Отрывок из докторской диссертации В.В. Комиссарова «Советская интеллигенция в сфере научной фантастики: общественно политический дискурс и практическая деятельность. 1950-е — начало 1980-х гг.» (Иваново, 2015).
* * * * *
§ 2. Социальные характеристики советских писателей-фантастов.
Следует заметить, что количественный анализ социальных характеристик советских писателей-фантастов наталкивается на ряд сложностей.
Во-первых, это отсутствие сколько-нибудь полных подробных данных о писателях, работавших в фантастическом жанре. Например, «Литературный энциклопедический словарь», вышедший «в свет» на излете советской эпохи, содержит весьма развернутый биографический указатель, именуемый «Аннотированным указателем имен авторов художественных произведений». В данном указателе присутствуют краткие данные по отечественным и зарубежным писателям. Но применительно к писателям-фантастам это издание отличается «странной» разборчивостью. Конечно, там есть сведения по ключевым фигурам советской фантастики: И.А. Ефремову, А.Н. и Б.Н. Стругацким, В.И. Немцову и др. Но в указателе совершенно не упоминаются такие признанные мастера жанра, как Г.Б. Адамов (автор «Тайны двух океанов»), Г.И. Гуревич (помимо прочего, автор литературоведческих книг по фантастике), В.И. Савченко, О.Н. Ларионова. Это при всем том, что есть сведения по знаменитому в то время журналисту, одному из ведущих телепрограммы «В мире животных» В.М. Пескову, популяризаторам Я.С. Перельману и Н.Я. Эйдельману(1). Подобную пристрастность и субъективизм можно поставить в упрек составителям и некоторых других справочников.
Видимо, наиболее полным справочником по советским фантастам можно считать «Энциклопедию фантастики» под редакцией Вл. Гакова, опубликованную в середине 1990-х гг.(2) Хотя сразу же после своего появления это издание подверглось критике как за неточности и фактические ошибки, так и за лакуны. Появились дополнения и уточнения к данным Вл. Гакова. Одно из наиболее полных и системных дополнений принадлежит ивановскому историку фантастики В.И. Окулову(3). Впрочем, и он не претендует на полноту и абсолютную достоверность своих сведений. Поэтому, несмотря на недостатки, именно издание Вл. Гакова станет для нас ведущим источником по данному аспекту изучаемой проблемы, с дополнениями В.И. Окулова и с уточнениями в соответствии с другими справочниками и базами данных.
____________________
1. Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. — М.: «Советская энциклопедия», 1987. — С. 532—751.
2. Энциклопедия фантастики. Кто есть кто? / под ред. Вл. Гакова. — Минск: ИКО «Галаксиас», 1995.
3. Окулов В.И. Энциклопедия фантастики — апгрейд. Заполняя пробелы // URL: http://fantlab.ru/article469 (дата обращения 26.07.2013 г.)
Во-вторых, серьезно осложняет исследование неполнота и недостоверность официальных биографических сведений. Во многом это связано с тем, что для России и других республик бывшего СССР XX век стал эпохой революций и войн. Идейный и политический раскол прошел сквозь семьи, заставил многих людей сменить род занятий, социальный статус, жить под чужими именами, скрывать отдельные факты биографии. Эта судьба не миновала и некоторых фантастов. Даже признанный классик советской фантастики И.А. Ефремов имел лакуны в биографии. Например, он сменил отчество с Антипович на Антонович.
В-третьих, следует учитывать проблему авторства и соавторства. В литературоведении данный вопрос решается в том плане, что если мы имеем устойчивый коллектив соавторов, то рассматриваем их как одного автора. Соавторам обычно посвящают общую энциклопедическую статью. Действительно, в литературоведческом анализе сложно установить принадлежность тех или иных строк конкретному соавтору. В нашем случае примером могут служить братья-писатели А.Н. и Б.Н. Стругацкие. Предпринимались неоднократные попытки отделить творчество одного соавтора от другого. При этом обычно исходили из того обстоятельства, что старший брат Аркадий Стругацкий по первой специальности переводчик-японист, а младший брат Борис Стругацкий — астроном. Следовательно, все восточные сюжеты принадлежат перу старшего брата, а астрономические идеи выдвинул младший. Однако Б.Н. Стругацкий в беседе с журналистом Б. Вишневским совершенно опроверг эти предположения. Напротив, «японские» сюжеты принадлежали Борису, а астрономические — Аркадию Стругацкому(4).
