Небольшая статья Анджея Сапковского в рубрике «Felietony» носит название:
СОЮЗ НЕРУШИМЫЙ…
(Niezłomny jest Związek…)
Что в 1960-1975 годах делал паренек, который любил и хотел читать фантастику? Дядюшки-эмигранта у него не было, и он не получал поэтому из-за кордона книг в посылках. Сам выезжать в широкий мир он не мог. Тетушки в книжном магазине у него тоже не было, поэтому издававшиеся изредка «Кубы Венеры» и прочие «Шаги в неведомое» пролетали у него под носом. Что оставалось делать такому пареньку? Лишь одно: бегать в так называемый «эмпик» и на корню скупать там все то, что печаталось за Бугом, в стране, которая в ту пору называлась Советским Союзом.
Излишне, вероятно, уточнять, что этим пареньком был я. Я скупал в лодзинском «эмпике» книги серии «Зарубежная фантастика» и радовался им как ребенок, потому что они были доступными, а вдобавок стоили в пять раз дешевле, чем, naprimier, «Шаги в неведомое/Kroki w nieznane». И чего там только не было! Знайте же, о гяуры, что я впервые прочитал в кириллице и полюбил таких классиков, как Фредерик Браун, Уильям Тенн, Роберт Шекли, Джон Уиндем, Джон Кэмпбелл, Джеймс Ганн, Роберт Сильверберг, Роберт Блох, Артур Кларк, Том Вулф, Алан Нурс, Фриц Лейбер, Курт Воннегут, Фредерик Пол, Лайонел Спрэг де Камп, Джеймс Блиш, Теодор Старджон. В кириллице же я впервые прочитал произведения таких писателей, как Ларри Нивен, Пирс Энтони, Майкл Крайтон, Джон Слейдек, Альфред Бестер, Кэрол Эмшуиллер, Пол Андерсон, Деймон Найт и Урсула Ле Гуин. И в кириллице же я впервые прочитал такие краеугольные камни здания НФ, как «День триффидов», «Встреча с Медузой», «Город», «Заповедник гоблинов» и «Andromeda Strain».
Вот так я познавал классику НФ – до поры до времени. Потому что вдруг все кончилось. Wsio, -- цитирую Есенина, -- proszło, kak s biełych jabłoni dym. Серия «Зарубежная фантастика» развеялась как золотой сон, а ее место заняли романы, сборники рассказов и антологии советских отечественных авторов. Антологии поначалу украшались одним-двумя рассказами зарубежных писателей-фантастов, потом и это прекратилось, остался лишь istinno sowetskij borszcz! Но я все еще покупал и читал – потому что в borszczu попадались Булычев, Шукшин, Биленкин, интересные дебютанты. Но вскоре я порвал с кириллицей окончательно. Из-за предисловий и послесловий к книгам.
Предисловия и послесловия были всегда. Однако поначалу это мне не мешало, а иногда даже предоставляло возможность рассмеяться вслух. Ибо такие знатоки предмета, как Парнов или Ревич, обсуждали сюжеты содержавшихся в данном сборнике рассказов с тем, чтобы далее восхититься теми способами, которые применялись Брэдбери, Саймаком или Шекли для критики и бичевания гниющего и катящегося к гибели капитализма. Упреки в ксенофобии, расизме, реакционности и монополизме повторялись из книги в книгу. Обязательными были такие слова, как «упадничество», «буржуазность», «эксплуатация» и «военщина». К самым своим любимым я отнес часто повторявшееся выражение «пентагонизация науки». Не менее забавными были уверения в том, что в этой самой Америке губят людей как личностей, манипулируют американцами таким образом, что они превращаются в беспомощные придатки бездушной машины капитализма. Американцы – информировали предисловия – лишены всякого чувства собственного достоинства; все, что у них там есть – только доллары. Много долларов. Читая такие выкрутасы, я ушами души своей слышал сочувственные вздохи тех, кому адресовались предисловия – советских читателей, которым не грозило долларовое ярмо и которые могли вдосталь пользоваться своей одухотворенностью, своим чувством собственного достоинства и своей свободой выбора в первой подвернувшейся километровой очереди за хлебом, маслом или польской зубной пастой. Или в трехкилометровой очереди за паспортом.
Авторы предисловий не щадили также англо-американским фантастам слов суровой критики и увещеваний. Вот, например, Саймак, описывая космодром 2400-го года, словом даже не обмолвился о красной звезде, сияющей над входом; ба, да у него ж там все еще в ходу эти самые упадочнические доллары. Nie możet byt’ – сурово заявляли Ревич или Парнов. Автора -- добавляли они -- подвело воображение. А жаль -- подводили они итог -- ведь как фантаст он подавал надежды. Однако мало просто фантазировать, надо еще трезво мыслить и отчетливо представлять себе будущее. Фантастика – поучали они – не может быть утопией, она должна подчиняться незыблемым законам развития общественно-политических формаций, сформулированным Марксом.
