Продолжаю обзор иллюстраций к сказу "Малахитовая шкатулка". Сегодня — иллюстрации уральских и столичных художников, созданных в условные 1960-е гг. И ещё одна общая черта нашлась — у трёх из четырёх представленных художников имеются два варианта изданий: малый формат (что в советское время предполагало улучшенное библиофильское издание) и обычный формат.

1) Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Свердловское книжное издательство, 1959. Художник Г.Перебатов.

2) Книги художника В.Воловича.

а) Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Свердловское книжное издательство, 1963 (обычный — увеличенный — формат, суперобложка).

б) Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1969 (библиофильское издание: уменьшенный — карманный — формат, футляр, суперобложка, ляссе с натуральным уральским поделочным камнем).

3) Книги художника А.Белюкина.

а) Малахитовая шкатулка. — М.: Художественная литература, 1977. Есть и другие переиздания. У меня тираж 1980 года (обычный — вытянутый — формат).

б) Сказы. В двух частях. — М.: Художественная литература, 1969 (библиофильское издание: два томика уменьшенного — карманного — формата, суперобложки).

4) Рисунки художника Н.Кочергина. Датируются 1966 годом. первоначально выходили только в виде отдельных листов (открыток) в папке. У меня в современных изданиях:

а) Малахитовая шкатулка. — М.: НИГМА, 2012 (современное подарочное издание увеличенного формата).

б) Сказы П.Бажова. — СПб.-М.: Речь, 2016 (комплект открыток в соответствии с первоначальным замыслом).

Посмотрим иллюстрации разных художников к сказу .

"Оттепель" первоначально вызвала к жизни стремление избавиться от сталинской лакировки действительности. В книжной графике это был возврат к правдивому реализму. Это уж потом потом появятся несколько абстрактные лёгкие и прозрачные рисунки. Уральский художник Перебатов в 1959 году создал пессимистичные и очень горькие иллюстрации к сказам Бажова. Понятно, что рисовал он современную ему нищету рабочих посёлков и деревень. Что художник увидел в "Малахитовой шкатулке"? Никаких дворян осьмнадцатого века, никаких сильных женщин в драгоценностях.

На заставке — типичная сцена у околицы: вероятно, мать Танюшки (быстро состарившаяся) с "учёным человеком из вольных", который ей истинную цену шкатулки открыл. А на страничной подсвеченной иллюстрации — измождённая Танюшка угрюмо смотрит на драгоценности (ещё не примеряет их). Таких нерадостных персонажей этого сказа мы ещё не видели.

Концовка ничего художественного не представляет, но озадачила меня: среди лесной травки ковш, в котором что-то сияет. Вроде, этого в тексте нет.

Другой уральский художник — со всесоюзной известностью — В.Волович в своих сборниках дал к сказу только заставку-зарисовку. Изображена сцена в царском дворце уже после того, как Танюшка растворилась в малахитовой стене.

Сцена юмористическая.

цитата

Потом, когда суматоха поулеглась, приятели и говорят Турчанинову:

— Подбери хоть камни-то! Живо разворуют. Не како-нибудь место — дворец! Тут цену знают!

Турчанинов и давай хватать те каменья.

Есть разница в иллюстрациях в малом (библиофильском) двухтомнике 1969 г. и в обычном издании 1980 г.

1) В малом (библиофильском) двухтомнике 1969 г. Одна страничная иллюстрация, изображающая, очевидно, Танюшку в драгоценностях и странницу-колдунью, показавшую Танюшке будущее в царском дворце.

Не мог никак подобрать определение стилю, в котором Белюкин делал иллюстрации к сказам Бажова. Но сейчас понял, что это похоже на "северный модерн". Напоминаю, что Бажов писал свои сказы в конце 1930-х гг., когда ему было почти 60 лет. А так-то он ровесник, например, А.Блока — и в альтернативной истории должен был бы прославиться году этак в 1907-м. Расцвет модерна в России. Так что всегда интересно примерить на Бажова не современников сталинской эпохи, а современников из круга журнала "Мир искусств".