____________________
4. Вишневский Б.Н. Аркадий и Борис Стругацкие: Двойная звезда. — М.: ООО «АСТ»; СПб.: Terra Fantastica, 2004. — С. 31.
Но в случае количественного анализа социологических характеристик подобный подход неприемлем. Нас интересует каждый соавтор как носитель определенного статуса. Именно поэтому в тех случаях, когда Энциклопедия Вл. Гакова (или иной справочник) дает общую статью на двух или нескольких соавторов, в нашем анализе они (соавторы) будут учитываться персонально.
В-четвертых, свою роль играет проблема псевдонимов. Хотя большинство подлинных имен носителей псевдонимов известны, случаются и казусы. В истории советской фантастики известны сложные коллективные псевдонимы. Например, ряд произведений рубежа 1960—1970-х гг. опубликован под именем Павел Багряк, что на деле является коллективным псевдонимом пяти писателей: В. Аграновского, Д. Биленкина, Я. Голованова, В. Губарева, В. Комарова. Более того, даже имя главного редактора «Энциклопедии фантастики» возникло как коллективный псевдоним. Изначально Владимиром Гаковым именовались три соавтора: Владимир Гопман (он дал псевдониму свое имя); Андрей Гаврилов (две первые буквы фамилии); Михаил Ковальчук (три первые буквы фамилии). Затем псевдоним оставил за собой Михаил Ковальчук, сократив его до «Вл. Гаков».
В-пятых, большое значение имеет проблема жанровой идентификации. Ряд произведений создан на стыке жанров, многие авторы работали во многих жанрах. Кроме того, понятие «фантастика» включает заметное разнообразие жанров и литературных форм. Здесь и сказка, и фэнтези, и пародия, и памфлет и многое другое. В качестве примера можно привести творчество известного советского автора Александра Мелентьевича Волкова (1891—1977 гг.) Широкой публике он известен как автор сказки «Волшебник изумрудного города» и цикла ее продолжений. Эти работы сложно отнести к научной фантастике. Помимо прочего, А.М. Волков написал ряд исторических повестей и романов, популярных книг, охватывающих широкий круг вопросов (от рыбалки до астрономии). Что касается «чисто» фантастических произведений, то в творческом багаже писателя найдется едва ли одна повесть — «Приключения двух друзей в стране прошлого»(5). Следует ли данного автора относить к числу советских фантастов? Вопрос более чем не простой.
Так как проблемы жанрового анализа не относятся к предметному полю данной работы, то в таких сложных случаях мы полагаемся на мнение профессиональных литературоведов и специалистов по истории фантастики.
____________________
5. Литературный энциклопедический словарь ... — С. 573; Энциклопедия фантастики. Кто есть кто? ... — С. 145.
Теперь следует ознакомить читателя с результатами исследования. Анализу подверглись данные по 601 человеку, которых можно отнести к писателям-фантастам советского периода. Данные неполные, по некоторым персоналиям есть только фамилия, инициалы и названия произведений. Результаты сведены в весьма объемную таблицу, приведенную в приложении 1.
