Не так давно в жарком споре поминались писатели и книги, которые в больших количествах и небольшими тиражами (200-500 экз) издаются «на местах» за свои деньги, отделениями СП и т.п. Многие из этих книг регистрируются в общем книжном реестре (имеют ISBN), а многие — выходят натуральным самиздатом, даже без ISBN, только что не под копирку или на принтере напечатанные. В той же теме был помянут условный закон Старжона о том, что 90% всего — дрянь, из чего следует, что всегда остаются заветные 10%, которые, зачастую, очень трудно найти, и попадаются они, как правило, случайно, неожиданно.
Для меня подобной находкой стали стихи Нины Матвевой. Автор, если мне не изменяет память, пишет с 16 лет, т.е. уже больше 40 лет, а издаваться стала только в последние годы. В советские времена творчество ее не очень жаловали, и так уж сложилось, что за долгие годы Нина Матвеева привыкла вываливать свои мысли и чувства на бумагу в виде черновиков. Черновики показывались только близким друзьям и за долгие годы копились, копились.
Книга «Карстовая память» вышла в Иванове в прошлом (2009) году. Тираж 200 экз, авторская редакция — это означает, что никакого другого редактора у книги, кроме самой Нины и людей, что помогали набирать текст с черновиков, верстать, — нет и не было. Это первый полноценный сборник поэтессы (мягкая обложка, чуть более восьми десятков стихотворений), только вот незадача, книга является хорошо напечатанным самиздатом — нет ISBN. То, что первая книга Нины (2008, «Добровольное изгнание») вышла без ISBN казалось понятным — тоненькая, три или четыре десятка стихотворений, и белая обложка без фото, рисунков и каких-либо украшений на скрепке. Но вот в 2009 напечатана новая книга — уже посолиднее, объемнее (впрочем, клееный блок, тоже без рисунков, фото, украшений, даже информации об авторе) — книга вполне соответствующая слову «книга», но нет — похоже, добровольное изгнание продолжается.
Далее, я приведу фрагмент обзорной статьи об Ивановской поэзии 2009 года, посвященный книге «Карстовая память».
цитата
...О книге Нины Матвеевой «Карстовая память» много не скажешь — ее нужно читать. Любые попытки о чем-то поразмышлять, пересказать — покажутся неуклюжими: до того плотны строки стихов. Слова «карстовый» в обычном толковом словаре не найдешь: оно относится к геологическим терминам и чаще всего встречается в контексте слов «пещеры», «слои», «катакомбы», — таким образом, «карстовая память» — это будто память спрессованных в геологических слоях поколений, чьи следы обнаруживаешь на стенах лабиринта, когда свет факела выхватывает вдруг кусками — тысячелетней давности рисунок или ритуальный знак. Изобразительная тематика подкрепляется циклом «Долгий вополь», стихотворения которого написаны «по мотивам» картин.
Стихи Нины Матвеевой — постмодерн. Они цитатны и полны аллюзий на религиозные и литературные символы. И если, к примеру, в стихах Галины Стоянцевой Эрот появляется только в контексте двух соединяющихся сердец, — в незыблемой своей роли, то в стихах Нины Матвеевой «блудным сыном» может может стать Икар и, упавший к ногам отца, будет запрограммирован родителем — никогда более не мечтать, отказаться от крыльев («И вновь зовущий голос из Вселенной...»). Посвящения в книге растворены и оказываются как бы частью внутреннего пространства стиха. Например, стихотворение «И стоя у открытого окна...» опирается на образы романа Кристофа Рансмайра «Последний мир». Не зная сюжета, трудно понять, при чем тут Овидий, что это он «витийствует», о каких «метаморфозах» идет речь, что это за «сад», в котором можно «нарыскать» собственную «смерть». Но это и не пересказ сюжета, — это наложение фантасмагории «Последнего мира» на действительность — герой Рансмайра Котта обнаружил предсказание своей судьбы в Овидиевых стихах, но лирический герой стихотворения обнаруживает в том сюжете намек на собственную смертность. Еще одна интересная деталь некоторых стихотворений — точность не только слов, но и графического образа стиха, когда строчки и буквы складываются в «иероглифы», например:
Так в еле тлеющий
пнут сапогом,
искры взлетевшие
над костром
лишь на мгновение
до невмочь
отупевшую
вызвездят
ночь.
— это ли не последняя взметнувшаяся вспышка раздавленного костра?! Смыслы на смыслы, шифры на шифры слоями — именно это можно найти в книге «Карстовая память», даже в названии присутствует ребус — не то дата, не то шифр — «1(87)5». В компьютерной технике есть два термина: упаковка и архивация, —означающие уплотнение / сжатие информации до такой степени, когда из нее выдавливается всякая избыточность, а размер сокращается в несколько раз. Станислав Лем в «Голосе Неба» отмечал одну особенность уплотненной информации: если не знать ключа, она похожа на «шум», то есть на бессмыслицу. Все это есть в стихах Нины Матвеевой, которые именно заархивированы — отсюда образы / сюжеты переходящие, перескакивающие, сменяющие друг друга, отсюда рваный ритм (лишние слова просто выброшены), отсюда неожиданно возникающие нерифмующиеся строки, — текст такой плотности требует соответствующей подготовки от читателя.
(c) Алексей Бойков, 2010
Как оказалось, стихотворение «И стоя у открытого окна...» написано раньше, чем книга «Последний мир» была издана на русском языке. Ну и напоследок, так как вряд ли кому из посетителей сайта в ближайшем будущем придется подержать в руках книгу «Карстовая память», я выложу еще некоторые из стихотворений этой книги в том виде, как они представлены на страницах.
цитировать
свернуть ветку