8. В рубрике рецензий Магдалена Скурская/Magdalena Skórska представляет читателям сборник артурианских преданий «Легенды Круглого Стола» (“Opowieści Okrąglego Stołu”. Opracował J. Boulenger. Przełożyli K. Dolatowska i T. Komendant. PIW, Warszawa, 1987); «…для любителей фэнтези эти легенды должны стать обязательным чтением. Они расширяют перспективу взгляда на жанр, учат тому, что ничего в культуре не рождается само по себе»;
Мацей Паровский/Maciej Parowski советует не бояться взяться за чтение романа американского писателя Айры Левина «Ребенок Розмари» (Ira Levin «Dziecko Rosemary». Tłumaczył Bogdan Baran. Wydawnictwo Literackie, Kraków, 1988); «…поговаривают, что это еретическая книжка, которая содействует увлечению сатанизмом и оскорбляет чувства католиков. Я не разделяю этого мнения. Это не еретическая книжка, скорее можно сказать, что она говорит о ереси, но с ортодоксальной точки зрения»;
а Рафал Земкевич/Rafał A. Ziemkiewicz сокрушается над изрядно загубленным переводчиками двухтомничком «конановских» произведений: «Конан из Киммерии» и «Конан. Дорога к трону» Роберта Говарда (Robert E. Howard “Conan z Cimmerii”; “Conan. Droga do tronu”. Seria “Biblioteka fantastyki” t. 11, 12. Wybór i opracowanie: Andrzej Ziembicki. Wydawnictwa “Alfa”, Warszawa, 1988) (И таки да -- лично мне очень нравится незамысловатый и видимо ненамеренный символизм рисунка на обложке первой книги. W.)
9. В замечательном «Словаре польских авторов фантастики»Анджея Невядовского размещены персоналии Мирослава Прандоты/Prandota Mirosław (род. 1944) – журналиста, психолога, литератора; Мариана Проминьского/Promiński Marian (1908 – 1971) и Лешека Пророка/Prorok Leszek (1919 – 1984) – прозаика, эссеиста, драматурга. Здесь же, в подрубрике «Пожелтевшие страницы», размещен отрывок из романа Лешека Пророка «Громкий гомон» (Leszek Prorok “Wielki zgiełk”. “Czytelnik”, Warzawa, 1976). Иллюстрация АНДЖЕЯ БЖЕЗИЦКОГО/Andrzej Brzezicki
10. В рубрике «SF na świecie» опубликована подборка ответов Аркадия и Бориса Стругацких на письма читателей журнала «Уральский следопыт», опубликованная этим журналом в одном из номеров 1987 года. Там братья Стругацкие довольно откровенно рассказали о сложившемся к этому моменту безрадостном положении в советской фантастике. Здесь же размещена ответная реплика «молодогвардейцев», почерпнутая из альманаха «Фантастика 87». Перевод материала рубрики на польский язык СТАНИСЛАВА БЕЛИНЫ/Stanisław Belina.
11. В рубрике «Nauka i SF» завершается публикация статьи Мацея Кучиньского/Maciej Kuczyński “Czciciele chromosomów/Почитатели хромосом”.
12. Польский знаток, библиограф и писатель фантастики Яцек Изворский/Jacek Izworski публикует следующую часть своей великолепной библиографии «Фантастические произведения, изданные в Польше после 1945 года/Utwory fantastyczne wydane w Polsce po 1945 r.» -- только книжные издания. В этой части библиографии приводится начало описания 1981 года. Отметим, что библиография насчитывает уже 1606 наименований.
13. В рубрике «Фильм и фантастика» размещена статья Дороты Малиновской /Dorota Malinowska «Arnold! Arnold!/Арнольд! Арнольд!», посвященная разбору кинофильма «Predator» (США, 1987, реж. Джон МакТернан).
7. Публикацию рассказа сопровождает небольшое интервью, которое у Анджея Сапковского взял Рафал Земкевич/Rafał A. Ziemkiewicz в сентябре 1987 года. Оно носит название:
«Rozpędzam się…/Я РАЗГОНЯЮСЬ…»
Рафал Земкевич: Ваш рассказ произвел настоящий фурор. Премия на конкурсе, первое место в нашем читательском опросе и в плебисците «Полкона». Даже не верится, что «Ведьмак» был вашим дебютом.
Анджей Сапковский: И был, и не был. Мне случалось зарабатывать пером еще в студенческие времена, я получил даже несколько премий. Только вот <те> мои писания не имели с фантастикой ничего общего. В этом жанре «Ведьмак» действительно был дебютом.