Одним из показателей стало время прихода в научно-фантастическую литературу. Для большинства авторов это совпадает с датой первой публикации автора. Критерий не самый однозначный. Многие авторы первоначально печатались в малотиражной и местной печати, а качестве даты публикации у них зафиксирован выход их произведений в центральных издательствах. Для некоторых авторов характерно возвращение в литературу после длительного перерыва. Например, Илья Иосифович Варшавский первый раз печатался еще в 1929 г., затем оставил литературную деятельность, и вновь начал печататься в 1960-е гг. Иногда время написания и время публикации разделено десятилетиями. Например, крупный советский ученый, физик-теоретик М.А. Марков еще в молодости, в 1930-е гг. написал фантастическую повесть «Ошибка физиолога Ню», которую осмелился напечатать только в середине 1980-х гг. Несмотря на все эти сложности и условности такой показатель, как время прихода в фантастику, дает определенные представления о динамике процесса. При разбивке по десятилетиям мы видим картину, представленную в таблице 1.
11 человек из списка (что составляет 1,8%) начали писать еще до 1917 г. Сюда попали только те авторы, кто продолжил литературную деятельность в Советской России, ибо часть людей покинули страну, некоторые отошли от литературы. Период 1917—1930 гг. отличается большим урожаем на новые имена: в фантастику пришли 109 человек (18%). В 1930—1940-е гг. происходит серьезное снижение количества новых фантастов: в 1931—1940 гг. их было 29 человек (4,8%), а в 1941— 1950 гг. — 26 человек (4,3%). В 1950-е гг. начинается лавинообразный рост новых имен в фантастике — 78 человек (12,9%). Причем и в рамках десятилетия распределение не равномерно: большая часть «новобранцев» фантастики приходится на 1957-1960 гг. 55 человек (9,2%). Самый большой приток новых авторов в фантастику имел место в 1960-е гг. — 155 человек (почти 26%). В 1971—1980 гг. было 84 новых авторов (13,9%), в 1981—1990 гг. — 108 дебютантов (17,9%).
Эти данные подтверждают вывод о прямой зависимости степени популярности жанра и общественно-политической обстановки в стране. Наибольшее количество авторов вовлекались в научно-фантастический жанр в те годы, когда страна жила ожиданиями больших перемен, общество устремлено в будущее, имелся явный заказ на фантастические и футуристические произведения. Так было в первое десятилетие советской власти. Затем происходит «подмораживание» политической ситуации, утверждается фантастика «ближнего прицела», предполагавшая рассмотрение сюжетов, могущих иметь практическое воплощение в самое ближайшее время. И начиная с 1957 г., когда общественная ситуация опять меняется, мы видим рост числа новых авторов, который продолжается до самого конца советской эпохи с небольшим снижением в застойные 1970-е гг.
Советское общество было по настоящему интернациональным, что подтверждается таким показателем, как основной язык писателя. Первоначально предполагалось проанализировать этнический состав писателей-фантастов. Однако автор данных строк очень скоро убедился, что этот показатель ничего не определяет, ибо зачастую нет прямой связи между местом проживания, этнической принадлежностью и языком творчества. Например, советский фантаст Павел Амнуэль родился в столице Азербайджанской ССР г. Баку, там же получил образование, работал Шемахинской астрофизической обсерватории. Но свои фантастические произведения писал только на русском языке, хотя по национальности является евреем, после переезда в Израиль сменившим имя с Павла на Песаха. Таким образом, большую информативность и содержит такой показатель как язык.
Данные по этому критерию приведены в таблице 2.
Как видим, преобладает русский, но представлены и другие языки народов СССР. Причем 15 писателей использовали два языка: русский и какой-либо национальный язык. Есть даже такая экзотика как чукотский язык. На нем писал первый (и, вероятно, единственный) советский профессиональный писатель чукотской национальности Ю. Рытхэу, который опробовал свое перо и в научно-фантастическом жанре.
