ВСТАВАЙ, СТРАНА ОГРОМНАЯ!

Их не брали на фронт. Страна, которую на Западе из века в век называли «тюрьмой народов», заботилась о своих малых народах. При советской власти они получили письменность, их дети сели за школьные парты, появилась своя национальная интеллигенция.

Когда началась Великая Отечественная война было принято решение не забирать на фронт представителей малых народов. Потери были слишком большие. И гибель мужчин из малых северных народов могла привести к катастрофическим последствиям, вплоть до исчезновения этих народов. Кроме того, без мужчин вести кочевое хозяйство было невозможно. А это означало исчезновение традиционных промыслов, которые веками кормили эти народы. Вот так «тюрьма народов» заботилась о судьбе десятков малых этносов. Но патриотический подъем настолько был велик, что он не мог обойти стороной и малые народы.

В военкоматы стояли очереди. Мужчины-оленеводы, охотники и рыбаки просились на фронт. Это была общая беда. Не для всех, но делали исключения. Фронту постоянно были нужны новые бойцы. К тому же они оказались прекрасными воинами. Легко переносили лютые морозы и всяческие лишения, никогда не теряли бодрости духа, были доброжелательны с однополчанами и дисциплинированы. По большей части их брали в снайперы, поскольку они прекрасные охотники и с детских лет уже виртуозно владели оружием.

На противника же они наводили ужас. Неуловимые, подвижные, бившие метко в глаз, как привыкли бить белку или соболя.

В 1289-м стрелковом полку и в 24-м лыжном батальоне были созданы снайперские группы. 40 снайперов дивизии, в основном буряты и якуты, представляли грозную для врагов силу. В 348-й, 372-й и 363-й стрелковых дивизиях Калининского фронта продолжали боевой путь несколько сот якутян, получивших боевое крещение в зимних наступательных операциях.

От снайперов требовалась не только меткость, но и выдержка, и терпение, и умение замаскироваться так, чтобы противник тебя не мог обнаружить. Всеми этими качествами обладали охотники из северных народов. Они могли часами лежать в сугробе или сидеть среди веток дерева и поджидать терпеливо очередную добычу, которой чаще всего становились вражеские офицеры.

В 375-й стрелковой дивизии проходил службу Ф.М. Охлопков, один из зачинателей снайперского движения в действующей армии. Войну он начал в декабре 1941 года пулеметчиком. В январе 1942 года ему вручена снайперская винтовка. Всего им было уничтожено 429 солдат и офицеров противника. В 1965 году прославленному снайперу присвоено звание Героя Советского Союза.

Это получается, что два – три десятка хорошо подготовленных снайперов выбили почти целую вражескую дивизию!

Среди снайперов прославились также А.А. Миронов, С.Г. Ковров, Д.А. Гуляев, Г.К.Федоров. Армейская печать регулярно освещала их военные подвиги. Так 1 мая 1943 года газета «За Родину» писала о А.А. Миронове: «В гвардейской семье наших снайперов больше года находится сын якутского народа гвардии сержант А. Миронов. Он метким выстрелом убил 129 немцев. Миронов – умный и отважный воин. Подготовил много снайперов, научил их быть самоотверженными бойцами». Прославленный снайпер был награжден многими орденами Отечественной войны 1 степени, Красной Звезды, многими медалями. Он умер от ран 30 марта 1945 года в Венгрии. В 1990 году А.А. Миронову было присвоено звание Героя Советского Союза.

В прославленной 13-й гвардейской стрелковой дивизии генерала А.И. Родимцева героически воевал артиллерист Г.Д. Протодьяконов. Он командовал расчетом орудия в в 172-м гвардейском артиллерийском полку. На подступах к Мамаеву кургану, после гибели своих помощников Гавриил Протодьяконов лично уничтожил прямой наводкой 9 пулеметных точек, 4 блиндажа, 2 противотанковые пушки противника и вступил в единоборство с вражескими танками. «Оптический прицел пушки был разбит осколками снаряда, но пушка уцелела, а расчет пушки в единственном числе невредим. И тогда Протодьяконов начал прицеливаться в танки противника, наблюдая за ними через ствол орудия. И как только в отверстии ствола появлялся танк, он быстро заряжал орудие и бил прямой наводкой»,- писал в своей книге «Сражение века» маршал Советского Союза В.И. Чуйков. Фронтовая жизнь Г.Д. Протодьяконова началась 11 сентября 1941 года. За это время был пять раз ранен и дважды контужен. На плацдарме Северного Донца Протодьяконов подбил из своего орудия три танка «Тигр», а при форсировании реки Вислы разбил один танк и пять автомашин с пехотой противника. Столь же тяжелыми, упорными и жестокими были бои на озере Ильмень Старорусского района. Якутяне сражались в рядах 19-й, 20-й и 21-й отдельных лыжных бригад 188-й стрелковой дивизии. В феврале 1943 года только в одной 19-й отдельной лыжной бригаде насчитывалось 393 якута. Бригада вела ожесточенные бои на льду озера Ильмень. В результате бомбового удара авиации противника большинство воинов погибло. Новгородский областной Совет в 1967 году увековечил подвиг воинов-якутян, воздвигнув у озера Ильмень памятник с надписью «Вечная слава воинам-якутянам, погибшим в боях за освобождение Старорусского района от немецко-фашистких захватчиков в 1943 году».

Воины из малых народов были прекрасными лыжниками. Двигались они стремительно и бесшумно, легко преодолевая любые препятствия. Поэтому их охотно зачисляли в лыжные батальоны, которые неожиданно появлялись в тылу врага и, выполнив боевую задачу, так же стремительно исчезали. Там ., где не могла пройти техника, а тем более пехота, лыжники летели, как на крыльях.

Иван Николаевич Кульбертинов, эвенк по национальности, до войны профессиональный охотник, начал свой боевой путь 12 февраля 1943 года на Западном фронте. Он сразу отличился как меткий стрелок и стал прославленным снайпером. В наступательных операциях под деревней Первое Мая им уничтожено до 20 гитлеровцев, пулеметный расчет. Дальнейший боевой путь И.Н. Кульбертинова продолжался на 1-м и 4-м Украинском фронтах в в составе 7-го гвардейского воздушно-десантного Ужгородского полка. К концу войны на счету прославленного снайпера было 250 немецких солдат и офицеров. За взятие города Моравская Острава И.Н. Кульбертинов награжден орденом Отечественной войны степени, за героизм при удержании и расширении плацдарма на правом берегу Днепра – орденом Славы III степени.

