Исай Давыдов «Я вернусь через 1000 лет. Книга 3»

«Лифт, дрожа от старческого гнева, поднял сэра Майкла на третий этаж».

Именно эта фраза из романа Джона Бойнтона Пристли «Сэр Майкл и сэр Джордж» вспомнилась мне, когда я попытался резюмировать свое впечатление от третьей, заключительной части «Я вернусь через тысячу лет». Дрожащий старческий гнев, с которым Исай Давыдов «поднимается на третий этаж» своей «производственно-фантастической» эпопеи, – вот, пожалуй, самое точное определение того, что я там увидел. Его там, кажется, даже больше, чем во второй части: репрессированные, заключенные, депортированные, заморенные голодом волею продажных политиков… Видно, что писателя прямо-таки распирало и ему надо было высказаться во что бы то ни стало. Поэтому он, очевидно, даже не задавался вопросом, уместны ли эти эпизоды из земной истории XX века в романе об освоении далекой планеты в XXIII-XXIV веках. Время от времени мне даже казалось, что не мрачные истории вставлялись в продолжение романа, а само продолжение из двух частей было написано в основном вокруг и ради вышеупомянутых исторических экскурсов.

Собственно говоря, деление на вторую и третью части очень условно: сами по себе, по отдельности, они существовать не могут. Вторая книга оставляет множество вопросов нерешенными, а почти все сюжетные линии – незавершенными. Третья же начинается как продолжение второй – сразу, без каких-либо предисловий и вводных глав. Основа сюжета остается прежней: переселенцы-колонисты с Земли осваиваются на планете Рита, заодно по мере сил повышая уровень жизни местных племен. Поэтому почти все, что я написал в отзыве о второй книге, можно с тем же основанием отнести и к третьей. Различия есть, но они невелики. Например: хотя третья часть продолжает все тот же производственный роман в фантастических декорациях, что и первые две, в ней эти декорации становятся немного богаче. Геологи используют динамические голограммы с эффектом обратной связи, позволяющие исследовать радиоактивные пещеры, оставаясь в безопасности в городе. Те же голограммы помогают отклонить в нужную сторону путь незнакомого племени, бегущего с юга после землетрясения. А главный герой, Александр Тарасов, обзаводится искусственным шестым пальцем – он необходим для чтения оставленных инопланетным исследователем Нур-Нуром мыслеобразов-воспоминаний.

Аллюзии в рассказе Нур-Нура настолько прозрачны, что о них и писать-то не стоит – и так понятно, куда и в кого метит автор. Но – и это еще одна отличительная черта третьей книги – он вдобавок к уже изрядно осточертевшим экскурсам в двадцатый век берется высказывать свои мнения по другим весьма далеким от сюжета вопросам. Это, например, многословные (и опять-таки сильно политизированные) рассуждения о родстве баскского языка с грузинским. Я даже не стану упоминать крайнюю сомнительность этой теории – вокруг языка басков лингвистами сломано немало копий, а воз и ныне там, – а задам все тот же простой вопрос, что и в своем отзыве на вторую часть: зачем об этом надо было писать, какое отношение имеет это к колонизации чужой планеты в далеком будущем? Невольно приходит на ум еще одна цитата из английской классики, на этот раз из Вудхауза (цитирую по памяти): «Вам не кажется, дорогой Вустер, что моя проповедь слишком длинна? Не стоит ли из нее что-нибудь выбросить – например, довольно пространное описание семейной жизни ассирийцев?»

Далее, подобно тому, как во второй части idée fixe автора были «каёлки», в третьей к ним добавляется печь для сжигания куриного помета – она возникает в тексте снова и снова, к месту и не к месту, и совершенно непонятно, зачем. Мелочь, конечно, но мелочь раздражающая. Из того же разряда – явное злоупотребление глаголом «топать». Не в смысле «топать ногой от злости или нетерпения», а в смысле «идти». В третьей книге (да и во второй тоже) все постоянно куда-нибудь топают: Сандро топает от вертолета с очередной порцией подарков для своего племени, охотники топают на охоту в дальние леса, члены Совета топают на заседание… Вначале я воспринимал это постоянное «топание» спокойно, потом стал усмехаться, а под конец оно уже откровенно резало глаза.

Еще одно слово, за которое зацепился глаз, – «капролит», некий выдуманный материал, очень прочный и легкий. Словечко, надо сказать, рискованное: достаточно будет какому-нибудь не в меру усердному корректору, знакомому с научной терминологией, в простоте душевной заменить «а» на «о», и конфуз выйдет немалый…

