Несколько месяцев назад по случаю выхода романа «Слова сияния» из цикла «Архив штормсвета» ребята из сообщества Booktalk Nation пообщались с Брендоном Сандерсоном в формате видеочата.
Команда Booktran подготовила перевод беседы на русский язык. Желающие могут посмотреть видеоверсию интервью с русскими субтитрами здесь:
Стенограмма беседы и перевод с англ. языка — SchwammKopf.
Субтитры — Rediens.
Итак, роман «Слова сияния» вышел около месяца назад. Ваши фанаты, ваши многочисленные поклонники с нетерпением ожидали этого момента.
Думаю, что ожидали они все-таки основательно запасkись терпением. Ведь прежде, чем я приступил к следующему тому «Архива штормсвета», мне требовалось закончить еще два тома цикла «Колесо времени». Да, поэтому, конечно, ждать книгу им пришлось даже больше, чем нужно.
«Слова сияния» – это просто колоссальное предприятие. В смысле, не только в плане объема, а в плане хитросплетений сюжетных линий. Поэтому, собственно, вопрос: какова была реакция фанатов на новую книгу? Может быть, какие-то их впечатления вас удивили?
 Вторая книга цикла «Архив штормсвета» на русском языке |
Отзывы были потрясающие. У фанатов огромное терпение. Они были очень и очень позитивны и дружелюбны… Мне, вообще, поэтому и нравится быть писателем, как раз из-за вот таких моментов, когда я общаюсь непосредственно с любителями моего творчества. Мне кажется, что в отличие от поклонников из других областей искусства у меня общение с моими фанатами строится так, будто мы коллеги. Ведь когда кто-то читает мою книгу, что происходит? Они участвуют в ее создании, разве нет? Они размышляют, они воображают, они становятся частью происходящего: тут и герои, их манера разговора, голос, внешность и одежда и все в таком роде. А это, в свою очередь, сильно располагает, открывает, настраивает на общение. По крайней мере, такие ощущения у меня были во время чтения моих любимых писателей. Выстраиваются своеобразные отношения, будто мы вместе трудимся над одним произведением. Поэтому отзывы были совершенно потрясающие. Интересно, что в ходе таких встреч всегда случается что-нибудь неожиданное. Конечно, в моем случае к такому пора уже привыкнуть и быть готовым. Но фанаты, они порой обращают внимание на такие вещи, что даже и никогда не предположишь! Так, во время моих последних встреч был затронут момент в книге, где персонажи обучаются тому, как трансформировать один вид материи в другой. У меня там есть сценка-диалог с неодушевленном предметом. Звучит странно, конечно, но это же фэнтези, и в данной сцене это то, что нужно. Шаллан пытается превратить ветку в огонь, чтобы развести этот самый огонь, а ветка не хочет! И она ее уговаривает по-всякому, а ветка так: «Нет, я ветка и все». Так вот, во время тура меня вдруг стали спрашивать, будет ли еще место в сюжете для ветки, будут ли еще какие-то от нее новости. Меня такие вопросы даже немного застали врасплох. Ветка? Какая еще ветка? А… та самая, в сцене, которая не то страничку, не то две? И вот на этом они заострили внимание. На ветке…
Видимо, ветка получилась очень фактурной и с характером.
Да-да. Мне мои редакторы так и сказали: «Ну, это все-таки комплимент, ведь даже ветки в твоих книжках обладают большим характером».
Совершенно верно! Ведь, чтобы ваши книги возымели эффект, нужно людей погрузить в атмосферу, чтобы они действительно поверили в естественность происходящего, в том числе и в… ветку. Поэтому вопрос: что нужно, какая должна быть фантазия, чтобы выстроить такой мир, такой натуральный и настоящий, и чтобы читатели действительно погрузились в него и поверили в происходящее?
