Во второй половине 1980-х годов в серии начали выходить произведения зарубежных писателей (помимо антологий). Вначале это были переводы с русского языка, затем появились переводы с английского и даже японского языка.
Первым в этом ряду был издан роман Вадима Шефнера/Wadim Szefner «Dziewczyna nad urwiskiem/Девушка над обрывом» (1985). Автор старается подражать Лему, но делает это крайне неумело, а к тому же омерзительно заискивает перед классиками «лучшей из общественных систем». Показанный писателем счастливый коммунизм будущего воспринимается любым средне образованным читателем как жалкая его имитация. Еще хуже выглядит роман Ольги Ларионовой/Olga Łarionowa «Lampart ze szczytu Kilimandżaro/Леопард с вершины Килиманджаро» (1987); его дидактизм и морализаторство попросту невыносимы.
Издание в 1987 году знаменитого романа Айзека Азимова/Isaak Asimov «Fundacja/Основание» внесло важные изменения в издательскую политику работников Познаньского издательства, ответственных за формирование и публикацию серии. Это было связано с большим коммерческим успехом напечатанной книги.
Рынку явственно требовалась англо-американская фантастика. Появление конкурентных частных издательств, ориентировавшихся зачастую на получение максимальной прибыли и эксплуатировавших известные имена и наименования, стало угрозой для прежних монополистов. Нужно было не только изготавливать книги, но и продавать их. Предложение и цена книг росли, круг потребителей сужался. В 1989 году в серии вышла единственная книга польского автора, а в 1990 и 1991 годах не было издано ни одной книги этого ряда.
Очередные тома циклической саги Айзека Азимова: «Fundacja i Imperium/Основание и Империя» (1988), «Druga Fundacja/Второе Основание» (1989) и «Agent Fundacji/Агент Основания» (1991) были молниеносно проданы, что свидетельствовало о верном выборе ведущего серию редактора – Бронислава Кледзика.
К моменту публикации этого текста серия пополнится еще одним томом этого цикла: «Fundacja i Ziemia/Основание и Земля».
Автором другого перспективного цикла, публикуемого Познаньским издательством, является Гарри Гаррисон/Harry Harrison. Цикл приключений межгалактического авантюриста, носящего прозвище Стальная Крыса, адресован молодому читателю, жаждущему острых сюжетов, забавных диалогов и интересных ситуаций. В цикле напечатаны романы: «Stałowy Szczur/Стальная Крыса» (1990), «Zemsta Stałowego Szczura/Месть Стальной Крысы» (1990) и «Stałowy Szczur оcala świat/Стальная Крыса спасает мир» (1991),
печатается роман «Stałowy Szczur pragnie ciebie/Ты нужен Стальной Крысе» (книга, однако, так и не появилась на рынке. W.).
Помимо романов указанных длинных циклов Азимова и Гаррисона в серии опубликована также книга Артура Кларка/Arthur C. Clarke «Odyseja kosmiczna 2001/Космическая одиссея 2001 года» (1991), написанная по мотивам одноименного кинофильма, поставленного режиссером Стэнли Кубриком по сценарию Артура Кларка.
А несколько ранее из печати вышел (также экранизированный) роман известного японского писателя Сакë Комацу/Sakyo Kumatsu «Zatonięcie Japonii/Гибель Японии» (1989).
Азимов и Гаррисон – живые западные классики. Мы с опозданием в несколько десятков лет знакомимся с канонами их творчества, и хоть эта проза и кажется уже слегка устаревшей, она по-прежнему увлекает ее читателей. Определенно полезным и выгодным для издательства шагом была замена тандема Хрущевский-Савашкевич дуэтом Азимов-Гаррисон.