Конечно, тем семьям, откуда мужчины ушли на фронт, приходилось нелегко. Теперь вся тяжелая работа, которую выполняли взрослые мужчины, легла на плечи женщин, стариков и детей. От народов севера на фронт шло мясо, шкуры, меха, теплая зимняя одежда. А в Заполярье были сформированы отряды, которые передвигались на оленьих упряжках. Там, где не могли пройти гитлеровцы, наши мобильные отряды на оленьих упряжках передвигались со скоростью ветра.

Рядовой 3-й роты 1-го батальона 467-го полка 81-й дивизии Ф.К. Попов одним из первых переправился на правый берег Днепра, ворвался в траншеи врага, в рукопашной схватке и автоматным огнем истребил 23 фашиста. Захватил ручной пулемет противника и открыл ураганный огонь по контрнаступающей пехоте противника, дав возможность переправиться на правый берег своей роте. В течение дня 3-я стрелковая рота вела неравный бой против десятикратно превосходящих сил врага. Федор Попов, когда создалась угроза окружения, быстро изменив огневую позицию, пробрался во фланг атакующего подразделения врага и и огнем из автомата и ручного пулемета истребили до 50 солдат и офицеров противника. 15 января 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР посмертно был награжден звездой Героя Советского Союза. Первым из якутов.

Мальчики в семьях малых народов всегда воспитывались в духе героических традиций. Еще в колыбели они слушали саги об отважных героях своего народа. С малых лет ходили с отцами и старшими братьями на охоту, где порой приходилось вступать в схватку с крупными хищниками. Трус и предатель всегда были у них самыми презренными существами. Эти качества они про явили и на фронтах Великой Отечественной войны.

Звание героя Советского Союза было присвоена гвардии капитану Н.Н. Чусовскому. Он командовал стрелковым батальоном, штурмовавшим Зееловские высоты. Не дожидаясь, когда саперы наведут мост и доставят лодки, он организовал перепрау через ров, заполненный водой, мелкими группами с помощью подручных средств. Сам переплыл ров с веревкой в зубах, чтобы перетащить на другой берег станковые пулеметы и минометные плиты. На прошло и двадцати минут, как весь батальон, следуя примеру своего командира, перебрался на другой берег. Батальон Н.Н. Чусовского, заняв одну из высот, первым ворвался в город Зеелов и освободил его юго-восточную окраину. За эти действия Н.Н. Чусовской получил высокую награду Родины.

Среди представителей малых этносов были не только рядовые, но и офицеры, в том числе высшие, дружбой с которыми гордились прославленные генералы и маршалы. И это не случайно. Они были не только мужественны и стойки, но и рассудительны, изобретательны, могли предложить нестандартные решения, качества, необходимые тому, кто посылает в бой своих подчиненных.

Кондаков Николай Алексеевич. 3 января 1945 года 25-летний командир взвода 1073 артиллерийского Висленского полка получил приказ форсировать со взводом реку Одер. Николай Кондаков сумел переправить на западный берег свой взвод с орудиями, при этом уничтожив шесть пулеметных точек врага и истребив 60 гитлеровцев. 28 января 1945 года был представлен к званию Героя Советского Союза, которое присвоено 5 мая 1990 года.

Гитлеровское руководство, начиная поход на восток, было уверенно, что «тюрьма народов» от первых же ударов вермахта рассыплется как карточный домик, потому что все нерусские нарды спят и видят, как они наконец-то избавились от гнета Москвы. В тылу начнутся масштабные восстания, целые дивизии будут сдаваться в плен. Красная армия рассыплется, а эти народы со цветами бьудут встречать арийцев-освободителей, которые наконец-то избавили их от московско-монгольского игра.

Какой же шок они испытали, когда убедились в обратном! Им было непонятно, зачем этим малым народам Севера, война для которых шла за тридевять земель, идти добровольно на фронт, проливать кровь за власть и страну, которые, по мнению нацистов, они ненавидели.

Нацистские главари этого не могли понять. К тому же эти дикие, с их точки зрения, северные туземцы оказались прекрасными воинами, умелыми и мужественными. Умозрительные конструкции нацистов рухнули. Нет, не знали они страны, которую собирались покорить за несколько месяцев, не могли понять душу народов, которые населяли ее.

За весь период войны на фронт было призвано 1 842 человек из Эвенкии, из них не менее 400 принадлежали к представителям коренных народов (эвенков и якутов). Общее число потерь составило 380 человек, из которых погибших — 224, пропавших без вести – 85 , 70 умерли от ран и болезней, 84 пропали без вести. Большая часть потерь пришлась на 1942–1943 гг. Весной 1945 г. был подготовлен новый призыв, однако он был задержан и на войну не попал.

Потери, казалось бы, незначительные. Но не будем забывать о малочисленности народа, о том, что на каждого мужчину приходилось стадо оленей в несколько тысяч голов, что он был кормильцем семьи.

К середине июля 1941 г., в Байкитском районе было подано 67 заявлений от добровольцев, желавших отправиться на фронт. Среди них 6 женщин. В 1942 г. к ним присоединилось еще 17 добровольцев. За весь период войны фактория Оскоба предоставила фронту более 40 бойцов, фактория Куюмба и пос. Тутончаны — по 32 чел. От Эконды на фронт было отправлено 8 чел. Большинство из них погибли, домой вернулись только два ессейца и три экондинца .

К началу войны у малых народов оформились различные общественные организации, члены которых добровольно отправлялись на фронт.

Среди добровольцев и призывников было немало комсомольцев. Так, комсомольская организация Тунгусско-Чунского района за весь период войны предоставила фронту 109 человек, из них погиб и пропал без вести 31 человек. Были и другие организации, отправлявшие на фронт своих людей. Среди них газета «Эвенкийская новая жизнь», которая, несмотря на малый штат сотрудников, предоставила фронту более десятка бойцов, в числе которых были редактор Язев, секретарь Подлипский, художник Мешков, поэт Мичурин и др. Не все из них пережили войну .

