Тема критики на СИ – одна из самых обсуждаемых. Главный вопрос, который интересует авторов: как к ней относиться? Второй вопрос, который обычно возникает по ходу обсуждения: а что это вообще такое и зачем ее, критику, пишут?
Обычно споры такие, что пыль столбом стоит. Причина – в том, что слово «критика» можно понимать по-разному, даже если речь идет только о критике литературного произведения, а не, скажем, поведения соседа.
Под словом «критика» кроются очень разные явления, которые относятся даже к разным сферам человеческой деятельности. Разница – в том самом вопросе «зачем?». Зачем пишут критику? Что движет автором критических текстов?
Единственно правильный ответ – ответ вопросом на вопрос: «А о какой критике идет речь?»
Цели авторов могут быть разные, но их можно объединить в несколько групп, выделив, соответственно, виды критики.
1. Критика как жанр публицистики.
Ага, именно то, что изучали в школе: Белинский, Добролюбов и так далее.
Ее особенность в том, что, во-первых, критик исходит из тезиса, что автор – профессионал и умеет адекватно выражать свои мысли. Автора не нужно учить, как писать. Что написано – то написано. Автор выразил художественными средствами мысль – будем обсуждать мысль. Во-вторых, предполагается, что критик – тоже не Вася Пупкин и умеет читать, умеет понимать то, что хотел сказать автор. Задача критика – показать, как явления реальности, пройдя через мировоззренческие фильтры писателя, отразились в произведении. Такой подход идеально отражен в названии ленинской статьи «Лев Толстой как зеркало русской революции». Речь не только и не столько о Толстом как о литераторе, а о революции (в которой на тот момент Ленин разбирался лучше, чем кто бы то ни было в России) и о том, как эта революционная ситуация в обществе отражается в произведениях писателя. Фантастика в этом отношении очень слабо поддается анализу, но все же вполне можно проанализировать, как настроение в обществе отражается в повышении или понижении популярности тех или иных идей в массовых произведениях. «Вау-фактор», который поднимает произведение на гребень популярности, отражает именно ожидания читательских масс, которые формируются не под воздействием литературы, а под воздействием социальных процессов в реальности.
Зачем пишется такая критика? Во-первых, интересно – изучение литературы помогает понимать процессы, происходящие в реальности. Во-вторых, функция публицистичности, то есть пропаганды или, наоборот, осуждения, опровержения тех идей, которые отражает в своем произведении писатель.
Как относиться к такой критике? Радоваться, даже если по поводу произведения написаны отнюдь не комплименты. Произведения большинства СИшников такой критики не удостаиваются. Они не дают предмета для разговора.
2. Литературоведческий анализ.
Тут тоже автор анализа подходит к произведению с уважением. В отличие от критики как жанра публицистики, произведение рассматривается не во взаимодействии с реальностью, а во взаимодействии с общим литературным потоком. Исследуются истоки, влияния более ранних произведений, исследуется культурное поле, в котором существует автор, выделяются те моменты, которые являются новаторскими. Если речь о произведении, созданном достаточно давно, то указывается, какое влияние оно оказало на последующее развитие литературы. Естественно, речь идет не только и не столько об идейном содержании произведения, а о форме, о тех приемах и методах, которыми пользуется автор. О языке, композиции, образном ряде и всем том, что составляет «техническую» сторону литературы.
Цель такого анализа – чисто научная. Есть явление – литература. Раз есть – надо изучать. Литература как объект для изучения ничем не хуже, скажем, полярных льдов или финансовых структур.
Как относится? А никак. Если кто-то сказал про вас, что у вас глаза карего цвета, то как можно к этому относиться? Они действительно карие – это факт, который у их обладателя редко вызывает какие-то эмоции. Нужно иметь слишком много тараканов в голове, чтобы гордиться цветом своих глаз или, наоборот, переживать, почему они не голубые.
Так и тут. Определил критик текст как «техно-фэнтези»?. Прекрасно, пусть будет. Конечно, автор сам может сильно удивиться, узнав, что у того, что он пишет, есть какое-то специальное название, но это не суть важно.
Главное, чтобы критик был квалифицированным и аргументировано доказал, что сближает данное конкретное произведение с другими, относящимися к «техно-фэнтези». А то часто бывает, что ошибка в определении направления приводит к неверной оценке произведения. К сожалению, люди, способные сделать квалифицированный литературоведческий анализ, на СИ заглядывают нечасто.
3. «Обучающая» критика.
