12. В рубрике «Из польской фантастики» размещены три текста.
12.1. Рассказ “Przejrzeć facetów/Разглядеть мужчин” написал Бартек Свидерский/Bartek Świderski (стр. 41—46). Иллюстрации МАРЦИНА КУЛАКОВСКОГО/Marcin Kułakowski.
“Вот бы иметь что-нибудь вроде рентгена на мужиков, — вздыхает подруга героини рассказа. – Смотришь на мужчину – ах, какой красавчик, а просветил рентгеном, ну и образина…” Одинокая женщина, сидевшая за соседним столом в кафе, ушла, забыв на столе очки с затемненными стеклами. Догнать ее не удалось, придется оставить очки себе. Ну и для начала хотя бы их примерить…
На сайте ФАНТЛАБ нет карточки рассказа (вообще-то это отрывок из пишущегося писателем романа), биобиблиографии автора на сайте также нет.
И это далеко не первая публикация Бартек Свидерского в нашем журнале (см. тэг «Свидерский Б.»).
12.2. Рассказ “Miasta tysiąca słońc/Города тысячи солнц” написала Магдалена Козак/Magdalena Kozak (стр. 47--58). Иллюстрации МАРЦИНА НОВАКОВСКОГО/Marcin Nowakowski.
Немецкие ученые не создали в первой половине 40-х годов прошлого века действенный прототип атомной бомбы, потому что ошиблись в расчетах, используя дейтерий вместо графита в качестве замедлителя нейтронов. Впрочем, они могли бы признать свою ошибку и исправить создавшееся положение, изменив ход затянувшейся войны. Почему этого не произошло? У польской писательницы – своя версия…
И это второе появление Магдалены Козак в нашем журнале (первое см. “Nowa Fantastyka” 1/2006).
Позже рассказ не перепечатывался, на русский язык (как, впрочем, и на другие языки) не переводился.
Карточки рассказа на сайте ФАНТЛАБ нет. Биобиблиографии писательницы на сайте ФАНТЛАБ также нет, но кое-что о ней можно узнать, пройдя в этом блоге по тэгу “Козак М.”
12.3. И еще одна публикация в этой рубрике – рассказ Януша Цырана/Janusz Cyran “Rzym/Рим” (стр. 59 – 56). Иллюстрации ЛУКАША МЕНДЕЛЯ/Łukasz Mendel.
«В польской научной фантастике Януш Цыран выделяется темными и ужасающими видениями будущего. Каждая его история — это визит в разные версии этого будущего, которые, хотя порой сильно отличаются друг от друга, имеют некий общий знаменатель. Это пессимистическая вера в то, что человек по своей природе несовершенное, ущербное, злое существо. Поэтому каждый мир, построенный человеческими руками, также будет заклеймен злом.
Второе предположение Цырана, толкающее будущее в бездну тьмы, касается принципиальной неизменности человеческой природы. Созданные писателем футуристические миры населены людьми, взятыми прямиком из настоящего: еще полными предрассудков и страхов, завистливыми, жестокими, безжалостными, своекорыстными, а иногда просто легкомысленными, наивными, потерянными, лишенными сочувствия и воображения. Их поведение характеризуется пассивностью и эскапизмом, они не в состоянии нести бремя существования, теряют контроль над собой и своим окружением. Все их грехи отражены в ярких картинах миров, нарисованных Цыраном. (…)
На фоне остальных рассказов особенно выделяется выдержанный в стилистике мрачного киберпанка «Рим». Библейский Ирод предпринимает попытку защиты своего народа от враждебно настроенного к нему тирана. Коварное окончание – дополнительный козырь этого рассказа» (Рафал Сливяк)
Позже рассказ вошел в состав авторского сборника писателя “Teoria diabła I inne spekulacje/Теория дьявола и другие умозаключения” (2011).
На русский язык он не переводился. И это 14-я публикация в нашем журнале писателя, знакомство с которым у нас с вами датируется далеким 1988 годом (см. тэг “Цыран Я.”). Глянуть на карточку рассказа можно ЗДЕСЬ А почитать о писателе стоит ТУТ
11. В рубрике «Из польской фантастики» размещены два текста.