Для большинства жителей Эвенкии военная служба была новым и непривычным делом. С целью их ускоренной подготовки в районе были организованы курсы медсестер и изучения военного дела. Призывники оканчивали курсы снайперов и автоматчиков, уходили служить в морской флот и авиацию. В сентябре 1942 г. из Тунгусско-Чунского и Байкитского районов в воздушно-десантные войска были призваны 16 человек, из которых 10 были эвенками и 6 русскими. Помимо отсутствия военного опыта, представители коренных народов, впервые покинувшие свой дом, столкнулись с тяжестью адаптации к новому окружению. По воспоминаниям Федора Долюбчина, в Красноярске он впервые увидел большое скопление людей и машин, высокие каменные здания, поезда и самолеты. Сложности добавляло и плохое знание русского языка. Схожую ситуацию описывает и житель Байкита Александр Дорофеев. Однако сослуживцы с пониманием относились к их проблемам и помогали адаптироваться к новым условиям. С другой стороны, Самуил Денисенок, вообще не знавший русского языка, вспоминал, что на военных курсах с ним постоянно происходили «разные несуразности», и ему частенько «перепадало битье палкой». Но, несмотря на это, Самуил знал, за что он воюет, и стоически преодолевал все трудности

Действительно, вопреки всем преградам, жители Эвенкии храбро сражались за свою родину, о чем свидетельствуют их боевые награды и воспоминания ветеранов. Согласно газетным материалам, за время войны боевые награды и медали получили не менее 270 человек, а Иннокентий Петрович Увачан стал первым и единственным эвенком, удостоившимся звания Героя Советского Союза. Родился И.П. Увачан в 1919 г. в д. Ноканно Катангского района Иркутской области. Там же окончил 4 класса начальной школы, прежде чем вместе с родителями перебрался на факторию Усть-Илимпея Эвенкийского национального округа. До войны работал секретарем Кислоканского сельского совета. В 1941 г. был утвержден инструктором Эвенкийского окружного совета депутатов. Будучи в командировке в Байките, без разрешения руководства ушел добровольцем в ряды Красной Армии. На фронте служил в роте 276-го гвардейского стрелкового полка 92-й гвардейской стрелковой дивизии. Его боевой путь охватывает Сталинградский фронт (с октября 1942 г. по февраль 1943 г.), Степной фронт (с апреля 1943 г.) и 2-й Украинский. 22 февраля 1944 г. за проявленный героизм при форсировании р. Днепр и развитии боевых действий на его правом берегу И.П. Увачану было присвоено звание Героя Советского Союза. Помимо И.П. Увачана были и другие жители Эвенкии, отличившиеся в бою. Среди них можно назвать Анисима Аксентьевича Сидоркина. До войны он жил в д. Колчум Енисейского района Красноярского края. На фронт был призван 20 февраля 1943 г. в 17-летнем возрасте. Как охотника А.А. Сидоркина обучили на автоматчика, а потом включили в состав 41-й стрелковой дивизии 244-го стрелкового полка 1-го Белорусского фронта. Молодой солдат принял участие в Курско-Орловском сражении, с боями прошел Орловскую и Черниговскую области, Брянщину, освобождал Украину. В болотах Белоруссии обморозил ноги, а под Гомелем был ранен. Но это не помешало ему после трехмесячного лечения в госпитале вновь вернуться в строй. Его боевой путь пролег через всю Европу: он освобождал Белгород, Варшаву, штурмовал Берлин. Форсировал множество рек — Днепр, Вислу, Одер. В ходе переправы через Одер был контужен. 5 мая 1945 г. А.А. Сидоркин со своими однополчанами штурмовал Берлин и дошел до самого рейхстага. В этом городе он оставался в составе особого резерва до 1949 г., после чего был демобилизован и вернулся домой, где занялся охотничьим промыслом. За участие в войне А.А. Сидоркин получил 19 наград (включая юбилейные медали). Среди них орден Великой Отечественной войны I степени, ордена Славы II и III степени, две медали «За отвагу», медали «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией».

Как известно, немаловажную роль в подготовке советских солдат играли политруки. В их число входил и эвенк Семен Николаевич Комбагир, участвовавший в обороне Ленинграда. За время службы С.Н. Комбагир был политруком роты 13-й стрелковой дивизии, военкомом артиллерийской батареи, военным секретарем комитета ВЛКСМ 466-го стрелкового полка 125-й стрелковой дивизии и старшим инструктором политотдела 98-й стрелковой дивизии. В ходе войны был ранен шесть раз. Участвовал в освобождении Ленинграда, Нарвы, Выборга, Пскова, Тарту, Митавы, Шауляя. Был награжден орденом Отечественной войны I и II степени, орденом Красной Звезды и четырьмя медалями. После войны работал лектором эвенкийского окружкома КПСС, часто общался с молодежью и, по словам земляков, был весьма мудрым человеком.

Среди солдат-эвенкийцев были и женщины. Так, М.М. Макеева была радисткой и воевала под Сталинградом. А.Р. Борисова в 1944 г. прошла обучение в Подольской школе снайперов и сражалась на 2-м Прибалтийском фронте, в курляндских болотах, где чудом осталась жива. Т.П. Стурова, впоследствии заслуженный учитель РСФСР, была зенитчицей, сумела дойти до Берлина и расписалась на стенах рейхстага.

Во второй половине 1920-х — 1930-е гг. в Эвенкии открываются первые образовательные учреждения, где обучались представители коренных народов. Одним из таких учреждений была Ванаварская средняя школа. В 1941 г. в ней должен был состояться первый выпуск десятиклассников, но из-за нехватки учащихся этого не произошло, все девятиклассники ушли на фронт. Среди них были Григорий Панов, Василий Савватеев, Валентин Трунин (погиб) и Василий Власов. Григорий Панов был призван в армию в 1941 г. Боевое крещение получил в начале 1942 г. под Калугой, будучи лейтенантом связи. Его боевой путь проходил через Тулу, Смоленск, Витебск, Псков. В бою под Псковом был ранен в ногу, в результате чего ему ампутировали ступню. Был демобилизован, после чего вернулся в Ванавару, где освоил профессию бухгалтера и долгое время трудился в Ванаварской районной больнице. За участие в войне был награжден орденом Отечественной войны и медалью «За отвагу».

Василий Савватеев ушел на войну в 1942 г. Был направлен в пехотное училище, откуда через полгода в звании сержанта попал под Сталинград. Освобождал Днепропетровск, Одессу, Севастополь, воевал в Латвии. Здесь получил осколочное ранение в обе ноги. Только в 1945 г. ему удалось вернуться домой. Окончил курсы бухгалтеров и успешно трудился до самого ухода на пенсию в Тунгусско-Чунском кооппромхозе и рыбкоопе. В 1943 г. был награжден медалью «За отвагу».

