Долгое время я уже не писал сценарии для комиксов. В юности (где-то лет с пятнадцати) я часто так подрабатывал: писал черновые сценарии для английских еженедельников и ежемесячных изданий, начиная с вестернов и кончая научной фантастикой. Я писал о таких персонажах, как Догфайт Диксон, RFC, Дик Дэринг с гор, Бак Джонс, Кит Карсон, Буффало Билл, Капитан Кондор из космического патруля, Ас Логан, Дэнни Джонс на машине времени, Паук, Дик Тюрпин, Карл-викинг (художником в этом комиксе был знаменитый Дон Лоуренс), Гладиатор Олак; и — этими работами я горжусь — комиксы «Жизнь Константина, первого христианского императора» и «Жизнь Александра Великого». Кроме того, я написал немало сценариев для еженедельника «Байбл Стори» (Библейские истории), одного из самых окупаемых проектов всех времён и народов, отличительной особенностью которого было то, что все люди, работавшие над ним, впоследствии становились стопроцентными атеистами. Мне довелось работать с некоторыми действительно замечательными художниками: Фрэнком Хэмпсоном (который прославился благодаря комиксам о Дэне Дэйре) и братьями Эмблтон. Поскольку в английских комиксах использовалась техника фотогравюры, они в то время были чем-то большим, чем их американские аналоги — им была присуща хорошая рисовальная техника, а не та чувственность, которой отличалась, к примеру, продукция студии «Марвел». Впрочем, в конце концов комиксы мне надоели. Когда старые добрые комиксы стали называть как-то вроде «графическая новелла» (умники-французы, неспособные спокойно пройти мимо чего бы то ни было, начали делать нечто под этим названием в 60-х), я обнаружил, что мне это неинтересно. Я принял участие в работе над комиксом «Джерри Корнелиус» для журнала «Интернэшнл Таймс», большей частью чтобы высмеять самые идиотские черты общества, пребывавшего в нерешительности — меня хватило только на это.

Моё предубеждение против сложных, претенциозных комиксов (всё равно, в твёрдом переплёте или нет) просуществовало много лет, пока я не ознакомился с работами Говарда Чайкина, которые показались мне превосходными как по манере рисования, так и по сюжету. Я — большой поклонник художников-иллюстраторов так называемого «золотого века»: Говарда Пайла, Чарльза Робинсона, У. Хита Робинсона, Уилли Погейни и некоторых других; и я понял, что Чайкин по-своему развивает их традиции (а не просто имитирует, как многие художники уровнем пониже). Мне очень понравилась мощная и полная романтики манера, в которой нарисован его «Железный волк» (недолго существовавший проект), и его произведения о Коди Старбэке (в журнале «Стар*Рич»), и меня восхищала его способность вместить столько действия в один фрейм. Встретившись, наконец, с Чайкином несколько лет тому назад в Нью-Йорке, я с удовольствием обнаружил, что он хорошо разбирается в творчестве художников «золотого века» (большинство американских художников с ними вовсе незнакомы). Беседовать с Чайкином было одно удовольствие, потому что он, в отличие от некоторых его современников, работающих в жанре комикса, никогда не изрекал откровенную чушь с серьёзным видом. В общем, он мне сразу пришёлся по душе. Он хорошо знал, что делает, хорошо знал, чего стоят его работы, хорошо видел возможности выбранной им техники рисования. Примерно в это время у меня и начала созревать идея предложить ему поработать вместе со мной над сюжетом для иллюстрирования. Восхищаясь его умением выстраивать сюжет, я решил, что будет лучше с моей стороны просто предоставить детальный набросок будущей истории, от которого он мог бы отталкиваться. Очень многие редакторы комиксов страдают недостатком воображения и прижимистостью, поскольку не позволяют хорошему художнику работать самому. Я же, как редактор, взял за правило никогда не указывать иллюстраторам, как «правильно» трактовать тот или иной образ. И этот подход себя окупает (по крайней мере, для меня): вы просто берёте хороших художников, и они почти всегда сделают как лучше, если предоставлены самим себе — просто потому, что они обычно побольше вашего знают о том, что нужно делать. Дайте хорошему профессиональному иллюстратору возможность сделать хотя бы набросок — и все шансы за то, что он вас удивит.
Я знал о том раздражении, которое вызывали у Чайкина некоторые заказы; я знал, сколько он вкладывает в работу; я знал об огромном потенциале, которым он обладает, и о том, как трудно ему оставаться в рамках налагаемых на него ограничений. Мне казалось, что, если я предложу ему идею, он разовьёт её в нечто большее, чем получилось бы у меня. То, что вы видите перед собой — плод по-настоящему обоюдной работы, обмена идеями, которые порождали одна другую… Я думаю, что это лучшая работа Чайкина на сегодняшний день, и к тому же думаю, что это — только начало. Он создаёт хорошо прорисованные, великолепно исполненные иллюстрации, в которых чувствуется следование стандартам «золотого века», но не только следование, а и развитие тоже. Он достигает наибольшего эффекта благодаря оригинальности и самоконтролю при создании черновиков, в гораздо большей степени, чем благодаря масштабности и тщательному вниманию к деталям. Если Чайкин и потакает своим желаниям, то только в том смысле, что стремится к лёгкости работы (а не в том, что пытается приукрасить неудачный рисунок всяческими финтифлюшками). Но он редко потакает собственным прихотям, когда берётся за дело, действительно интересующее его. Ему присущи уважение к читателю, сильный интерес к действительности, он весьма умён, и у него отличный глаз. Он — профессионал в мире комиксов, где сейчас царит полный непрофессионализм, и потому-то я чувствую такое тесное духовное родство с ним, и очень рад, что нам довелось работать вместе.