Джозеф Д’Лейси родился в 1975 году в Лондоне. Благополучно превратившись из начинающего автора в публикуемого, предал печати два романа, повесть и горстку рассказов, написал — в разы больше. Вместе с Биллом Хасси и Мэтью Райли, друзьями и собратьями по перу, ведет интернет-проект Horror Reanimated, не жалея сил и трафика на популяризацию жанра. Термин «ужасы» Джозеф понимает весьма широко — в его творчестве можно встретить и тягучую, атмосферную мистику (нередко с экзотическим оттенком), и жесткие бытовые триллеры, и сюрреалистические кошмары. Роман «Мясо», удостоившийся Британской премии фэнтези за лучший дебют, представляет собой несколько прямолинейную, но искреннюю антиутопию с отчетливым веганским оттенком. В начале 2010 года в издательстве «Рипол Классик» увидел свет русский перевод.

Итак, знакомьтесь.

МЯСО

В этом году в России издали ваш дебютный роман. Что бы вы хотели сказать русскому читателю?

Я был невероятно рад, узнав об этом, и искренне надеюсь, что он всем понравился. Когда я только писал роман, я и предположить не мог, что он будет опубликован в России. Это великолепно!

В нескольких интервью вы уже рассказывали историю создания романа «Мясо». Можете ли вы вкратце повторить ее для нас?

Быть хищником означает забирать чью-то жизнь, чтобы продлить собственную. Это всегда меня интересовало. В наши дни большинство людей едва ли знакомо с тем, как это происходит. А если и знают, то предпочитают не задумываться. И как только я начал размышлять об этом, то уже не мог остановиться.

Я проводил все свои исследования через Интернет, просматривая кадры со скрытых камер на больших фермах, в транспорте для перевозки скота и на бойнях. Все это меня очень расстроило: свиньи, цыплята, лошади, коровы, овцы — даже собаки — превращаются в мясо ради нашего удовольствия. Количество животных, ужасное обращение с ними с трудом укладываются в сознании, но чтобы обратить информацию в художественное произведение, мне пришлось сосредоточиться на этих образах. Я сделал попытку и сдался после трех тысяч слов. Предмет оказался слишком болезненным для меня. Если бы в Bloody Books не проявили такого интереса к полной рукописи, я, возможно, никогда не дописал бы роман.

Еще одно: в послесловии я сказал, что сам не являюсь вегетарианцем — так вот, это утверждение устарело. Я не употреблял мяса с Рождества 2007 года.

Как получилось, что «Мясо» вышло на русском языке? Кто сделал первый шаг — российские издатели или ваш литературный агент? Планируется ли продолжение сотрудничества?

Мой издатель с самого начала очень активно продвигал роман на иностранные рынки. В «Мясе», похоже, воплощены идеи, которые интересуют людей во многих странах. Так что появились издания на немецком, французском, венгерском и турецком языках. Надеюсь, что будут и другие. И конечно, я был бы рад, если издательство, выпустившее мой роман на русском языке, заинтересуется другими моими произведениями.

В какой части света находится Эбирн? Есть ли у него прототип в реальном мире?

Эбирн (Abyrne — анаграмма слова “nearby” — «неподалеку», «поблизости») может быть останками любого британского города после глобальной катастрофы. Я не имел в виду какой-то конкретный, но, тем не менее, пользовался картой своего городка, Рагби (Rugby), чтобы разобраться, что где расположено.

С одной стороны, Церковь Благоденствия, по сути, выполняет в обществе будущего те же функции, что Христианская Церковь теперь. С другой — в судьбе Коллинза, ее идейного противника, можно найти параллели с образом Спасителя: его последователи покидают все привычное ради своего служения, более того, они рискуют не только своим благополучием, но и жизнями. Его самого допрашивает местный правитель, а затем он принимает смерть перед лицом торжествующей толпы — во имя будущего всего человечества. Насколько преднамеренно были созданы эти параллели?