2) Страничные иллюстрации из книги 1980 г. Парный портрет: Танюшка в подполе грезит о царском дворце — Танюшка в царском дворце. Добавленные декоративные рамочки укрепляют меня в мысли, что Белюкин цитирует "северный модерн" (в финском варианте). Ну, может, "северный модерн" и применим к Уралу — это ведь один из ареалов угро-финских народов. Вероятно, в волшебных бажовских сказах есть какие-то почвенные мотивы, преломлённые в сознании русских переселенцев.

У художника в издании 1980 г. есть ещё узкие полоски иллюстраций в тексте. Танюшка примеряет украшения в избе и Танюшка идёт в кацавейке к царскому дворцу по набережной Невы.

Последняя иллюстрация — к важному психологическому эпизоду (психология, правда, девичья):

цитата

А Танюшка надела каменья, подвязалась платочком по-заводски, шубейку свою накинула и идет себе потихонечку. Ну, народ — откуда такая? — валом за ней валит. Подошла Танюшка ко дворцу, а царские лакеи не пущают — не дозволено, говорят, заводским-то. Турчанинов барин издаля Танюшку завидел, только ему перед своими-то стыдно, что его невеста пешком, да еще в экой шубейке, он взял да и спрятался. Танюшка тут распахнула шубейку, лакеи глядят — платье-то! У царицы такого нет! — сразу пустили. А как Танюшка сняла платочек да шубейку, все кругом сахнули:

— Чья такая? Каких земель царица?

А барин Турчанинов тут как тут.

— Моя невеста, — говорит.

Танюшка эдак строго на него поглядела:

— Это еще вперед поглядим! Пошто ты меня обманул — у крылечка не дождался?

Великий Кочергин в 1960-е гг. весь ещё был в работе над сказками разных народов. Видимо, он и сказы Бажова воспринял как волшебные сказки. Ну и нарисовал праздничную картинку. Кочергин — создатель сказочного сталинского стиля, менять его в духе Шестидесятых он не стал. Да никто из почитателей и не просил.

Бонус: повторение этой картинки в настенном календаре 1979 года (к 100-летию Бажова).

Сказ "Медной горы хозяйка" был для 1936 года странным и даже подозрительным в качестве "рабочего фольклора". Степан сам не додумался обозвать приказчика "душным козлом", эти слова ему Хозяйка медной горы велела передать — он и передал безропотно. Степана выпороли и посадили в забой на цепь. А он там на радость эксплуататорам норму выработки поднял, а потом ещё по личному распоряжению барина небывалые редкости добывал, за что выслужил вольную. Нет борьбы рабочего класса.

И вот в 1939 году Бажов пишет сказ с теми же исходными данными, где героем у него настоящий бунтарь, который поблажек от классовых врагов не получил. Но и спасения в XVIII веке получить было не от кого, кроме как от Хозяйки медной горы. Это сказ "Две ящерки".

Вроде бы и проходной сказ, но захватывающий. Как это частенько бывает у Бажова, интересный историко-социологический очерк резко перетекает в мистическое горно-заводское фэнтэзи. Для советской довоенной литературы это было единичным и очень ярким формально-структуралистическим приёмом. В наши дни этот приём писатели затрепали, но Бажов не устарел.

Художники, которые оставили иллюстрации к "Двум ящеркам" все нам знакомые. От 1930-х до наших дней. В "Двух ящерках" перевешивает историко-социологическая составляющая. Некоторые художники отразили только эту составляющую (Г.Перебатов, В.Панов, А.Белюкин, И.Ушаков).

Бажов формально описывает события XVIII века (причём, второй половины): строительство казной металлургических заводов на Урале и переход их в частные руки. В небольшом округе, который относится к Бажовским местам (окрестности Екатеринбурга в радиусе 50 км) заводчиком-кровопийцем, владельцем крепостных крестьян, был полумифический Турчанинов (конкурент Демидовых и Строгановых).

Первый свердловский иллюстратор А.Кудрин антураж XVIII века вводит на заставке.