Дальнейший анализ показывает, что сообщество советских фантастов никогда не было замкнутой, герметичной корпорацией. Начнем с того, что «чистых» фантастов, то есть тех авторов, кто писал только фантастику, было не так много — 169 писателя или 28% от общего количества. 286 писателей (47,6%) работали в нескольких жанрах. 141 человек (23,5%) стал автором единственного научно-фантастического произведения. 6 человек (1%) специализировались на фантастической поэзии, в их число можно включить и В.В. Маяковского, некоторые произведения которого вполне соответствуют канонам жанра фантастики. Среди литераторов, сочетавших фантастическую прозу и поэзию, мы видим и блистательного В. Я. Брюсова. Подобное жанровое пересечение свидетельствует о двух противоречивых процессах. Приход нефантастов в фантастику может указывать на популярность жанра, и, наоборот, обращение фантастов к другим жанрам, говорит о снижение интереса к нереалистической литературе. Видимо, анализ следует проводить с учетом особенностей периода и личных характеристик авторов.
Примечательно, что среди писателей-нефантастов, пробовавших перо в фантастике, цвет писательской элиты советского общества. Это и А.Н. Толстой, и Л.М. Леонов, и В.Ф. Тендряков, и В.С. Шефнер, и В.Б. Шкловский и др. Среди них прижизненный классик, автор текстов Государственных гимнов СССР и РФ С.В. Михалков, который в начале 1970-х гг. написал детскую пьесу «Первая тройка или 2001 год». Она была экранизирована под названием «Большое космическое путешествие». Пьеса и фильм повествуют о космическом полете группы школьников, который в финале оказывается имитацией. Данный фильм был бы вероятно скоро забыт, если бы не музыкальное оформление А.Л. Рыбникова.
Фантасты оказываются связаны семейными и родственными узами с писательским и творческим сообществом. Писательница и поэтесса Б.А. Дижур — мать известного скульптора Эрнста Неизвестного; писатель Д. Дар (Д. А. Рывкин-Дар) — супруг писательницы Веры Пановой. В.Н. Журавлева, специализировавшаяся на фантастической прозе, жена другого знаменитого фантаста 1960-х гг. — Г.С. Альтова. Фантастику писал и сын Корнея Чуковского Н.К. Чуковский.
Наряду с писательской элитой в научную фантастику рекрутировались представители других профессиональных элит. Автором фантастического романа был гениальный врач-кардиолог Н.М. Амосов. Фантастику публиковал известный эколог и общественный деятель, академик А.В. Яблоков, писавший в соавторстве под коллективным псевдонимом. Уже упоминался физик-теоретик, академик М.А. Марков.
Фантастикой увлекались представители политической и партийной элиты СССР. Автором произведений с элементами фантастики был первый нарком просвещения А.В. Луначарский. Работник аппарата ЦК КПСС, помощник М.С. Горбачева Г.X. Шахназаров (отец кинорежиссера и продюсера Карена Шахназарова) написал весьма талантливые фантастические произведений, которые публиковал под псевдонимом Георгий Шах. Среди его работ повести «И деревья как всадники ... », «Нет повести печальнее на свете ... ». Последняя представляет по особому лиричную и трагичную переработку сюжета о Ромео и Джульетте в фантастическом антураже (действие происходит в вымышленной реальности на другой планете). Вообще, читая произведения под подписью Г. Шах, сложно поверить, что их автором был успешный партократ.
С гендерной точки зрения советская фантастика по преимуществу носит «мужской» характер. Женщин-писательниц всего 32 (5,3%). Есть супружеские пары, работавшие в соавторстве. Это эстонские авторы Эмэ и Владимир Бээкман, Лидия и Закир Кулиевы, писавшие на азербайджанском языке; Л.А. и Е.Ю. Лукины; Л.Д. и М.П. Немченко. Фантастикой в 1920-е гг. увлекалась первая супруга уже упоминавшегося А.В. Луначарского — Анна Александровна. Но в соавторстве с мужем она не выступала. Кроме того, А.А. Луначарская приходилась сестрой А. Богданову (А.А. Малиновскому) — философу, футурологу, пионеру переливания крови, также писавшему фантастическую прозу.