Я действительно хотел, чтобы ссылки на библейские легенды и сюжеты были заметны, так что да, в какой-то степени Джон Коллинз является постапокалиптическим объединением образов Иоанна Крестителя и Иисуса Христа. Не секрет, что в реальном мире некоторые люди отвратительно обращаются друг с другом, руководствуясь самыми разными невыносимыми идеологиями, религиозными и светскими. В «Мясе» и идеология корпорации, и религиозные доктрины поощряют распространение невежества и озлобленности среди людей.

Толпа в романе — ужасающее чудовище, готовое, кажется, пожрать все вокруг себя. Даже если закрыть глаза на идеологию Церкви Благоденствия и старания «Мясного Барона» (Рори Магнуса), жители города выглядят не самым лучшим образом. Магнус, понятное дело, воспринимает как скот всех, кто его окружает — но в какой-то момент мысль о том, что всех горожан надо самих отправить на бойню, появляется и у Шанти. Насколько вы разделяете мысли своих персонажей?

Когда люди голодны и доведены до отчаяния, они становятся непредсказуемыми. Жители Эбирна получают минимум — или вообще никакого — образования помимо того, что дает им их извращенная религия и поклонение мясу как символу статуса. В конце концов, это делает их столь же опасными для их хозяев и друг для друга, как и для Избранных. И, тем не менее, зерно спасения, возможность измениться есть в каждом из них. Но лишь те, кто решился рискнуть своим положением гражданина ради проповедей Джона Коллинза — сумели расслышать негромкий внутренний голос разума.

Проповедница Мэри Симонсон всего лишь второстепенный, но достаточно яркий персонаж: невзирая на все усиливающуюся болезнь, она намерена выяснить правду, какой бы ужасающей она ни оказалась, кого бы она ни задевала — даже ее саму. Откуда возник этот образ?

Чтобы жизнь Шанти подверглась наибольшему риску, к нему должны были начать присматриваться и Мясной Барон, и Церковь. Проповедница Мэри появилась как инструмент Церкви, который будет стараться уничтожить героя — все мои персонажи нужны для того, чтобы развивать сюжет, напрямую, а не какими-то кружными путями. Но вскоре она показала мне и другие стороны своей личности, стала куда более сложной. В некотором смысле, ее собственное расследование в поисках правды, едва ли «законное», в какой-то момент становится экзистенциальным поиском. Ее борьба отражает то, что происходит со всем городом.

«Трясучая» болезнь, поражающая жителей Эбирна (фактически — каннибалов, потребляющих мясо и молоко бесправных сородичей, «Избранных») — в какой мере это выдумка? Проводили ли вы какие-то специальные исследования, читали специальную литературу?

Это не выдумка. В результате каннибализма у человека может возникнуть заболевание мозга. В племени форе в Новой Гвинее была традиция поедания своих умерших близких в виде своего рода поклонения. И многие заболевали так называемой «куру» — трясучей болезнью, чем-то похожей на болезнь Крейцфельда — Якова, человеческий вариант ГЭКРС (*). Когда в Великобритании было распространено «коровье бешенство», из-за употребления в пищу головного и спинного мозга животных заболевание перешло и на людей. Кроме того, больные животные в качестве добавки получали в пищу перемолотые останки своих сородичей. В романе, в порядке иронии, врач использует ткани мозга в качестве лекарства от трясучей.

Имя главного героя, как я понимаю, взято из санскрита и означает «спокойствие», «душевное равновесие». Но в нем самом не так-то много спокойствия (поначалу и вовсе кажется, что он скорее загоняет себя до смерти в поисках «очищения»). При этом тот, без кого спасение главного героя, Избранных и, вероятно, всего человечества было бы невозможно, носит довольно скромное имя. По какому принципу вы выбирали имена героев?

Как правило, мне просто нужны имена персонажей — не могут же они все называться «Иксами»! Шанти получил имя, которое ему лучше всего подходило. Его значение полностью расходится с его положением и состоянием окружающего его мира, но все же оно предполагает, что такая вещь, как спокойствие, для него возможно.

Джон Коллинз (John Collins), как я уже говорил, похож на Иисуса Христа (Jesus Christ). Прочие же имена в большинстве своем — всего лишь имена, за исключением Гревила Снайпа. Мне просто понравилось, как это звучит. Так зловеще!

Правда ли, что вы работаете над сценарием по книге?