11.1. Рассказ “Skrzatołap/Гномолов” написал Петр Патыкевич/Piotr Patykiewicz (стр. 45—59). Иллюстрации МАРЦИНА НОВАКОВСКОГО/Marcin Nowakowski (и, увы, впервые такое вижу: иллюстрации размещены как попало, вне связи с текстом).
Нечто неладное происходит в княжестве. То некто заплетет ночью коням гривы, то в сапоги осотовых головок набросает, то муку в кухне рассыплет, то в спальне князя захихикает в самый неподходящий момент. Словом, совсем гномы распоясалось. Самая пора звать гномолова…
И это первое появление писателя в нашем журнале.
В дальнейшем рассказ не перепечатывался, на русский язык (как, впрочем, и на другие языки) не переводился. Его карточки, равно как и биобиблиографии писателя на сайте ФАНТЛАБ нет.
11.2. Рассказ “Siódmy kontynent/Седьмой континент” написал Бартек Свидерский/Bartek Świderski (стр. 60—68). Иллюстрации ПШЕМО/Przemo.
Известному российскому археологу, профессору Крылову удается совершить выдающееся открытие – откопать под Владимиром череп древностью 70 тысяч лет неизвестного предка Homo sapiens. Объем верхней части черепа при сравнительно малой нижней челюсти позволил ученому прийти к выводу, высказанному ассистентом профессора в несколько простодушной форме: «Пусть французы со своим неандертальцем лезут назад на дерево. Их примитив должен ползать у ног нашего владимирского человека». Сенсация ширится, множатся, правда, и сомнения, терзающие ум профессора, но машина пропаганды уже запущена – ведь речь идет о суперчеловеке, Homo sapiens с огромным мозгом, называемом (уже!) Homo rusicus — мудром предке русского народа, о котором, при желании, можно найти множество упоминаний в народных сказках и легендах. Мир должен узнать, что такое «Россия». Ведь это «седьмой континент, не имеющий аналога под солнцем. Это наша Азьопа!»…
И это далеко не первая публикация писателя в нашем журнале (см. тэг “Свидерский Б.” в этом блоге).
В дальнейшем рассказ не перепечатывался, на русский язык (равно как и на другие языки) на переводился. Ни карточки рассказа, ни биобиблиографии автора на сайте ФАНТЛАБ нет, но кое-что о писателе можно узнать, пройдя по указанному тэгу в этом блоге.
7. В рубрике «Из польской фантастики» размещены четыре текста.
7.1. Рассказ “Kolumbowie rocznik 2000/Колумбы, год рождения 2000” написал Бартек Свидерский/Bartek Świderski (стр. 45–46). Иллюстрации ТОМАША НЕВЯДОМСКОГО/Tomasz Niewiadowski.
Название рассказа перекликается с названием известной книги Романа Братного«Колумбы, год рождения 20», где речь идет о молодых людях, рожденных в начале 1920-х годов и взрослевших в годы Второй мировой войны, то есть о том поколении, которое позднее и стали называть «поколением колумбов». Сам рассказ, собственно, почти не имеет фантастической составляющей, это скорее озвученный анекдот.
Герой рассказа, актер, отказывается играть навязанную ему роль в телепостановке, режиссер которой пытается ревизовать образ тех самых «колумбов», садится в машину и выезжает в город. Само собой, не сняв гестаповского мундира…
Это далеко не первая наша встреча с писателем на страницах нашего журнала, где печатались как рассказы, так и статьи Б. Свидерского.
Позже рассказ нигде не перепечатывался. Карточки рассказа на сайте ФАНТЛАБ нет, биобиблиография его автора также на сайте не представлена. Для русскоязычного читателя пока что единственная возможность познакомиться с писателем – это пройти в этом блоге по тэгу «Свидерский Б.».
7.2. Рассказ “Niezły/Вот же ж…” написал Рафал Земкевич/Rafał A. Ziemkiewicz (стр. 47—52). Иллюстрации АРТУРА СИТНИКА/Artur Sitnik.
