Наши звёзды. Сергей Александровский.

Т. Б.

На что вы, дни!..
Баратынский


Грохочут годы в городском аду,
И цепенеет ум, и вянут уши...
Неслышно скрыться в стареньком саду,
Устало сесть под сенью сонной груши!

Презреть забот постылых череду,
Уйти от суеты, забыть о чуши;
Скончать судьбой сужденную страду:
Читать, курить, неспешно бить баклуши.

Недужен век, и в нем поэт не нужен.
В навозных кучах нынче нет жемчужин,
И нынче стыдно знаменитым быть...

И стынут недописанные книги,
И на корявой груше зреют фиги,
И не желает Парка резать нить.


1—3 сентября 2012



***

И просить буду доброго Бога,
Чтоб продлил мои грешные дни!

Александр Вертинский


Скудеет жизнь покоем и досугом:
Мороки — суеты, хлопот, забот,
Постылых, тусклых дел — невпроворот.
А встарь мороку поручил бы слугам…

Пришла пора тревогам и недугам.
Но годы жизни расточавший мот
Еще не беден: есть жена и кот,
И книга есть, и переписка с другом.

Но помни: годы всех нещадно гнут.
Твори, поэт, и не транжирь минут —
Беречь их обучись у шахматиста.

О Боже, я в цейтноте искони!
Продли мне, Боже, творческие дни
Еще хотя бы на семь тысяч триста…


21 июля 2017




***

Будь беспечен, живи как транжира,
Не копи, а бестрепетно трать…
Но соблазны безумного мира
Обучись от души презирать.

Не ищи себе хлебного места
И подачек холопских не жди.
Из нездешнего слепленный теста,
Сердце русское носишь в груди.

А потянешься к денежным знакам —
Разом душу продашь и мозги.
И на службу к дельцам-вурдалакам —
Не спеши. Не стремись. Не моги.

Если нынче намеришься сдуру
В этом южном обжиться краю, —
Примешь чуждую карикультуру
И словесность отринешь свою.

И тебе за покорность овечью,
За собачий угодливый взгляд
Распроститься с родимою речью
Вурдалаки навек повелят…

Нет, живи, как небесная птица,
Или как луговая трава, —
И врагу никогда не добиться,
Чтоб склонилась твоя голова.


24 июля 2017



***

Всем время, и время всякой вещи под небесем.
Еккл 3:1


Меч Дамоклов изощрен и тяжек,
Нить, его держащая, тонка…
Нет, не будет более поблажек
Детищам печатного станка:

Кончилась негаданная эра
Эфемерных, призрачных свобод;
Вновь настало царство лицемера,
Снова торжествует живоглот.

Вновь поводья, вновь узда и шоры;
Подневольный снова правишь путь…
Есть рычаг, да не сыскать опоры —
Значит, мира не перевернуть.

А потом, глядишь, оглобли, грузы,
Череда угрюмых, тяжких лет…
Для того ль из головы Медузы
Конь крылатый вырвался на свет?

Хмуро ждем неведомого часа,
Ждем — томясь, гадая, ворожа…
Но в ладони Бог берет Пегаса,
Будто наземь павшего стрижа!

Помни в царстве бедствий и крамол,
Что всевластен Божий произвол!
Уцелеешь под несносным игом,
Если ты не всепокорный вол.

Веруй же: минуют миг за мигом, —
И наступит время пасть веригам,
Лопнуть узам — и явиться книгам,
Ныне отправляющимся в стол.


21—22 января 2018




ВОСПОМИНАНИЕ ОБ ИГРЕ В «БУТЫЛОЧКУ»


Допит стакан, тоскует вилка…
И шумный круг, и шалый час!
Кружись, порожняя бутылка —
Волчок, рулетка иль компáс.

Вовсю кружись! Чем строже нравы,
Тем жить на свете холодней.
И пять минут лихой забавы
Хмельнее самых вешних дней!

…Да, было. Сколько лет мелькнуло
С тех пор, когда за разом раз
Литое горлышко, как дуло,
Вертясь, прицеливалось в нас…

У той — щека в помаде липкой:
Две мимолетных полосы;
А тот — с натянутой улыбкой
Уткнулся в жесткие усы;

А там — целующейся паре
(Вот это да, смотри, смотри!)
Сосед, в угаре и в ударе,
Уже считает: «Раз… Два… Три…»

Густеет ночь за гранью окон.
Здесь радость мчится налегке,
Здесь так послушен мягкий локон
Твоей распахнутой руке.

И лишь едва заметной дрожью,
Мгновенной судорогой рта
Дадут понять, что здесь — черта,
И что игра осталась ложью.


1979



НА ПОРОГЕ СТАРОСТИ

…Возросший в грудах перегноя
Очаровательный цветок.
Случевский. «Песни из “Уголка”»

Я на пороге старости не знаю,
Как жил, как мыслил — с толком или зря?
Я разучился радоваться маю
И ничего не жду от января.

Я не затворник в тихом «Уголке»,
И не пустынник в дивном Коктебеле…
В бессмертие шагают налегке,—
Изрек Вольтер… А вдруг и в самом деле?

Мой томик тощ, и голос мой негромок.
Я мало сделал… Впрочем, все, что мог, —
Последний мира прежнего обломок,
Последний внук последних недотрог.

Да, все, что мог! И большего не жди,
Поэт беспутный, самозванный гений:
Безрадостная старость впереди,
Свободная от прошлых вдохновений.

Нет, не родись, коль скоро не отважен,
Коль скоро ценишь радость и уют:
Не выживешь — средь нелюдей и вражин,
Что гибель слову звонкому куют, —

Не выживешь — в мороке, в суете,
В постылом рабстве у минутной стрелки…
Порой взыграют чувства, — да не те;
Порой нахлынут мысли — жалки, мелки.

И не надейся, что бутылкой водки
Освободишь измаявшийся мозг,
Что разобьешь незримые колодки…
Покой неведом даже пьяным в лоск:

Покоя больше нет, и воли нет,
И счастья нет на свете белом тоже;
Теперь уже навек весь белый свет
Осилил хитрый волк в овечьей коже, —

А все же пишем. Все же созидаем,
Никчемны здесь, — но драгоценны там,
В нездешних высях! Наслаждайся маем
Назло тупым, несмысленным скотам.

Не дух отныне правит, а живот —
Он с каждым годом все круглей и шире;
И красота ли этот мир спасет,
Коль скоро места ей все меньше в мире?

Век одержим бетоном и железом,
Запойным разрушительным трудом.
Высотным ослепительным протезом
Сменяют обветшалый старый дом,

Где некогда склонялся гимназист
Над книгою забытого поэта…
Да, жизнь увяла, как древесный лист,
Лишенный соков на исходе лета.

Да, торжище теперь на месте храма,
Читальный зал открыт лихим ветрам;
Художники обслуживают хама,
Пииты множат непотребный срам.

Где наша цель? В чем нынче смысл и толк?
Ни цели нет, ни толку нет, ни смысла…
Смолкает соловей, и воет волк,
И в небе волчье солнышко повисло.

Сколь неуютно духу в царстве плоти!
Но все же духом падать не спеши,
Не торопись отчаиваться, — хоть и
Владычат подлецы и торгаши, —

Крепись. Быть может, в этом смысл и цель:
Зимою тосковать о летнем зное
И впредь — все так же точно, как досель, —
Цветы свои растить на перегное.

14—15 сентября 2017