Василий Власов ушел на фронт в августе 1942 г. Воевал на 2-м Украинском фронте в дивизионной разведке. Его боевой путь охватил Тихоокеанский флот, Орел, Курск, Днепр, Румынию. Награжден орденом Красной Звезды, боевыми медалями и знаком «Отличник разведки». После войны окончил педагогический институт, был учителем и заместителем директора Ванаварской средней школы, затем директором начальной санаторнолесной школы в Чемдальске. Является автором гимна Эвенкии и книги «Мургу, бэе».

Одновременно с учениками Ванаварской школы на войну ушли их учителя Александр Деньгин, Георгий Поспелов, Александр Сухов, Александр Панов, Николай Рудаков, Войняк, Владимир Усман, а также директор школы Иван Назарович Вахрушин. Все, кроме В. Усмана, погибли, что стало большой потерей как для Эвенкии в целом, так и для Ванавары в частности.

Однако от войны пострадала не только образовательная, но и медицинская сфера. На фронт были мобилизованы десятки врачей и средний медперсонал, что усугубило проблему нехватки медицинских кадров в районе. С целью решения данной проблемы 1 сентября 1943 г. в пос. Тура открывается фельдшерско-акушерская школа.

Во время войны многие мужчины-эвенки, оставшиеся в тылу по брони, продолжали добывать для фронта пушнину. Так, охотники Эконды, среди которых были К.А. Потэ, П.А. Удыгир, Н.Л. Эмидак, И.Н. Елдогир и др., добывали по 150–200 белок каждый и сдавали их в фонд обороны. Усердно работали и охотники-якуты из Ессея: Д.А. Ботулу, П.Х. Осогосток, Х.С. Маймага. Жители Эконды также собирали теплую одежду для фронта: шапки, оленьи чулки, бокари и парки. В Ессее работал рыбзавод, ставший основным поставщиком рыбы в округе, причем в военные годы его производительность возросла в 10 раз. Неоценимый вклад в приближение победы внесли и женщины Эвенкии, по факту заменившие мужчин во всех сферах деятельности. Они стали охотницами, рыбачками, оленеводами, занимались перевозкой грузов, почты и пассажиров. Среди лучших охотниц военных лет, из года в год перевыполнявших трудовые нормы, называют Анну Самсоновну Чапогирскую, Марию Ивановну Торпушенок, Аксинью и Марию Каянович, а также Анну Степановну Бухареву. Немало охотниц отличилось и в Тунгусско-Чунском районе. Имена Варвары Анкоуль и Елены Васильевны Веретновой были занесены на Доску почета. В 1943 г. к пушному промыслу присоединилась тринадцатилетняя Аня Чапогир из с. Кислокан. В военные годы добывать пушнину начала и Федосья Михайловна Гаянчук из с. Стрелка-Чуня. В Байкитском районе прославились охотницы Марфа Легамо и Лидия Петровна Савватеева. Крайне тяжелым трудом лямщиков также занимались женщины. Среди лямщиц военных лет можно назвать Марию Ивановну Кутор, Дарью Васильевну Матвееву, Христину Кость и Анфису Стахеевну Серебрякову. В выполнении плана рыбодобычи также приняли участие комсомольцы окружного центра. Перед ними в 1944 г. была поставлена задача выловить тонну рыбы, с чем они успешно справились. Особенно отличились комсомолки Анна Сычегир и Дуся Пинигина . Нелегок был и труд ямщиков, которыми часто становились женщины. В их задачу входила доставка на фактории и в трудовые бригады газет, фронтовых писем и товаров первой необходимости. Они рассказывали населению о положении на фронте и объясняли, какую помощь от них ожидает страна. Обратно в Туру ямщики везли продукты и теплую одежду для фронта. В их число входили две подруги — Анна Евсеевна Сочигир Севостьянова и Саша Белоногова. В статье «Женская доля» говорится, что в военные годы производственные темпы в Эвенкии не только не падали, но и постоянно росли. В качестве примера приводится Тунгусско-Чунский район, в котором каждый год увеличивались посевные площади. Если в 1941 г. они составляли всего 34 га, то уже в 1942 г. — 62, в 1943 г. — 76, в 1944 г. — 115, в 1945 г. — 150 га. Также за время войны в районе увеличилось число животноводческих ферм с 5 в 1941 г., где содержалось 118 голов, до 8 в 1945 г. (274 головы). Выросло и количество лошадей с 27 до 44. Активно развивалось оленеводство: 2 020 голов в 1941 г. против 3 198 голов в 1945 г. Подчеркивается, что все это стало возможным благодаря усердному труду женщин и подростков. Причем матери с маленькими детьми также работали наравне с остальными, их зачисляли в бригады недалеко от дома, чтобы была возможность покормить детей. Помимо вышеназванных профессий, женщины занимались и другой работой. Так Анастасия Филипповна Воронова при наличии грудного сына выполняла совершенно не женскую работу молотобойца (помощника кузнеца). Во время ремонта жаток и косилок ей приходилось рубить в железе отверстия, что считалось нелегкой работой даже для мужчин.

В военные годы сохранялась важная роль радистов, обеспечивавших связь с Красноярском и поселениями района. Их работа осложнялась малой мощностью передатчиков (всего 500 ватт), а также трудными метеоусловиями. Нередко радисты в селениях были и начальниками отделений связи, одновременно занимались как почтовыми операциями, так и сеансами радиосвязи. По воспоминаниям Нины Георгиевны Старковой, в военные годы на факториях работали опытные специалисты, которые не были призваны на фронт по состоянию здоровья. В Сталино (ныне Ошарово) радистом был Александр Кожемякин, в Кумонде — Павел Блиц, в Полигусе — Константин Ловцов, в Усть-Камо — Афанасий Рукосуев, в Кузьмовке работал Буланкин, а в ныне исчезнувших факториях Тычаны и Чунка — Ольга Коновалова и Зоя Овсюкова. Н.Г. Старкова окончила училище связи в 1943 г. и была направлена в Байкит в качестве радиотехника. Также связь с «большой землей» обеспечивали Ольга Михайловна Новикова и Валентина Николаевна Черкашина. Об О.М. Новиковой известно, что она работала на факториях с первых дней войны, причем ее посылали на особо сложные участки, где она успешно выполняла возложенные на нее задачи.