Как раз такое погружение и привлекло меня в свое время в фэнтези. Ощущение того, будто построенный мир – настоящий, и он мог бы существовать или существует. Помню, я как-то смотрел интервью с актерами, снимавшимися во «Властелине колец». Там они говорили о проработанной, глубокой истории этого мира, о том, как им предстояло носить эльфийское белье во время съемок, так как даже такой элемент был составной частью погружения. В эпическом фэнтези как раз и воспроизводится попытка выстроить такой опыт. Мы пишем историю, которая происходит в мире, которого на самом деле нет. Но от форзаца до форзаца, во время чтения, мир должен ожить и быть реальным. Вот этот момент мне и нравится. В этом и есть сложность эпического фэнтези как для читателя, так и для писателя. Но еще хотелось бы такой вопрос затронуть. Мы все время обсуждаем, как выстроить такой мир, как создать такой эффект погружения. Но, прежде чем рассматривать этот вопрос, мне всегда сначала хочется отметить следующий момент. Любой литературный мир интересен лишь настолько, насколько проработаны персонажи, населяющие его. И сюжет интересен лишь тогда, когда персонажи, которым сопереживает читатель, вдруг оказываются в опасной ситуации. Поэтому классный сюжет, вне зависимости от жанра, во многом зависит от ярких персонажей. И это, на мой взгляд, самое важное. Пускай даже мир не очень, но если персонажи хорошо проработаны, то и книга будет удачной. Но вот если персонажи не очень, а мир, пускай, интересный, то, мне кажется, книга все равно будет не такой удачной. Но, конечно, когда мы пишем эпическое фэнтези, мы стремимся добавить в мир элемент погружения, поэтому мир для нас – это такой же персонаж, и выписываем мы его так же, как и персонажей. Поэтому большая задача, стоящая перед писателем эпического фэнетези, – это выстроить убедительный контекст, создать такое ощущение, что все это существует на самом деле. Поэтому, когда я пишу свои книги, обычно спрашиваю сам себя: что еще можно добавить, чтобы усилить эффект погружения. Если вы откроете мои книги, то увидите в них иллюстрации. Я стараюсь, чтобы эти иллюстрации были словно созданы внутри самого мира. Они – частицы, фрагменты мира, созданные внутри тех культур, которые существуют в нем. Все это призвано добавить дополнительный визуальный элемент. И тут надо сказать, что это действительно очень большое мастерство, все увязать и свести воедино и не вывалить на читателя огромной кучей. В том смысле, что может получиться так, что любое эпическое фэнтези может читаться как энциклопедия. И таких ситуаций нужно, конечно, избегать. Не допускать, чтобы книга скатилась в нечто, напоминающее энциклопедию. Хотелось бы переживать события этого мира, находиться в нем, а не читать очередную статью из справочника. Такое мастерство требует годы и годы писательского опыта.
Да, особенно в цикле «Архив штормсвета», хотя бы просто из-за большого объёма. Ведь все события нужно увязать. Если что-то случается на странице 100, оно должно как-то повлиять на то, что будет на странице 900. В этой связи у меня вопрос. Многие писатели иногда признаются, что их собственные персонажи порой удивляют их. И мне интересно, может ли быть так? Действительно ли какой-то персонаж может сделать что-то такое, что все сюжетные заготовки рассыпаются? Сталкивались вы с таким в своем творчестве, с таким, что персонаж выкидывает что-то этакое, неожиданное?
У вас классический вопрос по писательском мастерству. В каком объеме планировать сюжет? В каком объеме вести его в более свободном формате? Если все тщательно распланировать, то сюжет обычно будет более запутанный, с большим количеством поворотных моментов. Но есть «но»: если все слишком сильно распланировать, есть шанс, что персонажи просто станут такими картонками, которые просто проходят череду событий, одно за другим. Персонажи могут оказаться неживыми.