Вот здесь, наоборот, отношение к автору произведения как к ученику, который может совершать ошибки, чего-то не знать, в чем-то заблуждаться.
Цель такой критики – на примере конкретного произведения передать критикуемому те знания, которые есть у учителя. В «обучающей» критике обязательны указания как на недостатки, так и на сильные места текста, и, главное, объяснение, почему критик посчитал тот или иной момент ошибкой.
Но самое важное в ситуации «обучающей» критики — автор критикуемого текста должен признавать критика учителем. Тот должен быть для него авторитетом.
Кто может быть авторитетом для обучающегося автора? Во-первых, хороший писатель. Не обязательно знаменитый, но тот, чьи произведения признаются критикуемым автором образцовыми. Правда, далеко не каждый хороший писатель способен быть хорошим учителем. Во-вторых, знаток литературы. Последнему труднее, его аргументация – не передача собственного опыта, а на основе примеров других авторов.
От таких учителей можно вытерпеть и менторский тон, и язвительные замечания. Однако по-настоящему авторитетных учителей, хороших писателей, готовых возиться с чужими текстами, исчезающее мало. По большому счету, можно назвать только тех, кто ведет семинары на конвентах. С тех пор, как из-за недостатка средств разрушена система литобъединений, «школ», в которых можно поучиться, осталось очень мало. Фантасты оказались тут в более выгодном положении: они и при советской власти многое делали на голом энтузиазме, у них не было тех льгот, что у членов СП, для которых ведение литобъединений было неплохо оплачиваемой работой. Так что семинары фантастов кое-где выжили. Говорят, сейчас что-то начало шевелиться и у реалистов, но я не в курсе.
На СИ таких учителей просто нет.
Как относиться?
Ну, если вам удастся попасть на «Партенит» или на питерский семинар Балабухи, — поделитесь радостью.
4. Конкурсная критика
По форме и по методам может быть очень похожа на обучающую, однако имеет совершенно другую цель: обосновать, почему тот, кто пишет критические заметки, выставил тому или иному произведению на конкурсе ту или иную оценку.
Тоже необходимо выделить и достоинства, и недостатки текста. Но вот автор текста не обязан воспринимать мнение критика как истину в последней инстанции. На конкурсах все участники воспринимают друг друга как ровню. Поэтому в таких критических заметках недопустим ни менторский тон, ни грубое ёрничание, ни переход на личности. Тот, кто позволяет себе хамство в конкурсной критике больше вредит самому себе, чем тому, кому он нагрубил. В конце концов хам просто оказывается в изоляции, его начинают игнорировать.
Как относиться? К корректной – «статистически». Один читатель может ошибиться, но если указание на ту или иную особенность текста есть в нескольких конкурсных разборах, то это, видимо, соответствует действительности. Хамов – игнорировать.
5. Читательский отзыв.
По сути, чаще всего – усеченный и упрощенный вариант или публицистической критики, или литературоведческого разбора. И, главное, не предполагается, что тот, кто пишет читательский отзыв, достаточно хорошо разбирается в литературе.
В случае, если отзыв – «рабкоровский» вариант публицистической статьи, то в нем речь идет о том, какие эмоции и мысли произведение вызвало у самого читателя.
В случает, если делается попытка литературоведческого анализа, тоже ничего страшного нет. Любительское литературоведение имеет такое же право на жизнь, как и самодеятельная литература. Таких «недолитературоведов» и даже «почти литературоведов» на СИ найти можно. Кое-кто из них превращается в профессиональных рецензентов – как из СИшников вырастают публикующиеся МТА.
Цель читательского отзыва точно такая же, как цель самодеятельного писателя: самовыразиться, сказать «городу и миру» о том, что думаешь, позаниматься интересным творческим делом, пусть – на любительском уровне.
Довольно часто читательский отзыв – нечто вроде цитаты из читательского дневника: «Прочитал. Понравилось (или не понравилось)». Всего лишь фиксация факта того, что он, читатель, ознакомился с книгой. Часто читательские отзывы больше говорят не о книге, а о самом читателе. Например, «ненавижу таких марти-сью!» Да, ненавидит – его право. И право читателя сказать о своих вкусах в интернете. Но о самом произведении такие отзывы не говорят ничего, кроме того, что данный конкретный читатель классифицировал героя произведения как марти-сью. Тут тоже возможен только «статистический» подход. При достаточно большом числе отзывов можно понять, как воспринимается произведение тем или иным типом читателей, уточнить адресную группу.