Роман был выбран для экранизации два года назад, сейчас уже есть сценарий. Я надеюсь, что нам удастся найти подходящего режиссера и актеров. Мне нравится кино, и увидеть экранизацию собственной книги было бы прекрасно.

ДРУГИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

«Мясо» — ваш шестой написанный, но первый опубликованный роман. Используете ли вы или собираетесь использовать в будущем какие-то идеи из этих неопубликованных произведений? Не будете пытаться вновь предложить их издателям?

Сейчас мой агент предлагает некоторые из моих ранних работ британским издателям. Я, конечно же, полон надежд, но пока что получаю сплошные отказы, так же, как и в начале карьеры. Между тем, у меня на уме еще множество идей, которые мне хотелось бы исследовать — хватило бы только времени и сил. Я стараюсь работать в первую очередь над теми, в которых есть «огонек». Так же я стараюсь уделять время коротким произведениям, но сейчас это становится труднее. Малая форма – это тренировочный лагерь и игровая площадка, к которым, я надеюсь, мне всегда можно будет возвращаться в промежутках между крупными проектами. Кроме того, как-нибудь в этом году я планирую попробовать себя в создании сценария для полнометражного фильма.

Над чем вы работаете сейчас? Как будет называться новое произведение? Когда ждать его в продаже?

Я закончил рукопись романа, девятого по счету, примерно семь недель назад. Это 250 тысяч слов, самое длинное произведение, что я когда-либо писал. Рабочее название — «Черные Перья». По сюжету, две невинные души из двух разных эпох отправляются на поиски Человека-Ворона, таинственного персонажа, который может стать как спасителем нашей планеты, так и последним воплощением зла. Сейчас я правлю и переписываю роман, и надеюсь отослать копию моему агенту еще до конца месяца. Что до всего прочего, нет никакой гарантии, что книга когда-нибудь появится в печати, но эта история должна была быть записана.

Как появилась идея «Убойной Команды» (The Kill Crew)?

Она пришла ко мне в виде названия, так что пришлось написать повесть, чтобы узнать, что это за команда и чем она занимается. Шери Фоули, командирша с дробовиком, заявила о себе сильным и ясным голосом, рассказывающим эту историю, так что мне оставалось только записать ее под диктовку. Эта женщина обладает невероятным мужеством!

Между прочим, имена всех персонажей были взяты из заголовков автоматически сгенерированных спам-сообщений в моем почтовом ящике.

Есть ли у героев повести хоть какое-то будущее? Собираетесь ли вы писать еще что-то об их мире?

На данный момент у меня нет конкретных планов о том, чтобы писать какие-либо другие истории о мире «Убойной Команды», хотя многие люди об этом спрашивали. Это хороший знак, как мне кажется, но иногда лучше оставить людям их ожидания чего-то «этакого», чем дать что-то конкретное. Повесть нравится мне такой, какая она есть, но кто знает, возможно, меня переубедят (**).

В какой мере апокалиптические образы повести отражают ваше мироощущение?

Меня не оставляет ощущение, что все мы балансируем на грани какой-то глобальной катастрофы — природной, или рукотворной. И я не могу не чувствовать себя в какой-то мере ответственным за это. Остается надеяться, что это обычная для человека паранойя, порожденная чувством вины. В конце концов, на всем протяжении истории люди предсказывали конец света. Похоже, что этот страх в нас силен настолько, что мы начинаем в него верить. Тем не менее, я бы предпочел, чтобы мир продолжал существовать и всячески улучшаться. Не выношу глупость и недальновидность, с которой некоторые бессовестно эксплуатируют других людей, все создания, живущие в ними на одной планете, и саму планету.

Привычка персонажей нарекать свое оружие напоминает традиции средневековья. В частности, дробовики Шери Фоули названы Каин и Авель. Почему именно так?

Нет никаких особых причин. (Хотя это не значит, что это не станет значимым в других рассказах или в продолжении «Убойной Команды», если таковые появятся.) У меня было чувство, что Шери, по существу, одиночка, и давая имена своему оружию, она чувствует себя комфортнее. Я использовал эти имена лишь потому, что два ружья похожи на двух братьев, и это здорово звучит (по крайней мере, мне так кажется), когда имена имеют некий вес. Я мог бы назвать их Боб и Чарли, но это совершенно изменило бы характер повести!