Другой случай называется у писателей «писательством на лету», это такое сочинительство, когда история пишется тут же, в процессе написания. В этом случае персонажам дается больше свободы в разных ситуациях. Поэтому они становятся более фактурными, живыми. Но сюжет в этом случае сильно виляет из стороны в сторону. Писателю нужно найти какой-то баланс. Я склонен больше к планированию сюжета. Поэтому я обычно готовлю запутанный, переплетенный сюжет, а затем уже набираю героев и распределяю их по ролям. Но своим персонажам я все равно даю свободу и позволяю им изменять намеченные планы. Для меня поступок персонажа – это не нечто неожиданное. Это больше что-то наподобие: «М-м-м, персонаж, который вырисовывается, никогда бы не принял того решения, которое я уже задумал по сюжету». Поэтому в таком случае я снова берусь за свои наброски и заново все переделываю, передумываю. Из-за таких штук порой приходится отбрасывать целые, уже намеченные сюжетные линии. Даже в «Словах сияния» такое было, пришлось кое-что выкинуть. Была идея, что второстепенный персонаж перекочует в третью книгу из второй. Так вот, его пришлось убрать из сюжета из-за того, что мне казалось, что существующим персонажам нужно было поступить как-то иначе, чем было задумано во второй книге. Такие ситуации меня заряжают энергией. Замечательно, что они происходят. Но всегда это означает: «Так, такие перестановки потребуют снова большого труда». Поэтому на встрече со своими ассистентами я им так и объявил, что откинул второстепенную роль, так как тот персонаж такой-то и такой-то и делает то-то и то-то, а значит, нам предстоит переработать сюжетные заготовки третьей книги. А еще это значит, что изменение отразится и на сюжете всего цикла. Контрастный подход очень важен, ведь благодаря такому перетягиванию каната между заготовленным сюжетом и развивающимися персонажами у меня получаются с одной стороны взрывные концовки, а с другой – персонажи остаются живыми, натуральными, принимающими свои решения. Они не просто безвольно проходят по каким-то заранее подготовленным сюжетным точкам.
У «Обреченного королевства» очень много фанатов, а предвкушение в ожидании «Слов сияния» было очень велико. Когда вы писали книгу, было ли некое психологическое давление, что нужно превзойти первую?
 Первый том цикла «Архив штормсвета» опубликован на русском в 2013 г. |
Да. Попытка превзойти первую книгу, конечно, была. Так всегда бывает, когда напишешь что-нибудь успешное, нечто такое, что людям действительно нравится, и возникает немой вопрос к самому себе как к человеку творческому: «Все ли это? Неужели я достиг своей вершины?» И как писателю нужно не дать подобному вопросу погубить свое творчество. Среди моих друзей есть писатели, и они писали очень успешно, а сочинить что-нибудь еще, такое же успешное, было большой трудной задачей. Мне повезло в какой-то мере в этом плане, у меня есть некая «психологическая подпорка», ведь я долгое время находился в безвестности. Прежде чем мне удалось продать свой роман, я написал их тринадцать штук. Поэтому я научился писать для себя, в стол, писать то, что мне приносит удовольствие, на темы, над которыми мне нравится работать, и такой вопрос я стараюсь заглушить. Конечно, хотелось бы, чтобы каждая книга была замечательной, а следующая еще «зачетнее», как сейчас принято говорить в интернете. Хочу, чтобы каждая книга была лучше и лучше, всегда стараюсь, чтобы все было замечательно. Но нельзя позволить себе, чтобы этот червячок, то, о чем вы сказали, чтобы он задавал вопрос: «А смогу ли я? Смогу ли превзойти свой успех?» и не дал мне более писательствовать. Я пишу те сюжеты, которые мне интересно писать. Изложить то, что у меня в голове, на бумагу – именно это делает из меня того, кто я есть. Поэтому… я продолжаю писать, продолжаю заниматься творчеством, и это определяет, кто я есть. Просто пишу. И очень надеюсь, что читатели также будут хотеть читать мои книги, то, что я излагаю из своей головы. Но если они больше не захотят их читать, я все равно продолжу писать. (Смеется).
Не думаю, что такое произойдет в ближайшем будущем. Кстати, я где-то читала в вашем интервью, что «мы еще не приблизились к тому, чтобы полностью раскрыть потенциал эпического фэнтези». Я правильно вас цитирую?
Да, я действительно думаю, что этот жанр находится еще на заре своего существования, в смысле, эпическое фэнтези как поджанр. Конечно, надо оговориться, что жанр спекулятивной литературы в целом охватил уже много интересных тем, в том числе и эпическое фэнтези, но в более узких масштабах.
