалось интересное, он многим успел позаниматься. С ненулевым результатом. Олигархом или миллиардером не стал, зарабатывание денег не оказалось в числе его особых талантов, но к третьему десятку нового века пришел с кое-какими средствами. А главное — разыскал ее, которой никогда не забывал, предложил вместе встретить старость, она не отказалась. В мире ковидный двадцатый с его ограничениями, у них встреча в Турции и поездка на арендованном автомобиле к дому, куда она войдет хозяйкой. Шильдик на обложке книги сообщает, что Андрей Дмитриев лауреат Русского Букера и Ясной поляны, но мое знакомство с его прозой до сих пор ограничивалось «Этим берегом», который ничего не завоевал, но не забылся, как большинство прочитанных четыре года назад. «Ветер Трои» не забудется тоже.

В нем «Когда бы не Елена, что Троя вам одна, ахейские мужи?» Мандельштама и гриновское несбывшееся, которое зовет нас, соединяется с гротескно-жириновским: «каждой русской женщине — по мужу» и «на том пруду, куда тебя я приведу» группы «Лесоповал». Размышления о людях хребта и людях панциря перетекают в теорию о двух возможных типах общественной организации: гетто или базаре. Ветры влияют на людей, внушая определенные мысли или вовсе лишая разума. Бывший ответработник всякий октябрь едет в тайгу, чтобы жечь там сосну и беседовать с духами. И ты, читательница, понимаешь в какой-то момент, что именно такой финал предвидела, что иначе быть не могло, когда у Марии уже и несносная мать в Айове, и даже затурканный материнский сожитель-поэт. Дети еще, взрослые, но все же. Собака Тыковка в приюте, которую домой взять не может — дома Ося, Лиля Вова, Тамарины таксы.

Да потому, что Гомером все давно написано. Ты понимаешь, что все по- честному. И все это горько, печально, светло.