Авторы предисловий не были глупцами. Они много цитировали, ссылаясь не только на Ленина и Маркса, но и на Платона, Бэкона, Шекспира, Гете, Уайльда, Хаксли, Замятина и даже – Hospody pomiłuj – на Мандельштама. А как же гниющий капитализм? Как агонизирующие США? Это им навязали – думал я. Или дописали в редакции, чтобы благонравнее выглядело.
И вот настал 1979 год. В антологии (“Фантастика-79”, М: “Молодая гвардия”, 1979) ни крупицы Запада, зато есть обширное предисловие и не менее обширное послесловие. Написали: Виталий Севастьянов и Александр Казанцев. Бэкон и Хаксли уже не цитируются, зато явственно слышится лязганье молотом по серпу. Или наоборот.
«Никто не выскажется против философской фантастики, если иметь в виду, что она марксистская, глубоко социальная и служит делу построения коммунизма. Но, признавая различные направления научной фантастики, надо иметь в виду, что писатель Советской страны служит интересам коммунистического строительства, зовет народ к тому будущему, которое мы строим»1.
А рядом еще более грозное:
«Наши идеологические противники очень хотели бы, чтобы советская литература, и особенно научная фантастика, не внушала бы читателям веры в будущее, в победу коммунистических идеалов. И надо с горечью сказать, что у нас нашлась небольшая группа авторов фантастики, которые…»2
Здесь слышны уже не только серп и молот. Здесь слышен стук колес теплушки, уносящей небольшую группу авторов в направлении Колымы и Магадана, следом за цитировавшимся Мандельштамом.
И это был последний альманах «Фантастика», который я купил и прочитал. Proszczajtie. Do swidania, Tania.
А что послужило поводом того, что я, аполитичный конформист, решил обо всем этом написать? Да тут вот такое дело – я только что узнал, что автор того великолепного предисловия, Виталий Севастьянов, lotczik kosmonawt, dważdy gieroj Sowetskogo Sojuza, в настоящее время закадычный друг господина Жириновского, требует немедленно предоставить сербам много-много российских ракет «земля-воздух», чтобы unicztożyt’ вконец распоясавшиеся на Балканах гнилозападные самолеты.
Ja drugoj takoj strany nie znaaaaaajuuuuu!
Nie znaju.
Примечания (Wladdimir):
1. Цитата почерпнута не из предисловия Виталия Севастьянова, а из напечатанной в альманахе статьи А. Казанцева «Приглашение к мечте» (стр. 360-364). Вообще-то следует уточнить, что в этом альманахе действительно есть предисловие В. Севастьянова «Лети, стрела времени!» (стр. 5-8), но нет послесловия. Статья Казанцева напечатана в блоке статей «Грани будущего», в который входят также статьи Д. Зиберова, Г. Хромушина и А. Соколова. Цитата из предисловия Севастьянова: «Писателю-фантасту следует по преимуществу выбирать героев из среды своего народа, из своего социалистического (а в недалеком будущем и коммунистического) общества. Это тем более важно, что до недавнего времени фантасты часто грешили тем, что поголовно выносили действие своих произведений на капиталистический Запад. При этом выходило порою и так, что обличение пороков капитализма невольно перерастало в их смакование, а существование самого несправедливого общественного устройства на Земле как бы проецировалось чуть ли не на тысячелетия вперед. Разумеется, произведения-памфлеты, сатиры, развенчивающие истинный облик капитализма, его потребительское, торгашеское нутро, играют немалую роль, однако научно-фантастическая литература, как и всякий другой жанр литературы, не может состоять из одних только разоблачений. Тем более что конец капитализма исторически предопределен» (стр. 6).
2. Это опять же цитата из статьи Казанцева «Приглашение к мечте», которая после слов «И надо с горечью сказать…» звучит, однако, несколько иначе. Вот так: «И надо с горечью сказать, что в отдельных случаях путем изощренного кривотолкования и бесчестных комментариев им удается выдать за угодные их хозяевам творения некоторые произведения советских авторов, которые, разумеется в приправленном виде, приходятся по вкусу антисоветским органам, существующим на средства ЦРУ, таким, как издательство “Посев” в Мюнхене или белоэмигрантский журнал “Грани”, о чем сообщили нам “Известия” (№ 275 за 1976 год – “Формула предательства”, в № 47 за 1977 год – “Контора господина Шиманского”)» (стр. 362). Маразм, конечно, однако ни о какой «небольшой группе авторов фантастики» речи не идет… Тут пана Анджея чуточку понесло в полемическом задоре.
(Окончание окончания следует)
цитировать
свернуть ветку