Отдавая должное жителям района, нельзя не упомянуть об особом контингенте населения, появившемся в годы войны и внесшим свой вклад в развитие Эвенкии. Речь идет о спецпереселенцах. Согласно плану их расселения по кочевым советам и факториям Илимпийского района за 1942 г., количество ссыльных на территории района должно было составить 800 семей, расселенных по 21 кочевому совету. План по Красноярскому краю на 1943–1944 гг. предусматривал завоз в Эвенкийский национальный округ 500 семей, из них 350 в 1943 г. и 150 в 1944 г. Общее же число ссыльных по Эвкнкии согласно данным окружной плановой комиссии составило: в 1942 г. — 1 352 чел., в 1944 г. – 1 232, в 1945 г. — 1 220, а в послевоенном 1946 г. — 1 011 чел. Национальный состав спецпереселенцев был разнородным. По воспоминаниям Веры Ивановны Барановой (Чеховской), жившей в то время в д. Кучердаевка Иланского района, в поселок завозили семьи немцев, поляков, латышей и литовцев. По данным Эвенкийского окружного статистического управления, в поселке Тура в 1943 г. проживало 227 ссыльных, из них 116 немцев, 15 русских, 17 латышей, 11 евреев, 15 финнов и 3 поляка. Перед заселением переселенцы обязаны были пройти через бани, вошебойки и медосмотр (болеющих помещали в изолированные палаты в больничных стационарах). Неизвестно, распространялись ли данные процедуры на всех поселенцев или только на тех, кого отправляли в поселения.

По воспоминаниям Милии Яковлевны Якобсон, ее вместе с семьей и частью ссыльных высадили с баржи на пустой берег Тунгуски, приказав обустраиваться, при этом не снабдив ни инструментами, ни предметами первой необходимости. В результате такого отношения многие спецпереселенцы погибли на том же берегу. По словам очевидцев, семьи переселенцев жили крайне бедно. Те немногие, у кого были ценные вещи, выменивали их у местных жителей на еду. Другие искали остатки урожая на уже убранных огородах или собирали крохи в студенческой столовой. Поначалу местные были напуганы появлением чужаков (особенно немцев), однако вскоре они увидели их мирных нрав и бедственной положение, вследствие чего многие жители стали оказывать им поддержку и помощь. М.Я. Якобсон вспоминает, что эвенки были очень добры к поселенцам. Если случалось забрести в их чум, то угощали копченой рыбой, оленьим молоком и лепешками.

Спецпереселенцы жили под жестким контролем органов НКВД. Им необходимо было отмечаться дважды в месяц у коменданта, запрещалось устраивать собрания (под угрозой отправки в лагеря), а также отсутствовал выбор места и вида работы. В результате ограничений и общей нищеты находились отдельные ссыльные, сбегавшие с места вынужденного поселения. Наиболее известными из них являются братья Гребы, неоднократно совершавшие побеги в поисках более благополучных мест. Что же касается работы, то спецпереселенцев использовали в первую очередь в сельскохозяйственной и легкой промышленности (увеличение посадок картофеля и овощей, добыча соли, рыбы, изготовление столярных изделий, производство пиломатериалов, кирпича и т. п.). Такой выбор был обусловлен низкой динамикой развития местного производства и нехваткой рабочих рук. Этот же выбор способствовал расселению ссыльных в Байкитском и Илимпийском районах, а также на Нижнетунгусском и Ессейском рыбзаводах. Проблема состояла в том, что большинство спецпереселенцев происходили из интеллигентской среды, и для многих из них было проблемой разжечь костер в тайге, не говоря уже о вырубке леса, ловле рыбы или добыче соли. Помимо отсутствия опыта, их положение ухудшало и жесткое требование администрации к выполнению норм и планов. Если ссыльный успешно выполнял производственную норму, он получал 600 г хлеба, немного крупы и масла. Но если ему это не удавалось, то его паек уменьшался вдвое. Кроме того, паек выдавался только работающему населению, для детей же пайки не предусматривались. Стоит отметить, что эвенки не оставили поселенцев в беде, научив их ловить рыбу, добывать соль и т. п.

Настороженность по отношению к поселенцам быстро исчезала, уступая место благодушию и помощи. Местные жители, видя беспомощность и неприсобленность поселенцев к суровым северным условиям, понимали, что без их помощи они просто не выживут.

Власть строго отслеживала использование спецпереселенцев в качестве рабочей силы. Но бывали и редкие исключения из установленных правил. Так Илимпийский райсовет 5 августа 1942 г. издал постановление об использовании, в случае необходимости, младшего и среднего медперсонала из числа ссыльных. Данное решение было продиктовано распространением среди населения факторий эпидемических заболеваний и нехваткой медицинских кадров. Несмотря на жесткий контроль со стороны органов власти, поселенцам удавалось находить возможность объединяться в группы и даже организовать редакционную коллегию стенной газеты на фактории Виви. Помимо этого, многие из них стремились внести свой вклад в борьбу с фашистской угрозой, в том числе сдавая вещи в фонд обороны. Так М.Я. Якобсон из найденных в тайге старых унтов (меховой обуви) сшила для солдат кошельки для махорки. И все же, тяжелый труд, голод, отсутствие теплых вещей и жизнь в продуваемых землянках существенно подрывали здоровье ссыльных, каждый год унося десятки жизней. По официальным данным, за период с 1942 по 1945 гг. в п. Тура, на факториях Кислокан, Тутончаны, Учами и Чиринда умерло не менее 74 чел. из числа переселенцев. О том, сколько погибло людей по пути в Эвенкию, умерло, оставшись на берегах Тунгуски или на работе в рыбзаводах, в тайге, на промыслах, узнать не представляется возможным. Высока была смертность и среди детей ссыльных, страдавших от токсической диспепсии. Статус спецпереселенца сохранялся и после войны. Лишь в 1958 г., после издания указа «О снятии ограничений с некоторых категорий спецпоселенцев», ссыльные получили возможность вернуться домой. При этом часть из них решила остаться в Эвенкии, так как за прошедшее время многие обжились на новых местах, а другим просто некуда было возвращаться. Несмотря на тяжесть войны, в Эвенкии продолжали работать практически все довоенные организации, в том числе образовательные и культурно-просветительные учреждения («красные чумы», библиотеки, клубы). С прибытием спецпереселенцев многие школы стали многонациональными. Так, в Кочудемской школе-интернате с 1942 г., помимо эвенков и русских, стали учиться латыши, немцы и финны. С увеличением числа детей на факториях Нидым и Виви были открыты новые школы. Впрочем, далеко не все семьи с других факторий могли отправлять туда своих детей. Так, семьи ссыльных с фактории Учами не имели возможность отправить детей на факторию Виви из-за отсутствия теплой одежды и обуви. Сами уроки проходили при свете керосиновой лампы или свечи, в слабо отапливаемых помещениях. Учебников и бумаги не хватало, наглядность также практически отсутствовала, но, несмотря на это, учителя стремились преподавать свой предмет интересно и познавательно, а дети желали учиться .