Помните, все началось с Толкина (на фото), и он был крут. На смену пришла целая эпоха, вдохновленная его творчеством. Сейчас же мы вступаем в такое время, когда уже выросло поколение тех людей, кто его не читал, а те, кто вырос на Толкине, как бы противятся им… Не знаю, куда все это приведет. У меня подозрения, что в следующие десятилетия этот жанр разрастется в нечто такое, что мы, пишущие сейчас, даже не представляем, и, вероятно, это уже будет написано не нашим поколением. Ведь это жанр, который не имеет границ. В других жанрах есть какие-то ограничения, и я даже скажу больше, и, наверное, это будет звучать несколько пафосно. Если в сюжете есть элемент чего-то невероятного или сам сюжет строится на чем-то таком, чего не может быть в реальности, – это и есть фэнтези, и в этом и есть соль нашего жанра. В нем нет правил, в нем нет каких-то таких стоп-сигналов: «Стоп, так здесь делать нельзя». Именно поэтому я думаю, что такой жанр может расти дальше и перерасти в нечто гораздо большее, чем то, что мы видим сейчас.
Как думаете, вы уже подобрались к той черте, что уже вот, все – вы достигли всего, чего можете. Есть ли какие-то вещи, которыми вы «перебили» то, что писали раньше?
Знаете, такой вопрос может завести не в ту степь, и мне не захочется больше писать. Хотелось бы периодически выдавать лучшее, на что я способен. И хотелось бы верить, что я всегда буду придумывать что-то новое и интересное. А иначе я просто заскучаю. Можете даже посмотреть на мое литературное портфолио, я все время перепрыгиваю с одного проекта на другой. Не могу долго работать над чем-то одним. Я всегда возвращаюсь к своим идеям. Вот такой у меня писательский характер. По завершении какого-нибудь проекта мне требуется переключиться на что-то совершенно другое, чтобы оставаться увлеченным всем этим делом, чтобы хотелось делать еще что-нибудь новое. Поэтому вы, наверное, замечали: я всегда работаю над какими-то еще небольшими, малыми проектиками. Надеюсь, что такой подход позволит мне как писателю постоянно вносить что-то новое в свои работы, получать какие-то новые знания и писать сюжеты лучше и лучше с каждым разом. Наверное, любой человек творческий хочет, чтобы каждая его новая работа была лучше предыдущей. Но такое редкость. На мой взгляд, Тэрри Пратчетт в фэнтези – один из тех, кто пишет все лучше и лучше, чем дольше он занимается этим делом. Многие из нас достигают определенного уровня и пишут хорошие вещи, но уже только на этом же уровне. Надеюсь, что это не мой случай. С другой стороны, я, к сожалению, тоже не могу сказать, что все, что мне нужно, – так это просто «писать то, что мне нравится».
Давайте немного сменим тему и поговорим о вашем замечательном подкасте, который называется Writing Excuses. Этот подкаст вы выпускаете с тремя другими писателями. В этом подкасте вы и вдохновляете, и даете какие-то советы начинающим писателям. У вас и так очень мало времени, почему вы еще уделяете внимание этому проекту?
Я решил, что буду писателем, в подростковом возрасте. В достаточно ранние годы моей жизни, но не так рано, как другие писатели. Тогда мне попалось фэнтези и я решил, что хочу стать писателем. Проблема только была в том, что я не имел ни малейшего представления, что для этого нужно. Как можно стать писателем, к кому для этого нужно обратиться? В кругу моих знакомых не было профессиональных писателей. И я хорошо помню, что в первый раз получил хоть какой-то совет на местной конференции, посвященной фантастике. Почетным лектором тогда была Кэтрин Куртц. Тогда же я подал заявку на писательский конкурс и, кстати, в нем победил. На Кэтрин я произвел впечатление, она выделила время, и мы с ней побеседовали в течение сорока пяти минут. Говорили мы о том, что значит быть писателем, что для этого нужно и подобных вещах. До меня стало доходить, что, конечно, чтобы стать писателем нужно много тренироваться. А настоящий совет и поддержку можно получить только у настоящих писателей, но их не так-то просто найти. И интернет как раз-таки предоставляет большие возможности встретить новых людей, взаимодействовать с ними. Поэтому мне захотелось воспользоваться таким инструментом и попробовать реализовать такие вещи. Ведь я общался не только с Кэтрин, со мной как-то беседовал и Дэйв Волвертон (он же Фарланд, так как пишет под двумя псевдонимами). Следовательно, наиболее полезную информацию, да и вообще большую часть того, что я знаю о писательстве, я почерпнул у других писателей. Просто мы общались, а они мне рассказывали о писательском мастерстве. И подкаст как раз и создан в форме таких бесед, только передаются они уже через инструменты интернета и другие средства медиа, которые существуют на данном этапе.