Бажов довольно подробно описывает как "немцы" (мастера, выписанные не столько из германских государств, сколько из Швеции) признали заводик бесперспективным (почему казна от него и избавилась), а местные "старички" смогли сделать выплавку металла рентабельной. Поэтому иллюстратор военного времени — В.Таубер — на заставке рисует спесивых опозорившихся "немцев".

Некоторые художники помещает этот и другие сказы в реалии конца XIX века, но как раз с отменой крепостного права промышленность Урала окончательно утратила своё значение (вплоть до первых Пятилеток). Потому у Бажова и нет сказов про вольнонаёмных рабочих, всё про крепостных только.

Владелец рудника и завода Турчанинов просил "старичков" поднять завод, сулил облегчение. "Старичкам" лестно такое внимание, позволили себя облапошить, да других на новые места зазвали (у крепостных рабочих сложный статус был). А облегчение и не наступило. Обманул Турчанинов.

Рабочие пошли к барину Турчанинову напомнить про обещания. Громче всех буянил молодой парень Андрюха, требуя справедливости. Вот эту сходку многие художники советского времени отразили, представив стихийную челобитную как бунт, а то и революционное выступление (у палехских живописцев особенно — там аж казаков с винтовками вызвали для подавления — настоящий 1905 год).

Но поскольку все секреты производства уже стали известными, Турчанинов выпорол всех буйных (кого из "старичков" и насмерть забили). Андрюху тоже жёстко (с солью) выпороли. Он затаился, вошёл в доверие, получил доступ к печам и в отместку барину вывел полностью из строя ("заморозил", "посадил козла") две печи. За это Андрюху "схватили да в гору на цепь" (как Степана в "Хозяйке медной горы").

Андрюха провёл на цепи в забое "полгода ли год". Это медленная смерть.

Прощения Андрюхе не было, да он, видать, и не вымаливал его у барина. Хозяйка медной горы ему тоже не помогала (хотя Перебатов изобразил её в забое на втором плане: смотрит, наблюдает за Андрюхой). И вот именно на Хозяйку медной горы Андрюха и возроптал в конце: "Зря люди про Хозяйку горы сказывают. Будто помогает она... Какая она Хозяйка! Пустое люди плетут, себя тешат".

цитата

Подумал так да и свалился, где стоял. Так в руднишную мокреть и мякнулся, только брызнуло. Холодная она – руднишная-то вода, а ему все равно – не чует. Конец пришел.

Конец Андрюхе пришёл. Однако очнулся он без кандалов на поверхности: травка, солнышко... Какое-то волшебное питьё...

Две ящерки, давшие название сказу, показали Андрюхе тайный путь под землю.

А там — баня, явства... Это, конечно, чертоги Хозяйки медной горы, но сама она не показывается — только две ящерки присутствуют. Любят наши художники показывать, как голодный человек наедается.

Андрюха совершает вылазки на рудник, морозит ещё несколько печей. Поскольку он считается погибшим (заваленным в забое), в ужасе все — и товарищи по работе, и барин. Примечательно, что свои диверсии Андрюха делает самостоятельно — Хозяйки медной горы по-прежнему не видно.

Андрюху начинают выслеживать. Кольцо начинает сжиматься.

Андрюха решает покинуть родные места и гостеприимное подземелье. Тут ему Хозяйка медной горы и показывается. Две Хозяйки медной горы.

Это из оставленного нами на потом сказа "Малахитовая шкатулка". Дочь Степана сама превратилась в Хозяйку медной горы, в ещё одну Хозяйку. Потому и "две ящерицы", что две Хозяйки.

Вот у О.Коровина показана какая-то девчонка в роли Хозяйки медной горы — это он пытается показать младшую Хозяйку (хотя дочь Степана в момент превращения была уже взрослой девушкой).

Позднее, в новой сюите иллюстраций к циклу о Хозяйке медной горы О.Коровин показывает эту Хозяйку в каждом сказе разную, они у него непохожи между собой. И, действительно, у Бажова Хозяйка медной горы многоликая. В сказе "Хозяйка медной горы" она была влюблённо-печальная, в "Горном мастере" будет гневно-ревнивая, ну а здесь, в "Двух ящерках" — лёгкая и спокойная. Коровин её даже слегка кокетливой нарисовал.