Это монолог некоего политического деятеля, близкого к либеральному руководителю государства, но не разделяющего его взгляды и лелеющего собственные планы...
Сам автор сказал о герое рассказа следующее: «Весьма возможно, что я знаю его лично; во всяком случае я читаю его программные наброски, трактаты и декларации. Это мировоззрение мудро называют “апокалиптическим радикализмом”, но я, простой журналист, не пользуюсь этим мудрым (или, скорее, мудреным) языком, а, когда мне попадает нечто подобное в руки, думаю просто: “Вот же ж урод”. <Однако> Ленин, когда разглагольствовал о мировой революции в швейцарской закусочной, или Гитлер, пока рассуждал за пивом о еврейском заговоре – они тоже были всего лишь “вот же ж уродами”».
Позже рассказ вошел в состав авторского сборника коротких текстов Земкевича“Coś mocniejszego/Нечто покрепче” (2006).
В некомплектную карточку рассказа можно заглянуть ЗДЕСЬ
С Рафалом Земкевичем мы далеко не первый раз встречаемся на страницах нашего журнала. И история его взаимоотношений с журналом и его редакцией тоже весьма не проста. К сожалению, на сайте ФАНТЛАБ нет биобиблиографии автора рассказа “Niezły”, поэтому больше узнать о писателе на ФАНТЛАБе можно разве что из того, что опубликовано в этом блоге (см. тэг “Земкевич Р.”)
7.3. Собрание литературных миниатюр “Sennik wiosenny/Весенний сонник” публикует в журнале Гжегож Януш/Grzegorz Janusz (стр. 53--55). Иллюстрации ТОМАША НЕВЯДОМСКОГО/Tomasz Niewiadomcki.
Это, конечно, далеко не первая публикация Гжегожа Януша на страницах нашего журнала.
Напомню: «Януш специализируется в лирических литературных миниатюрах, наводящих на размышления и объединяющих интеллектуальное провокаторство, издевательство и ересь с горячей проповедью. Самые, пожалуй, ценные из них (и самые длинные) – “Pancerfaust” (“NF” 2/1994) и “Moje pierwsze dzieło” (“NF” 10/1994) мы представили читателям в нашей юбилейной антологии “Miłosne dotknięcie Nowego Wieku/Любовное прикосновение Нового Века” (“Prószyński I S-ka”, 1998). Мы печатали также его “Sennik jesenny” (“NF” 2/1999), “Skron” и “Antygrawitacja” (“NF” 5/2002), “Raj pod ziemią” (“NF” 2/2003) и множество микрорассказов-шортов» – так писал ранее о пане Гжегоже Мацей Паровский.
Миниатюры из собрания “Sennik wiosenny” на русский язык не переводились, карточек как отдельных миниатюр, так и их собрания на сайте ФАНТЛАБ нет. Биобиблиографии автора на сайте тоже нет. Узнать то-другое о нем на русском языке можно узнать разве что в этом блоге, пройдя по тэгу «Януш Г.»
7.4. Рассказ “Ukośnienie” написал Конрад Левандовский/Konrad T. Lewandowski (стр. 57—66). Иллюстрации МОНИКИ РОКИЦКОЙ/Monika Rokicka. Перевести название рассказа на русский язык одним словом довольно трудно, как вариант (жуткий!) — "Окосоглазивание".
«Утром оказалось, что у меня раскосые глаза. И кожа тоже заметно пожелтела. Я незамедлительно расколошматил зеркало, смешал кефир с водярой в пропорции 50:50, залил смесь в глотку и отключился. На следующий день, насколько мне удалось рассмотреть в зеркальных осколках, разрез глаз еще более сузился. Все что оставалось, это осознать ужасную истину: каждый четвертый обитатель планеты – китаец. И именно такая участь выпала на мою долю!»