О ПИСАТЕЛЬСТВЕ

Когда вы начали писать? Когда поняли, что хотите стать профессиональным писателем?

Я полагаю, это с самого начала было со мной. Я вел дневник и сочинял стихи задолго до первых попыток записать связный сюжет. Я писал столько, сколько мне хотелось. Годам к 29-30 это желание стало усиливаться. Я написал кучу детских стишков-чепушинок, которые мой друг проиллюстрировал. Книжке едва ли предстоит увидеть свет, но учитывая, что сейчас у меня есть двухлетний ребенок, я, возможно, вновь вернусь к этому занятию, просто для удовольствия. Затем я начал несколько романов, которые так никогда и не закончил, и в двадцать с чем-то лет решил писать короткие произведения. Первый мой рассказ был опубликован в малотиражном журнале Cadenza (думаю, это был 2001 год), и с тех пор мне всегда находилось чем заняться.

Насколько запланированно создается новое произведение? Сознательно ли вы выбираете персонажа, или это выходит спонтанно? Случалось ли вам менять какие-либо значительные детали буквально в последний момент?

Я знаю, что есть писатели, очень много времени посвящающие стадии разработки, но я к ним не отношусь. Меня захватывает идея, и если она крутится в моей голове достаточно долго, я понимаю, что это что-то достойное дальнейшего развития.

Единственным исключением было время сразу после рождения нашего первого ребенка. Из-за изменения привычного распорядка и новой ответственности я не писал в течении пятнадцати месяцев. Я не мог начать что-либо, не будучи уверенным, что мне ничто не помешает. А единственное, чего я совершенно не умею делать — хорошо писать «в свободную минутку». Должен быть порядок, на который я мог бы полагаться. Так что эти пятнадцать месяцев семейного счастья были также пятнадцатью месяцами творческого ада. У меня были идеи — и никакой возможности довести их до конца. Думаю, за все это время я написал один или два коротеньких рассказа. С другой стороны, теперь у меня есть запас идей «с огоньком» и время, чтобы записать их. Все они гораздо глубже, чем обычно, потому как, хоть я и не разрабатывал их, они обретали новые слои и текстуры у меня в подсознании.

Я не могу сказать, что действую «спонтанно». Скорее инстинктивно. И если персонаж или ситуация нуждаются в изменениях, я поменяю их ради наилучшего развития истории, а не потому, что мне так взбрело в голову. То же и со значимыми деталями: я меняю их только если становится ясно, что они не подходят.

Что, как вы считаете, пронесло вам больше пользы: чтение, практика или писательские курсы?

Чтение разожгло мою страсть к книжному слову и причудливым идеям с самого раннего возраста. Это непременная часть взросления любого писателя, указывающая путь к его собственному таланту.

Писательские курсы дают навыки, необходимые рассказчику. Я и сам обучаю будущих романистов. По большому счету, мы лишь даем людям инструменты. Талант же и врожденные качества — они либо есть, либо нет.

Для меня наиболее важна практика. Написав тысячи и тысячи слов (будь то «поток сознания», стихи, рассказы, дневниковые записи, пустой треп или неоконченные отрывки), понаделав ошибок и возненавидев в процессе это занятие — я обрел свой путь и свой голос. Короче, хочется писать — пишите. Возможно, никакого другого способа не существует, если только вы не гений.

Есть ли у вас какие-то характерные привычки? Суеверия вроде любимой ручки, особого места, где лучше пишется, предпочитаемого время суток?

Я — утренняя пташка. Пробовал писать посреди ночи и т. д., но больше всего толку было на свежую голову. Я снимаю офис в восьми минутах езды от дома, где меня никто не побеспокоит, потому что никто не знает тамошнего номера телефона!

Если говорить о суевериях, я иногда считаю сорок, чтобы узнать, каким будет этот день — чем больше увижу, тем больше, значит, напишу.

Много ли времени в день вы посвящаете писательской работе? Пишете ли «по расписанию» или когда получится/захочется? Устраиваете ли себе «ленивые» дни?