Современные интерпретаторы, наверное, могли бы сказать, что вся вторая часть сказа — это предсмертный бред Андрюхи. Если принять эту интерпретацию, то будет объясним резкий перепад между двумя частями сказа. Этим же можно было бы объяснить и умиротворённую двоящуюся Хозяйку медной горы. Такой она никогда не была, но отмучившийся Андрюха такой её увидел — единственную покровительницу крепостных горно-заводских рабочих.

После уральских иллюстраторов сказа "Медной горы хозяйка" вернёмся к столичным изданиям. Хронологически это два прижизненных для Бажова сборника (баюскинский прижизненный сборник мы уже рассматривали) и работы, впервые вышедшие уже в 1960-х гг.

Слева вверху: 1) Бажов П. Живинка в деле. — М.: Профиздат, 1948 (худ. В.Роскин).

Справа вверху: 2) Бажов П. Малахитовая шкатулка. — Л.: Лениздат, 1950 (худ. А.Якобсон).

Слева снизу: 3) Бажов П. Малахитовая шкатулка. — М.: НИГМА, 2012 (худ. Н.Кочергин) + издание тех же иллюстраций в виде набора открыток (М.: Речь, 2016).

Справа внизу: 4) Бажов П. Уральские сказы. — М.: Детская литература, 1979 (худ. В.Панов).

И ещё цифровые копии:

5) Бажов П. Малахитовая шкатулка. — М.: Советский писатель, 1942 (худ. К.Кузнецов). Сканами иллюстраций поделился со мной ув. AndrewBV.

Потрясающе: в 1942 году в Москве выходит иллюстрированный (в цвете) сборник сказов Бажова. Художник К.Кузнецов оказался одним из самых интересных среди сталинских иллюстраторов. Чертовщина его привлекала. Для своей иллюстрации к "Медной горы хозяйке" он выбрал не тему борьбы пролетариата, а отвратительный момент постепенного превращения Хозяйки в ящерицу.

Всё-таки во время Войны в искусстве ослабли руководящие начала.

Интересная книжка вышла в 1948 году в "Профиздате". Вот такая суперобложка:

Когда-то давно увидел пару картинок из этой книги и очень заинтересовался иллюстратором. Книгу приобрёл, долго разглядывал вклейки. Стилистика, совершенно несвойственная для послевоенных сталинских времён. Похоже на рисунки в детской книге 1920-х гг. Так и оказалось: формалист. На сайте "Музей детской книги" пишут (см.):

цитата

После войны Роскин был критикован за формализм в журнале «Крокодил». Поводом послужило интересующее нас издание 1948 года сказов «Живинка в деле» Бажова, в котором критику не понравилось некоторое стилизованное использование приёмов росписи Палеха (а через это и иконописи)

Ну что ж, и такое случилось: Бажов в стиле советского авангарда.

Почему-то абстрактный натюрморт на форзаце точно указывает на уральскую флору (обилие папоротников в лесах). Многое умели авангардисты-формалисты.

Заставка и концовка. Заставка необычна: какие-то атланты поднимают столб на языческом капище (а это из забоя тащат малахитовую глыбу, которая потом в колонну Исаакиевского собора превратится). Концовка подчёркнуто бытовая: Степан под конец повадился с ружьишком по горам бродить).

Ну и цветная клейка, где формалистический метод во всей красе демонстрируется.

Неопытны были функционеры из "Профиздата" в деле иллюстрирования: им велели Бажова издать (ибо гимн труду — профсоюзная тема), они и попросили картинки нарисовать знакомого шрифтолога...

Как много успел увидеть Бажов подарочных изданий своих сказов. Вот последний прижизненный — изданный в Ленинграде в 1950 году с иллюстрациями художницы А.Якобсон. Иллюстрации традиционные для своего времени. Заставка, концовка и цветная картинка, приклеенная к паспарту.