А вам помогает в работе анализ каких-то отдельных компонентов вашего ремесла? Помогает ли какой-то самоанализ или разбор ваших работ другими писателями? Помог ли вам такой анализаторский процесс в работе?
Однозначно, да. Писатели-ведущие подкаста невероятно талантливы. Я с удовольствием прислушиваюсь к их методике, советам. Мне это очень сильно помогает в работе. Когда я сажусь писать, то работа по большей части идет по наитию, инстинкту. Думаю, так работает большинство писателей. Писательство – это творчество, искусство. И только отчасти – ремесло. Поэтому ты сидишь и пишешь, просто пишешь по инстинкту, как чувствуешь. И вот тут-то такие вещи, как подкаст или мое преподавание, меня как бы заставляют поднять голову чуть выше и задать себе вопрос: «Так, а что же и как я конкретно делаю? Можно ли как-то мою технику объяснить по шагам? Откуда берется это чутье, откуда оно черпается, как оно создает сюжеты?» И когда задумываешься над этими вопросами, анализируешь собственный процесс сочинительства, то лучше его понимаешь и, соответственно, лучше можешь его объяснить другим. Также, если возникает какая-то проблема в работе, я всегда могу выйти из режима «пишу, как чувствую» в более аналитический режим «студент-филолог», если можно так выразиться. В этом режиме можно самого себя спросить: «Так, что происходит? В чем проблема? Что мне мешает? Почему не получается?» Тогда можно применить все эти методики и стратегии. И тогда я могу вернуться к тому, что я когда-то написал в режиме «по чутью», проанализировал, а теперь могу применить уже более осознанно. В этом плане такой анализ помог мне очень сильно.
Еще бы хотелось с вами поговорить о, так сказать, рыночном, маркетинговом аспекте вашего творчества, особенно о последней книге, «Словах сияния». Она же почти на 1100 станиц. Вы лучше меня знаете, что издать такую книгу очень дорого. Просто даже напечатать ее. Ведь не могут же они продавать ее в три раза дороже, чем книгу в 300 страниц! И я знаю, что издать такой объемный труд вам удалось благодаря своему успеху. Как вы думаете, может ли быть так, что благодаря вам и другие писатели тоже смогут получить зеленый свет на такие работы?
Было бы классно. Я знаю, что в свое время Роулинг установила новые границы того, что допустимо в аспекте объемов книг в сфере литературы для подростков и молодежи. Ее работы дали возможность появиться другим объемным книгам для молодых. Я же пишу такие объемные вещи, потому что того требует сюжет. А в наши дни, при наличии интернета, можно делать и другие классные вещи. Есть такие писатели, кто «сериализируют» свои сюжеты. Такой «посерийный» подход позволяет «разбить» большую книгу на несколько более усвояемых частей. Усвояемых как самим писателем, так и читателем.
Большие книги очень дорого выпускать. Я знаю, что мой издатель хотел бы, конечно, чтобы я как-нибудь разбил свою работу на несколько частей. Но, к их чести, они готовы издавать книги такого объема, какого я им укажу, на основании лишь того, что таков мой творческий замысел. Художнику, человек творческому, это необходимо. А большое произведение или короткое – это уже зависит от замысла. Но, думаю, что сейчас технологии приоткрывают дверь возможностей шире, чем это делаю я.