Рафал Земкевич: А как вам вообще пришла в голову мысль о том, чтобы написать рассказ на наш конкурс?
Анджей Сапковский: Откровенно говоря: хотел сделать приятное сыну. Он страстный любитель литературы такого рода и постоянный читатель вашего журнала. И вот он спросил как-то у меня: «А почему бы тебе не написать что нибудь такое?» «Нет проблем, -- ответил я, -- напишу». Ну вот так и появился «Ведьмак». И о конкурсе, и об его условиях я узнал от сына.
Рафал Земкевич: Обычно фантастику начинают писать те, кто много ее читают.
Анджей Сапковский: И я в этом не исключение, я читаю очень много и издавна. Может, это мое утверждение покажется нескромным, но я знаю фантастику очень хорошо и главным образом по оригиналам. Из каждой поездки, а я много езжу, я привожу новейшие книги этого жанра. Сочетаю таким образом приятное с полезным. Моя работа требует беглого владения тремя языками, и чтение книг на иностранных языках предоставляет мне великолепную возможность для тренировки. Кроме того, чтение для меня – не хобби или, там, другое какое-то развлечение, это попросту необходимость, как необходимость есть или спать. Меня, наверное, можно назвать «книжным алкоголиком».
Рафал Земкевич: Насколько я понимаю, фэнтези вы в особенности любите читать?
Анджей Сапковский: Верно. Среди книг, которые я привожу домой из всех частей света, фэнтези решительно преобладает. Кроме того, в том, что я читаю, мне всегда не хватало фэнтези, которое я назвал бы «классическим», без элементов научной фантастики и каких бы то ни было отнесений к современности. На Западе мало такой литературы пишут. Говорю об этом потому, что, берясь за написание рассказа, я хотел создать то, чего мне не хватает: «классическое» фэнтези.
Рафал Земкевич: У нас мало знают западное фэнтези…
Анджей Сапковский: Это относится ко всей заграничной фантастике. Хотя, положив руку на сердце, могу сказать, что со времен моей молодости – а в моем мафусаиловом сорокалетнем возрасте можно так говорить – я далеко продвинулся, и ваш журнал очень мне в этом помог.
Рафал Земкевич: Спасибо. А вот польское фэнтези только еще рождается. Что вы об этом думаете?
Анджей Сапковский: Нельзя сказать, что я внимательно слежу за деятельностью наших авторов. Читаю главным образом написанное на других языках. И не потому, что считаю ценной только западную фантастику. У нас интересные книги появляются редко и за ними нужно охотиться. А у меня попросту нет ни времени на то, чтобы гоняться за книжками, ни знакомых, которые откладывали бы для меня что-то под прилавок.
Рафал Земкевич: И все же, не могли бы вы попытаться оценить перспективы польского фэнтези?
Анджей Сапковский: Они великолепны! Ведь на фэнтези сейчас большой спрос, людям оно нравится, они хотят именно такое читать. Наши сказки, наша демонология – это прекрасный материал для фэнтези. Вы представляете себе, какой интересный рассказ можно было бы сочинить хотя бы по сказке о вавельском драконе? О том, с каким презрением отнеслись бы во времена культа святого Георгия и рыцарских идеалов к подмастерью сапожника, который столь бесчестно расправился с драконом? К этому отравителю, этому браконьеру?
Рафал Земкевич: Вот как раз <давайте поговорим> об этом. Вы <в поисках вдохновения> обратились к старой народной сказке, на что до вас никто не решился, по крайней мере в печати.
Анджей Сапковский: Это было моим сознательным намерением. Как я уже сказал, мы располагаем материалом, не худшим, чем кельтская или норманнская мифология.
Рафал Земкевич: И навлекли на себя обвинение в плагиате.
Анджей Сапковский: Это несерьезно. На Западе как минимум сто пятьдесят книг используют «легенду о короле Артуре», некоторые из них относятся к классике жанра. Сказки попросту принадлежат всем.
Рафал Земкевич: Вернемся к перспективам польского фэнтези.
Анджей Сапковский: Этот жанр предоставляет автору намного большие возможности, чем, скажем, классическая НФ. Я, например, не взялся бы за сочинение лучшей НФ, чем «A case of conscience» Блиша или романов Желязного. В НФ уже все сделано.
