|
Рафаэль
С одной стороны:
Трогательная история старика, сумевшего помочь безнадёжно больной девушке. История девушки печальна, история Михалыча трагична, но в итоге, так сказать, надежда освещает их жизненный путь.
С другой стороны:
Персонажи говорят по-писаному, правильно построенными фразами, в жизни так не общаются. Не хватает естественности речи. Да и естественности поведения тоже: Айлин показывает дочь только светилам «нашей медицины», даже не пробует съездить за границу; целительница соглашается поехать, но на полпути передумывает; Михалыч соглашается помочь, готов принять деньги, но потом блокирует карточку и не интересуется дальнейшей судьбой больной девушки...
Потом, неувязка:
«Она, будучи малым ребёнком, очень любила играть и радовалась каждой новой игрушке. .... Когда Лайма подросла и по-прежнему ничего не воспринимала – не пыталась ходить, разговаривать – мы перестали радовать её игрушками.» – по-прежнему не воспринимала или по-прежнему радовалась игрушкам и любила играть?
И светила только «смотрели»? Возможно, Айлин не вдаётся в подробности, но кроме смотрения есть очень много способов лечения детей. Она не упоминает ни один из них, только их с мужем опыт с игрушками, поэтому кажется, что больше ничего не пробовали...
Тёмная история.
Арчи и сюжетная фабрика
С одной стороны:
Хоть я и не люблю постмодерн (это, кажется, он?), но тут приходится признать: получилось здорово. Вспомнился рассказ с какой-то относительно давней ФЛР про А, Б и таракана. Иногда все эти игры с литературой, словами, тем и этим бывают сильными, интересными, запоминающимися. Способны развлечь. Показывают под новым углом знакомые вещи. Не говоря о том, что написаны ровно и грамотно.
Разбирать этот текст на составляющие, чтобы оценить каждую, не вижу необходимости. Автор написал это так, как ему пожелалось, и вышло цельно и забавно.
С другой стороны:
Даже очень сильные вещи такого вида сами на себя накладывают ограничения, потому что игра – это тоже рамки. Чтение или просмотр кино проходят в состоянии транса, а обращение к читателю, зрителю или подглядывание персонажей в сценарий из этого транса выбрасывают. Поэтому даже в случае победы, рассказ оставит менее яркое впечатление, чем многие другие конкурсные рассказы, призовые места не занявшие.
Дуболомы
С одной стороны:
Повествование бытовое и реалистичное. Верится и в окружающую героев обстановку, и в их ощущения, и мысли очень знакомые. Например, когда приятель просит сгонять за бутылкой, а Стёпу охватывает досада – не надо было звонить. Происходящее тоже достоверно: персонажи не тупят дружно, двое догадываются по очереди, третий верит, когда ему говорят о проклятии. Финал можно предположить только когда к нему уже приблизились.
По-хорошему напомнило «Худеющего».
С другой стороны:
И с другой стороны хорошо, разве что лёгкий дух социалочки и назидательности улавливается. Но здесь так и нужно.
Теоремагия
С одной стороны:
Коллектив учёных делает большое открытие в магической науке, сравнимое с великими открытиями в физике. У них для этого оригинальный инструментарий, свежие идеи и мощные магические способности. Более того, умение «творить чудеса» появилось у всех людей после того, как один человек его продемонстрировал. Можно себе представить, каким интереснейшим образом изменился мир!
С другой стороны:
Собственно, мир-то нам и не демонстрируют, вместо этого дав длинный производственный текст, отражающий идею «Что может сказать изделие о жизни коллектива?». Обильно излагаются обсуждения эксперимента и магии в целом, даются характеристики персонажей, описывается завтрак рассказчика... а про то, что магией теперь владеют все, сообщают на последних страницах! До этого группа коллег именуется «Шесть человек, которых заботит судьба мировой магии», а правительство (только одной страны? Или везде такие м-ки?) отечески поддерживает их «Денег нет, но вы держитесь», ой, то есть «Деньги ищите сами, а место мы вам выделим». Учёные не теряются, экспериментируют: «Маг колдует в этой комнате, датчики улавливают излучение». Расчёты производит говорящий кот, он же сообщает результат.