Ретро
Из-за хронического безденежья, характерного для издательских будней прошлых десятилетий, многие издательства обращались к наследию давно умерших классиков, часть которого можно было без особого труда издать и выгодно продать. В познаньской серии были опубликованы несколько книг этого ряда. Должен честно признать, что каждая из них сама по себе обладает ценностью. Может быть, классику любит не каждый читатель, но тот, кто задаст себе труд прочитать роман «Człowek ryba/Человек-амфибия» (1986) Александра Беляева/Aleksander Bielajew или роман Александра Грина/Aleksander Grin «Migotliwy świt/Блистающий мир» (1988), вынуждены будут признать, что их авторы не зря брались за перья.
То же самое можно сказать о переизданном в 1989 году романе «Frankenstein/Франкенштейн»Мэри Шелли/Mary Wollstonecraft Shelly и о сборнике Артура Конан-Дойля/Arthur Conan Doyle «Zatrute pasmo/Отравленный пояс» (1991).
В этом избранном обществе неплохо себя чувствует написанный в 1920-е годы роман польского автора Мечислава Смолярского/Mieczysław Smolarski ”Miasto światla/Город света”, который свидетельствует о хороших традициях литературы этого рода в Польше.
Популяризация
Слабостью издательской практики в Польше было почти полное отсутствие посвященных фантастике критических и популяризаторских работ при все более усиливавшемся разливе литературы этого жанра. Издание в 1982 году книги познаньского филолога Антония Смушкевича/Antony Smuszkiewicz «Zaczarowana gra. Zarys dziejów polskiej fantastyki naukowej/Волшебная игра. Очерк истории польской научной фантастики» стало важнейшим событием. Это была пионерская работа, значение и ценность которой фэндом сумел надлежащим образом оценить.
Успех этой книги привел к тому, что в серии издали сборник критико-литературоведческих текстов польских и зарубежных авторов «Spór o SF/Спор о НФ» (1989), а затем и «Leksykon polskiej literatury fantastycznonaukowej» (1991) Антония Смушкевича и Анджея Невядовского/Andrzej Niewiadowski. Эти очень важные для интересующихся фантастикой читателей работы не получили должной оценки у критики.
Много говорилось о необходимости издания хороших книг о фантастике, но когда таковые появлялись, книжные магазины воздерживались от их закупки. Известны судьбы книг «Wyposażenie osobiste/Личное снаряжение»Марека Орамуса и «Czas fantastyki/Время фантастики»Мацея Паровского. Первую я случайно купил в городе Зелена Гура, а за второй мне пришлось ехать аж в Краков. Книги это рода, крайне нужные для образования читателей, не имеют успеха ни у издателей (назначающих им тиражи ниже низкого), ни у продавцов (а вдруг не продастся), ни у читателей (лень включить мозги).
Планы
Если ничего не помешает, Бронислав Кледзик продолжит в 1992 году издание книг цикла «Fundacja» Айзека Азимова (“Preludium do Fundacji/Прелюдия к Основанию”, рассказы о роботах, связывающие цикл “Fundacja” с циклом о роботах). Далее в планах намечено издание дальнейших романов цикла «Stałowy Szczur» Гарри Гаррисона (“Stałowy Szczur prezydentem/Стальную Крысу в президенты”, “Narodziny Stałowego Szczura/Рождение Стальной Крысы”, “Stałowy Szczur rekrutem”), а также романов “Człowiek znad Srebrnego Jeziora/Человек из-за Серебряного Озера”Экорна/Akorn и “Czwarta epoka lodowcowa/”Абэ Кобо/Abe Kobo.
Планы, разумеется, могут измениться, поскольку Познаньское издательство переживает глубокий экономический кризис и нуждается в серьезной структуральной реконструкции, чтобы соответствовать жестким требованиям издательского рынка.
Вместо заключения
Познаньская серия научной фантастики существует уже шестнадцать лет. За это время издано (вместе с переизданиями) чуть менее полусотни наименований. Легко вычислить, что в среднем выходили из печати три наименования в год. Много это или мало? По моим наблюдениям, чтобы серия не исчезала из поля зрения потребителей, в ней должно издаваться пять-семь наименований в год. В 1980-х годах лишь изредка некоторым издательствам удавалось удерживаться в этих границах.