Польские читатели знакомы с романом китайского писателя У Чэньэня«Путешествие на запад», представляющем собой цепь занимательных эпизодов, в которых прозрачная буддийская аллегория наслаивается на канву плутовского романа. Используя этот роман в качестве образца, Левандовский вынуждает постоянного героя своих рассказов, журналиста желтой прессы Томашевского (который принимает в этом рассказе новое имя Том Ашэн), совершить путешествие по подобному маршруту и с подобными спутниками. «Язык “Путешествия на Запад” после небольшой модификации оказался тем, в котором я и нуждался для воссоздания климата, созданного политической, медийной и духовной элитой Третьей Речи Посполитой» — сообщает Левандовский.
Позже рассказ вошел в состав авторского сборника произведений писателя "Noteka 2015/Нотека 2015" (2006, III издание).
Карточки рассказа, равно как и биобиблиографии автора на сайте ФАНТЛАБ нет, но это далеко не первая встреча с писателем на страницах нашего журнала, поэтому читателям этого блога стоит (при желании) заглянуть в тэг "Левандовский К."
8. В рубрике «Футурологический конкурс» (таковой объявлен был редакцией журнала совместно с Британским советом в Варшаве) публикуется антиутопический рассказ Збигнева Вантуха/Zbigniew Wantuch “Projekt 2812-00/2308/Проект 2812-00/2308”, отмеченный поощрительной премией (стр. 67—68). Иллюстрация РАФАЛА ШЛАПЫ/Rafał Szłapa.
Карточки рассказа на сайте ФАНТЛАБ нет, об ее авторе сайт тоже ничего не знает. Впрочем, и мне известно о нем лишь то, что несколько ранее он опубликовал рассказ “Pod Sówką/Под «Совкой»” в фэнзине “Inne Planety” (№ 2/2003).
11. Интервью, которое Бартек Свидерский/Bartek Swiderski взял у известного польского журналиста и телеведущего Войцеха Манна/Wojciech Mann, называется:
МАГИСТР SCIENCE FICTION
Magister Science Fiction
Бартек Свидерский: Вы знаете наш журнал?
Войцех Манн: Знаю конечно! У меня собраны все номера 80-х годов. Я очень интересовался тогда science fiction. Покупал примерно 95% тех книг, которые появлялись на польском рынке. Собирал также номера журнала “Mlody Technik”, в которых печатались НФ-рассказы.
Журнал “Fantastyka”, который специализировался в этой области, я поэтому с радостью встретил с самого первого номера и затем регулярно покупал добрых несколько лет.
Бартек Свидерский: А что вас привлекало в science fiction?
Войцех Манн: Да практически все. Кроме так называемых литературных ценностей, которых в ней не всегда можно было отыскать. Вначале она была для меня заменителем комикса, который вы, вероятно, не застали. Тогда издавался комикс-журнал “Przygoda”, который, однако, быстро закрыли.
Вот я и читал SF, особенно из эпохи так называемой Золотой эры жанра, то есть Ван Вогта, Азимова, Кларка. Она исследовала технические возможности, открывавшиеся перед людьми, и это меня возбуждало.
Из польской фантастики, кроме Лема, я, затаив дыхание, читал трилогию Боруня и Трепки: “Zagubiona przyszłość/Загубленное будущее”, “Proxima/Проксима”, “Kosmiczni bracia/Космические братья”.
Вот только политический оттенок романов меня раздражал. К Лему у меня, впрочем, тоже были претензии из-за реверансов в сторону коммунистов, в которых он приседал тут и там.
Бартек Свидерский: Польскую фантастику политически реабилитировали авторы 70-х годов.
Войцех Манн: В то время я уже читал по-английски. И это открывало для меня рынок, не имевший конкурентов в Польше. Я как сумел прочитал все книги Альфреда Бестера, который уносил меня ввысь своей фантазией, Фредерика Пола, с которым был лично знаком, Филипа Дика, который был настоящим откровением – на польскую литературу меня уже попросту не хватало. Добавочным аргументом, если не предлогом, было шлифование языковых знаний.
Бартек Свидерский: Где вы добывали книги?
Войцех Манн: Поначалу я ездил в Англию, где у меня были две любимых книжных лавки. Но только в Соединенных Штатах я впервые наткнулся на специализированный в SF и фэнтези книжный магазин. Я думал, что прямо там сомлею. Человеку, вырвавшемуся из-за железного занавеса, увидеть вдруг то, что он любит, в таких безумных количествах… Однако новые книги были для меня слишком дорогими, поэтому я закупался в букинистических лавках. Так я подготовил материал для магистерской диссертации, посвященной SF.