Данные по образовательному уровню крайне отрывочны и фрагментарны. Многие из наших персонажей обучались в нескольких учебных заведениях. Даже И.А. Ефремов изначально учился на биологическом факультете Ленинградского университета, который так и не закончил. Уже в зрелые годы он по итогам экстерната получил диплом Ленинградского горного института. Однако обращает на себя внимание высокий удельный вес тех, кто закончил, или не закончил, но учился в элитных российских вузах — Московском и Ленинградском (Санкт-Петербургском, Петроградском) университетах. Их 75 человек или 12,5% от общего количества персоналий. Среди фантастов есть люди, имеющие ученые степени и звания. Всего их 39 человек (6,5%). Из них 17 кандидатов наук (2,8%), 12 докторов наук (1,9%), 10 членов-корреспондентов и академиков АН СССР и академий союзных республик (1,6%). Справедливости ради следует учитывать, что в числе академиков присутствуют «литературные генералы» — А.Н. Толстой, Л.М. Леонов, председатель Союза писателей Грузинской ССР Г.Г. Абашидзе (он был членом АН Грузии). В АН СССР состояли и представители партийно-политической элиты: А.В. Луначарский и Г.X. Шахназаров. Их членство в академии вряд ли определялось только достижениями в науке.
Приведенный выше обзор охватывает весь советский период. Теперь следует проанализировать данные по периоду, именуется «золотым веком советской фантастики». Хронологически «золотой век» начинают с 1957 г., когда была опубликована «Туманность Андромеды» И. А. Ефремова. Эта дата, как и все рубежные даты, более чем условна. Прежде всего потому, что и до «Туманности... » советская фантастика как в литературе, так и кинематографе стала искать новые формы и образцы. И потому, что многие знаковые авторы «золотого века» пришли в научно-фантастическую литературу ранее 1957 г. Это и сам И.А. Ефремов, и Г.И. Гуревич, и В.И. Савченко, и др. Тем не менее, выявленное при количественном анализе резкое увеличение дебютантов демонстрирует явный и определенный рост популярности жанра как у авторов, так у читателей, и у властей, определявших издательскую политику.
Анализ сведений по периоду 1957—1990 гг. вначале вызывает разочарование: в эти годы сохраняются те же тенденции, что и в предыдущий отрезок времени. Но есть и вполне знаковые отличия. Увеличивается количество языков, на которых писали авторы. До 1957 г. советские фантасты использовали 10 языков: азербайджанский, армянский, белорусский, грузинский, киргизский, молдавский, русский, татарский, украинский, эстонский. После 1957 г. количество языков творчества увеличивается более чем в два раза, к уже названным добавляются казахский, латышский, таджикский, туркменский, узбекский, чувашский, башкирский и др. Но при этом доля авторов, пишущих на русском языке, остается почти неизменной: и до 1957 г., и после русскоязычных авторов было около 88%.
Другое изменение — снижается количество лиц, обучавшихся в МГУ и ЛГУ. До 1957 г. их было 16,6% от общего количества авторов того периода, а с 1957 г. только 10%. То есть писательский цех научных фантастов становится более «провинциальным». Иначе говоря, в фантастику рекрутируются уроженцы большего количества регионов, что вновь свидетельствует о распространении и развитии жанра.
Вместе с этим, вырос процент лиц с учеными степенями и званиями: до 1957 г. их 3,5%, а в 1957—1990 гг. — 7,9%.
Проявилась и другая тенденция: с 1957 г. увеличивается количество «чистых» фантастов, то есть писателей, работавших только в рамках жанра. Если в предыдущий период их было 16,6%, то в период «золотого века» — 33,8%. Указанная тенденция свидетельствует об укреплении позиций научный фантастики как жанра. Теперь начинающие авторы могут совершенствоваться, публиковаться, «обрастать» связями, званиями, членством в СП, оставаясь в рамках жанра. Впрочем, эти показатели не абсолютны. Например, автор данных строк в своем анализе отнес братьев Стругацких, И.А. Ефремова некоторых других к «чистым» фантастам, хотя у них есть тексты, чья жанровая принадлежность не столь очевидна.
|
|
цитировать