Ссыльные интеллигенты различных профессий в свою очередь приобщали местных жителей к духовной культуре, обогащали их внутренний мир, расширяли кругозор.

Из-за нехватки учителей некоторым переселенцам было разрешено работать в школах. В Туринской средней школе преподавали Мария Кондратьевна Шпади, Ольга Андреевна Маркодеева, Готлиб Яковлевич Гоппе. Они стали для многих учеников первыми учителями немецкого языка, географии и математики. По инициативе женщин для детей были организованы фотостудия, кружки вязания и шитья. Создавались учебно-производственные бригады. Под руководством учительницы Христины Николаевны Залавской был организован кружок натуралистов, собиравший коллекции насекомых и рыб, а также занимавшийся выращиванием овощей, в том числе для показа на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке. Были и другие кружки, например, юннатов, где занимались 14 учеников Куюмбинской школы. В свободное время в Туринской школе ученики устраивали концерты художественной самодеятельности. Также порой перед ними выступали демобилизованные солдаты. Одно время Туринская школа была на военном положении. Классы реорганизовали в лыжные отделения и взводы, подчиняющиеся назначенным командирам. Преподавал военное дело военрук Николай Сидоренко. На уроках изучали автомат ППШ, разбирали и собирали трехлинейку Мосина, учились приемам штыкового боя (для чего на школьной площадке соорудили специальные приспособления).

Помимо школьных мероприятий, в Туре организовывались тимуровские команды, помогавшие семьям фронтовиков и старым людям, а также принимавшие участие в воскресниках и в сборе посылок для детей Атамановского детдома. Работал в военные годы и пионерлагерь, располагавшийся близ Нижней Тунгуски. В 1941 г. в нем отдыхали 52 ученика. В лагере жизнь была построена на основе самоуправления, и дети сами устраивали свой быт: расчищали площадь под зарядку, готовили волейбольную площадку и беговую дорожку. Под присмотром старшего пионервожатого Михалева купались в озере. Проводили время за рисованием, пением, танцами и рыбалкой, посещали политзанятия. Алеша Хирогир, Ганя Хукочар и Ваня Оегир рассказывали ребятам, как отважно сражаются их отцы на фронте. В военные и послевоенные годы в Туре работал поселковый клуб на набережной, ставший местом собраний, докладов, концертов и танцевальных вечеров. Своему расцвету клуб обязан двум спецпереселенцам — немцу Оскару Гоппу, являвшемуся талантливым баянистом, и армянину Ашоту Хачатряну, ставшему директором клуба и организатором школьного духового оркестра. С началом Великой Отечественной войны культурно-просветительные учреждения усилили массово-политическую работу среди населения. В избах-читальнях была развернута работа оборонных кружков, а в «красных чумах» ежедневно вывешивались сообщения Совинформбюро, выпускались боевые листки и стенные газеты, а также сообщалось о выполнении планов в колхозах и на рыбоучастках. Работники «красных чумов» регулярно выезжали на фактории и в оленеводческие бригады, где проводили беседы, устраивали книжные выставки и вечера чтения газет, книг, журналов. Беседы и чтения проходили на русском и эвенкийском языках. Главной задачей «красных чумов» была пропаганда книги среди представителей коренных народов и оказание помощи в ликвидации безграмотности среди местного населения. Помимо этого работники культуры рассказывали о положении на фронте, организовывали сбор средств и теплых вещей в фонд обороны и наравне с другими занимались пушным промыслом и рыбодобычей. В годы войны наиболее активными работниками культуры были Н.Р. Волкова, Е.Х. Чарду, Н.И. Агеев, С.П. Белявский, А.Л. Янович. Таким образом, Эвенкия, несмотря на малочисленность населения, наравне с другими районами Красноярского края внесла свой вклад в победу над фашизмом. Жители района храбро сражались на фронте и усердно трудились в тылу.

В годы войны в Эвенкию насильно переселили представителей многих народов, ставших дешевой рабочей силой и способствующих заселению и развитию района. По воспоминания очевидцев, большинство эвенков доброжелательно относились к спецпереселенцам, оказывая им посильную помощь. Сами же спецпереселенцы внесли заметный вклад в формирование национальных кадров Эвенкии, став учителями и врачами, а также способствуя культурному развитию района. Несмотря на все тяжести войны, культурно-просветительские организации продолжали реализовывать советскую практику ликвидации безграмотности среди коренных малочисленных народов и способствовать формированию в их среде национальной интеллигенции.

Чукчи на фронтах войны

В Великой Отечественной войне сражались представители всех народов СССР, даже самых малочисленных. Жители Крайнего Севера, не подлежавшие призыву, уходили на фронт в качестве добровольцев, были среди них и чукчи. С немецко-фашистскими захватчиками воевали меткие охотники на морского зверя, представители творческой интеллигенции, опытные летчики и простые комсомольцы. На фронте чукчи показали себя отважными и умелыми бойцами.

Военная подготовка

Вопреки устоявшемуся в общественном сознании мифу о наивных чукчах, коренные жители суровой тундры всегда умели сражаться. Об этом известный военный историк Александр Нефёдкин написал в своей книге «Военное дело чукчей (середина XVII – начало ХХ в.)», которая была издана в Санкт-Петербурге в 2003 году. Исследователь отметил, что чукчи всегда были самым воинственным народом Крайнего Севера, они регулярно сражались с соседями, совершали набеги на эскимосов Аляски, дали достойный отпор русским завоевателям Заполярья.