Трудно ли вам писать что-то за пределами научной фантастики? Много вещей из того, что вы пишите, вы берете, например, из своего личного опыта. Тяжело ли вам работать не в фантастике?
Что ж, единственное на данный момент, что я пишу за пределами жанра, – это сообщения в блог и эссе. Мне повезло, у меня есть высшее образование, я закончил магистратуру по направлению «английский язык», поэтому я всегда могу опереться на те приемы, что мы изучали в ВУЗе. Если я пишу что-то из художественной литературы, то еще не было такого случая, чтобы я не внес хотя бы маленький элемент научной фантастики или фэнтези. Это потому, что я очень люблю научную фантастику и фэнтези, я люблю читать этот жанр, и поэтому так получается, что и пишу в нем же. Возможно, если я вдруг решу написать что-то вне жанра, проблем не возникнет. Но до сих пор я либо вне художественной литературы (блог и эссе – прим. пер.), либо в спекулятивном жанре (фантастика, хорроры, фэнтези и т.п. – прим. пер.).
Вы упомянули, что много читаете фэнтези-литературы. А читаете ли вы что-нибудь за пределами этого жанра?
Читаю. Я стараюсь расширять границы читаемого, в основном это документальная проза и нехудожественная литература, если она выходит за рамки научной фантастики. Конечно, я читаю много научной фантастики и фэнтези, городского фэнтези и прочей подобной литературы. В противном случае я читаю триллеры. Мне интересно, каким образом писатели данного жанра переплетают вместе сюжет, динамику и загадку, каким образом и когда они разворачивают сюжет неожиданным образом. Но я не читаю очень уж много мэйнстримовых вещей. Читаю какие-то избранные произведения. А вообще, вы можете найти меня среди трех жанров: детектив, триллер и НФ/фэнтези, но в основном, конечно, НФ/фэнтези. Если я погружаюсь в другие жанры, то делаю это преимущественно потому, что мне интересно, каким образом они пишут, и интересно заодно посмотреть, смогу ли я позаимствовать какие-нибудь «фишки». Когда ты писатель, обучение часто связано с тем, что ты берешь чью-то работу и говоришь: «Это работает здесь, давай-ка я разберусь, а затем мы посмотрим, смогу ли я применить это каким-то образом в моих работах».
Какая у вас самая любимая сцена из ваших ранних книг? Если вы сможете выбрать одну, то над какой сценой вам было приятнее всего работать?
С каким персонажем из «Архива штормсвета» вы себя больше ассоциируете?
Знаете, такой вопрос мне часто задают, и мне всегда тяжело на него ответить. Ведь писатели часто вкладывают частицу себя в каждого персонажа. Но ты также закладываешь что-то в характер героев, чего в тебе самом нет, что-то такое, что не свойственно тебе. Поэтому персонаж – это некая смесь. Конечно, нет такого персонажа, в котором нет частицы тебя. Так происходит формирование любого персонажа, это семечко, из которого персонаж растет. Поэтому я и похож и не похож на каждого из своих героев. Я часто также отвечаю «Далинар» просто потому, что этого персонажа я вынашивал в планах очень долго. Но это, конечно, не значит, что я такой же, как Далинар, ни в коем случае. Поэтому и ответить мне тяжело. Может быть, Шаллан? В общем, я не знаю, я не знаю, на кого же я похож.
У вас есть персонаж, которого поклонники всегда обсуждают. Его зовут Хойд. Как вы можете прокомментировать способность Хойда к путешествию из мира в мир?
Хойд действительно такой ходок, он присутствует во всех моих работах эпического фэнтези. Он, конечно, не я, он очень сильно отличается от меня. Как минимум он во много раз умней.
Он путешествует среди миров. Он отвечает за сюжет, который происходит за кулисами основных историй, если так можно выразиться. Это будет ясней и конкретней по мере написания книг.
Сцена с веткой из «Слов сияния» активно обсуждается среди участников вашего фан-форума. Вы можете добавить что-то к этому вопросу? Может быть, появится ли ветка в будущем. Расскажите, пожалуйста, о персонификации неодушевленных предметов в ваших книгах.