Хозяйка медной горы у художницы окутана дымкой волшебства.

Первое издание сборника, обнаруженное на Фантлабе — аж 1957 год. Видимо, с 1962 года сборник стал выходить с новой обложкой, которая стала привычной и потом дублировалась множество раз при переизданиях (у меня шестое издание 1979 года).

В этом сборнике есть и цветные иллюстрации на вклейках, но к нашему сказу — только чёрно-белые линеарные рисунки, которые свежо смотрелись в эпоху после-сталинской "оттепели". Какая большая разница в технике по сравнению с карандашными рисунками, сделанными лет за семь до того Александрой Якобсон!

В сталинское время "Хозяйка медной горы" помещалась часто где-то в середине сборника (это воля Бажова), но спустя 20 лет после первых публикаций брендом уральских сказов стала именно Хозяйка-малахитница. Её изображение Панов и выносит на шмуцтитул.

Далее несколько сюжетных иллюстраций в тексте.

А вот акценты в главной теме сказа поменялись. Не радостная встреча Степана и каменной бабы, а печальное расставание двух существ, несовместимых друг с другом. Невозможная любовь.

В 1966 году в Ленинграде в издательстве "Художник РСФСР" вышел набор открыток с иллюстрациями к сказам Бажова. В 2012 году эти открытки издательство "Нигма" сделало страничными иллюстрациями и издало с ними книгу, а в 2016 году издательство "Речь" выпустило набор открыток в первозданном виде.

Вот как в масштабе смотрятся книга и открытка.

А вот для сравнения рядышком иллюстрация из книги и открытка. В открытке много дополнительных элементов: рисунки по бокам и внизу, которые в книге разнесены по полям текста и потерялись там.

Ну а по существу, что сказать? Видно, что Кочергин остался глубоко равнодушен к поэтике бажовских сказов. А как плакат к дню горняка хорошая открытка получилась.

Бывают книги, шансы подержать которые в руках ничтожно малы. Более того, увидеть картинки из таких книг нереально. В наш цифровой век помогает счастливый случай. Сегодня — редчайшее издание "Пиковой дамы" и недоступные в России издания "Евгения Онегина", с которыми посчастливилось ознакомиться благодаря Сети.

Вот библиографическое описание одной "Пиковой дамы" из каталога-справочника иллюстрированной пушкинианы. Рига. 1969 год. Художник А.Юпатов. 25 экземпляров.

Все экземпляры, видимо, с автографами художника.

Книжка, конечно, редкая. На аукционах за неё запрашивают 150 тыс. рублей. За сколько покупают — не знаю.

Вот на этом сайте аукциона — https://www.rusbibliophile.ru/Book/Pushki... — есть информативная аннотация издания:

цитата

Иллюстрации к «Пиковой даме» — редкий пример работ А.Юпатова, выполненных в цвете. Тушь накладывалась при помощи тонкого пера, образуя рисунок из мельчайших точек. Чем больше точек было нанесено, тем темнее и насыщеннее выглядел конкретный фрагмент рисунка. Для печати он переносился на цинковую пластину, протравливался кислотой и с полученного клише печатался на бумагу. Эта тяжелая и кропотливая работа позволяла добиваться удивительного по восприятию изображения результата — широкой линейки тоновых нюансов от намеков обозначенных полутонов и деталей до густых теней.

Становится понятно, что ценность этой "Пиковой дамы" определяется не только микроскопическим тиражом.

На сайте аукциона показаны 6 из 9 страничных иллюстраций. Ну пусть хотя бы так. Сейчас только благодаря этому сайту можно увидеть бóльшую часть страничных иллюстраций. И даже бóльшую часть сюжета можно восстановить.

1) Молодая графиня в Версале (XVIII век) получает секрет трёх карт

2) Раздевание старой графини перед сном.