Рафал Земкевич: В фэнтези тоже уже многое сделано. Толкин, Говард…
Анджей Сапковский: Но и для других многое осталось. У нас в настоящее время бушует бум Конана, и это может сильно повредить польскому фэнтези. Я вообще-то Говарда терпеть не могу, его стиль невыносим, и будет просто ужасно, если наши авторы станут равняться именно на него. В фэнтези действительно еще многое можно придумать. Как я уже сказал, у фэнтези сейчас самая благоприятная конъюнктура. Я и не скрываю, впрочем, что писал «Ведьмака» именно так, чтобы попасть в эту конъюнктуру.
Рафал Земкевич: Что вам более чем удалось…
Анджей Сапковский: Почему «более чем»?
Рафал Земкевич: Вы этим рассказом завоевали себе столь большую популярность, что вам трудно будет писать следующие произведения. То, что у других авторов читателей восхитило бы или что они, во всяком случае, легко простили бы, у вас может их разочаровать.
Анджей Сапковский: Это верно. Мне предстоит решить трудную задачу. Наверняка я не стану пытаться печатать то, что, по-моему, не будет лучшим от «Ведьмака». Я не могу пока исключить такой возможности, что не сумею перепрыгнуть через самого себя. Да я и не собираюсь все бросить и заниматься исключительно написанием фэнтези. Помимо всего прочего, боюсь, что даже если я буду писать сплошь шедевры, мне за счет этого не удастся прокормиться…
Рафал Земкевич: К сожалению, вы правы.
Анджей Сапковский: …поэтому если окажется, что я торгую лучше, чем пишу, это вовсе не станет для меня жизненным крахом.
Рафал Земкевич: Во всяком случае, тот барьер, через который вам нужно перескочить, создает для вас весьма стрессовую ситуацию.
Анджей Сапковский: Моя работа как раз и заключается в неустанном перескакивании через барьеры. Через два-три барьера в день. Она требует от меня неустанного труда – как интеллектуального, так и физического. Так что, вообще говоря, я не боюсь никаких трудных заданий. Привык к ним.
Рафал Земкевич: Раз уж мы об этом заговорили… Думаю, что наши читатели очень хотели бы узнать, кто вы вообще такой и чем, собственно, занимаетесь.
Анджей Сапковский: Мне не хотелось бы вдаваться в подробности. Я окончил факультет зарубежной торговли Лодзинского университета и вот уже пятнадцать лет работаю в этой области. В настоящий момент занимаюсь экспортом польских меховых изделий.
Рафал Земкевич: Трудоемкое занятие.
Анджей Сапковский: Как и писательство. Для меня во всяком случае. Я «Ведьмака» написал вчерне за ночь, не знал только чем его закончить. Но работа над готовой уже машинописью заняла у меня три месяца, и я вовсе не считаю, что ее надлежащим образом завершил. Теперь, когда рассказ уже напечатан, я все еще охотно многое в нем изменил бы.
Рафал Земкевич: Может быть именно ваша учеба и профессия обусловили ваш подход к писательству. У нас ведь все еще имеет хождение модель писателя-пророка или богемного младополяка. А вы без малейшего смущения говорите о конъюнктуре и о том, как старались к ней приспособиться.
Анджей Сапковский: Я хотел написать так, чтобы читателям это понравилось, чтобы они нашли в моем рассказе именно то, чего искали. Конечно, можно по этому поводу делать мне упреки. Только я не вижу в них смысла. Впрочем, я вовсе не считаю, что ношу в себе некие великие истины, которые обязательно нужно преподнести народам мира. Так зачем мне выдавать себя за кого-то другого? Я хочу писать хорошую развлекательную прозу – и только.
Рафал Земкевич: Во всяком случае, вы собираетесь писать дальше?
Анджей Сапковский: Конечно, <ведь> успех «Ведьмака» дает достаточный тому толчок. Я пишу очередной рассказ, думаю над следующими. Разгоняюсь. Надеюсь, не напрасно. Но, конечно же, я не могу пока ничего гарантировать. Кроме одного: новый рассказ будет написан уже не на конкурс.
Рафал Земкевич: Мне вот еще что интересно: как приняли «Ведьмака» ваши знакомые?
Анджей Сапковский: Большинству он понравился, что никак не меняет того факта, что я снискал себе у них славу безобидного чудака. Пришлось мне также встретиться и с другим мнением: «Ну вот не может человек удержаться от того, чтобы где-нибудь на стороне да не подработать».