Бартек Свидерский: И на какую тему?
Войцех Манн: В переводе на польский название звучало так: «Элементы пророчества в современной американской дистопической литературе». Я заучил его наизусть, чтобы в компании затыкать рты невеждам. Не стану скрывать, что хотел также поразить моих учителей, поскольку такие темы были на англистике редкостью. При работе над диссертацией я ссылался на нескольких писателей из «гетто», но, чтобы диссертация выглядела посолиднее с научной точки зрения, рассматривал и более известных авторов: Хаксли, Оруэлла, Брэдбери.
Бартек Свидерский: Два из трех – англичане.
Войцех Манн: А прадедом дистопии был и вовсе русский – Замятин. Я как раз хотел показать, что американцы не изобрели этот жанр, а лишь развили. Источников у меня было не больно-то много, поэтому я опирался на двухтомник “Fantastyka i futurologia”Лема.
И довольно стройно все это у меня выстроилось. Я не кривил душой, когда писал, уверен был в своей правоте, поэтому не сомневался в том, что защищу работу. Но меня чуть было не захватила врасплох пани профессор из комиссии, которая попросила меня рассказать о фантастических элементах в произведениях английских поэтов. То есть очень хитро перенесла меня с моего поля, на котором я себя уверенно чувствовал, на свое. Я вывернулся лишь благодаря Мильтону.
Бартек Свидерский: Вы придерживались серьезного подхода к дистопии как видению будущего или считали ее всего лишь фантазией, досужим вымыслом?
Войцех Манн: Как нельзя более серьезного. Вы ж не забывайте: я знакомился с этой литературой при коммунистической власти. Я на своей шкуре почувствовал все ограничения, которые из этого следовали: трудности с выездом за границу, невозможность свободного высказывания мнений и т.д. Описанная Оруэллом в романе «1984» картина выглядела совершенно реальной. Я тогда очень боялся, что какой-либо безумец или группа безумцев так «закрутят гайки», что мы будем фактически сидеть по камерам, подключенными проводами к некоему центру. Но, с другой стороны, я каждый день видел, что с этим так или иначе можно бороться. Я не говорю о знаменах или, там, баррикадах. Речь о контрабандном перетаскивании информации и запрещенной музыки, которая была и остается моей великой любовью. Благодаря этому можно было сохранить некоторую свободу мышления, что питало надежды. Которые существовали вопреки мрачным видениям фантастов. Или, отчасти, благодаря им.
Бартек Свидерский: То есть вас тогда привлекала уже к SF не только ее приключенческая составляющая?
Войцех Манн: Да, не только. Не скрою, я искал в ней глубокий смысл, чтобы оправдать себя. Я хотел хвастаться этой литературой, а не прятаться с нею по углам. Шансы справиться с серьезным спорщиком, который набросился бы на SF, у меня были средними. Но я не сдался бы. И я сражался. В крайнем случае оборонялся Лемом, от которого уже тогда нелегко было отмахнуться. Он работал на авторитет всего жанра, а за границей – на авторитет всей польской литературы. Я чуть было не лопнул от гордости, когда увидел в Штатах в книжном магазине его «Кибериаду». (Гениально, кстати, переведенную).
И еще, что касается патриотических чувств: особенно хорошо мне запомнился один американский рассказ той поры. Там описывалось будущее, в котором Польша – величайшее в мире супер-пупер-государство. Американцы приезжают в Польшу с просьбой отправить в космос для них какую-то ракету, и польский король дает на это свое разрешение. К сожалению, не помню ни автора, ни название. (Это рассказ А.Д. Фостера/A.D. Foster “Polonaise”, 1976).
Бартек Свидерский: Почему вы перестали читать SF?