3) Германн выпытывает у графини секрет трёх карт

4) Германн и Лиза. Крушение надежд для обоих

5) Игра Германна

6) Германн в сумасшедшем доме

Вот пример нескольких разворотов с сайта другого аукциона:

Необычная техника иллюстраций. Из-за ручной обработки клише что-то общее есть с русскими зарубежными экспериментальными иллюстрациями 1920-х гг. А цвета на картинках Юпатова кислотные в прямом смысле — его пластины кислотой по технологии протравливались.

По содержанию: Германн озверевший, графиня уродлива. Ну что ж, в 1960-е гг. бок-о-бок с лирической контурной графикой присутствовал и "суровый стиль".

P.S.

Пытаясь найти побольше юпатовских иллюстраций, я на всякий случай забил в поисковик латышское написание "Пиковой дамы". Юпатова не нашёл, но на сайте аукциона всплыло довоенное издание на латышском языке с иллюстрациями неизвестного художника: A. Puškins, "Pīķa dāma", 1937, Zelta ābele, Riga, 126 pages, dust-cover, 6 illustrations on separate pages

Несколько снимков этого давнего лота:

"Евгений Онегин" в иллюстрациях чешских художников стал доступен благодаря уважаемому Ivan Novak, который продолжает выкладывать в своём ЖЖ книжные редкости. На сканах прекрасного качества — полный комплект иллюстраций к изданиям "Онегина" 1927 г. и 1966 г.

1) Издание 1927 года.

Евгений Онегин.[ Evgen Oněgin. Roman ve veršich] . Перевод Вацлава Ченка Бендла. Прага: Е.К. Розендорф, 1927., 149 стр., 24,5x16,5 см. Обложка , титульный лист, заставки и 8 целостраничных иллюстраций Йозефа Венига. Все страничные иллюстрации приведены здесь: https://ivannovak10.livejournal.com/13143...

Об этом издании ничего не знал наш самый информированный довоенный источник. В "пушкинском" томе "Литературного наследства" (№ 16-18, 1934 г.) П.Эттингер пишет, что ему известно только изданное до Первой мировой войны в Праге издание "Онегина" с иллюстрациями О.Штафля (Stafl) и замечает что это довоенное пражское издание "остаётся единственным до сих пор опытом иностранного художника иллюстрировать "Евгений Онегина". Так что чехословацкое издание 1927 года — настоящая находка для нашей пушкинистики.

Всегда странно видеть Онегина глазами иностранных художников. Даже и чешские художники — "Двенадцать" Блока они с интересом и воодушевлением интерпретируют (см. у Ivan Novak в его ЖЖ: тут и тут), а на "Онегина" реагируют с вежливым недоумением. Ну, правильно, в "Двенадцати" — бездны русской души, а в "Онегине" — заурядный подонок. Оказывается, мы в "Онегине" любим форму, а иностранцы (даже славяне) музыку стиха не воспринимают и видят только сюжетную схему без прикрас. Сдержанно рисуют иностранцы "Онегина", в лучшем случае (как в довоенной русофильской Чехословакии) из-за уважения к уважению русских.

Технически иллюстрации чешского художника совершенны. Й.Вениг, может и не ведущий график своего времени, но точно из той школы прекрасных чешских рисовальщиков, которых для нас сейчас открывает уважаемый Edred. В "Онегине" Й.Вениг делает тонкую стилизацию под гравюру на металле — как в пушкинскую эпоху делались иллюстрации. Вот только картинки всё равно западные получились — не было тогда в России таких искусных рисовальщиков и гравёров книжной иллюстрации.

2) Издание 1966 года

Евгений Онегин.[ Evgen Oněgin. Roman ve veršich] . Перевод Ольги Машковой. Прага: Свет совету, 1966.,248 стр., 17x11 см.Обложка , форзацы, титульный лист и 8 целостраничных иллюстраций Йиржи Шаламоуна. Все страничные иллюстрации приведены здесь: https://ivannovak10.livejournal.com/13388....

А вот здесь иллюстрации делал выдающийся художник. Он не стал вживаться в русскую шкуру, он не дал ни одного портрета, но создал что-то по-настоящему адекватное журчанию онегинского стиха.