В количественном отношении, а также в отношении выбора авторов и языковых регионов познаньская серия SF заметно уступает сериям издательств “Czytelnik” и “Iskry”, но она значительно лучше серии издательства «KAW». В издательской практике не обошлось без промахов вроде опусов Ларионовой и Шефнера, а также заурядных творений Хрущевского и Савашкевича, но тут следует вспомнить, что Издательство работало в условиях сильного натиска со стороны начальства, выводившегося из социалистических кругов (Хрущевский, Зëлек). Азимов проскочил лишь потому, что его приняли за советского писателя; когда обнаружилось, что он американец, издание этой книги висело на волоске – достаточно было единственного телефонного звонка «сверху», чтобы предприятие уперлось в шлагбаум.
В области популяризации серия Познаньского издательства с ее тремя книгами этого рода безусловно лидирует. И это единственная отечественная серия, которая без малого шестнадцать лет не меняла внешнего художественного оформления (сказанное не касается формата книг). Автором большинства обложек был познаньский художник ЮЗЕФ ПЕТРУК/Józef Petruk, но в последние годы ему составляют компанию и другие художники (ДАРИУШ ХОЙНАЦКИЙ/Dariusz Chojnacki, ПЕТР ЛУКАШЕВСКИЙ/Piotr Łukaszewski. В начальные годы своего существования графическое оформление обложек входящих в серию книг и серийный значок с точки зрения эстетики были лучшими, чем у серий издательств “Czytelnik” и “Iskry”, но времена изменились, принеся с собой новые полиграфические возможности, и теперь обложки книг познаньской серии “SF” не выдерживают никакого сравнения с обложками книг “Amber”, “Phantom-Press” и других издательств. В скором времени познаньская серия “SF” будет издаваться в совершенно новом художественном оформлении, значительно более привлекательном, чем прежнее.
Suplement
(К сожалению, пан Анджей был излишне оптимистичен в своих предположениях относительно будущего серии научной фантастики в Познаньском издательстве. В 1992 году Познаньское издательство было ликвидировано. В 1993 году его возродил под своим крылом Фонд Познаньского университета им. Адама Мицкевича, вследствие чего оно сосредоточило свои усилия на издании учебной, научной, научно-популярной и историко-документальной литературы. В 1994 году в нем были также выпущены три книги американской писательницы Андрэ Нортон, оснащенные стилизованным значком «SF».
Другие три книги А. Нортон были выпущены в следующем, 1995 году, но лишь одна из них несла на обложке серийный значок.
В последующие 1996 – 1999 годы издательство продолжало печатать романы А. Нортон в примерно том же художественном оформлении, но опять же без указания серии.
В 2012 году издательство перешло в руки частного владельца. Ныне оно выпускает около 100 наименований в год – это в основном произведения научной, научно-популярной, историко-документальной и документальной литературы. В издательстве издается также некоторое количество наименований художественной литературы, но научной фантастики среди них нет.
И еще. Автор этого очерка, Анджей Вуйцяк/Andrzej Wójciak – историк по образованию, учитель по профессии и ярый фэн по призванию. В те годы он был одним из основателей и деятельнейших членов очень крепкого познаньского Клуба любителей научной фантастики «Orbita», выпускавшего замечательный фэнзин «Kwazar» (о котором мы с вами позже, возможно, поговорим отдельно).
На мой взгляд, он, как и большинство фэнов, временами бывает излишне категоричным в своих высказываниях (Хрущевский, Савашкевич), а иногда и вовсе несправедливым (Шефнер, Ларионова), и это следует учитывать при восприятии выше написанного.
Ну и самое последнее. На сайте ФАНТЛАБ заведена страничка познаньской серии «SF», расположенная здесь К сожалению, как ее описание, так и наполнение пока оставляют желать много лучшего… W.)