Войцех Манн: Наверное я из нее маленько вырос. У меня было все больше и больше других занятий, и я перестал следить за развитием жанра. Возможно меня расхолодило количество книг, захлестнувшее рынок. Трудно было отобрать что-то достойное прочтения. Раньше я прочитывал несколько американских рецензий и решал: ага, мне нужно это и это. Но сейчас и тот рынок изменился. В какой-то момент наступило пресыщение и я понял, что уже ничего нового не прочитаю. Я все еще берусь за ту-другую книгу SF, когда у меня много свободного времени. Но это уже не то, что было раньше, когда я мог сидеть над интересной книгой до утра и ни секунды не считал пустой тратой времени.
Бартек Свидерский: Вы читали также фэнтези?
Войцех Манн: Она забавляла меня, когда была экзотической. Например, ранние Конаны. Но уже Пратчетта я счел перехваленным. Я предпочитаю играть в основанную на его романах компьютерную игру, чем их читать. В детстве я читал настоящие сказки: Андерсона, братьев Гримм, феноменальные русские. Поэтому, когда потом наткнулся в фэнтези на подделку того, что хорошо помнил, отложил эти книги в сторону. Может быть, я все же мало читал таких книг и не наткнулся на своего «Гарри Поттера». Разумеется, был Толкин. Он меня действительно удивил: надо же, сотворил целый мир. Я брался пару раз за его трилогию и быстро признавал свое поражение. Но как-то наконец взял и вгрызся во все это. Когда сейчас я наблюдаю за сыном, который восхищается фильмом, то, с одной стороны, я его понимаю и рад тому, что он интересуется классикой, а с другой – знаю, как много он упускает. Ведь он, вероятно, уже никогда книгу не прочитает.
Бартек Свидерский: Вы смотрите фантастические фильмы?
Войцех Манн: Да, смотрю. Хотя жена говорит, что я прямо как дитя малое, потому что зачастую смотрю с сыном дрянные фильмы. Но меня это забавляет – мне интересны детали, замыслы. Например, в “Total Recall” Верхувена была такая дамочка, которая прикосновением меняла цвет ногтей. Это же изумительно, что он подумал о такой вот мелочи! На сюжет это никак не влияет, но помогает поверить в тот мир.
Бартек Свидерский: Многие из читателей, фантастики особенно, в какой-то момент задумываются над тем, а не стоит ли им самим попробовать что-то написать? Вас посещала когда-нибудь такая мысль?
Войтек Манн: Ну конечно, это ведь вполне естественно. Если человек читает много и вдумчиво, в голове у него рождаются собственные замыслы. И наконец, он задает себе вот этот самый вопрос: а не взяться ли мне самому за перо? Но я еще в молодости начал вести собственную радиопередачу. И меня эта работа настолько захватила, что на писательство просто-напросто не хватило времени. Я попытался привлечь к сотрудничеству одного из друзей, чтобы он написал черновик, но тогда у нас ничего путного не получилось.
Иногда удается связать одно и второе. По случаю какого-то праздника я сделал двухчасовую радиопередачу «Science fiction в роке». В ней я опирался на группу “Hawkwind”, вдохновлявшуюся творчеством Майкла Муркока. Сейчас на рынке такого хватает, но это ведь было в 70-х годах. В другой раз мы с Гжегожем Васовским, моим радиоколлегой и соавтором, перевели на польский язык «Охоту на Снарка»Льюиса Кэррола. Но когда у нас уже все было готово, оказалось, что втихую то же самое сделал Роберт Стиллер. И, разумеется, издали его, поскольку он был более известен. Поэтому мои SF-сочинения так и остались на стадии проекта.
Бартек Свидерский: Я помню программу у вас на Тройке “Nie tylko dla orłów”. Тогда, в 80-х годах, вы с Алицией Резих-Модлиньской читали отрывки цикла собственного сочинения, где речь шла о приключениях робота-неудачника – Железного Карла.
Войцех Манн: И правда, было такое. Я очень рад, что вы вспомнили. Я немного вдохновлялся там Лемом и его великолепным чувством юмора. До сих пор мне вспоминаются некоторые его выдумки, всякие мелочи. Железный Карл многим обязан той литературе. Мы так задумали, что в каждом из приключений он погибал. И чаще всего его убивали самым жутким образом.