Когда-то я показывал образцы восточно-европейских иллюстраций из ужасного издания от "Белого города" (https://fantlab.ru/blogarticle54121). Были там и несколько потерявшихся в общем массиве иллюстраций к "Онегину" в виде игральных карт. Я их отметил для себя. И вот они — эти иллюстрации в цвете и без искажений!

Это шмуцтитулы к онегинским главам (с эпиграфами). Всё то, за что мы все любим графику 1960-х гг. — лёгкая, ироничная, символичная. Но это всё-таки западная графика — есть в ней и гонимый у нас "абстракционизьм".

С большим чувством юмора и пониманием текста рисует Й.Шаламоун квинтэссенцию каждой главы. Номер главы даётся декоративными элементами — всякий раз разными и связанными с темой главы, а потом собственно линеарный рисунок, который тоже содержит ключ к главе. Огромное удовольствие разглядывать эти рисунки и разгадывать символы. Акценты восприятия сюжета могут быть неожиданны для нас. Вот Глава четвёртая. Для нас главное в ней — нравоучения, которые Онегин читает Татьяне. Шаламоун же рисует бокалы — это вторая половина главы, где Онегин беседует с Ленским за обедом, а Пушкин поёт гимны шампанскому и бордо. А на основном рисунке — разухабистый конь. Конь в этой главе тоже упоминается ("Скакать верхом в степи суровой? // Но конь, притупленной подковой // Неверный зацепляя лед, // Того и жди, что упадет"). Но, может быть, это образ разухабистого Онегина (и разухабистого Пушкина: "Чем меньше женщину мы любим...").

P.S.

Художник Й.Шаламоун нежно любим целым поколением советских детей (хотя они не запомнили этого имени). Он нарисовал мультик "Максипёс Фик". Сейчас рисунки изданы у нас в виде комикса (см.). Такой художник, конечно, имеет право на собственную интерпретацию "Евгения Онегина".

Зачислил я в прошлый раз (https://fantlab.ru/blogarticle58548) современного художника Антоненкова в разряд художников "кукольного театра" (концепция иллюстраций как разыгрывание спектакля непрофессиональным детским кукольным театром). В связи с этим на память пришёл старый художник В.Конашевич, который сам всегда подчёркивал связь своих поздних иллюстраций с детской самодеятельностью.

цитата

Смотрите, какой я кораблик разрисовал, может быть, кто-нибудь из мальчишек захочет сам смастерить себе такой же и разыграть сказку как спектакль

Конашевич в самые последние годы своей жизни проиллюстрировал пушкинские сказки. Они выходили отдельными книжками-картинками, а в 1966 году вышел сборник в переплёте и в суперобложке. Сборник — более полный, чем отдельные книжки. Отдельных книжек у меня нет, а сборник есть. Но без суперобложки (которая очень известна и узнаваема).

Библиографическое описание из каталога- справочника:

Добавления к библиографии. Тираж — 100.000 экз. Цена — 1 руб. 43 коп. на бум. Гознак № 1.

Конашевич на Фантлабе, конечно, есть: https://fantlab.ru/art4365. А вот сборника пушкинских сказок 1966 года почему-то нет.

Персонажи Конашевича, действительно, похожи на кукол — но кукол старинных, возможно даже фарфоровых. То есть рисовал-то он на рубеже пятидесятых-шестидесятых годов, но под новые веяния не подстраивался. И всё равно теперь общепризнанно, что поздние рисунки Конашевича — это целая эпоха в детской книге.

В моём дошкольном детстве в первой половине семидесятых Конашевича было очень много (книжки доходят с опозданием, сказок Мавриной издания 1972-1974 гг. я, например, в детском саду не припомню). К картинкам Конашевича у меня отношение очень личностное, не объективное.

Конашевич — это что-то милое и старомодное — старомодное именно для четырёх-пятилетнего ребёнка, потому что ассоциации были с бабушкиной квартиркой. А это такое барокко 1950-х гг. для совсем обычных людей: кружевные накидки на подушки (а подушки — на заправленной кровати с шариками), швейная машинка с ножным приводом, диван с валиками (как сейчас модно), пузатенький холодильник. Но помимо умиления (у бабушки не часто бывал), были ассоциации и со скукой: играть не с кем и нечем (любимые игрушки дома, а статуэток бабушкиных не дают грохнуть). И эта скука тоже на Конашевича переносилась.