Вообще, чукотской культуре свойственно спокойное отношение к смерти. Веря в существование загробной жизни, эти люди всегда предпочитали совершить самоубийство, лишь бы не попасть в плен к врагу. А подготовка мальчиков к будущим военным походам начиналась с раннего детства.

      «Чукотский социум был обществом, где выше всего ценились богатство и грубая физическая сила. Идеалом чукотского мужчины был богатырь с развитой мускулатурой», – утверждает А.К. Нефёдкин.

Уже с пятилетнего возраста в мальчике начинали воспитывать качества, которые необходимы как в бою, так и в суровой тундре. Чукотские мужчины умели стойко переносить холод и недостаток сна, они могли подолгу обходиться без полноценной пищи, сутками выполняли тяжелую физическую работу. Сама жизнь заставляла чукчей быстро бегать за оленями, ловко кидать аркан, метко стрелять в морского зверя и метать копья, а также камни из самодельной пращи.

Все это делало чукчей опасными противниками на поле боя: умелыми, стойкими и отважными.

Добровольцами на фронт

Кандидат исторических наук Вадим Тураев написал статью «Великая Отечественная война и народы Дальнего Востока: демографические и этнокультурные последствия», которая опубликована в журнале «Россия и АТР» (No 2 за 2015 год). В своей работе ученый посетовал, что точных сведений о количестве представителей коренных малочисленных народов Крайнего Севера, мобилизованных на фронт в годы Великой Отечественной войны, просто не существует. А если и имеются списки граждан, призванных из какой-то конкретной территории, то национальность в них не указана.

1 сентября 1939 года в СССР был принят закон «О всеобщей воинской обязанности», и уже осенью ряды бойцов Красной армии пополнили представители всех народов, в том числе и уроженцы Заполярья. Они участвовали в Великой Отечественной войне с самого ее начала. Впрочем, уже вскоре Государственный комитет обороны (ГКО) издал указ, приостановивший мобилизацию представителей коренных малочисленных народов Крайнего Севера и Сибири. Государство нуждалось в добываемых ими природных ресурсах и оленеводческой продукции для снабжения армии.

Однако с первых дней войны на фронт стали проситься добровольцы, желавшие помочь Красной армии в борьбе с врагом. Забегая вперед, отметим, что более двух тысяч представителей коренных малочисленных народов получили ордена и медали за подвиги, совершенные в ходе Великой Отечественной войны. Из них около двухсот человек были снайперами. Они составляли десятую часть всех метких стрелков, служивших в Красной армии.

Чукчей сложно подсчитать

Если говорить конкретно о чукчах, то далеко не все бойцы Красной армии, призванные из Чукотского автономного округа, были представителями титульной нации. Так что определить, сколько именно их сражалось с немецко-фашистскими захватчиками, не представляется возможным. К тому же, не все стойбища оленеводов и охотников этого народа располагались внутри административных границ Чукотки. Многие кочевали по тундре, жили на территории других регионов, оттуда и призывались на фронт.

Доцент кафедры гуманитарных наук и социального управления Магаданского института экономики Давид Райзман отметил, что в боях против гитлеровской Германии и милитаристской Японии участвовали более 5 тысяч человек, представлявших 14 коренных северных народности. Об этом исследователь написал в своей статье «Коренные северяне в боевых действиях против Германии и Японии», которая вышла в журнале «Россия и АТР» (No 2 за 2010 год).

Сколько из этих 5 тысяч бойцов Красной армии сражались конкретно с немцами, и какой процент от их общего количества составляли именно чукчи, остается невыясненным.

Миф о том, что представители малых народов не способны к освоению сложной техники, был развеян войной. Они воевали не только снайперами и пулеметчиками, но и артиллеристами, танкистами, моряками и пилотами. Конечно, это были те, у кого было за плечами школьное образование и знание русского языка.

«Основная часть призывников Колымы и Чукотки шла через районные военкоматы: Ольский, Северо-Эвенский, Среднеканский, Анадырский, Чаунский. В 1943-1944 гг. 102 лыжника-спортсмена с Чукотки были призваны в действующую армию, 32 комсомольца направлены в военные школы», – сообщил Д.И. Райзман.

Впрочем, в истории осталось немало примеров героизма, проявленного на фронте чукчами.

«Мы с тобой чукчи, Тимофей...»

Американская военная авиатехника поступала в СССР из США по ленд-лизу через воздушную трассу «Аляска-Сибирь». Среди советских летчиков, перегонявших иностранные самолеты на нашу территорию, были пилоты-чукчи: Филипп Верещагин; Тимофей Елков; Анатолий Кеутувги; Дмитрий Тымнетагин и Савва Шитков.

Все они сами попросились на фронт и там героически сражались с немецкими асами. Например, Дмитрий Тымнетагин занимался воздушным патрулированием западного сектора Арктики, обеспечивая безопасность для наших морских судов. Однажды с борта своего У-2 он разглядел немецкую подводную лодку и был подбит из крупнокалиберного пулемета. Враги надеялись, что пилот не дотянет до своего аэродрома и не сообщит о месте их дислокации, но Дмитрий справился с боевой задачей. В итоге, немецкая подлодка была уничтожена, а пилот получил орден Красной Звезды.

Другой летчик – Тимофей Елков – воевал в составе 277-й штурмовой авиадивизии, неоднократно совершал боевые вылеты, нанося военным объектам гитлеровцев ощутимый урон. Пилот летал и на знаменитом бомбардировщике У-2, и на штурмовике ИЛ-2.

Воздушные асы были настоящими товарищами, они переписывались друг с другом. Так, незадолго до своей гибели Т.А. Елков получил письмо от Д.К. Тымнетагина, в котором были такие строки: «Мы с тобой чукчи, Тимофей. И так же, как наши русские братья, как украинцы и белорусы, как узбеки и латыши, мы люто ненавидим фашистов и обязаны защищать от них нашу родную советскую власть, которая открыла нам с тобой дорогу в небо».

Из пятерых перечисленных выше летчиков-чукчей войну пережил только Д.К. Тымнетагин, остальные погибли в воздушных боях с немецкими асами. Так, кавалер ордена Красного Знамени Т.А. Елков встретил свою смерть 26 июня 1944 года в небе над финской железнодорожной станцией Перти.

«Стреляем в фашистов, как в нерпу»

Пулеметчик Иван Кергинто в своей довоенной жизни работал учителем в школе села Энмелен Анадырского района. Несмотря на такую мирную профессию, как и все чукчи, он был умелым охотником и хорошим стрелком.