15. В рамках рубрики «Издательские серии» печатается эссе Яцека Вуйцяка/Jacek Wójciak о серии НФ Познаньского книжного издательства:
SF (Wydawnictwo Poznańskie)
Серия НФ-прозы издается в Познани с 1975 года. Книги этой серии легко распознаются благодаря характерному серийному значку и лишь незначительно меняющемуся внешнему серийному оформлению.
Еще задолго до появления этой серии, на грани 1950-1960-х годов, Познаньским издательством печаталась серия, оснащенная значком PAS (Przygoda, Awantura, Sensacja), в которой помимо прочего были изданы романы покойных уже ныне познаньских литераторов, писавших мало в ту пору популярную научную фантастику – «W pogoni za czarnym karłem/В погоне за черным карликом»Эугениуша Морского/Eugeniusz Morski и «Krater czarnego snu»Витольда Зегальского/Witold Zegalski.
Спустя несколько лет тогдашние литературные начальники (Захорская/Zahorska), исходя из марксистско-ленинских положений, касающихся формирования идеологических основ правильного общества, пресекли публикацию <динамично развивавшейся> серии.
НФ вернулась в Познаньское издательство в середине 1970-х годов, в чем несомненна заслуга Бронислава Кледзика/Bronilaw Kledzik, Чеслава Хрущевского/Czesław Chruszczewski и Ежи Качмарека/Jerzy Kaczmarek. После Международного совещания писателей научной фантастики, состоявшегося в Познани в 1973 году, они предложили основать специальную книжную серию, посвященную этому литературному жанру. В 1974 году началась подготовка к изданию первых томов этой новой серии.
Антологии
В августе 1976 года в Познани состоялся Еврокон III – первое культурное мероприятие столь высокого уровня, в котором приняли участие как восточноевропейские, так и западноевропейские писатели и издатели НФ. Специально к этому конвенту Ежи Качмарек подготовил антологию рассказов писателей НФ социалистических стран “Ludzie i gwiazdy/Люди и звезды”, являвшую собой панораму (довольно-таки скромную, вообще-то) фантастики стран восточного блока.
Тогда-то и было принято решение об издании цикла антологий НФ этой части света. В 1978 году вышел из печати сборник рассказов польских писателей – “Wechikuł wyobraźni/Машина фантазии”, содержавший в основном произведения классиков польской фантастики (Лема, Боруня, Фиалковского, Хрущевского), которые уже были известны читателям по ранее изданным книгам.
Лишь Адам Висьневский-Снерг/Adam Wiśniewski-Snerg, Богдан Петецкий/Bogdan Petecki и Данута Овадовская-Затрыб/Danuta Owadowska-Zatryb оказались представленными в сборнике своими новыми произведениями.
Зато изданная в 1980 году антология российских и советских писателей «Okno w nieskończoność/Окно в бесконечность» отличалась не только объемом (616 страниц), но также разнородностью стилей, богатством идей и характерным для литературы наших восточных соседей климатом.
Мало переизданий, часть рассказов в новых переводах (лучших, чем прежние, на мой взгляд) – в результате антология стала одним из высших достижений познаньской серии НФ.
Последовавшие антологии: венгерская «Gwiazdy Galaktyki/Звезды Галактики» (1981), румынская «Uskok w czasie/Прыжок во времени» (1982), ГДР-овская «Niemoc/Немощность (Бессилие)» (1983), чехословацкая «Cybernetyczne laleczki/Кибернетические куколки» (1987) – развеяли миф о значительности НФ-литературы в указанных странах.
Читая эти антологии, утверждаешься в убеждении о гораздо более высоком развитии воображения у тамошних классиков фантастической литературы, чем у их эпигонов, творивших в условиях сурового соцреализма после 1945 года. Антологии характеризовались вторичностью относительно известных польскому читателю идей Лема и заимствованиями из него. Клиническим примером этого служит антология рассказов восточногерманских писателей «Niemoc», название которой говорит само за себя. Последняя из изданных антологий, «Potomkowie słońca/Потомки солнца», дополняла изданную ранее антологию «Okno w nieskończoność» и подтверждала общее хорошее качество, как в прошлом, так и в настоящем, фантастической литературы СССР.