Так что любимым художником для меня в детстве Конашевич не стал. Сейчас его рассматриваю с тем же чувством, что в детстве (послесталинское ретро), и кажется, что всё-таки фальшивил он немного со своей сиропностью (как и дедушка Корней Чуковский, которого он много иллюстрировал). А Конашевича периода 1920-х годов обожаю (немного уже об этом говорил:https://fantlab.ru/blogarticle53265), но это уже сегодняшнее отношение — в детстве я раннего Конашевича, конечно, не видел. Хотя только сейчас понимаю, что поздний Конашевич — самый стильный наш художник.

Композиционное мастерство Конашевича — недосягаемый идеал для иллюстраторов. Композиция не отдельной картинки, а всей книги.

В "Золотом петушке" Конашевич последовательно отображает сюжет. Композиция единая — непрерывная кинематографическая лента внизу страницы. Картинки перетекают одна в другую. Везде движение — сначала завязка (скопец и царь движутся навстречу друг другу — движение к столкновению), потом всё действие идёт слева направо, потом столкновение, и движение пошло в обратную сторону — справа налево.

1) Вот первый разворот — скопец с петушком выходит из космической бездны, идёт к каменным палатам; царь спускается с лестицы; верх лестницы — справа. Переворачиваем страницу — палаты визуально продолжаются с той же высокой точки, лестница спускается в другую сторону; царь сверху провожает войско в первый поход; ратники движутся слева направо.

2) Следующий разворот — ратники продолжают движение в ту же сторону, но это уже третий поход; царь едет с войском. Переворачиваем страницу — царь дошёл до поля битвы; лошади сыновей смотрят с другой половины разворота в его сторону — они задают направление обратного движения (возвращения царя домой). Скала занимает всю правую сторону разворота. Кульминация пройдена, дальше движение будет только справа налево.

3) Следующий разворот — продолжение скалы, которая теперь на левой стороне разворота, шамаханская царица неподвижна; царь справа движется к шамаханской девице. Переворачиваем страницу — царь с девицей возвращаются: двигаются по направлению к городу.

4) Следующий разворот — первая пара коней в движении, вторая пара уже тормозит; карета стоит; скопец лежит мёртвый. Переворачиваем страницу — кони на дыбах, царь мёртв. Народу преграждают путь — движение окончательно остановлено. Петух улетает ввысь — в космос, откуда и появился в начале. Конец.

Игра в куклы у Конашевича в "Золотом петушке" очень чинная. Любимое детское занятие — рассматривать не торопясь все до единой детали на картинке. Взрослые так не могут (кроме Конашевича). Очень много деталей и все выразительные.

Общие планы, мелкие фигурки. Но у каждой мелкой фигурки — своё выражение лица, своя поза.

Читаем в монографии-альбоме Ю.Молока "В.М.Конашевич" (Л., 1969. С.238):

цитата

Недаром он так любил предлагать в виде опыта подвигать по рисунку небольшое квадратное окошечко, вырезанное в листе бумаги: "где бы мы ни остановили лист, в окошечке должен быть виден фрагментик рисунка композиционно завершённым"

Проверим?

a) Скопец и петушок с первого разворота. Да, многие художники это сделали бы страничной иллюстрацией (а то и фронтисписом). А у Конашевича — фрагментик.

b) Усложнияем задачу. Как там кусок лошади в окошечке смотрится? Композиционно завершён?

c) Реакция спутников Дадона на его его встречу с шамаханской царицей.

d) Царь с триумфом подъезжает к столице (ещё до встречи со скопцом).

e) Убийство скопца — те же ездовые.

f) Царь убит — те же персонажи.

g) Сцена с краю на последнем развороте. Людей оттесняют, а они показывают вверх — там петушок на фоне звёзд.