Весной 1942 года Иван писал своей семье с далекого Западного фронта: «Родные мои, только сначала было страшно, но мы так хорошо в них попадаем, бьём без промаха, стреляем в фашистов метко, как в нерпу. До двадцати гитлеровцев я насчитал, а потом некогда стало, потерял счет, сколько уничтожил».

В том же году рядовой И.П. Кергинто пропал без вести.

Вообще, сравнение войны с охотой, а врага – со зверем характерно для мировоззрения чукчей. Например, газета «Тихоокеанская звезда» в номере от 24 ноября 1943 года опубликовала рассказ местного учителя о том, как жители Нымынганской тундры восприняли известие о гибели своего родственника, которого звали Нуманкаем. Многие из них пришли в военкомат записываться добровольцами на фронт, чтобы отомстить фашистам.

Старожил Ультэм сказал тогда сородичам: «Чукчи, вот и из нашего народа убил одного зверь-немец... Закон тундры один: если зверь убил человека – чем сможешь и сколько сможешь, бей за него зверя!».

Рядовой Нольтыргин – еще один храбрый чукча-красноармеец, о котором вспоминал его боевой товарищ – офицер запаса С. Процей. В минометной роте 89-й стрелковой дивизии представитель коренного малочисленного народа появился уже в конце войны, но это не помешало юному новобранцу отличиться.

Например, в ходе боев за Берлин Нольтыргин обезвредил огневую точку противника, расположенную в подвале пятиэтажки. Рядовой бросил во врага противотанковую гранату и сразу же после ее взрыва первым бросился в подъезд дома. Красноармеец выполнил боевую задачу, уничтожив более 20 немцев.

Виселица глазами художника

«Остались только печные трубы да обугленные стены изб. Посреди бывшей деревни – виселица, сколочена наспех из неструганых брёвен. Покачивает ветер верёвочные петли. Этого никогда не забыть», – так в послании к родному брату Туккаю описал оставленную нацистами белорусскую деревню талантливый чукотский художник Михаил Вуквол.

Этот человек проявил себя сразу в нескольких направлениях искусства, он известен как резчик по моржовой кости, гравер, иллюстратор книг, переводчик и литератор. Художник родился в 1914 году в чукотском селе Уэлен, его предки были охотниками на морского зверя.

В 1937 году Михаил Вуквол поступил в Институт народов Севера (Ленинград). Оттуда, со студенческой скамьи, в 1939-м художник был призван в Красную армию вместе с другими представителями малочисленных народов, обучавшихся в этом вузе. В живых из этих молодых людей почти никого не осталось.

Михаил Вуквол прошел Советско-финскую войну, затем служил под Витебском в артиллерийском полку. После нападения гитлеровской Германии на СССР он был одним из первых чукчей, столкнувшихся с нацистами. Их военные преступления, увиденные художником воочию, не могли не сказаться на его восприятии мира. Михаил отправил брату два эскиза на антифашистскую тематику, которые были воплощены на моржовом бивне другим мастером-косторезом по имени Онно. Данная работа была подарена Центральному музею Красной Армии.

Талантливый художник Михаил Вуквол погиб в 1942 году во время боев за Ленинград, но причина его смерти до сих пор не установлена, исследователи и публицисты строят разные версии на это счет.

Вообще, война нанесла ощутимый ущерб многим коренным малочисленным народам Крайнего Севера, ведь на фронт уходили молодые мужчины: комсомольцы, руководители общественных организаций, учителя, спортсмены, представители творческих профессий. Многие из них так и не вернулись домой, не создали семьи.

НЕНЦЫ

Нарьян-Мар — город маленький, уютный, даже камерный. Вот так выглядит его главная площадь с деревянными зданиями почтамта и администрации Ненецкого округа.

К берегу Печоры отсюда уходит Аллея Победы, и в Нарьян-Маре вместо гигантского мемориала скромный памятник деревенского масштаба. Дальше по аллее видны (на кадре выше) окружные музей и библиотека, а вдали — старообрядческая церковь.

Ещё на Аллее есть памятник "афганцам" (тут он на заднем плане), но самый интересный памятник, пожалуй, всего Нарьян-Мара — безусловно, оленно-транспортным батальонам!

Хотя немало (относительно всего народа) ненцев на войне сражались с немцами, а иные в глубоком тылу подняли Мандаладу (мятеж), всё же главный вклад от северного народа в войну внесли не солдаты, а каюры.

Первый батальон из 77 человек и нескольких сотен животных сформировался в октябре 1941 года в Ловозерских тундрах из саамов и кольских ненцев. Следом ещё три батальона по 1000 голов и сотне человек сформировались на Мезени из стад Малоземельской тундры, и наконец, последний, самый крупный батальон в 4500 оленей из Большеземельской тундры перешёл Печору.

Это была самая настоящая мобилизация: авок, то есть ручных оленей, подчиняющихся командам, у ненцев всегда было немного, и мобилизовывали в первую очередь их, хотя в последний эшелон попало и немало необученных оленей, поэтому он двигался тяжелее всего. Та же ситуация была и с людьми — в первую очередь призывали тех, кто владел русским языком, и у не понимавшего окружающих ненца, равно как и пугающегося команд оленя, шансов выжить было куда как меньше.

К фронту шли с недопустимой для оленей скоростью в 50 километров в сутки, в Архангельске часть быков загнали в поезда, но всё-таки большая часть Оленной армии успешно достигла Карельского фронта, где ими за годы войны было вывезено 8 тысяч раненных, доставлено 10 тысяч новых бойцов и подвезено 17 тысяч тонн боеприпасов.

Многих оленей погубила тундровая привычка при опасности не разбегаться, а сбиваться в кучу, что было очень кстати для вражеских артиллеристов и лётчиков. Служили делу не только нарты, но и шкуры, в которых заворачивали раненных и обмороженных. Часть Рогатой армии, отбившись от эшелонов, осталась в Финляндии и Норвегии, став свежей кровью для к тому времени безнадёжно выродившегося тамошнего поголовья — ненецкий олень был в среднем вдвое (!) тяжелее лапландского.

Памятник оленно-транспортным батальнам поставили в 2012 году. Лицо у ненца очень грустное, но у них и в жизни часто бывают именно такие лица...