Оглядываясь назад, можно смело утверждать, что эти антологии представляют собой ценный материал для исследователей литературы. По мнению Кледзика, существенным упущением было то, что антологии составлялись главным образом филологами и при этом игнорировался фэндом, в результате чего картина НФ-литературы в этих странах подверглась искажению. Следует добавить, что из-за перемен, происходивших в Восточной Европе, дело так и не дошло до составления и издания болгарской и монгольской антологий. Может, оно и к лучшему.
Отечественные авторы
Особый случай – чрезвычайно частое издание в познаньской серии произведений двух авторов научной фантастики. Нетрудно догадаться, что речь идет о Чеславе Хрущевском/Czesław Chruszczewski и Яцеке Савашкевиче/Jacek Sawaszkiewicz. Одной из причин такого явления было общее для отдельных издательств желание и стремление покровительствовать писателям своего региона. В случае Познаньского издательства такой регион составляли Великопольша и северо-западная часть страны. В конце 1970-х и начале 1980-х годов под опеку Познаньского издательства попадали едва лишь несколько местных авторов. Чеслав Хрущевский/Czesław Chruszczewski, руководитель познаньского отделения Союза писателей Польши и один из основателей серии, печатал в ней все свои новые произведения так сказать “с колес”.
Хрущевский писал не укладывавшуюся в традиционные рамки фантастику, но это его творчество было пересыщено менторством и дидактикой, что не находило отклика у молодежи, главного потребителя литературы этого жанра. Если короткие произведения Хрущевского -- в таких авторских сборниках, как «Rok 10 000/Год 10000» (1975), «Potrójny czas Galaktyki/Тройное время Галактики» (1976, вне серии), «Miasto nie z tej planety/Город не с этой планеты» (1981) – были приемлемыми,
то романы, такие как «Fenomen Kosmosu/Феномен Космоса» (1975, 1977, 1979, 1986), «Gdy niebo spadło na Ziemie/Когда небо свалилось на Землю» (1978, 1980), «Powtórne stworzenie świata/Повторное сотворение мира» (1979),
претили своими упрощениями, наивностью, рыхлостью сюжета, отсутствием драматургии и картонностью образов героев.
Вторым автором, наложившим свой отпечаток на серию, был Яцек Савашкевич/Jacek Sawaszkiewicz, живший в Щецине. Он дебютировал напечатанным Познаньским издательством сборником рассказов «Czekając/Пребывая в ожидании» (1978) и подтвердил свою талантливость романом «Sukcesorzy/Наследники» (1979).
Дальше – хуже. Савашкевич взялся за написание цикла романов «Kronika Akaszy/Хроника Акаши». Первый том цикла, «Inicjacja/Посвящение» (1981), казалось, подкреплял сложившееся у читателей мнение о значительном таланте автора и его высоком писательском мастерстве,
но последовавшие романы: «Skorupa astralna/Астральная оболочка» (1982), «Metempsychoza/Метемпсихоз» (1984), «Powtórka z apokalipsy/Репетиция апокалипсиса» (1986) – привели читателей в замешательство, они утомляют однообразностью сюжета, отсутствием окончательных развязок.
Писатель неуверенно владеет пером, теряется и поддается ложному убеждению в своей писательской непогрешимости. В одной из своих рецензий Марек Орамус писал об этом так: «Савашкевич, похоже, довольствуется внешней оболочкой затрагиваемой темы, видимой невооруженным глазом. Эта его проза – как комикс, как тасование карт <…> Жонглировать элементами такой фантастики -- правда, с ловкостью фокусника – значит, по сути дела, заниматься фантастикой первого уровня, то есть самой примитивной, доступной каждому. С точки зрения писательского замысла (замысла, а не исполнения) “Kronika Akaszy” являет собой на пути развития творчества Савашкевича признак блуждания, если не регресса».