Сама мысль пришла из Азии, а вообще, возникла она в Греции. Так вот, это такая комбинация идей, что-то вроде азиатского синтоизма, согласно которому у всего есть душа, и платоновского мира идеальных форм, в котором у всего есть духовный аспект. В этой концепции я и работаю, это часть фундамента, на котором стоит мир космера, единой общей вселенной. Идея в том, что у всего есть характер, личностность и определенная духовность. Поэтому да, есть в моих книгах такая тема: неодушевленные предметы разговаривают, будто они живые. Это тема в космере у меня с самого начала. Она есть и в моей самой первой опубликованной книге «Город богов». В разных моих произведениях есть такое, что какие-то концепции вдруг оживают и начинают общаться с людьми. В каком-то смысле это элемент такой базовой мифологии единой вселенной. И я бы хотел, чтобы данная мысль как-то ярче себя находила в следующей серии или даже сериях, так как их у меня несколько.
Какой совет вы дали бы тем писателям, кто только пробует перо в жанре фэнтези и кто пытается набить руку в этом деле?
Первым делом, конечно, если вы еще не очень ориентируетесь в фэнтези, нужно погрузиться в жанр, почитать что-то из классиков жанра, но я бы все свое внимание перенес на то, что публикуется и издается в настоящее время. Это позволит вам понять, о чем сейчас говорят, что обсуждают, стать частью той дискуссии, в которой участвуют коллеги, оценить их творчество. При этом нужно привнести что-то свое, что-то новое или, наоборот, не пойти на поводу текущих тенденций, а, опять-таки, сделать что-то самостоятельное, новое, интересное. Если вы писатель, уже знакомый с жанром фэнтези, и сейчас работаете над тем, чтобы заявить о себе, то я только «за», это здорово, в жанре нужные новые голоса. Подумайте, что можете оригинального внести в жанр вы, что-то такое, чего еще нет. Может, вы заметили какие-то пробелы, какие-то сюжеты, которых еще не раскрыли, и вы бы хотели над ними поработать. А еще, что бы вы еще добавили в жанр вообще, ведь он сейчас как лоскутное одеяло, состоящее из разных фрагментов, заплаток. Вот такой мой совет. Определите ваш стиль, индивидуальный голос, что вас отличает от других; может, ваше происхождение, знание, какое-то увлечение или хобби или что-нибудь, что может лечь в основу интересной истории.
Тема религии всплывает во многих ваших книгах. Можете ли вы прокомментировать данное утверждение?
Я человек религиозный, и, естественно, религия увлекает меня. В религии интересно все: и как она работает на пользу общества и, наоборот, угнетает его; какие-то яркие достижения религии и ее страшные деяния. Я постоянно ловлю себя на мысли, что возвращаюсь к этой теме, мне интересно заострить на этом вопросе свое внимание. Я думаю: «О, над этим аспектом я еще не работал, как этот персонаж обращается с религией, что он о ней думает, как вот эта культура подходит к этому новому и отличительному аспекту религии». Ведь на протяжении всей истории человечества религия была сильным движущим фактором в человеческом бытии. Многие писатели его и не затрагивают, и это, кстати говоря, нормально, так как в эпическом фэнтези и так хватает, о чем сказать. Но я лично этот вопрос очень люблю, хорошо знаю, и если я оставлю какие-то аспекты незатронутыми, то получится так, что я не работаю над тем, чего требует от меня мое внутреннее «я», а должен был бы. Поэтому вы еще увидите, что к этой теме я возвращаюсь, ставлю и имеющиеся у меня вопросы, и вопросы, которые задают другие, и стараюсь над ними работать по мере развития персонажей и того, как они относятся к этим вопросам.
Как вы работаете над иллюстрациями и картами для своих книг?