Работая над романом, я пишу ежедневно. Если нет последовательности, пропадает запал. Минимумом я считаю тысячу слов и пишу, пока его не выполню. Могу сделать больше, но никогда меньше. И пока длится проект, моя усидчивость и темп возрастают. То есть, количество слов, написанных за день, все увеличивается. Самый удачный день работы над «Черными Перьями» принес 7000 слов.

Бывают не столь удачные дни, когда я едва ли знаю, что писать дальше, или мне не хватает духу сесть за работу. Но привычка к порядку делает их не столь частыми.

Что, по-вашему, является основной задачей литературы и фантастики — в частности, предупреждение, исследование возможностей или просто развлечение читателя? Какие цели вы преследуете в собственном творчестве?

В первую очередь, читателя надо развлечь. Если автор не может добиться этого, он занимается не той работой. Иногда читатель может получить нечто большее, чем просто «приятную прогулку», но это бонус. Я стараюсь с осторожностью высказывать свои политические взгляды и прочие тревоги, дабы не отпугнуть читателя. Роман не должен превращаться в нотацию, он должен оставаться переживанием.

Когда я пишу, я хочу, чтобы произведение нравилось в первую очередь мне (что бы ни случилось, я знаю, что хоть один человек получил удовольствие!). Серьезно, именно так я и поступаю. Если написанное нравится мне, есть шанс, что оно понравится людям со сходными интересами.

ЛИЧНЫЕ ВОПРОСЫ

Если вы не против, несколько личных вопросов. Как ваша семья (родители, родственники) относятся к вашему роду занятий? Читают ли они ваши произведения?

Обычно моя мать читает все, что я пишу, и ей это нравится. Как любая мать, она несколько пристрастна, но я ценю ее смелость и широту взглядов. Моя теща, я уверен, напротив, сдалась бы после нескольких страниц. Моей жене не нравится хоррор, так что она читает только то, что — по моим словам — «безопасно» или «позитивно». Мои близкие друзья меня поддерживают, как и родственники. Но я встречал и тех, кто начинал относиться ко мне иначе, прочитав мои произведения. Они считают, что я болен или просто какой-то извращенец. Для меня это вроде комплимента.

Самое любимое/нелюбимое произведение среди ваших собственных?

Самое нелюбимое? Уф, их так много! Все, что я не дописал, расстраивает меня. Наверное, потому, что я знаю, что история все еще где-то здесь, но остается лишь частично воплощенной. Оставляя ее в таком виде, я не завершаю свою акушерскую работу. Также я ненавижу, дописав рассказ, понять, что все равно не закончил работу. Надеюсь, это не будет случаться слишком часто.

Лучшее? Ну, я очень горжусь своим романом «Мясо», потому что он стал для меня «прорывом». К тому же, он получил награду Британского общества фэнтези. Это единичная работа. Не думаю, что мне удастся написать что-либо столь же «сочное» (тут нет никакой игры слов!). Что, впрочем, не означает, что я оставлю попытки...

Каждое произведение — в той или иной степени отражение автора. В какой степени вы вкладываете в них (сознательно) персональный опыт и личные воспоминания? Есть ли в них автобиографические моменты?

Конечно же, в каждом персонаже и во всем, что они делают, есть что-то от меня. Иногда это происходит умышленно, чаще всего — нет. Я стараюсь изо всех сил, но в конце концов, мое собственное восприятие мира ограничивает разнообразие характеров, которые я могу изобразить. Конечно, чем меньше от меня остается в персонаже, тем лучше. Писать от лица женщины оказалось для меня полезным опытом. В Шери Фоули из «Убойной Команды» очень мало общего со мной, и они вышла сильным персонажем.

ОБЩИЕ ВОПРОСЫ

Назовите своих любимых авторов. Каких из них вы могли бы назвать вдохновителями своего творчества? Есть ли у вас «самые-самые» любимые книги, которые вы регулярно перечитываете?

Мне нравится Дуглас Адамс, я перечитывал книги цикла «Автостопом по Галактике» по многу раз. Они всегда заставляют меня хохотать во весь голос. Когда я пишу что-то комическое, я стараюсь достичь того же уровня юмора.