В итоге всё выглядит трешем, начиная с депутата с фаерболом. Правда, градус не самый высокий. Но на конкурсе нужно и такое.
Генеральская охота (сказка, рассказанная контрабасом)
С одной стороны:
Армейская байка, туманная и мутная, как та местность, где происходила охота. Атмосферно. Достоверно. Самый страшный зверь – человек. Кто в армии бывал, тот в цирке не смеётся.
При чтении представляется и природа, выезд на которую наверняка казался отдыхом от армейской тягомотной муштры, и страх людей, вдруг ставших даже не добычей, а приманкой на охоте, и желание жить, а ради этого – убивать, если придётся.
С другой стороны:
Есть и минусы, они все мельче, чем плюсы, но впечатление от рассказа снижают. Непонятно, почему генерал взял и поверил в существование кабана. Что его убедило? В итоге выглядит так, будто генерал давно тронулся рассудком (когда был «ещё капитаном»), поэтому и способен поверить хоть в чёрта в банке, убивать без разбора и нести бред про «война, солдат, идёт всегда». Но в этом случае у нас рассказ про чокнутого вояку, а кабан мелькает как антураж где-то за деревьями, даже неизвестно, что с ним дальше случилось.
Серж время от времени перепрыгивает в первое лицо, или это берёт слово рассказчик-контрабас, у которого с Сержем что-то общее; кто-то из персонажей призраки, а кто – не разобрать, степень убиваемости тоже разная у всех, и в итоге запоминается атмосфера, а происходящее восстановить в памяти трудно.
«Залётный генерал выглядел непривычно молодым и молодцеватым. Одет привычно: родная “берёзка”, берцы, вязаная шапочка – правда, не привычно-чёрная, как подшлемник, а серая, с синим рисунком и неуместным помпоном.» – одна привычность и две непривычности на два предложения.
Тетраграмма
С одной стороны:
Поначалу казалось, что будет о трудностях студенчества, потом пошло описание работы с куклами, всё было динамично и интересно, и становилось ясно, что впереди проблемы и что куклы – что-то серьёзное.
История увлекательная, события имеют внутреннюю логику, мысль с големами интересная, хоть и попадалась раньше в очень удачной реализации. В решающей сцене было ясно, что ГГ готов погибнуть ради того, чтобы спасти город. К счастью, его спасли магические навыки – как свои, так и подруги.
Молодёжненько, слегка предсказуемо, но крепко и ладно.
С другой стороны:
Собственно, сомнение одно: в упорном нежелании заклинать големов. Что такое с этим Побережьем? Почему они не хотят использовать важнейшую военную технологию хотя бы для обороны, не для нападения? Уже после войны, в которой было столько жертв. Студентам говорят, что големы – ерунда, недостойная Университета, дешёвые фокусы. Даже неважно, правда ли так считают или это отмазка, чтобы не подступались к опасной науке. Но в достоверности всего сюжета это огромная брешь.
Ладно, сам ГГ увлечён своим занятием и не сопоставляет автоматонов и големов. Но друзья могли провести аналогию? Куратор мог сказать? Это же с него спросят, что не уследил. Старухи, вместо того чтобы просто кидаться овощами, упомянули бы... И не сказать, что все забыли, наоборот, «многие люди не увидят спектакля – они увидят войну», хотя потом «дети обрадуются, а некоторые старики заплачут». И почему страна не развивала свою военную технику в ответ на? Это же первый напрашивающийся шаг. Они что, такие насквозь пацифисты и гуманисты?
Если же предположить, что имеется некая причина – например, от заклинания големов у магов начинаются проблемы со здоровьем, или в этих местах «это грех» – тогда всё довольно логично.
|
цитировать