Эти замечания можно отнести также к романам Савашкевича, не входящим в указанный цикл. В них обнаруживаются те же недостатки, бросающие тень на все творчество писателя. Они заметны и в романе «Eskapizm/Эскапизм» (1982), и в романе «Stan zagrożenia/Опасное положение» (1987), который был написан, вероятно, под влиянием известного американского фильма «The Day After» об атомной катастрофе.
Здесь выявляется конъюнктурность Яцека Савашкевича, охотящегося за актуальными и популярными темами. Отсутствие внятной единой концепции и сюжетная несостоятельность напечатанных томов определили судьбу цикла «Kronika Akaszy»: Познаньское издательство отказалась продолжать его издание.
В познаньской серии SF в первые годы ее существования лишь изредка наряду с доминировавшими в ней плодами творчества Хрущевского и Савашкевича выходили произведения других польских авторов (Витольда Зегальского, Виктора Жвикевича, Бронислава Киевского, Анджея Зимняка и Януша Зайделя).
Посмертно изданный сборник Витольда Зегальского/Witold Zegalski «Wyspa Petersena/Остров Петерсена» (1976) содержит изящно написанные в стиле раннего Лема и Конрада Фиалковского рассказы, которые хорошо укладываются в русло польской фантастики начала 1960-х годов.
К важным событиям следует отнести издание романа Виктора Жвикевича/Wiktor Żwikiewicz «Druga jesień/Вторая осень» (1982). Творчество Жвикевича выходит за рамки общепринятых традиций. Писатель программно близок к дебютировавшим в то время Мацею Паровскому, Эдмонду Внук-Липиньскому, Мареку Орамусу и менявшему свой творческий облик Янушу Зайделю.
Мацей Паровский/Maciej Parowski так описывал творчество Жвикевича: «Проза Жвикевича пластична, очень живописна. Некоторые критики называют ее сецессионной, декадентской – вполне возможно; в изобразительной продукции Жвикевича (а он также пишет картины и проектирует книжные обложки) полным-полно сецессионных линий и петель. Прозу Жвикевича невозможно перепутать с какой-либо другой. Если Жвикевич и одолжил что-либо у кого-нибудь, то наверняка не у Оруэлла».
В случае романа «Druga jesień», однако, более важна не характерная для творчества этого писателя форма, а содержание, в котором в замаскированном виде выражен протест против системы, сковывавшей Польшу. Это, вероятно, характерная черта дебютов того времени, потому что подобный камуфляж мы находим и в рассказах Бронислава Киевского/Bronisław Kijewski, напечатанных в его сборнике «Progi tolerancji/Границы терпимости (толерантности)» (1984).
Одним из новых для познаньской серии авторов был Анджей Зимняк/Andrzej Zimniak. Его сборник рассказов «Homo determinatus» (1986) сигнализировал о появлении в отечественной фантастике еще одного способного писателя. Творчество Зимняка формально сближается с творчеством Савашкевича, но, судя по содержанию опубликованного сборника, фантастические произведения этого писателя более совершенные и лучше продуманные. А вот роман Зимняка «Marcjanna i anołowie/Марцьянна и ангелы» (1989) кажется настолько провальным, что становится жалко бумаги, истраченной автором на ее написание.
Последним в ряду отечественных авторов познаньской серии выступает Януш Зайдель/Janusz A. Zajdel. Этот преждевременно ушедший от нас талантливый писатель собирался опубликовать в Познаньском издательстве свой новый роман, написанный в жанре political fiction, но не успел этого сделать. Издательство, высоко оценивавшее творчество Зайделя, решило напечатать сборник его избранных рассказов, включив в него и не публиковавшиеся ранее тексты (отвергнутые цензурой), чтобы отдать этому писателю должное.
Сборник «Wyższe racje/Высшие соображения» (1988) представляет собой своего рода панораму творчества Зайделя – от легких, юмористических, традиционных рассказов начального периода до глубоко мотивированных новелл, выражающих протест писателя против деградации естественной среды обитания и общественно-политической несправедливости – завершающего этапа творчества.
облако тэгов