6. Бета-тестинг
Тут все ясно. Поклонник творчества самодеятельного писателя берет на себя функцию такого же самодеятельного корректора и литературного редактора, выискивая «блох» — грамматические, стилистические, иногда – фактические или структурные ошибки.
Бета получает удовольствие от ощущения со-творчества и собственной полезности, автор получает помощь в наиболее трудоемком из дел – вычитке и правке.
Спасибо бетам за то, что они есть на этой земле!
7. «Коммерческая» критика.
Анонсы и рецензии в популярных изданиях, аннотации в рекламе. Как правило, усеченный вариант 1 или 2 вида критики. Цель – дать понять читателю, чего ждать от данной конкретной новинки. Как относиться? Чисто коммерчески. Если рецензент неверно позиционирует произведение, обращается не к той аудитории, то оно может хуже продаваться. То есть тут и поругаться можно. Впрочем, для СИшников ситуация редкая.
8. Критиканство
Критикан – вампир. Его цель – покрасоваться на фоне автора, показать свой ум и образованность, в наиболее удачном для критикана случае – вызвать у автора негативную эмоцию и попитаться за счет автора. Для этого в ход идут все психологические методы воздействия. При этом критикан мимикрирует под любой из видов критики.
То он пытается «учить» автора, словно автор записался к нему на семинар. В этом случае критикан обычно пытается действовать с позиции «авторитета»: «я – историк!», «я – филолог\искусствовед\знаменитый писатель\я все знаю!» Такая настойчивая демонстрация собственной значимости должна насторожить автора критикуемого текста: а не гонит ли господин критик? Чаще всего оказывается, что гонит, преувеличивая свою значимость на порядки.
Второй прием – утверждение «я – читатель, и я имею право высказать мнение». Право-то читатель, конечно, имеет, но если не успокаивается после вежливого «спасибо, ваше мнение будет учтено», то за попыткой донести свое мнение стопроцентно кроется желание критикана повампирить авторских эмоций и обид.
Еще одна из отличительных черт критикана – громкие заявления о том, что он, дескать, судит с позиции Настоящей Литературы и ее, Настоящую Литературу, защищает от грязных поползновений всяких разных графоманов.
На самом деле «защищать» литературу от кого бы то ни было невозможно, как невозможно защищать, например, звезды. Или – Солнце. Они существуют, живут по своим законам, и им глубоко плевать на мнение каждого конкретного критикана.
Довольно надежный признак критикана – это навязчивая ирония, смехачество. Критикан получает удовольствие от того, как он хлестко высмеивает ошибки (а иногда и не ошибки, а неправильно понятые фичи) автора.
Еще один, очень распространенный – неконкретность обвинений, отсутствие аргументации. «Текс НН – графомань». А почему? Нет ответа. Особенно забавно это выглядит, когда никому не известные сетевые критиканы пытаются писать что-то негативное в отношении известных и действительно хороших авторов. В определенных тусовках вообще считается хорошим тоном писать гадости про всех издающихся авторов – только за то, что они – издающиеся.
Еще один признак – «переход на личности».
Хороший учитель никогда не назовет ученика «тупым», он скажет «Вася неправильно решил задачу». Цель учителя – чтобы Вася научился решать те клятые задачи, а если Вася ненароком поверит учителю и будет считать себя тупым, то он и не будет пытаться их решать – все равно не получится, эти задачи не для тупых.
Так и в критике. Если тот, кто разбирает произведение, хочет, чтобы автор исправил ошибки и больше их не совершал, самое глупое, что можно сделать, — обзывать автора графоманом (или любыми другими аналогичными эпитетами). Реакция наверняка будет обратной: «Ах, я – графоман? Значит, мне ничего править не нужно, графоманы ничего не правят».
Еще один прием – принижение читательской аудитории данного произведения. «Книга для тупых хомячков, для дебилов, для озабоченных домохозяек». «Кто ЭТО может читать? Только какие-нибудь тупые домохозяйки\школота\неудачники – нужное подчеркнуть».
Как относится? Ну, тут самое правильное отношение – не корми тролля.
И пожалей бедолагу: у него нет другого способа поднять ЧСВ, как через попытки унизить других людей.
Да, последнее. В чистом виде те или иные виды критики встречаются довольно часто, но бывают критические тексты, в которых сочетается несколько вариантов. Например, небезызвестный ныне покойный Виктор Топоров умудрялся сочетать в себе свойства грамотного литературоведа и критикана-тролля.
цитировать