Я люблю ветеринарные истории Джеймса Хэрриота. «Книги Крови» и «Явление тайны» Клайва Баркера. Из фэнтези — «Хроники Томаса Ковенанта, Неверующего» Стивена Дональдсона просто великолепны. Моей первой любовью в жанре хоррор были Джеймс Герберт и Стивен Кинг.

Из прочитанного недавно могу упомянуть, например, Маргарет Этвуд, Девида Митчелла, Янна Мартела, Кормака Маккарти и Одри Ниффенеггер — это лишь немногие.

Знакомы ли вы лично с какими-то авторами и вообще людьми, которыми восхищаетесь?

Адам Невилл (***) , написавший «Бал Проклятых» (Banquet for the Damned) и «Комнату 16» (Apartment 16) — великолепный автор сверхъестественного хоррора и мой добрый друг. То же истинно и в отношении Билл Хасси, автора «Через темное стекло» и прочих книг.

Какие у вас увлечения? В одном из интервью вы упоминаете альпинизм, в «Заливе Рианнон» (Rhiannon’s Reach) достаточно подробно описан дайвинг. Вы — любитель активного отдыха?

Я люблю бывать на свежем воздухе, когда могу — что удается нечасто, если ты писатель. Со временем моя любовь к природе только выросла. Немного занимаюсь йогой, чтобы сохранять гибкость, и многие годы с увлечением практиковал боевые искусства. Кроме того, конечно же, я люблю читать, но сейчас свободная минута — невероятная редкость.

В комментарии к «Освобождению» (Gaolbreak) вы упоминаете, что практикуете медитацию уже много лет. Это связано с вашими философскими, религиозными воззрениями?

Я не религиозен, но во мне сильна тяга к духовному. Медитация — способ успокоиться и очистить разум. Кроме того, она помогает почувствовать себя «в норме», когда я не пишу.

Какие произведения русских авторов вы читали? Какие хотели бы прочитать? Какие ощущения у вас остались после прочитанного?

Подростком я прочел сборник фантастических рассказов русских авторов, мне понравилась их мрачная абсурдность. Единственным, помимо них, что мне пока удалось прочесть, стал сборник Достоевского: «Игрок», «Бобок» и «Скверный анекдот» — превосходные истории с лихим сюжетом. Я хотел бы прочитать и другие произведения этого автора. И, возможно, вы посоветуете что-то еще.

Что для вас «состоявшаяся» писательская карьера?

Быть читаемым хоть кем-то — это уже успех. Когда тебя читают многие — это хорошо. А еще лучше быть читаемым и зарабатывать этим.

Каковы ваши планы на будущее?

Мне нужно доработать две вещи за ближайшие несколько недель, и написать еще два рассказа до октября. Две повести готовятся к печати в Bad Moon Books — они выйдут в 2011-м, я надеюсь. Следующие несколько недель я планирую посвятить сценарию, но еще не придумал, о чем он будет. Кроме того, у меня на уме еще два романа, а может, и больше. Я намерен писать короткие произведения, когда позволит график, и надеюсь однажды издать свой сборник. Буду держать вас в курсе!

Моя огромная благодарность вам за интерес к моему творчеству, а также всем, кто нашел время прочитать это интервью.

Беседовала Александра Миронова. Правка текста: Владислав Женевский.

(*) Губчатая энцефалопатия крупного рогатого скота, «коровье бешенство», изначально вызванное генетическим нарушением, в дальнейшем передается от одного больного животного, и от животных — человеку через прионы, патогенные, «неправильные» белки, имеющие свойство обращать все белки в организме в себе подобные. Приводит к постепенной деградации и разрушению тканей головного мозга.

(**) Недавно в сетевом сообществе автора появилось сообщение о том, что «Убойная команда» станет первой в серии из четырех повестей. Вторая, «The Failing Flesh» предположительно появится в антологии ‘Surviving the End’ издательства Dark Prints Press в начале 2012 года.

(***) На русском вышел единственный рассказ, «Куда приходят ангелы», вошедший в сборник «Ужасы» (серия «Лучшее») издательства Азбука.