Снова о серьезном. Ориентация «прогрессорства по-давыдовски» на вещи в третьей части не только сохраняется, но даже возрастает. По ходу чтения роман все больше и больше превращается в какое-то подобие складской ведомости: старшим кладовщиком Тарасовым принято столько-то, отпущено такому-то столько-то. Я-то все ожидал, когда же этот самый Тарасов от простой раздачи инструментов перейдет к обучению туземцев их изготовлению, – но, дочитав до конца, так и не дождался. А тогда, если подумать, картина получается следующая. Обитатели Риты дошли в своем развитии только до каменных и костяных орудий труда, когда буквально свалившийся с неба земной прогрессор вручил им металлические молотки, пилы, иглы и т. п. Пользоваться-то новыми инструментами аборигены научились быстро, но вот изготавливать такие же они не могут. А теперь представьте, что какая-нибудь причина заставит землян покинуть подопечные племена. Что будет в этом случае? Инструменты для туземцев делаются нарочно из относительно мягкой стали. Очень быстро они износятся и затупятся и будут заброшены, а купы, айкупы и ту-пу вернутся к каменным топорам и костяным наконечникам стрел и копий. И так будет буквально во всех сферах их жизни – они уже привыкли ко всему готовому, превратившись в потребителей и нахлебников – не полностью, конечно, но в основном дела обстоят именно так. Классики идеи прогрессорства Стругацкие, как известно, предпочитали оберегать важных для развития цивилизации людей (ученых, изобретателей, поэтов, бунтовщиков), а не заваливать население изобилием вещей. А кредо прогрессорства по Давыдову – прежде всего в вещах. Видимо, люди и их идеи важны ему лишь в тех случаях, когда они остались забытыми и замученными властью в давно прошедшем в его книгах двадцатом веке, – вот тогда он для них не жалеет ни слов, ни эмоций.

Ну и, наконец, эпилог. Он совершенно нелогичен, невнятен и никак не выводится из всего хода событий. Кажется, будто автор столь сложно закрутил клубок донжуанских страстей Сандро, что сам потом не сумел распутать его и попросту единым махом разрубил этот гордиев узел. И разрубил очень неудачно: вместо ожидаемого оптимистического финала получилось нечто заупокойное, окончательно портящее и без того не лучшее впечатление от двух поздних книг эпопеи. Если вы еще их не читали – поверьте, и не стоит. Будет вполне достаточно первой.

Ну что ж. Дочитал я заключительную книгу. Дочитал через силу. Честно говоря 2я и 3я книги для меня были очень большим разочарованием. Читал буквально по диагонали, пропускал по 2-5 страниц потом пробегал по абзацу и опять пропускал и понимал, что ничего не упускаю. Столько «воды» в тексте, что позавидуют многие дипломные работы. Если вы не из тех, кто не может спать пока не прочтет все книги до конца, то даже не начинайте ни 2юю ни 3юю. Зря потраченное время.

Если во второй книге полностью отсутствует научнофанастическая приключенческая составляющая, то в третей может быть....%5 этой составляющей всё такb есть в самом начале(не буду спойлерить). Но дальше опять: непонятные мотивы и действия гг, непоследовательность действий гг, в целом устройство и организация переселенцев с каждым разом вызывало только один вопрос «что???». По мнению писателя в будущем на освоение новой планеты полетят:певцы(что?), писатели, архитекторы дизайнеры, цветоводы\флористы(что?), художники(что?), скульпторы, агрономы, учителя, воспитатели, строители(обычные строители которые будут строить там панельки) и прочие творческие люди(что???). И ни одного военного(что???). И на весь корабль только 1 карабин и коробка патронов(не считая пары пистолетов). что??????! о_0. Я понимаю гуманизм и всё такое, но, блин, неизвестная планета, опасности, дикие животные и всё такое, а мы будем ходить цветы собирать. Да детские мультики про инопланетян куда логичнее и правдоподобнее.

Постоянные и не уместные отсылки к «истории» 20 века. Навязывание нашей культуры инопланетным аборигенам (что? зачем?). Слёзострадания гг по женщинам и женщин по нему. Вечный враг Женька(видимо это отсылка к какому то реальному человеку с которым у автора не сложились отношения?))? Политика, советы, собрания ссср, куба, геология ...в общем всё смешалось в такую кучу, что читать было не то, что скучно, а вообще бред.

Такое ощущение, что автор смешал несколько книг в одну. т.е. первая вполне себе советская фантастика, еще одна это любовный роман (в антураже уральских геологов, жизнь в палатке, нехватка мужчин для женщин и тд), третяя книга это аля «путешествие Миклухо Маклая» человека с луны. (автора назвал гг «сын неба» — совпадение?). Те. автор всегда мечтал написать про путешествие в джунгли к малоразвитым аборигенам, но что бы не писать новую книгу просто вписал в этот сюжет.

Давид Исаакович, вы сами то хоть что хотели написать? Может это не вы писали? Хотя, конечно, общая стилистика прослеживается на протяжении всех 3х книг. Но...я даже не знаю как подытожить.

Мой совет — Не читайте.

п.с. что б вы понимали. первую книгу первый раз я читал давно и был восхищен. потом, я ее перечитал в этом году перед прочтением 2й и 3й. что бы освежить память и опять было очень приятно.

Совершенно непередаваемая магия Фантастики.

Прекрасное мифически-сказочно-утопическое будущее человечного, гуманного, технически совершенного Социума — вне пугающей прагматичности «Полудня...», без театрализованной возвышенной романтичности «Туманности Андромеды», вполне себе отстранённо от выпуклой наивности «Магеланова облака». Такой, весь из себя, жизнеутверждающий симбиоз покорения целины, эпоса освоения Дикого Запада и романтики первых пионеров начала 20-го века. И все это — в захватывающем антураже звездных колонистов, обживающих свой новый Дом — планету земного типа.

Особая прелесть в том, уважаемый потенциальный читатель, что в центре сути повествования — не роботы, вертолеты и прочая техническая лабуда, а — вечные темы человечества: Доброта, Справедливость, Достоинство. Шикарная книжка