Рафал Земкевич: К счастью, как я вижу, это вас не обескуражило. Нам остается лишь ждать ваших новых текстов. Спасибо за интервью.
6. В рубрике «Из польской фантастики» размещен второй рассказ из цикла произведений о ведьмаке Геральте Анджея Сапковского/Andrzej Sapkowski «Droga, z której się nie wraca/Дорога, с которой не возвращаются».
Вообще-то точнее сказать -- рассказ из мира Геральта: первоначально Сапковский не собирался связывать действие этого рассказа с ведьмаком Геральтом. Да в нем и не говорится ничего о ведьмаке. И лишь гораздо позже Сапковский дал понять в одном из своих произведений, что главная героиня рассказа, друидка Висенна -- мать Геральта. Но о том, кто его отец – так никогда и слова даже не сказал. Это уже Мацей Паровский, работая над сценарием комикса по мотивам цикла о ведьмаке, сотворил Геральту отца из второго героя рассказа – наемника Корина.
О перипетиях книжной публикации рассказа уже шла речь в материале, посвященном обсуждению дебюта Сапковского в журнале «Fantastyka» (см. № 12/1986). Позже этот второй рассказ писателя вошел в юбилейную антологию журнала «Fantastyka»«Co większe muchy/Мухи, что побольше» (1992) и во многие авторские сборники Сапковского на польском языке (“Wiedźmin/Ведьмак”, 1990; “Coś sie kończy, coś sie zaczyna/Что-то кончается, что-то начинается”, 2000; “Opowieści o wiedźminie. T. 1/Рассказы о ведьмаке. Т. 1”, 2002 и др.) и на иностранных языках.
На русский язык под названием «Дорога, откуда не возвращаются» его впервые перевел А. БУШКОВ в 1990 году. Карточку рассказа можно посмотреть здесь а об его авторе почитать – тут
Роман «Attila, König der Hunnen/Аттила, царь гуннов», впервые изданный в 1998 году, был трижды переиздан
и переведен на чешский,
турецкий и польский языки.
Роман «Karl Martell, der erste Karolinger/Карл Мартелл, первый из Каролингов» вышедший из печати в 2000 году, был затем трижды переиздан. В 2011 году вышло переработанное издание романа под несколько измененным названием «Karl Martell. Roman eines “Königs”/Карл Мартелл. Роман об одном “короле”».
Книга о Кëльне «Coelln. Stadt. Dom. Fluss/Кëльн. Город. Собор. Река» (2000) была переиздана в 2008 году под названием «Colonia. Der Roman einer Stadt/Колония. Роман об одном городе».
В 2002 году вышел роман «Orlando Furioso/Орландо Фуриозо» (переиздан 2004, 2016),
в 2004 году – роман «Die Kaiserin/Императрица»,
в том же 2004 – роман «Gold für den Kaiser. Ein Fugger Roman/Золото для кайзера. Роман о Фуггерах» (переиздан в 2012 году под названием «Jakob der Reiche/Якоб Богач»).
В «Авиньонскую трилогию» входят романы: «Die Brücke fon Avignon/Авиньонский мост» (2004, перевод на польский 2005, перевод на испанский 2006), «Die Rose fon Avignon/Авиньонская роза» (2005, перевод на польский 2006, перевод на испанский 2007) и «Der Palast von Avignon/Авиньонский дворец» (2006, перевод на польский 2007).
В 2008 году вышел роман «Die Varus-Legende».
Теперь, пожалуй, станет понятнее, почему инициалы между именем Thomas и фамилией Mielke иногда расшифровывают также как «Reine Phantasie/Богатая фантазия»...
Где-то во второй половине 1980-х годов Томас Мильке увлекся исторической тематикой. Его первый исторический роман «Gilgamesch, König von Uruk/Гильгамеш, царь Урука» вышел из печати сразу двумя изданиями в 1988 году и был затем переиздан в 1990, 1995, 1998, 2003 годах.
В 2004 году роман был издан в переводе на турецкий язык, в 2010 – в переводе на арабский, в 2012 – в переводе на русский.
Следующий роман – «Inanna, Odyssee einer Göttin/Инанна, одиссея богини», вышедший из печати в 1990 году, затем был трижды переиздан
и переведен на турецкий и голландский языки.
Роман «Karl der Große/Карл Великий», впервые опубликованный в 1992 году, выдержал с тех пор еще пять переизданий (1993, 1993, 1994, 1996, 2003)
облако тэгов