Раньше все это делалось не пойми как. Обычно было так. Вот я написал книгу и думаю: «Так, теперь мне нужна карта! Что делать?» И я иду к своему другу, он художник. «Вот тут у меня уже есть кое-что». Показываю ему кое-как нарисованный в Paint рисунок и говорю: «Можешь вот это нарисовать круто?» И на этом я передаю ему свое «творение» и дальше жду, что он там уже сделает с приятелями. Но со временем я поднабрался опыта, у меня появилось больше желания работать именно с изобразительным творчеством, и я нанял арт-директора. Он работает только на меня, мы с ним обсуждаем творчество, что подойдет, что сработает. Мы обычно работаем над более полным описанием. Мы также ищем таланты, художников, мы смотрим в сети на фанатов, на их работы, часто обращаемся к ним со словами: «У нас есть для вас интересный проект».
Давайте переадресуем этот вопрос Айзеку Стюарту (на фото) – арт-директору и иллюстратору многих книг Брендона.
Брендон: Мне еще нравится такой подход, мы так с Беном, кстати, и работаем: у нас есть страница с девятью разными вариантами иллюстрации какой-нибудь идеи, а затем мы обсуждаем с Айзеком: «Ок, вот эти три мне нравятся больше всего». Затем мы берем три из этих девяти и расширяем каждый из трех вариантов до еще девяти разнообразных вариантов. Так мы и делаем разные рисунки, карты, наброски.
Вы уже говорили по поводу описания персонажей и что в них есть частица писателя. А есть ли такие персонажи, которых вы писали под влиянием каких-то других личностей, может быть, из вашего круга, из тех, кого вы любите: членов семьи, друзей, коллег. Есть ли такой персонаж?
Да, такие персонажи встречаются. В каждой моей книге можно насчитать таких как минимум несколько штук. Зачастую это второстепенные персонажи, которые появляются время от времени. Иногда я беру какую-нибудь черту своего знакомого и вокруг нее строю персонажа. Персонаж не тождественен тому человеку, которого я знаю, но у этого человека есть одна интересная черта (то есть у него, конечно, много интересных черт), но вот на этой одной я заостряю особое внимание и думаю: «На такой конфликтной черте можно выстроить персонажа». Мне такая идея очень импонирует. И я буду ее использовать и расширять в дальнейшем. За основу я могу взять как людей из своего окружения, так и персонажей из кино или книг, которые читаю. Происходит это так, я говорю: «Ух ты, у этого героя есть очень интересная черта, и, мне кажется, ее можно углубить и выстроить совершенно отличного героя и направить уже такого героя в другое русло». И так мы, многие из нас, в смысле, писатели, создаем художественные миры, сочиняем сюжеты.
Кого вам больше всего понравилось писать из всех персонажей?
Очень трудный вопрос, так как сложно выбрать кого-то в процессе написания. Роберт Джордан в свое время ответил на этот вопрос так: «Тот персонаж, которого я пишу в настоящий момент». А я вам скажу, что очень тяжело выбрать из коллекции своих собственных героев кого-то одного и дать ответ на такой вопрос, ведь, не забывайте, я с ними строю отношения как писатель. Поэтому, когда мне задают такой вопрос, я обычно возвращаюсь к «Колесу времени», ведь я уже семнадцать лет как фанат серии и строил свое отношение с книгами как читатель-поклонник. И вдруг у меня появилась возможность продолжить серию и опереться на свой читательский опыт. В этой серии мне понравилось больше всего писать о Мэте (на рис. справа). Его, кстати, и писать было тяжелее всего. Я бы даже сказал, что уже к завершению работы я хотел как-то больше времени посвятить Мэту, но разве такое возможно? В общем, печально было его оставить. Но настоящий ответ, конечно, – это тот персонаж, которого я пишу в настоящий момент, и не важно, какой именно персонаж, ведь мне нужно знать конкретно этого героя, какой он, как лучше его описать в такой-то конкретной сцене.
Перевод подготовлен командой сайта booktran.ru для сообщества vk.com/b.sanderson.
Над интервью работали: SchwammKopf, Rediens, Zhuzh, Marmax
цитировать
свернуть ветку
и переводчик Стального Сердца вроде бы не против прокомментировать перевод и высказать свое мнение. 
)