9. В рубрике «Из польской фантастики» размещены три текста.
9.1. Рассказ “Druga misja kamikadze/Вторая миссия камикадзе” написал Бартек Свидерский/Bartek Świderski (стр. 45–54). Иллюстрации МОНИКИ РОКИЦКОЙ/Monika Rokicka.
Герой рассказа – один из тех, кого называют расхитителями интеллектуальной собственности. Ему, например, ничего не стоит втереться в доверие к организаторам и похитить с помощью специального электронного устройства на закрытом показе прямо с экрана режиссерскую версию нового фильма. Он бравирует своими умениями и готов ради поживы подойти к грани жизни и смерти. Но готов ли он через эту грань переступить?
Вот что пишет об этом рассказе редактор:
«Вообще-то этот текст, как и все тексты Бартека, опубликованные в нашем журнале, а затем вошедшие в состав его авторского сборника, кружат, слегка только фантазируя, вокруг социальных и психологических последствий победы рыночного мышления в области широко понимаемой культуры» (Мацей Паровский).
Позже рассказ нигде не перепечатывался. Карточки рассказа на сайте ФАНТЛАБ нет, биобиблиография его автора также на сайте не представлена. Для русскоязычного читателя пока что единственная возможность познакомиться с писателем – это пройти в этом блоге по тэгу «Свидерский Б.»
9.2. Фрагмент своего нового романа “Inne pieśni/Иные песни” опубликовал в журнале Яцек Дукай/Jacek Dukaj (стр. 54–57). Иллюстрация ПШЕМЫСЛАВА ТРУСЦИНЬСКОГО/Przemysław Truściński.
Роман вышел из печати в этом же, 2003 году, а затем был переиздан в 2008 и 2016 годах. Он завоевал обе главные польские жанровые премии (премию им. Зайделя и SFinks), переведен на болгарский язык. На русский язык его перевел С. ЛЕГЕЗА в 2014 году (переиздан 2020). В сети также можно найти перевод, выполненный В.Б. МАРЧЕНКО.
9.3. Повесть “Zapach szkła/Запах стекла” написал Анджей Земяньский. В номере опубликована первая из трех частей, на которые разбит для публикации текст (стр. 59—68). Иллюстрации АРТУРА СИТНИКА/Artur Sitnik.
Полицейский Марек Хофман производит расследование убийства трех вооруженных автоматами человек при самозащите неким Матысяком, в прошлом связанном с силовыми органами. Проблема в том, что он, Марек, и сам более тридцати лет назад, будучи пятилетним ребенком, был свидетелем убийства целой группы дачников какими-то странными существами в противогазах и костюмах химической защиты в деревушке Печиска возле Быдгощи. Дачников, среди которых была и мать маленького Марека, расстреляли из автоматического оружия. Бедный ребенок, когда его нашли, твердил, что взрослых убили пришельцы, сошедшие с НЛО. Но кем на самом деле были эти таинственные экзекуторы, среди которых, похоже, подвизался и Матысяк? И как они связаны с оставшимися после гитлеровцев бункерами под Вроцлавом, деяниями ПНР-овских секретных служб, странными серыми пятнами на земле и таинственными катастрофами? И что это за призрак, который помогает Мареку Хофману выживать в ходе покушений на его жизнь? История держит читателя в напряжении вплоть до самого конца, хотя и там писатель не дает однозначных ответов на поставленные вопросы.
Повесть собрала целый букет польских жанровых премий (премия им. Зайделя, Наутилус, SFинкс) и позже вошла в состав одноименного авторского сборника писателя ”Zapach szkła”, впервые изданный в 2004 году
и затем переиздававшийся в 2008, 2011, 2013, 2018, 2021 годах.
В сети можно найти неофициальный перевод повести на русский язык (под названием «Запах стекла»), выполненный В.Б. МАРЧЕНКО.
Почитать о писателе можно ЗДЕСЬ, а глянуть на карточку (нуждающуюся, впрочем, в актуализации, да и аннотация там какая-то странная) можно ТУТ
облако тэгов
