Поздно
Здесь я остановился. Текст не шёл, вернее, шёл, но как-то криво. Персонажи не слушались, бродили сами по себе, и это было, пожалуй, на первом месте по несуразности. Общеизвестно, что персонаж суть функция от фантазии автора, и он решительно не может бежать одновременно и в лес, и по дрова, хотя это одно и то же. Короче говоря, персонаж не может себя вести. Если, конечно, сочинитель квалифицированный. Я ещё раз перечитал написанное, отбросил клавиатуру, кусая в негодовании губы. Куда это годится?! Были, правда, несколько эпизодов, которые стоило расписать более объёмно. Например, сцена в ванной. Драка с оборотнями. А потом... да вот же! Универсальный стиратель памяти! Его следует поместить в голову, если он попадёт в плевральную полость, то превратится в универсальный перемешиватель событий, а если в кишечник... На меня снизошло провестление. Я стал как Будда Гуатама или Заратуштра, который не молчит, одновременно. Универсальный чип в кишечнике превращается в Абсолютный расставитель точек! Это было несколько сложно и довольно неудобно, но у меня получилось. - Наконец-то, — сказал Тишка-Вец с кресла. — Вот и ты стал человеком. Добрыня-Гийом и Краса молчали, чинно сидя на диване. Они не глядели друг на друга, но руки их жили собственной жизнью. Я предусмотрительно закрыл глаза. Я не полиция нравов, это вообще не моё дело. Пусть ведут себя как хотят, я изобрету новых. Но, что бы я не думал по их поводу, не стоило им мешать. Я вышел из кабинета, тщательно прикрыв за собой дверь. Не люблю нескромных звуков, они напоминают о прошлом. Тишка-Вец увязался за мной. В прихожей нас ждала мешанина шкур, крови, кишок, оторванных конечностей, паучьих жвал и комков шерсти. Эта куча медленно и вдумчиво шевелилась, наверное, обсуждала внутри себя перепетии сюжета. - Они рашберутшя шами, — сказал химерёныш, и Тишка-Вец с ним молча согласился. Мы вышли из дома. Небо полнилось исландскими драконами. Они весело щебетали, падали с небес — и снова взмывали ввысь. Стрекозиные крылья загадочно мерцали на солнце. Было лето.
|